Прозрачное вчера. А ты не знаешь…

Мари Усевич, 2017

Кэррингтон – молодая, замужняя, начинающая актриса кино. Ее работа в нашумевшем драматическом сериале в короткие сроки возносит девушку на пик популярности. Она так же, как и ее героиня «мыльной оперы», каждый день борется за личное счастье, несмотря на то что постоянно находится за каменной спиной любящего, но патологически предусмотрительного мужа. Супруг, в силу моральных представлений о взаимоотношениях в семье и своего неуемного темперамента, не разделяет ее страсть к профессии, и жизнь вкупе с его подозрительностью становится в высшей степени невыносимой. Сможет ли девушка решиться на развод или продолжит мириться с ревностью мужа?

Глава 1

Было сыро и холодно. Шел осенний дождь. Кэррингтон спешила на съемку передачи по поводу обсуждения актуальности сериала «Философия страсти», в котором она сыграла главную роль. Девушка готова рассказать о своем персонаже на порядок больше информации, чем оговорено с продюсером, так как сыгранный ею образ в картине является полным отображением ее внутреннего мира. Эта работа в кино дала ей шанс заново начать жить так, как ей хотелось бы.

Кэрри пугала второсортность передачи, которая держалась на плаву благодаря сплетням и склокам, но, к сожалению, другие каналы почему–то не спешили приглашать ее, несмотря на высокие рейтинги фильма. Она ответит на любые вопросы, лишь бы они не касались темы ее личных отношений с мужем, что как раз и волновало общественность, и скандальный ведущий вряд ли упустит шанс попортить ей кровь. Но, там будет видно.

Выходя из такси, она заплатила по тарифу и осознала, насколько же закрылась в себе, постоянно представляя ход интервью, что совсем потеряла чувство реальности, ведь, покидая квартиру, раз десять проговаривала, что надо взять зонт… И опять двадцать пять… Ну и красавицей же она будет!

— Надеюсь, в студии есть специальные люди, чтобы приводить в божеский вид таких Венер, как я! — с иронией произнесла вслух Кэрри.

Как тут не подбодрить себя в ситуации, когда твоя внешность играет немаловажную роль? Сейчас было б неплохо добраться как можно в более или менее сухом виде, хотя стоит ли надеяться на это в такой–то ливень? Но ничего не поделаешь: прическа и макияж испорчены, не говоря уже об одежде. Кое–как дойдя через лужи до входных дверей, Кэррингтон стряхнула с себя капли дождя, осмотрела туфли, чудом не набравшиеся водой, и вошла в здание. Несомненно, надо следить за временем, чтобы не опаздывать, но как отказать себе в прихоти взглянуть на себя в зеркало? Кумир всегда должен быть на высоте. И не стоит терять время на философию, а, следовательно, было бы неплохо поискать уборную, и как минимум стереть с лица дорожки потекшей туши. В их наличии она не сомневалась.

— Здравствуйте, миссис Эласдер! Вы уже приехали?

Кэррингтон чуть не подпрыгнула от неожиданности. Ну, все: теперь не получится незаметно скрыться в туалетную комнату. Необходимо срочно улыбнуться, так как, несмотря на желание расплакаться из–за испорченного внешнего вида, нельзя давать почву несносному ведущему раздуть из этого целую историю.

— Здравствуйте! — отозвалась девушка. — Очень приятно, что меня начинают узнавать даже в виде мокрой мыши! Я так распережевалась, что забыла зонт, вымокла и борюсь с желанием все бросить и уйти! — с улыбой пошутила она.

— О! Не думайте об этом! У нас есть специалисты и ассистенты на все случаи жизни! — со спешкой проговорил собеседник. — Вам не стоит волноваться о таких мелочах! Меня зовут Франко. Я журналист. Приехал с супругой из Италии уладить некоторые семейные вопросы, а сегодня не удержался от соблазна помочь коллегам в организации шоу. Моя жена обожает эту «мыльную оперу»! Пойдемте, я Вас провожу!

Молодой человек взял Кэррингтон за локоть и повел к лифту. По пути он говорил много разных вещей, на которые сконцентрироваться у нее так и не получилось. Была бы рада уловить суть его монолога, но, увы.

— Прошу Вас.

Франко жестом пропустил вперед Кэррингтон, нажал на кнопку нужного этажа, пригладил свои волосы небрежным движением и продолжил беседу. Под мокрой одеждой тело пробивала дрожь. Еще немного, и начнут стучать зубы. Оставалось лишь натягивать губы в подобии улыбки. Чем же закончится вечер, если он так неудачно начался? Но угрюмые мысли прочь! И тут она осознала, насколько приятно вот так молча стоять и смотреть на мужчину, который говорит с ней, не требуя поддержания разговора с ее стороны, мило улыбается, проявляет свою осведомленность в ее творчестве и при этом является чертовски привлекательным!.. Надо же было сразу не заметить, что с ней флиртуют!? Тут улыбка Кэрри стала медленно стираться с лица. Как бы приятно ей не было, а такое поведение со стороны женатого мужчины она считала неприемлемым. И снова волнующая мысль о том, есть ли на планете мужчина, способный так смотреть только на одну женщину? Пока таких не встречалось.

Прозвучал звонок нужного этажа, и они с Франко вышли в ярко освещенный коридор. Далее Кэррингтон снова стала прогонять в голове мысли о том, что же стоит, а чего не стоит говорить в беседе с ведущим. Как же ее это замучило! Она даже не заметила, как оказалась в руках стилистов, которые стали предлагать Кэрри одежду, в данный момент имеющуюся в гримерной.

— Миссис Эласдер! Простите, но это все, что есть. — Девушка повертела в руках плечики с платьем персикового цвета на размер больше ее собственного. — Но, уверяю Вас, мы попытаемся снять так, что никто из зрителей не заподозрит о сложившейся ситуации. Тем более, беседа будет происходить на диване. И то, что одежда не по фигуре, видно совсем не будет.

Ассистентка удалилась за ширму в поисках подходящей обуви.

— Примерьте, пожалуйста, эти туфли. На прошлой неделе мы принимали у нас в студии юного дизайнера, и в целях рекламы он подарил нам несколько пар своей фирменной женской обуви. Надеюсь, они Вам подойдут. Наши сотрудницы считают ее очень удобной, несмотря на необычный стиль. Подождите минутку, сейчас я прослежу, чтобы принесли горячие напитки. Что предпочитаете?

Не успела Кэррингтон открыть рот, как вошел Франко со словами, что приготовления к началу съемок завершены, и поинтересовался, все ли в порядке. После того как девушка утвердительно кивнула, Кэрри протянули чашку с горячим шоколадом. Выпив его, она перестала дрожать, и как будто испарилась внутренняя скованность. Пройдя на съемочную площадку и устроившись на диване напротив ведущего Джулиана Барнза, снова ощутила внутреннее напряжение, будто никогда и не находилась под камерами…

— Здравствуйте! Мы находимся в студии «Красс», и с вами ваш покорный слуга Джулиан! Сегодня мы встречаемся с Кэррингтон Эласдер, актрисой первого плана в сериале «Философия страсти», где наша гостья играет роль мисс Ластридж. Напоминаю, что миссис Эласдер в начале сериала находилась на вторых ролях со сравнительно небольшим текстом. Но вот, что значит магия кино и талант, благодаря которому зритель влюбился в героиню настолько, что дирекцией сериала было принято решение заключить новый договор для продолжения работы с ней уже в качестве главной героини! Миссис Эласдер, расскажите, пожалуйста, немного о себе, и верны ли слухи о завершении вашего участия в проекте? С чем это связано?

Все, казалось бы, так хорошо начавшееся, грозило катастрофой. Ведь только на днях ею было принято негласное решение расторгнуть контракт, и буквально вчера состоялся первый разговор с продюсером на эту тему. А беседа являлась конфиденциальной! Откуда взялись эти слухи, к сожалению, являющиеся правдой? Но вряд ли стоит развивать эту тему. Начальству это совсем не понравится. Еще чего доброго: все стрелки сведутся на ней, и докажи, что ты была нема как рыба, и даже муж был не в курсе. Дэн! Точно! Но какой ему от этого прок? Хотя, кто его знает… Кэррингтон никогда не понимала его до конца, и более того, не хотела понимать уже с того времени, как все чаще начинала посещать мысль о разводе.

— И миссис Эласдер! Нашей прекрасной половине очень интересны хоть какие–нибудь факты из Вашей семейной жизни. Прошу Вас, расскажите свои планы на будущее.

Все до кучи. В атаке вопросов как бы не запутаться и не сболтнуть лишнего. Но об уходе явно стоит умолчать.

— Здравствуйте, мистер Барнз, — сухо начала Кэрри. — Спасибо за приглашение. Это первое мое интервью на телевидении, и мне немного неловко…

— И совсем напрасно! — вновь перебил ведущий. — Наш зритель ценит Ваш труд, и не сомневайтесь, его любовь так велика, что бьюсь об заклад, скоро Вы можете стать законодательницей моды! Вы, может, еще не в курсе, но нам попалась информация, что пальто, которое было сшито для Вас на съемку шестьдесят седьмой серии, является образцом для новой коллекции Маркуса Ноура! Конечно, это, несомненно, полностью заслуга портного, скажете Вы, но, уверяю Вас, по мнению сильной половины телезрителей, ни одна женщина не может выглядеть в этом пальто так сексуально, как Вы!.. С юридической стороны все в порядке, и каждая из сторон осталась в выигрыше. Мой Вам совет: если Маркус Ноур предложит Вам стать лицом его новой коллекции, не отказывайтесь! С теми деньгами, что они заплатят, думаю, можно и не потеть на съемочной площадке! Ведь, как мы понимаем, Вы уходите из сериала? Вот Вам и еще один источник доходов! Как Вы считаете?

Выпучив глаза, ведущий улыбнулся на все тридцать два зуба своей голливудской улыбкой так, что она стала похожа на оскал. Мужчина явно стремился наилучшим образом выглядеть в кадре. Боже правый! Можно и не присутствовать в шоу! За тебя тут все расскажут сами.

— Для начала я хотела бы уточнить одну вещь. Какой бы трудной ни была актерская жизнь, я люблю ее. А эта роль стала моим вторым «я». Она для меня важна как воздух. Даже при большом желании уйти я не смогу этого сделать просто потому, что, с одной стороны, чувствуя ответственность, не могу себе позволить подвести многих людей, а с другой, уйти сейчас — значит оборвать свою жизнь. Я должна ее прожить до конца еще и потому, что героиня в финале обязательно получит свой счастливый конец, чего в реальной жизни мы не можем себе гарантировать.

— Уж как–то Вы все так переключили резко на грустную ноту, что я сам почувствовал себя героем Вашего сериала, ведь в нем на обозрение часто выносятся очень важные жизненные вопросы. Какие из них вы считаете самыми существенными?

— Как ни было бы заурядно, это всегда любовь, страсть, выбор между желанием и долгом перед дорогими людьми. В сериале настолько все запутано, что иногда забываешь, что это «мыльная опера». Вроде бы все по кругу, но изо дня в день перед героями сериала стоит столько задач, что уже превращает легкий просмотр вечернего кино в нечто загружающее мозг. Иногда даже я осознаю, насколько он тяжелый психологически и как в реальной жизни мы все пытаемся усложнить, хотя выход из многих ситуаций лежит на поверхности…

— Полностью с вами согласен! Расскажите, пожалуйста, немного о своей жизни. Ту информацию, что можно было достать, наши журналисты нашли. И, как Вы знаете, в этом месяце была опубликована статья о Вас до переезда в наш замечательный город. Это, несомненно, интересно, но даю руку на отсечение, что это оболочка, как платье — ее все видят и могут оценить в два счета. Другой же вопрос касается начинки. Это то откровенное, что находится спрятанным от глаз. Что из Вашей жизни, которую бережете от общества, Вы можете нам поведать? Есть темы, какие, я уверен, Вы считаете запретными и которые нам вряд ли расскажете, но все же… Женщин давно интересуют подробности Вашей личной жизни. Мы проводили мониторинг, и вопросы личного плана находятся в первой пятерке.

— Даже не знаю, с чего начать… — медленно подбирая слова, продолжила Кэррингтон. — Ситуация стереотипная — все как у всех не гладко…

— Попробую задать более конкретный вопрос, — атаковал Барнз. — Были ли у Вас сложности с мужем касаемо Вашей работы в кино?

— Вы правы, — решила она ответить прямо. — Все не так спокойно, как кажется. Мы решили пожениться с Дэном как раз в начале проекта. Проблемы было достаточно легко обсуждать на стадии наших отношений в статусе жениха и невесты. Дальше же, после заключения брака, все стало усложняться…

Повисла пауза. Барнз с широко открытыми ртом и глазами смотрел на Кэррингтон в предвкушении пикантных подробностей.

— С какими же проблемами столкнулась Ваша семья? Насколько мы знаем, для ревности почва небольшая, ведь на экране, как мы видим, нет ни одного поцелуя, а только объятия и прикосновения рук.

Его глаза стали еще больше. Складывалось ощущение, будто он пытается перебить самого себя:

— А кстати, почему их нет? Этот вопрос я как–то упустил… Даже «мыльной оперой» на подобии бразильской назвать язык не поворачивается, где актеры вечно целуются, в отношениях то и дело ходят по кругу, и зритель все никак не дождется логического завершения бесконечных прелюдий!

Тон ведущего перестал ей нравиться. Из милого приятного собеседника, как и ожидалось, он превращался в циника, совершенно не имеющего представления об искусстве. Ведь даже постоянные хождения «по кругу» способны вызывать непередаваемые эмоции, чем и берут своего зрителя.

— Стоп! Снято! — позвучало где–то за спиной.

Слава Богу, передышка. Кэрри больше не могла смотреть в его глаза… И кто его взял на эту должность? Тут, похоже, без комментариев, ведь своих людей еще никто не отменял.

— Миссис Эласдер! Спасибо за Ваше участие в нашей передаче! — Барнз стал снимать микрофон с рубашки. — Простите, мы сразу не предупредили, что передача будет сниматься частями. Появилось окно, которое было необходимо заполнить работой. А когда будет следующее — черт его знает! Сами понимаете: время — деньги!

Его самодовольную улыбку передать просто невозможно! Было ощущение, будто эту фразу придумал сам, чем и гордился. Напыщенный ублюдок! Бросить важные дела, в том числе и посещение врача ради пары фраз, чтоб заполнить окно в их рабочем графике!? Ну, все, пусть как хотят, а вряд ли им еще получится затащить ее сюда! И в итоге их труды окажутся напрасными, ведь часть передачи сто процентов не пустят в эфир.

Кэррингтон в спешке сняла микрофон и направилась к выходу. Внутреннее разочарование и раздражение брали верх над разумом. Надо же, ее первое интервью на телевидении! На что это было похоже?

— Миссис Эласдер! Простите! — За ней бежала ассистентка мистера Барнза. — Я вижу, Вы спешите, но не могли бы Вы остановиться на пару минут?

Догнали. Теперь, наверное, будут уговаривать сняться в продолжении этого фарса? Проект был бы более привлекательным, замени его ведущего. Но, видно, первое впечатление обманчиво. Это как раз про этого ведущего. Опять–таки своих людей без причины не убирают с нагретого места.

— Да, Кристин! Чем могу быть полезна?

— Извините, миссис Эласдер! Была бы я здесь хозяйка, то уверяю, не задерживала бы Вас…

Девушка явно выглядела озабоченной и не походила на человека, работающего в свое удовольствие за хорошую зарплату.

— Миссис Эласдер, — продолжила девушка. — Все дело в платье, которое было предоставлено взамен Вашему, намокшему под дождем. К сожалению, оно не входит в список рекламных вещей, которые мы часто дарим нашим гостям. У меня будут неприятности, если его не досчитаются…

Помощница Кристин стала дышать немного ровнее, как раз в момент понимания Кэррингтон причины ее остановки. Перед девушкой как будто лампочку включили, и она осознала, насколько ошибочны были ее догадки. Но, возможно, они ей еще позвонят. По лицу Барнза было видно, что сейчас думать о продолжении передачи он не хотел. Явно, у него впереди были планы приятнее работы. Да и негоже ведущим выполнять не свои обязанности.

— О! Конечно, Кристин! Простите, я задумалась.

Да уж, ничего не скажешь. Выглядело все со стороны не очень красиво. Но о приличиях пусть думает Барнз! Почему он вызывает в ней такие эмоции? Если б он ей нравился — это другое дело! К сожалению, выражение «все до кучи» имеет свое оправдание. Просто, когда наваливается все сразу — терпение лопается. И часто не имеет значение, насколько сильно негодование совершившимся событием… Так, если чаша терпения переполняется, то под руку могут попасть даже самые дорогие люди. И тут надо иметь либо большое терпение, а искусство контроля эмоциями дано не всем либо любить настолько сильно, чтоб это прекрасное полностью перекрывало вулкан негатива, чего не произошло у них с Дэном…

— А туфли можете оставить себе, — наконец–то улыбнулась ассистентка. — Все равно они найдут своего хозяина у нас в студии. И пусть это будете Вы. Вот держите, я упаковала Ваши босоножки, и…

Девушка стала подбирать слова. Озабоченность на ее лице явно не придавала ей уверенности в себе:

— Миссис Эласдер… Я наблюдала за Вами весь вечер, — искренне произнесла Кристин, пока Кэрри переодевалась. — Мне очень жаль, что Вас не предупредили о том, что запись передачи будет происходить частями. Я представляю, как это выглядит. Но очень рада, что Вы приехали. Вы — мой кумир! Пойдемте, я провожу Вас.

Ассистентка показала на другой выход к лифту:

— Но я надеюсь, Вы не откажете нам в следующий раз, ведь любовь зрителя стоит этого. В подтверждение моих слов скажу, что статистика опроса, проведенного нашими сотрудниками, дала неожиданные для критиков показатели!

Девушка совсем расслабилась и продолжила улыбаться настолько тепло, что почти стерла из памяти Кэрри решение больше не подписываться на подобные встречи, как бы благоприятно они не способствовали ее популярности.

— Вы читаете мои мысли, Кристин. Я подумаю над этим.

Впервые за вечер Кэррингтон почувствовала, что все не так плохо, как кажется.

— До свидания, миссис Эласдер!

Спускаясь на лифте, Кэрри уже почти не думала о напрасно потраченном времени. Как бы то ни было, в жизни случается все и зачастую то, что врагу не пожелаешь. Слава богу, это не тот случай. Двери лифта наконец–то открылись. Студия находится не на нижних этажах, и, пока доедешь, можно заработать клаустрофобию. Надо бы вызвать такси.

— Извините! — обратилась она к консьержу. — Вызовите, пожалуйста, машину. К сожалению, по дороге сюда я попала под ливень и, боюсь, мой мобильник не выдержал купания.

Ну что за милый пожилой человек! Без слов, улыбаясь на все, что у него остались, портье начал выполнять ее просьбу, хотя не обязан этого делать.

— Вот Вы где! — быстрым шагом к ней приближался Франко. — Совсем Вас потерял! Вы не против, если я подвезу Вас домой?

Приятный молодой человек явно не ждал отказа.

— Я бы с удовольствием, но мистер Льюис уже вызвал для меня такси…

— Нет проблем! Льюис, пожалуйста, отмените заказ. Я провожу миссис Эласдер. У меня к ней осталась пара вопросов.

Выходя из здания, Франко открыл зонт, и они без слов стали под ним в ожидании машины. Было нечто романтичное молча смотреть друг другу в глаза, как будто влюбленные не виделись сто лет и ждут — не дождутся, когда же останутся вдвоем… От мысли возвышенность рушилась, ведь все совсем не так, какой рисуется картинка. Как говорится, знать его не знаю, и он меня тоже… Может, просто устала от проблем и одиночества? Хочется тепла, как и любой женщине? Но я же не на съемочной площадке своего сериала!.. Там можно и забыться. И чем реальнее все воспринимаешь — тем профессиональнее получается роль… Но это же не кино! Зачем поддаваться грусти и строить воздушные замки? Как бы не нравился мужчина — он не для тебя! А со своей судьбой, к сожалению, так и не научилась жить душа в душу.

Как только машину подогнали ко входу здания, Франко открыл перед Кэрри дверь переднего пассажирского сидения.

— Когда же прекратится ливень? — с улыбкой проговорил мужчина.

Он производил впечатление юного парня, впервые пригласившего свою девушку на свидание. С той разницей, что не просто девушку, а давно знакомую и любимую. Мужчина явно либо играл какую–то роль, либо без понятия, что вообще происходит.

— Простите, пожалуйста, мистер! — Очнувшись от гипнотического воздействия его глаз, девушка пыталась привести себя в чувство повышенной интонацией своего голоса. — Я Вас совершенно не знаю. Глупо и легкомысленно сейчас ехать с Вами куда–либо. Вы, вероятно, заметили, что я расстроена, и поэтому поймете, почему отвечаю отказом в резкой форме.

— Вы совершенно правы, — поспешил уточнить он. — Но позвольте подчеркнуть, что здесь меня хорошо знают. Также у меня отличная репутация, которой не стану рисковать, несмотря на то что очень трудно избавиться от желания увезти вас в тихое романтическое место…

У Кэрри вытянулось лицо. Его наглости не было предела. Ее глаза стали очень большими и блестели, отражая свет огней парадного входа в студию.

— Вы сумасшедший!..

Она уже хотела было продолжить свою тираду, но Франко обезоруживал своей улыбкой и лишал слов.

— Совершенно верно, но… Прошу Вас, Кэррингтон, уделите мне полчаса, — с серьезным видом проговорил он, сопровождая сказанное национальной жестикуляцией. — Я очень надеялся на это интервью, хотел часть Вашего монолога из сегодняшней передачи включить в колонку своей газеты, которую иногда посвящаю историям жизни знаменитостей. А Италия входит в число стран, купивших этот сериал, какой на сегодняшний день пользуется большим успехом! Но… — молодой человек сделал многозначительную паузу, — если бы организаторы шоу не повели себя как большие свиньи, то у меня сейчас не было бы предлога заполучить часть вашего внимания. И, несмотря на неприятную ситуацию, я рад, как все сложилось. Не скрою, что буду счастлив, если вы, миссис Эласдер, дадите мне эксклюзивное интервью…

Кэррингтон смотрела ему прямо в глаза и не понимала, почему этот мужчина вселяет такое доверие. То, что внешностью он не обижен, это одно. Но что же еще? Несомненно, голос! Такого бархатистого тембра она давно не слышала. Если бы он обладал методикой гипноза, то у него бы отлично получалось и Кэррингтон вопреки здравому смыслу не хотелось ему отказывать. В чем же еще итальянец способен убедить? Кэрри очнулась только после того, как машина тронулась с места. Франко включил какую–то лиричную современную музыку, но очень уж похожую на классическую.

— Не буду акцентировать внимание на причине вашей агрессии. Она ясна как Божий день, и отражается у вас на лице, — начал он, нарушив минутное молчание. — Вы не против где–нибудь выпить кофе и ответить на несколько безобидных вопросов касаемо вашей работы? Обещаю: некорректных и двусмысленных не задам. Может, это наглость с моей стороны, но я все же не хочу упустить шанс уговорить на беседу, если уж так случилось, что подвожу популярную актрису домой.

Франко отвлекся от дороги и улыбнулся так, что отказаться было просто нереально. Тем более, что все происходящее не казалось навязчивым, а сам мужчина был более чем прост и естественен в словах и движениях. Почему–то не было даже мысли, что он может оказаться маньяком, а хотя инстинкт самосохранения обязан был сработать! Да и откуда ей знать, думала она, если ни разу в жизни не встречала одержимых преступников. Слышала только, что они обладают свойством усыплять бдительность и не подают поначалу никаких явных признаков агрессии, от каких в голове раздаются тревожные звоночки. Доказательством служат статистика преступлений и научные статьи людей, специализирующихся в области психологии. Жаль, она не увлекалась этой наукой во времена учебы в колледже. Ну, как говорится, пока петух не клюнет… Да и поздно уже. Но почему–то так хочется быть рядом с этим мужчиной вопреки здравому смыслу…

— Неужели я порочная женщина? — подумала Кэррингтон? — Да и в чем порок? Хочется только выпить кофе… Вот дурочка! В наше время и кофе может закончиться постелью! Нет. Это ужасно! Неужели я похожу на такой тип женщин? От этой мысли стало совсем не по себе, и уже не выглядит так же привлекательна мысль о кафе…

— Кэррингтон? — Франко снова отвлекся от дороги, но уже без улыбки. Губы спрятали его ровные зубы, а взгляд сделался очень глубоким. По выражению его лица можно было прочесть, что он вполне отдает себе отчет о ходе ее мыслей.

— Кэррингтон? — повторил мужчина. — Я что–то не то сказал или сделал? Я ни в коем случае не хочу настаивать и пугать вас. Просто использую любой предлог, чтобы уговорить провести остатки вечера вместе… Могу представить, как это выглядит, но совсем не ожидал, что смогу напугать. Простите за прямоту, но и от вас хочу услышать прямой ответ: если принимаете мое предложение — я искренне буду рад, но если есть сомнение, то будет разумнее, если отвезу вас прямо сейчас домой. Меньше всего мужчине должно хотеться заставлять даму делать что–то против ее воли.

Он снова повернул голову на дорогу и уже разговор продолжил, не отвлекаясь от нее:

— Честно сказать, задолго до сегодняшнего вечера я знал, что Вы будете в здании студии. Более того, это я был инициатором этого телеинтервью… А сейчас в спокойной обстановке хотел бы сказать Вам нечто важное…

–Что???

Все, что добавляло столько непонятного в сегодняшний вечер, почти стало на свои места. Перед глазами начали возникать картинки событий, и от этого появилось ощущение, что на самом деле «весь мир — театр, а люди в нем актеры», как говорил Вильям Шекспир… Как же неприятно быть на месте того, кем играют! Кэррингтон почувствовала ком в горле. Она, конечно, была рада встретить этого незнакомца, который ей понравился с первого взгляда, и на миг почувствовать легкость, забыв о проблемах, но теперь же ко всей этой куче добавилась еще и эта непонятная ситуация… Кэрри готова играть роль, написанную кем–то в кино, но в свою жизнь она не допустит других авторов!

— Я хочу выйти. Остановите тут, — спокойно попросила Кэррингтон.

Почему–то у нее даже не возникло чувства, что он не выполнит ее просьбу. Машина остановилась в неудобном для парковки месте. Франко отстегнул ремень безопасности и попытался исправить положение:

— Кэррингтон, прошу Вас, дайте мне хотя бы пару минут, для того чтобы объясниться, а потом я отвезу Вас домой.

Кэрри открыла рот, чтоб сказать что–то подходящее ее взвинченному состоянию, но Франко остановил ее взглядом и поднятым кверху указательным пальцем:

— Пару минут, Кэррингтон, не больше.

После того как она кивнула утвердительно, он продолжил.

— Я не снимаю с себя ответственности за эту ситуацию, что сложилась сегодня. Но все не так, как Вы себе представляете. Я приложил все свои усилия, чтобы снять передачу о Вас, и руководство пошло мне навстречу. Ошибка заключается лишь в том, что, наверное, заплатить надо было больше… Теперь же мне хочется в том числе и правильно перед Вами извиниться. Даже не знаю, что меня дернуло все выложить… Наверное, потому что Вы спешите уйти… В основном я веду себя не в ущерб себе, а тут…

Франко посмотрел сквозь лобовое стекло, где недалеко от места их неожиданной остановки находился бутик, и улыбнулся скорее себе и той глупости, что совершил, нежели для того, чтоб разрядить ситуацию. Хотя пока все не будет прояснено, вряд ли улыбка или еще что–либо сможет ее разрядить.

— Честно сказать, я не готовил речь и боюсь не уложиться в две минуты…

Мужчина в ожидании посмотрел на реакцию Кэррингтон. Она, как ни странно, глядела с заинтересованным видом, в то время как он ожидал от нее большего негатива и даже отказа его выслушать.

— Я все же рискну настоять на чашке напитка бодрости… — не унимался он.

Кэррингтон не знала, что ответить… С одной стороны, ей хотелось провести с ним вечер, но с другой, все осложнялось тем, что именно сегодня одна должна быть дома вовремя и поговорить наконец–то с мужем. Даже если бы и не разговор, она все равно обязана проявлять уважение и не заводить знакомств, будучи в браке. Пусть это и старомодно, но замужество с Дэном было особенным… Пусть и только поначалу…

— Я думаю, неплохо было бы все объяснить сейчас. Зачем далеко ходить? — отрезала девушка.

Франко смотрел на нее понимающе, но с сожалением, отдавая отчет себе в том, что разговора явно не будет, по крайней мере, сегодня.

— Может, я чего–то не осознаю… Объясните, пожалуйста, почему нет? — уже с нотками замешательства и легкой раздражительности добивался пояснения Франко.

Возможно, он и догадывался об истоках ее отказа, но, несмотря ни на что, испытывал удовлетворение от того, какой раскрывается для него Кэррингтон.

— Ну, хотя бы одну причину!? Иначе не остается других мыслей, кроме той, что не соглашаетесь из–за неприязни…

Тишина наполнилась ее бархатистым смехом.

— Вы это серьезно?

То обстоятельство, что она смеялась одна, заставило ее взять себя в руки, так как вид у Франко был как минимум недоумевающий.

— Хотелось бы посмеяться вместе, но… Думаю, Вы правы. Лучше будет, если все же я отвезу Вас домой.

Мужчина включил зажигание своего темно–фиолетового мустанга и выехал на шоссе.

Несколько минут прошли в тишине. Похоже, он о чем–то размышлял, и мысли его были где–то далеко. Кэррингтон же испытывала смешанные чувства. И самым странным было чувство вины, будто она поиздевалась над прыщавым толстым одноклассником, который продолжал покорно носить ее рюкзак.

И все же надо сказать что–то. При других обстоятельствах и ситуация была бы иной. Парадоксально, но Франко даже не пытался снять напряжение, витавшее в воздухе, хотя всем видом показывал свою глубокую симпатию. Кэрри очень хотелось отвлечься сейчас на музыку хотя бы для того, чтоб переключиться от неловкости этого мгновения. При других условиях она бы не хотела расставаться вот так. Но лучше уж так, чем поддаться влечению… Это самое подходящее слово, иначе как объяснить желание оправдываться и обнять мужчину, которого не знаешь и пару часов?

— Простите меня, пожалуйста, за мою несдержанность. Вы все не так поняли…

Кэрри поверила в искреннюю неуверенность мужчины.

— Я не так понял, вы не так выразились, — с грустью и смирением произнес он. — Как в Вашем сериале, ничего не напоминает?

У Кэррингтон появилось чувство, что сказанное прозвучало со злостью.

— Может быть, — уже без участия ответила она. Ей не понравился его тон. — Но мне действительно жаль. Я смеялась не над Вами, а над словами… Очень странно слышать подобные речи от такого мужчины…

— Вот мы и на месте. — Прозвучавшие слова не располагали к дальнейшей беседе. — Договаривайте, пожалуйста.

Франко отстегнул ремень и посмотрел на Кэррингтон с ожидающим взглядом.

— Я просто хотела сказать, что очень смешно смотреть на Вашу неловкость, ведь Вы же прекрасно видите, что нравитесь…

Угол ее рта приподнялся, но надо было продолжать стягивать губы, стирая улыбку, чтоб не извиняться во второй раз. А Франко, похоже, будто не слышал.

— Я уверена, что у Вас нет недостатка в женском внимании, — продолжила девушка. — И именно Ваш серьезный вид меня рассмешил больше всего. Считаю, мужчины с Вашей внешностью вообще не имеют проблем… Не сомневаюсь, что Вы меня понимаете…

— Нет, не понимаю, о чем Вы. Потрудитесь объяснить, чтоб я смог правильно трактовать, — уже с большими нотками огорчения проговорил он, будто она его жена, а сама где–то шляется… Дэн! Она опять забыла о нем и совсем не торопится домой! Это несправедливо по отношению к нему, и ей стоит попрощаться с Франко немедленно.

— Мне кажется, я выразилась более чем ясно.

Кэррингтон перевела дух и продолжила. Ей необходимо сказать напоследок пару слов и уйти:

— Не знаю, поймете ли Вы, но у меня есть некие обязательства. Я замужем. Этим вечером я уже давно должна быть дома и не хочу доставлять своему мужу вагон негативных эмоций…

— Вы собираетесь разойтись.

Его баритон, как гром во время дождя, что лил снаружи, безапелляционно прозвучал в тишине. Разговор переходил в поединок, напоминающий игру в карты, где один соперник пытается перебить карту другого козырем.

— Мне приятно, что вы так хорошо осведомлены о моей личной жизни. Но не кажется, что ваше поведение несколько вызывающе? — без скрытого возмущения в голосе произнесла Кэррингтон. — И думаю, на этом нужно остановиться и разойтись по возможности на доброй ноте…

Уж очень ей не хотелось грубить, ведь он ей так безумно понравился! Но, увы, все хорошо в меру, а Франко явно переходил границы. С этими словами Кэрри открыла двери мустанга и вышла из машины. Франко не мог понять, как же так случилось, что он потерял контроль над собой и ляпнул то, что запрещал себе, да еще в той манере, с которой на самом деле редко общался с близкими? А Кэррингтон ему была настолько близка и дорога, что он по–настоящему боялся всего, что может сорвать их встречу… А ведь он собирался не тянуть резину как в «мыльных операх», и за ужином раскрыть ей секрет, связавший их навеки, потому что в себе держать это стало просто невыносимо. Так уж сложилось, что о предмете его долгой бессонницы поговорить было не с кем. Это съедало его изнутри. И, по классике жанра, невысказанность тяготила его будто небо, давящее на плечи Титана… Пока он переваривал неожиданно нелепо сложившуюся ситуацию, Кэрри хлопнула дверью авто и поспешно направилась к близлежащему магазину, не столько убегая от Франко, сколько спасаясь от вновь разыгравшегося дождя. Сообразив, как глупо он себя ведет, находясь в ступоре, решил наконец очередной раз взять себя в руки и больше не позволять себе быть ослом, который сначала все рушит, а затем, оцепенев, сидит, как идиот–тугодум, и долго приходит в себя, подобно сахарной барыне. Он резко отбросил ремень безопасности, схватил с заднего сидения зонт и побежал вслед за Кэррингтон. Догнав ее возле бутика «Женский рай», одной рукой раскрыл его, а второй схватил Кэрри за левое предплечье и развернул к себе лицом.

— Кэррингтон, пожалуйста, выслушайте меня.

Она смотрела на него не столько с неодобрением, сколько с негодованием. Ей был приятен Франко как мужчина, но уж очень не нравилась игра, в которой он пытался быть ведущим. Опасность бы она почувствовала. Ее совершенно это не волновало, потому что мужчина каким–то образом отключил ее чувство самосохранения, и расположил к себе за считанные минуты. Ей хотелось новь встретиться с ним, но ее брак и этот кукольный театр, когда ее дергают за ниточки по неведомому ей сценарию, совершенно не давали ей другого выбора, как пойти против своего желания плыть по течению и соглашаться на все, что бы ни предложил этот мужчина. Франко снова обратился к ней, но теперь она стояла и смотрела, совершенно не находя слов. И что она могла ответить? Кэрри понимала, что в любом случае ей придется отказаться, будь то разговор либо банальный жест подвезти ее к дому.

— Извините, но здесь наши пути расходятся… При других обстоятельствах я бы согласилась выслушать Вас… Можете не сомневаться — Вы меня заинтриговали. А сейчас прощайте, Франко.

— Нет, — твердо, но тихо отрезал он, — правильнее сказать «до свидания». И Вы пообещаете это сейчас, иначе я не дам Вам уйти.

Мужчина держал над ними зонт, но без малейшего желания препятствовать уходу физически. Он понимал, что давлением он сделает только хуже. И как бы банальна ни была фраза, но она незаменима в жизни любого времени: «насильно мил не будешь». Она сама должна потянуться к нему.

Кэррингтон совершенно не хотела спорить. Уж очень неожиданной стала информация об истинных причинах происходящего этим вечером… Да и то не столько общая картина, сколько множество секретного и таинственного хранила эта встреча с Франко — мужчиной непередаваемого обаяния. Таких глаз еще поискать… И кто сказал, что в мужчине внешность не главное? Это был как раз тот самый случай, когда хочется смотреть, не отрывая глаз… Утонуть и раствориться… Конечно, не Аполлон, но где–то рядом… Смотреть в его глаза и сказать «нет»? Хотеть вырваться из плена его ауры в то время, когда тебя и так никто не держит? Хочется убежать и не оглядываться! Но почему? Долг? Ах, Дэн…

«Меня еще Бог накажет за эти предательские мысли!» — одергивала она себя.

Но жизнь, почему ты так жестока? Почему, не расставшись как положено с одним, встречается другой, такой желанный?.. И когда она успела превратиться в такую девицу? Но это ее мир, где она имеет право предаваться любым мечтам. Главное — на деле не совершать ошибок…

«Кэррингтон, а ты уверена, что их не будет?» — шептало ее второе «я», вероятно, темное. Да что такое!? Когда же закончится этот день и она сможет спокойно впасть в анабиоз, смотреть в потолок и, не моргая, как сумасшедшая, представлять его лицо?.. С девушками же такое бывает? Она же не одинока? Нет. Иногда даже неплохо жить в своем маленьком мирке. Любой человек в нем особо нуждается, если есть душевный конфликт, как сейчас у нее.

Кэрри улыбнулась, и Франко стало легче дышать. Он решил, что она растаяла. А девушка всего лишь вспомнила строчки из песни начинающего молодого репера Глеба Ж. «Это мой мир, это моя мечта, и как все будет — здесь решаю только я»…

— Кэррингтон, — мужчина не отличался большим терпением по жизни, но все меняется, менялся и сам он. Франко уже не тот, каким был раньше, но в некоторых случаях был готов ждать и проявлять не дюжую выдержку, как сейчас рядом с любимой женщиной.

— Дайте мне время, пожалуйста… — перебила его Кэрри. — Поверьте, мне не хочется спорить… Но если Вы продолжите давить на меня — ничего хорошего не выйдет… Я себя знаю…

— Сколько угодно, но не слишком долго. Я не готов ждать разговора всю жизнь… Я слишком молод, и хотелось бы, чтоб события развивались быстрее.

И он снова с облегчением улыбнулся. До чего же обворожительная была его улыбка! «У него были бы красивые дети», — думала она в этот момент. А почему были? Может, уже есть? И эта мысль вновь вернула ее на грешную землю. Они чужие люди друг другу! И надо спешить домой. Почему даже на пороге развода она все еще боится причинить мужу боль? Да потому, что вся жизнь с Дэном проходила в сопровождении тревоги. Кэрри всегда старалась ему угодить, ничем не обидеть и, не дай бог, не прийти вовремя! Если был повод, то муж быстро терял хорошее настроение и вечер был испорчен его молчаливыми обидами. Что так нельзя дальше, она заметила совсем недавно, когда ее сил не хватило даже на себя. А где черпать поддержку, если не у супруга? И что делать, если муж не способен давать, а только берет? Такая жизнь изводила ее. Хотелось такой же легкости, как улыбка этого мужчины под дождем.

— Пожалуйста, позвольте Вас проводить. Это малое, что я сейчас могу сделать, тем более, не говоря о том, что идти в столь поздний час опасно и из–за дождя крайне неприятно…

— Я люблю дождь, — на той же серьезной волне сказала она. — Тут совсем рядом… До свидания…

Уходя, Кэррингтон окинула его взглядом. Франко даже не смог что–либо сказать, хотя как минимум, мог попытаться снова настоять на сопровождении. Неужто такой властью она обладала? Нет. Просто есть люди, которые ради любимых готовы даже отпустить. Он долго смотрел ей в след и вдруг, очнувшись, как после гипноза, подбежал к Кэрри и спрятал от плачущего неба под зонтом.

— Пожалуйста, возьмите его, — Франко вложил его рукоятку в ладонь девушки и сделал шаг назад. Не успела Кэрри сказать слова возражения, как мужчина взглядом остановил ее: — Не отказывайтесь. Это лишь вежливый жест. Слишком холодно осенней ночью, чтобы надеяться на избежание простуды. И, кроме того, мне приятно, что у Вас в такой короткий срок уже есть подарок от меня. Да, он был куплен не специально для Вас, но именно он будет напоминать Вам обо мне. И обещайте, что, глядя на него, будете вспоминать этот вечер и знать, что, сколько бы времени ни прошло, если я жив, то все еще жду Вашего ответа… — После продолжительной паузы, когда они смотрели друг на друга, он решил разорвать эту связь. — Идите же, Кэррингтон. Дождь усиливается, а Вам никак нельзя болеть…

С этими словами Франко позволил ей уйти. Да и что ей оставалось? Совершенно не понимая, что происходит, ей легче было исчезнуть сию минуту, так как позволить себе выслушать объяснения — значит продолжить вечер, а время в столь поздний час — большая роскошь. А то нечто важное, что хотел сказать мужчина, явно не состояло из двух сухих предложений… Да и вопросов по ходу возникало бы уйма… Как бы то ни было, а она должна снова с ним встретиться!.. Это уже решено за нее свыше!.. В этом не было сомнения в момент, когда она с каждым шагом удалялась от мужчины. Почему именно сейчас? Вот это вопрос…

Франко долго стоял, не замечая намокшей одежды… Стоял и смотрел, как она уходит. В душе пылало чувство удовлетворения, потому что он все же заинтересовал девушку! Только чувствовал себя дураком от того, как повел себя, ведь все могло быть хуже из–за неспособности держать себя в руках… Но он же не идиот позволить женщине одной поздним вечером идти домой!? Хотя они и совершили неожиданную остановку на соседней улице, но он обязан проследить, чтобы с ней все было хорошо. Проводив ее до дома, он остановился на углу, где свет фонаря не охватывал его фигуру. Франко было приятно просто так смотреть на нее. Но это не совсем то, что нужно мужчине. Она должна быть с ним, и никак иначе! Пусть со стороны это похоже на зависимость, но для него это была любовь…

Приближаясь к дому, Кэрри постоянно прокручивала в голове кадры сегодняшнего вечера и особо останавливалась на моментах общения с Франко. Ей безумно хотелось вновь встретиться с ним. Для этого она была готова воспользоваться зонтом, как предлогом. Но для такого человека, разъезжающего на далеко недешевом авто, ничего не значит дарить такие зонты хоть каждый день. И даже если жизнь больше не столкнет ее с ним — Кэрри все равно найдет повод встретиться с итальянцем вновь, не акцентируя внимание на своих потаенных чувствах. Пусть ее желания останутся при ней.