Кроссовки для Золушки. Рассказы и рассказки

Алина Загорская

Старость – это конец маршрута, обозначенного дорожными знаками и остановками. Все цели достигнуты – или уже недостижимы. Впереди полная неопределенность, довольно страшная. Потому что облетели иллюзии, а это единственное, что есть хорошего в жизни.Но надо быть мужественным и жить в этой пустыне по возможности достойно. Ну или сваливать, что еще страшнее.Впрочем, иногда встречаются оазисы.

Алинька, бегай помалу…

Пять сестричек — Эйдя, Этя, Дора, Сара и маленькая Эстерка. Младшая — моя бабушка Эся.

Она жила в коммуналке на улице Козицкого и, выходя из дома, долго-долго дергала дверь. Убедиться, что заперта, и вор не залезет и не унесет на себе платяной шкаф и обеденный стол. Потому что больше там не было ничего — даже телевизора.

Бабушкин муж, а мой дед Абрам Захарович был врачом и погиб на Финской. После войны вдову с маленькой дочкой выселили из квартиры в центре города и дали комнату в подвале.

Четыре других сестры, а также дядя Леон — красноносый, похожий на похудевшего Деда Мороза муж Эйди — жили в особняке на Гоголя. Прелестном, увитом виноградом, с напольными часами и комодами на изысканно кривых ножках. Там стояли фарфоровые пастушки и трубочисты… и синие флакончики с высохшими духами.

Баба Эся приезжала ко мне во Львов дважды в год — и привозила удивительно вкусный пражский торт со сгущенкой и шоколадом.

Она вообще прекрасно готовила, но еще лучше рассказывала. Как я мечтала попасть в этот винницкий дворик, где происходили волшебные истории, снившиеся мне ночами!

И однажды я приехала… И увидела самый обыкновенный, довольно мрачный двор, двух калек и трех собак. И почти возненавидела бабку и ее стареньких сестер, которые водили меня в парк за ручку и кричали на всю улицу: «Алинька, бегай помалу — вспотеешь!»

После смерти бабушки я нашла ее молодое фото в альбоме. Она была настоящей красавицей…