Развод с незнакомцем

Алина Кускова, 2007

У Ларисы было все и даже больше – красота и молодость, жилплощадь и хорошая работа, жених и... муж. Да, по странному стечению обстоятельств несколько дней назад девушка заключила брак с каким-то неизвестным, к тому же в дупель пьяным мужчиной. Зачем? Да по глупости. И теперь вот нужно найти его и развестись – на этом настаивают и родители, и жених Ромочка, и здравый смысл. А может, подождать? Ведь супруг наконец отыскался – и в трезвом виде оказался хорош до такой степени, что Рома в сравнении с ним выглядит жалким ботаником и маменькиным сынком. Так зачем же менять одного на другого? Лариса решает остаться в браке. Только вот теперь муженек настаивает на разводе...

Глава 1

Выиграл в Туле тульский самовар

Получить заветный штампик в паспорт мечтает каждая девушка. Даже та, которая выдает себя ярой сторонницей «гражданских» браков. Возможно, какой-нибудь француженке все равно, есть ли у нее законный муж или рядом спит просто сожитель. Русская девушка приучена с малолетства быть чьей-то.

— Скажи, кого больше любишь: маму или папу? — спрашивают у карапуза, едва оторвавшегося от горшка.

И, получив ответ, восторгаются:

— Мамина дочка! — или: — Папин сын!

У наших женщин и фамилии привязаны к мужикам. Петрова чья? Петра. Сидорова чья? Сидора. И так бери каждую. Каждая чья-то. Лариса, к примеру, была Кочеткова. Чья? Кочета, петуха по-нашему. А стала Степанцова. Чья? Неизвестно. «Зарегистрирован брак с гражданином Степанцовым Василием Васильевичем». Сухая строчка на четырнадцатой странице паспорта, а столько эмоций!

Лариса встала перед зеркалом и покрутила раскрытым на этой странице документом. Смотрите, люди добрые, я замужняя дама. Вспомнив о «добрых людях», она пошла на кухню, налила в чашку кофе и села любоваться записью о браке. Нужно идти в загс и подать заявление на развод. И снова стать Кочетковой для того, чтобы потом оказаться Стрелкиной! Чья? Стрелка Стрелкина. Степанцова даже звучит лучше. Рядом влепят еще один штамп, но уже не тот, о котором мечтает каждая девушка. А вдруг Стрелкин передумает на ней жениться? Лучше синица в руке, чем журавль в небе. Мама милая, какой журавль? Где теперь искать ту синицу, которой она, Лариса догадывалась, сильно подгадила.

Все получилось так стремительно, что она даже не успела сообразить, насколько глупо пошутила. Носились они с ее подругой, как две загнанные лошади, в поисках жениха, готового сразу жениться. У подруги срывалась заграничная командировка, на время которой она должна была быть обязательно замужней дамой. Лариса втянулась в эту гонку, азарт сделал свое дело. Ей поначалу даже очень нравилось, что она первая выскочила замуж. Все, кто знал, ей завидовали. И подруга тоже. Правда, потом она нашла себе мужа. Но Лариса это сделала быстрее. И теперь ее заставляют расплачиваться за это скоропалительное решение.

Почему Дума обсуждает вопрос о многоженстве? Следует поставить его ребром, Адамовым, и разрешить женам иметь по нескольку мужей. Сейчас у нее уже были бы этот неизвестный Степанцов и еще Стрелкин. И фамилию она бы оставила двойную: Степанцова-Стрелкина. А почему, собственно, Стрелкина? Лучше Степанцова-Задунайская. Красиво звучит. Лариса допила кофе, закрыла паспорт, положила его в сумочку. Нужно идти в загс.

— И вас просто так расписали? — не верила своим ушам смуглолицая девица пока еще не запредельного для замужества возраста. — Не спросили, согласны ли вы? И согласен ли он?

— А чего спрашивать, — Лариса пятый раз пересказывала ей свою «историю любви», — раз люди решили зарегистрировать свои отношения, значит, они согласны.

— Ну, всякое может быть, — не соглашалась девица, — вдруг он взял да передумал.

— Ага, — усмехнулась Лариса, — а за дверями толпа родственников с аргументами в виде кулаков. Пусть только попробует.

— Да, действительно, — закивала девица, — такого у нас еще не было, чтобы передумывали.

— Вот видите, как вас, кстати, по имени-отчеству?

— Настасья, — девица жеманно пожала плечами.

— А я — Лариса. У нас с тобой, Настасья, — ты не против, что я перешла на «ты», — та в ответ мотнула головой, — большое дело. Нам нужно вычислить этого субъекта и припереть его к стенке с одним вопросом: «Зачем он это сделал?»

— Я думаю, — смуглянка наклонилась через свой заваленный бумагами стол, — этот вопрос нужно задать вам, тебе то есть.

— Согласна, что в какой-то мере я способствовала заключению этого брака. Но где были его глаза? Он же должен был видеть, на ком женится?!

— Должен, — согласилась Настасья и сразу выдвинула контраргумент: — А вдруг он слепой?

Мысль о том, что она вышла замуж за инвалида, обожгла сознание Ларисы. И если раньше она сомневалась в том, стоит ли ей разводиться, сейчас она страстно этого захотела.

— Это меняет дело? — прошептала она.

— Наше? — поинтересовалась смуглянка. — Затягивает на неопределенный срок. Инвалиду легче каждый раз перед тем, как являться в суд, укладываться в больницу и получать отсрочку.

— Нет, он был не слепой, — вспомнила Лариса, — когда он повернулся ко мне, чтобы поцеловать первым брачным поцелуем, закричал будто ошпаренный: «Это не она!»

— Точно?

— Точно.

— Значит, у него хороший нюх.

— Почему? — Лариса заерзала на стуле, приставленном к заваленному бумагами столу.

— Учуял по аромату духов, что ты не она.

— Потом он упал, — вспоминала подробности Лариса.

— Правильно, на одной деревяшке тяжело стоять. Точно, инвалид. Не по глазам, так по ногам. Быстро получить развод не получится.

— А если обойти бюрократические препоны? — Лариса длинным пальцем пододвинула ближе к смуглянке коробку дорогих шоколадных конфет. — Моя, это, как ее там, признательность будет беспределом! Тьфу, беспредельной. В смысле, еще что-то будет.

— Нельзя мне, — Настасья указала на лоб, покрытый мелкой сыпью, — как съем шоколадную конфету, сразу прыщами покрываюсь и чешусь.

— Я тоже, — махнула рукой Лариса, — не ем. Подруга прислала из-за границы. Куда теперь их девать?

— Ладно, — пожалела ее Настасья, запихивая коробку в стол, — поменяю на шампанское. У нас все меняются. Но обходить не будем. Обойдемся без этого. Ведь вы с ним даже не поговорили!

— А как я это сделаю? У меня от него только и осталось что его фамилия. Мне теперь на работе документы менять придется.

— Паспорт, кстати, тоже. Но ты не расстраивайся. Мы же не просто загс, а целое бюро регистрации актов. У нас все записано. Сейчас мы найдем твоего инвалида Василия Васильевича Степанцова.

Она встала, выудила из шкафа какой-то журнал и водрузила его на стол поверх бумаг. Немного полистала.

— Ну что там? В этой амбарной книге? — не терпелось Ларисе.

— Бери ручку и записывай адрес, — усмехнулась Настасья, — и место работы.

Лариса аккуратно внесла данные о своем муже на кусочек листа, царственным жестом пожалованный ей работницей загса, и поблагодарила судьбу за подарок, каким оказалась Настасья. Взяв с нее обещание, что она никому не скажет о том, что произошло и дальше произойдет с ней и Василием, Лариса собралась уходить.

— А как я узнаю, что дальше произойдет, чтобы никому не рассказывать? — обиделась Настасья.

Лариса вздохнула. У нее была подруга, но она уехала. Больше, кроме Стрелкина, никого нет. Пусть будет приятельница.

— Я тебе обязательно позвоню! — торжественно пообещала она и записала на обрывке листа номер Настасьиного телефона.

— Только звони вечером, — посоветовала та, — днем я на работе. А вечером все равно делать нечего. Буду слушать твой рассказ вместо мексиканского сериала!

— Ты думаешь, он затянется на несколько лет?!

— Ну, если твой инвалид не успел еще лечь в больницу, надежда есть.

Надежда угасла после ожидания Ларисы у Ледового дворца, где, по сведениям загса, работал Степанцов. В числе спешащих на работу его не было. В числе возвращающихся с нее тоже. Хорошо, что летний день уже клонился к закату и кругом, среди цветущих клумб, было полно скамеек. С утра устроившись на одной из них, Лариса достала потрепанный роман, который был любимым произведением ее мамы, и принялась читать эту гадость. «Рустам обнял нежное тело Фатимы, затрепетавшее в его руках, как подбитая лань, и сказал: „О, моя госпожа! Я твой раб“. Мама милая, что ты читаешь! Мужика бы тебе хорошего. Да где его взять: ближе к пятидесяти они рассасываются как доброкачественные опухоли без следа и наркоза. Да и в двадцать с гаком их не так уж много. Один Стрелкин. Свет на нем сошелся клином, что ли? Лариса прочитала дальше: „Рустам гордо вскинул бровь и направил орлиный взгляд под кровать Фатимы, из-под которой виднелся острый нос иноземного кожаного сапога“. О, вот это уже интересней! Ну и дает эта Фатима, нужно будет дочитать до конца на досуге.

А пока Лариса вглядывалась в толпу спортсменов, смутно понимая, что Степанцова там нет. Тем не менее она спрятала книгу в сумочку и пошла за ними. Крепкие подтянутые юноши гуськом зашли в раздевалку и закрыли за собой дверь. Ларису потянуло следом, хотя она знала, что ее присутствие будет по меньшей мере странно выглядеть в мужской раздевалке. Но заглянуть-то ей наверняка можно. Будто она кого-то ищет. А кого она ищет? Так этого, Степанцова.

Она подождала еще немного и заглянула.

— А… — протянула Лариса, разглядывая мускулистые, поджарые тела спортсменов. — …Фатимы тут нет?

— Кого вам, девушка? — обратился к ней серьезный мужчина преклонных лет. Нет чтобы тот красавчик у окна, подумала она.

— Мне эту, Фатиму, тьфу, Степанцова мне!

— А, — закивал пожилой дядка, которого Лариса видела искоса, потому что безотрывно разглядывала красавчика. — Его здесь нет. Он может быть в зале.

И нагло выпер ее из раздевалки. Хотя она туда даже не заходила, а просто поставила ножку на порог. Кстати, весьма привлекательную. Нет, на Стрелкине свет клином не сошелся! Тем более красавчик усмехнулся и одарил ее белозубой улыбкой. Лариса пошла в зал, на льду разминалась другая команда хоккеистов. Через полчаса, во время которых она продрогла, как осенний лист на ветру, на лед вышла та самая команда, членов которой Лариса разглядывала в раздевалке. Она уже почувствовала себя их болельщицей и собиралась узнать, за кого же конкретно болеет, когда раздался свисток и началась игра.

Лариса искала глазами белозубого красавчика, он играл под номером тринадцать. Легко скользил по льду, опрокинул одного противника. Подставил подножку другому. Третий не стал дожидаться, пока с помощью красавчика окажется на четвереньках, и дал тому по шлему. Шлем отлетел в одну сторону, красавчик в другую. Началась потасовка, за красавчиком прибежали двое с носилками и потащили его к выходу. Лариса еле успела заметить, в какую машину «Скорой помощи» среди заранее подготовленных к игре его положили.

— Все, доигрался, белозубый, — сплюнул стоящий рядом с ней парень, чей-то фанат. Скорее всего, противников красавчика, — бесплатный общественный транспорт ему обеспечен!

— Почему? — искренне удивилась Лариса.

— Так он теперь инвалид! — радостно объяснил ей парень.

Вот этого не надо. Это у нее уже было, и неизвестно, может, еще будет. С нее хватит одного инвалида Степанцова. Кстати, где же он?

Лариса подхватилась и побежала назад. Но бдительная охрана уже никого не пускала на матч. Покупать билет ей совершенно не хотелось, и она, не задумываясь, соврала:

— А мне в отдел кадров!

Охранник не поверил, но пропустил. И пошел за ней следом, показывая дорогу среди многочисленных дверей и закоулков.

— Вам сюда! — грозно сказал он, тыча пальцем в одну из дверей.

— Ха! — ответила ему Лариса и вошла.

В отделе кадров муниципального предприятия «Ледовый дворец» провинциального городка Тугуева работала не такая доверчивая особа, как в местном загсе. И возраст ее явно зашкаливал. Строгие очки дополняли такой же грозный, как и у охранника, вид.

— Вам что нужно, дама? — поинтересовалась она.

— Видите ли, — начала на ходу придумывать Лариса, — я бы хотела узнать, где сейчас находится Василий Васильевич Степанцов.

— Я бы тоже, — усмехнулась дама. — А вам зачем?

— Понимаете, он выиграл в Туле тульский самовар! Ему нужно получить приз и расписаться.

— Какой еще самовар, какая Тула? Вы, дама, откуда?

— Из Тулы, — не моргнув глазом, соврала Лариса.

— А, — поморщила лоб особа, — видно, когда он был в командировке. Но, знаете ли, милочка, тут такое дело. Он взял отпуск по собственному желанию, и сегодня его нет на работе. Не будет и завтра, и в ближайшие дни, — опередила она дальнейшие вопросы.

— А не могли бы вы дать мне его домашний адрес? Я ведь из Тулы, самовар оставила на вокзале. Долго задерживаться, дожидаясь, пока он наотдыхается, не могу.

— Вам по месту регистрации или фактический? — поверила ей особа.

— Оба! — обрадовалась Лариса. — И еще все возможные места его отдыха. Очень нужна его роспись!

Игру она досматривала с большим воодушевлением, хотя белозубого красавчика уже не было. Но вместо него еще один игрок под номером один так же виртуозно скользил по льду, опрокидывал противников, ставил подножки, не покидая ворот. Ларисе он чрезвычайно нравился, она болела за него и переживала, когда вместо очередного игрока в ворота забрасывали шайбу. Нужно развестись, обязательно нужно, думала она. Столько возможностей и вариантов только в одном месте! А она сидела в своем архитектурном бюро и знать не знала, что на льду поблизости происходят такие страсти-мордасти.

Но когда и вратаря унесли в том же направлении, что и красавчика, Лариса задумалась. Если спортсменов с такой частотой уносят с поля боя, то неизвестно, что лучше: сидеть в девках или быть замужней дамой. Последнее казалось не так уж и плохо. Единственное, что омрачало эту ситуацию, — отсутствие законного супруга. Нужно его обязательно найти. Ларисе не терпелось начать поиски сразу же. Она щупала положенную в карман бумажку с адресами и прикидывала, куда завтра отправится. Сегодня нужно досмотреть эту самую игру. Может, унесут еще кого-нибудь из хоккеистов, и она вместе со всеми закричит: «Судью на мыло!» Кричать на судью ей очень нравилось. Особенно когда она вспоминала, что ее дело с разводом вполне может дойти до суда. Если Лариса не договорится с Василием заранее. Надо найти его и побеседовать!

— Судью на мыло! — скандировали болельщики, когда выносили очередную жертву жаркой ледовой борьбы.

— На мыло! — с воодушевлением кричала вместе с ними Лариса, соскакивая с места.

Возвращалась домой она вечером, но было еще довольно светло, и ей пришлось пробираться к подъезду огородами. На детской площадке перед домом на качелях размахивал длинными ногами Стрелкин. Его темпераментные раскачивания говорили о нервном настроении. Поднимать с ним вопрос о своем разводе Лариса не хотела, а обсуждать их запутанные отношения тем более. Безусловно, Роман ей нравился. Она после одной бурно проведенной с ним ночи даже как-то позвонила ему и предложила взять ее в жены. Тот растерялся, сказал, что должен переговорить с мамой. Лариса не увидела в этом ничего хорошего и не услышала того, что хотела бы услышать. Кстати, сразу после того телефонного звонка ей и подвернулся Степанцов со своим бракосочетанием. Так что вскоре после этого созревший до женитьбы Роман сам оказался виновным в Ларисином скоропалительном замужестве. И нечего теперь сидеть на детских качелях и болтать ногами.

— Дяденька, слезь по-хорошему! — кричал ребятенок, нацеливаясь на Романа игрушечным пистолетом.

— Сейчас, сейчас, мальчик, — отмахнулся от него «дяденька» и получил в лоб струю воды с перцем.

Нельзя недооценивать современные игрушки. Лариса тихо засмеялась и, пока ее жених утирал лицо и ругался, потому что перец с водой попал в глаза, быстренько забежала в подъезд.

Но если встречи с Романом ей удалось достаточно удачно избежать, то от его мамы ей было не уйти. Она стояла у двери в Ларисину квартиру, заслоняя ее могучим телом.

— Ну и как? — поинтересовалась она вместо мирного соседского «Добрый вечер», устраивая руки на обширных боках.

— Отлично, — порадовала ее Лариса, думая, что приветственные нежности в связи с накаленной обстановкой можно пропустить.

— У кого — отлично?

— У всех. — Лариса решила протиснуться бочком, но наткнулась на решительное противодействие.

— Значит, отлично и у моего сына? И вы женитесь? Мальчик не спит ночами!

— Какие ночи? Он только вчера узнал, что я это… немного замужем.

— Ты развелась?!

— Это длительный процесс, мой муж вполне может оказаться инвалидом, лечь в больницу, взять отсрочку от суда…

— Отсрочки берут от долгов, от армии, к примеру, — заявила мадам Стрелкина. — Сознавайся, ты его любишь?!

— Ну, как я могу сразу ответить на такой вопрос? Я видела его мельком, сначала издали. Но он сразу мне понравился, что-то внутри так сжалось, екнуло…

— Я про своего мальчика.

— А! Романа? Конечно. А как же! Тоже что-то вдруг екнуло…

— Если не разведешься, не так еще екнет, уж поверь. — Ирина Викторовна освободила проход. — Если обидишь моего мальчика! — И ее грозный кулак описал несколько криволинейных фигур в воздухе над Ларисиной головой.

«Мама милая, такая у меня будет свекровь», — подумала Лариса. В качестве соседки она была гораздо лучше. Если и дальше так пойдет, то в следующий раз она станет выбирать не жениха, а свекровь. Сначала поглядит на всех его родственников и только потом подпустит к себе жениха. А еще лучше, если он окажется сиротой. Казанской. Лариса не помнила, откуда она знает, что именно в этом городе полным-полно сирот.

Войдя в коридор, она услышала телефонный звонок. Ее мама, которая жила на соседней улице, решила поинтересоваться судьбою дочери и ее романом. Но сначала она спросила, не потеряла ли Лариса ее любимый роман. Она обрадовалась, когда узнала, что ни того, ни другого дочь пока еще не потеряла.