В объятиях греха

Алеся Троицкая (2024)

Франция, конец XV века — эпоха инквизиции и охоты на ведьм. Я, юная послушница Мариэль де Вер, стала жертвой жестокой судьбы и собственной запретной страсти. Одна роковая ночь любви с Тристаном, молодым монахом, изменила мою жизнь навсегда. Разоблаченная и опозоренная, я потеряла все. Но самое страшное — во мне пробудилось древнее проклятие суккубов. Теперь мой поцелуй превращает мужчин в покорных рабов. Я стала орудием порабощения, опасным для всех. Лишь бегство сулило призрачную надежду на искупление.Но разве можно убежать от прошлого? Спустя пять лет судьба вновь свела нас с Тристаном. Но того пылкого юноши, которого я любила, больше нет, его сменил закаленный мужчина-инквизитор, чья цель — искоренять таких, как я. Сумеем ли мы преодолеть пропасть прошлых обид и искупить грехи юности? Или искры былой страсти разожгут лишь костер ненависти, на котором мне суждено сгореть?

Глава 3

Весь день после разговора с графиней де Морне я была как в тумане. Её слова эхом отдавались в моей голове, пробуждая мысли и чувства, которые я так долго старалась подавить.

Во время вечерней службы я не могла сосредоточиться на молитвах. Мой взгляд то и дело останавливался на Тристане, который стоял среди других монахов. Его профиль, освещенный мерцающим светом свечей, казался высеченным из мрамора. Я поймала себя на мысли, как было бы прикоснуться к его лицу, провести пальцами по его губам…

Ужаснувшись своим мыслям, я опустила глаза и попыталась сосредоточиться на словах псалма. Но образ Тристана не покидал меня.

После службы, когда я уже направлялась к своей келье, меня окликнула сестра Агнес:

— Мариель! Мать Софи хочет видеть тебя в своем кабинете. Немедленно.

Мое сердце екнуло. Неужели настоятельница узнала о моем разговоре с графиней? Или, может быть, она заметила мои взгляды на Тристана во время службы?

С тяжелым сердцем я постучала в дверь кабинета матери Софи.

— Войдите, — раздался её строгий голос.

Я вошла, чувствуя, как дрожат мои колени. Мать Софи сидела за своим столом, её лицо было непроницаемым.

— Мариель, — начала она, — я получила письмо от твоего отца.

Я затаила дыхание.

— Граф де Монтиньи прибудет в монастырь через месяц, — продолжила мать Софи. — Он хочет увидеть тебя перед тем, как будет назначена дата свадьбы. Твой отец дал свое согласие на то, чтобы ты покинула монастырь и отправилась в поместье графа сразу после его визита. Мир вокруг меня словно остановился. Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица.

— Но… но мать Софи, — пробормотала я, — я думала, что пробуду здесь еще несколько месяцев…

Планы изменились, — отрезала настоятельница. — Твой отец считает, что ты уже достаточно подготовлена к браку. Граф де Монтиньи — благочестивый человек, и он будет хорошим мужем для тебя. Твой отец дал свое благословение на этот союз.

Я стояла, не в силах произнести ни слова. Мысли лихорадочно метались в моей голове. Месяц… всего месяц до того, как моя судьба будет решена окончательно, и я покину стены монастыря, следуя воле отца.

— Ты можешь идти, — сказала мать Софи, возвращаясь к своим бумагам. — И помни, Мариель, это большая честь для тебя и твоей семьи. Постарайся быть благодарной.

Я вышла из кабинета, чувствуя, как мир вокруг меня рушится. Слова графини де Морне вновь зазвучали в моей голове:"У каждого из нас есть выбор. Даже если другие пытаются нас убедить в обратном."

В течение следующих нескольких дней я не могла перестать думать о разговоре с настоятельницей. Её слова эхом отдавались в моей голове, заставляя меня сомневаться во всем, что раньше казалось незыблемым.

Однажды вечером, возвращаясь из часовни после вечерней молитвы, я снова столкнулась с графиней. Она стояла у окна, глядя на заходящее солнце, и в этот момент казалась такой одинокой, что у меня сжалось сердце.

— Добрый вечер, мадам… Изабелла, — тихо произнесла я, подойдя ближе.

Она обернулась, и её лицо озарилось улыбкой.

— Ах, Мариель! Как я рада тебя видеть. И спасибо, что назвала меня по имени.

Мы немного помолчали, глядя на закат. Затем Изабелла вздохнула:

— Знаешь, иногда я чувствую себя здесь как в клетке. Пусть и в очень красивой, но все же клетке.

Я кивнула, неожиданно для себя понимая её чувства.

— Я… я тоже так чувствую, — призналась я шепотом. — Каждый день здесь кажется бесконечным. Утреня, месса, работа, вечерня… И так изо дня в день.

Изабелла повернулась ко мне, в её глазах мелькнул интерес.

— Что-то случилось? Ты кажешься особенно подавленной сегодня.

Я замялась, но затем решилась открыться.

— Через месяц приезжает граф де Монтиньи, и он намерен увезти меня, — сказала я, чувствуя, как дрожит мой голос.

— О, Мариель, — мягко произнесла Изабелла, беря меня за руки. — То, что с тобой происходит — это несправедливо. Ты заслуживаешь большего, чем брак без любви с человеком, которого ты даже не знаешь.

— Но что я могу сделать? — прошептала я, чувствуя, как к глазам подступают слезы. — Я здесь, в этих стенах, а через месяц…

— Месяц — это достаточно времени, — перебила меня Изабелла, в её глазах появился опасный блеск. — Послушай, Мариель. Ты молода, прекрасна, полна жизни. Ты должна была познать радости юности — балы, ухаживания, первую любовь. Вместо этого тебя готовят к жизни, которой ты не выбирала. Но еще не поздно все изменить.

Изабелла наклонилась ближе, её голос стал тише, но в нем звучала страсть.

— Я могу научить тебя, Мариель. Научить всему, что знаю о жизни, о мужчинах, о том, как заставить их трепетать от одного твоего взгляда. Ты не должна жить жизнью, которую выбрали за тебя!

Её слова будоражили моё воображение, пробуждая чувства, о которых я даже не подозревала. Я почувствовала, как краска заливает мои щеки, но не могла отвести взгляд от её пылающих глаз.

— Как? — отчаянно протянула я и уперлась лбом в прохладное стекло. Мысль о том, чтобы изменить свою судьбу, казалась одновременно пугающей и невероятно соблазнительной.

— О, дорогая, — улыбнулась Изабелла, и эта улыбка была полна обещания. — Я знаю секреты, о которых не пишут в книгах и не говорят в церкви. Я могу научить тебя, как очаровать любого мужчину, будь то юный красавец или умудренный годами граф. Когда я закончу, ты сама будешь решать свою судьбу.

Я сглотнула, чувствуя, как бешено колотится мое сердце.

— Да, — сказала я, удивляясь смелости в своем голосе. — Да, я хочу научиться. Я хочу жить.

Улыбка Изабеллы стала еще шире. — Прекрасно, моя дорогая. Мы начнем завтра. И поверь мне, этот месяц изменит всю твою жизнь.

Той ночью, лежа в своей келье, я не могла уснуть. Мое тело горело от предвкушения. Я представляла, каким будет мое первое прикосновение к мужчине, первый настоящий поцелуй, первая ночь страсти. Впервые за долгое время я чувствовала себя по-настоящему живой, пылающей, словно свеча, зажженная от огня Изабеллы.

***

Следующее утро наступило слишком быстро. Я едва сомкнула глаза ночью, мысли о предстоящем"уроке"с Изабеллой не давали мне покоя. Когда первые лучи солнца проникли в мою келью, окрашивая стены в нежный розовый цвет, я уже была на ногах, нервно расхаживая по маленькой комнате.

После утренней мессы я поспешила в сад, где мы договорились встретиться с Изабеллой. Она уже ждала меня, сидя на каменной скамье под старой ивой. Ветви дерева, украшенные нежными зелеными листьями, ниспадали до самой земли, создавая уютный шатер. В воздухе витал сладкий аромат весенних цветов, и легкий ветерок игриво шелестел листвой.

Увидев меня, Изабелла улыбнулась и похлопала по месту рядом с собой.

— Доброе утро, моя дорогая, — сказала она, когда я села рядом, упиваясь тонким ароматом ее духов. — Готова начать свое обучение?

Я нервно кивнула, не доверяя своему голосу. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Изабелла мягко рассмеялась, и ее смех напомнил мне перезвон серебряных колокольчиков.

— Не бойся, Мариель. Мы начнем с простого. Скажи мне, что ты знаешь о мужчинах?

Я почувствовала, как краска заливает мои щеки.

— Я… я не знаю почти ничего, мадам, — пробормотала я, опуская глаза. — Только то, что говорится в Библии и что я слышала от других монахинь.

— Ах, дитя мое, — вздохнула Изабелла, и в ее голосе мне послышались нотки сожаления. — Мужчины — это целый мир, полный тайн и возможностей. Они могут быть твоими величайшими союзниками или злейшими врагами. Все зависит от того, как ты научишься с ними обращаться.

Она на мгновение задумалась, и я заметила тень печали, промелькнувшую в ее глазах.

— Когда-то и я была юной и неопытной, как ты. Но жизнь научила меня многим горьким урокам. Я познала и сладость любви, и горечь предательства. И теперь хочу, чтобы ты была готова ко всему, что может преподнести тебе судьба.

Я слушала ее, затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово.

— Первый урок, Мариель: мужчины любят глазами, — продолжила Изабелла, и ее голос стал тверже. — Твоя красота — это твое оружие. Научись им пользоваться.

Я нерешительно возразила:

— Но, мадам Изабелла, я ведь дочь графа. Меня учили грации и осанке с детства…

Изабелла мягко улыбнулась, и ее улыбка была полна понимания.

— Да, моя дорогая, но суровость твоего отца и эти стены монастыря заставили тебя забыть об этом. Ты сжалась, спрятала свою истинную сущность. Пора вспомнить, кто ты на самом деле.

Её слова задели что-то глубоко внутри меня. Я вспомнила, как когда-то гордо держала голову на балах, как легко двигалась в танце, как блестели глаза кавалеров, когда они смотрели на меня. Но годы под строгим взглядом отца, а затем месяцы в монастыре действительно изменили меня. Я стала тенью самой себя.

— Вот так, — Изабелла мягко коснулась моей спины, помогая выпрямиться. Ее прикосновение было теплым и уверенным. — Расправь плечи, подними подбородок. Ты — дочь графа, ты рождена, чтобы повелевать, а не склонять голову.

Я сделала, как она сказала, и почувствовала, как что-то изменилось. Словно старая, забытая часть меня начала пробуждаться, разрывая кокон, в который я себя заключила.

— Прекрасно, — одобрительно кивнула Изабелла, и ее глаза сверкнули удовлетворением.

— А теперь искусство взгляда. Глаза — зеркало души, и правильный взгляд может сказать больше, чем тысяча слов.

Она повернулась ко мне, и ее синие глаза вдруг стали глубокими и загадочными, как океан в лунную ночь.

— Смотри на меня, Мариель. Не отводи взгляд.

Я почувствовала, как меня затягивает в эти бездонные озера. Сердце забилось чаще, дыхание участилось. По телу побежали мурашки, словно от внезапного холода, но в то же время внутри разгорался жар. Я никогда не испытывала ничего подобного.

— Вот так, — мягко произнесла Изабелла, и ее голос обволакивал меня, как теплый мед. — Ты чувствуешь? Это сила взгляда. Он может заставить мужчину забыть обо всем на свете.

Она моргнула, разрывая чары, и я выдохнула, только сейчас осознав, что все это время не дышала.

— Теперь ты попробуй, — предложила Изабелла, и в ее глазах заплясали лукавые искорки. — Представь, что я — мужчина, которого ты хочешь очаровать. Как бы ты на него посмотрела?

Я неуверенно подняла глаза, пытаясь повторить то, что только что видела. Но мой взгляд был слишком резким, слишком неуверенным. Изабелла мягко покачала головой.

— Не так, дорогая. Медленнее. Позволь своим глазам скользнуть по моему лицу, прежде чем встретиться со мной взглядом. Вот так…

Мы провели следующий час, практикуясь в искусстве взгляда. Изабелла учила меня, как смотреть из-под ресниц, как использовать боковой взгляд, как придать глазам загадочное выражение. И с каждой минутой я чувствовала, как во мне просыпается что-то новое, неизведанное доселе.

К концу урока я чувствовала себя одновременно истощенной и возбужденной, словно после долгого путешествия, полного открытий. Я никогда не думала, что простой взгляд может таить в себе столько силы и чувственности.

— Ты быстро учишься, Мариель, — похвалила меня Изабелла, и ее улыбка была полна гордости. — Но теория без практики мало чего стоит. Почему бы тебе не попрактиковаться на ком-нибудь?

Я почувствовала, как мое сердце забилось чаще. Мысль о том, чтобы применить новые знания, была одновременно пугающей и волнующей.

— Но на ком? — спросила я, оглядываясь вокруг, словно ожидая увидеть подходящую цель.

Изабелла хитро улыбнулась, и ее глаза блеснули заговорщицки.

— А вот и твой шанс, — прошептала она, кивая в сторону дорожки. — Брат Тристан как раз идет сюда.

Я обернулась и увидела приближающегося Тристана. Его тонзура — выбритая макушка, окруженная венчиком коротких темных волос — блестела в лучах утреннего солнца. На мгновение я задумалась, каково было бы увидеть его с отросшими волосами, без этого обязательного атрибута монашества. Каким он был до того, как принял постриг? Почему-то мне казалось, что длинные волосы очень шли бы ему, смягчая резкие черты лица и добавляя образу некоторой романтичности.

Но я тут же одернула себя. О чем я думаю? Тристан — монах, и его внешность не должна иметь для меня значения.

На его лице играла легкая, беззаботная улыбка, так контрастирующая с обычным серьезным выражением. Но когда он заметил нас с Изабеллой, его шаг вдруг замедлился, а улыбка дрогнула. В его глазах промелькнуло удивление.

— Помни все, чему я тебя научила, — шепнула Изабелла, прежде чем встать и направиться к монастырю, оставляя меня одну.

Сердце колотилось в груди, когда Тристан подошел ближе. Я чувствовала, как мои ладони становятся влажными от волнения.

— Доброе утро, сестра Мариель, — произнес он своим глубоким, бархатным голосом, от которого по моей спине побежали мурашки.

Я медленно подняла глаза, позволяя им скользнуть по его лицу, прежде чем встретиться с ним взглядом. Так, как учила меня Изабелла.

— Доброе утро, брат Тристан, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко и немного загадочно. — Прекрасный день, не правда ли?

Я увидела, как его улыбка слегка дрогнула, а в глазах мелькнуло удивление. Он явно не ожидал такого приветствия от меня.

— Вы… вы хорошо себя чувствуете, сестра? — спросил он, и в его голосе я услышала нотки замешательства.

— Никогда не чувствовала себя лучше, — ответила я, позволяя легкой, многообещающей улыбке коснуться моих губ. — А вы? Как ваши дела, брат Тристан?

Тристан кашлянул, и его щеки слегка порозовели. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Я… я рад это слышать. Прошу меня извинить, мне нужно идти. Долг зовет.

Он поспешно удалился, почти сбегая. Я села на скамейку, чувствуя, как по телу разливается тепло удовлетворения. Кажется, уроки Изабеллы действительно работали. Я смогла смутить Тристана, заставить его потерять свою обычную невозмутимость. И это чувство власти было непередаваемо приятным.

— Отлично, душечка, — раздался голос Изабеллы, которая незаметно вернулась и теперь стояла рядом, улыбаясь как чеширский кот. — Ты справилась просто превосходно для первого раза.

Я почувствовала прилив гордости от ее похвалы. Но в то же время меня не покидало ощущение, что я вступаю на неизведанную территорию, полную опасностей и соблазнов.

— Завтра мы перейдем к следующему уроку — искусству прикосновения, — промурлыкала Изабелла, и ее глаза сверкнули предвкушением.

Я сглотнула, чувствуя, как мое сердце замирает от страха и в то же время от пьянящего ожидания. Что же ждет меня завтра? И готова ли я к этому? Но отступать было уже поздно. Я ступила на путь, с которого не было возврата.