Кроссовки для Золушки. Рассказы и рассказки

Алина Загорская

Старость – это конец маршрута, обозначенного дорожными знаками и остановками. Все цели достигнуты – или уже недостижимы. Впереди полная неопределенность, довольно страшная. Потому что облетели иллюзии, а это единственное, что есть хорошего в жизни.Но надо быть мужественным и жить в этой пустыне по возможности достойно. Ну или сваливать, что еще страшнее.Впрочем, иногда встречаются оазисы.

© Алина Загорская, 2019

ISBN 978-5-4493-5227-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сорок бочек мерзавцев

Почему я решила написать про Ленку? Сама не знаю. Но не потому, что думаю о ней день и ночь и уж конечно не для самовыражения.

Если мне захочется выразить себя, то я пойду и налеплю вареников с картошкой, а убивать время лучше всего перед телевизором — так, по крайней мере, я думаю сегодня.

Чувство долга — вот что наверное взяло меня за шиворот и подтянуло к компьютеру. Потому что быть знакомой с Ленкой и не написать о ней — это попросту подлость, а я женщина порядочная, подлости делаю редко и без всякого удовольствия.

Но я не о себе, я о Ленке. Чтобы ее представить, смешайте мысленно леди Макбет, короля Лира и королеву бензоколонки, а получившуюся смесь поселите на улице Строителей. Ну как, представили? Если нет, могу добавить, что о мужчинах она говорит много и с энтузиазмом, а результат этого энтузиазма довольно скромный: парное катание в одиночку — так я называю этот вид любви.

Впрочем, наблюдать его пришлось недолго — всего один семестр. Ко второму Ленка с однокашников переключилась на посторонних мужчин — их я не видела никогда, но много слышала. А еще у Ленки был законный муж, предмет ее гордости поначалу и фантастическая скотина, как выяснилось чуть позже.

Правда, когда они с Ленкой расстались, к его моральному облику прибавилось еще несколько черт — честный, щедрый, суперсексуальный. Но термин не пропал зря — фантастическими скотами оказывались один за другим все ее последующие любовники, которых она называла коротко и энергично — е… ри.

Эти самые е… ри отравляли ее существование кто как умел — начиная с тех, кто не звонил после первой ночи, и кончая теми, кто звонил ночь напролет, чтобы обозвать ее нехорошим словом. Кроме того, они выбивали ей окна, двери и зубы, а вдобавок еще и бросали.

Так я на ленкином опыте убеждалась, что устройство личной жизни — это спорт смелых и подходящее место для подвига, а потому старалась держаться от этого места подальше. Но по телефону мы вместе кипели праведным гневом и на мелочи типа работы и хозяйства времени не тратили. Мы разрабатывали тактику и стратегию борьбы за счастье.

Например, после любви, по ленкиному оригинальному рецепту, следовало тут же бежать на кухню — курить и читать газету. Зачем? Чтобы продемонстрировать очередному мерзавцу свою полную от него независимость — неужели не понятно?

А потом Ленка достигла творческой зрелости — ее страдания сгруппировались вокруг одного-единственного типа с диковатой фамилией Спунцель.

Этот Спунцель был всем гадам гад. Он жрал специально для него приготовленные отбивные и студни (по телефону Ленка описывала мне процесс приготовления: надо варить свиные ноги двенадцать часов, потом добавить к ним куриные и луковую шелуху для цвета), после чего попрекал отсутствием девственности и выгонял на улицу в мороз.

Обычно это случалось ночью, и Ленка каждый раз звонила и сообщала, что стоит одной ногой на подоконнике — вот только договорит и камнем вниз. Словом, это была большая любовь.

Тем не менее, того, что случилось дальше, лично я никак не ожидала. Спунцель сделал Ленке предложение. Самое настоящее — руки и сердца. Он ел сухую колбасу, а когда прожевал, спросил: пойдешь за меня замуж? Обещаю тебя больше не бить!

Ленка рассказывала об этом плача от счастья, и, выразив нечто среднее между восхищением и возмущением (а что бы интересно предпочли вы?), я решила: если и неправда, то хорошо придумано, у нас в редакции не каждый так сможет.

И Ленка вышла замуж. Но не за Спунцеля, а за молодого человека, с которым познакомилась в ЗАГСе, подавая заявление. Вся процедура заняла три дня, после чего моя подруга с головой ушла в долгожданное личное счастье.

Хотите — верьте, хотите — нет, но этот молодой человек оказался хорошим человеком. Я его, правда, тоже не видела, но Ленка мне подробно описала. Он спокойный, веселый и предприимчивый. Не бедный. Любит готовить, а Ленка — нет, еще одна новость. И он совсем не урод.

А обманутый Спунцель понял, наконец, какое сокровище потерял. Он плачет, грозит, умоляет вернуться, звонит по телефону и в дверь — и поднимает ленкины акции на недосягаемую высоту. А вы говорите, чудес не бывает. Смотря с кем — вот что я вам на это отвечу.

После этого Ленка долго не звонила. Что, в общем-то, логично — радости на всех не напасешься, в отличие от горя. Но через полгода вновь раздался ночной звонок, и Ленка орала словно в добрые, старые, незамужние времена: «Эта сволочь такая скотина — ну просто фантастическая! Выбирай, говорю ему — или между нами все кончено!!!»

И я ей как всегда посочувствовала:

— Все они мерзавцы, когда дело доходит до нас.

Повисла пауза.

— Ты что, с ума сошла?! — спросила Ленка, не снижая градуса. — Я же не о нем, а о ней…

Оказывается, у ее нового мужа есть мать.