Теневая сторона

Алеса Ривер, 2023

Николетта никогда не задумывалась, куда уходит душа человека после смерти, оставляя тело. Но однажды целеустремленную и жизнерадостную девушку, которая и в магию не верила, накрыла череда невероятных событий и выкинула ее из привычного для нее мира. Ей пришлось посмотреть на мир другим взглядом – взглядом ведьмы. В мире оказалось полно неупокоенных душ, ведьмаков, и совсем уж невероятным оказалось наличие других миров. К слову, даже ее вторая половинка оказалась другой расы и из другого мира…

Глава 1. Саламанка

Сегодняшним утром я снова проснулась рано. Это закон подлости — как на ординатуру, так я не то, что встать, я глаз открыть не могу. Сегодня выходной, а мой организм бодрячком, и только мозг против поднятия с постели. Сварив любимый кофе и сделав себе Pan con tomate — традиционный испанский завтрак, состоящий из бутерброда с тертым помидором и оливковым маслом, я поднялась в свою мансарду.

Год назад, получив степень бакалавра в медицинской академии в России, мой профессор анатомии Рудольф Павлович составил мне протекцию в университет Саламанки. Куда я и подала документы для продолжения обучения. Но чтобы поступить в испанскую ординатуру, необходимо было сдать наисложнейший экзамен в MIR (medico interno resident). А чтобы его сдать, необходима серьезная подготовка, которую даже не все университеты Испании могут дать. Университет Саламанки мог, и нас, девять иностранцев, на один год посадили на «школьную скамью испанцев». Неважно, какой у тебя опыт работы в госпиталях, если опыт не в Испании. Омологировать диплом можно любой, кроме медицинского. А потому мы изучали и сдавали экзамены по химии, биологии, истории Испании и, конечно, испанскому языку.

Не все испанцы сдавали MIR, а что говорить об иностранцах. В случае провала на экзамене, люди шли работать на временные контракты в поликлиники, или страховые компании, например, с туристами. Так что я не побоялась рискнуть. Тем более, что экзамен для иностранцев проводили тестом, что для меня было плюсом. И преимущества учебы здесь манили. Каждый специалист, сдавший экзамен MIR, автоматически получал гарантированное место в государственном госпитале после четырех лет учебы в ординатуре. Специальность определяется по количеству набранных баллов на экзамене. При этом эти четыре года специалисты не только учатся, но и работают, получая заработную плату 2 — 3 тысячи евро. И, после окончания, добро пожаловать в подготовленное для тебя место в госпитале, где заработная плата у врачей более пяти тысяч евро.

Помимо подготовки в университете я занималась с репетитором, которого наняли родители моей будущей коллеги Катрин, ставшей мне подругой. Мы стали платить пополам, экономя средства. А также я работала волонтером в госпитале — Salamanca University Hospital, ради дополнительных 30 баллов к MIRу. Я целый год не поднимала головы от учебников, хотела стать настоящим хирургом, а не остаться в какой-нибудь поликлинике. Даже поездка нашей группой раз в месяц к реке Тормес проходила у меня с учебниками. Я быстро полюбила этот город и уклад жизни в Испании. Это родина паэльи, корриды и фламенко. Здесь живут носители самого красивого языка. А умиротворенные сиесты, в сочетании с бурными красками яркой жизни, кружат голову. Саламанка — это университетский город, находящийся на северо — западе Испании в автономном сообществе Кастилья и Леона. Это место — будто музей под открытым небом. Все современные постройки вписывались в средневековый стиль города. Идеально сохранилась архитектура с 220 в до н.э.: древние мощеные улочки, старинные соборы и университеты.

Кстати, на здании нашего университета написано: «Саламанка околдовывает всех, кто имел счастье побывать здесь, заставляя вновь сюда вернуться». Мигель Сервантес.

Наш университет также имеет богатую историю, от которой я в восторге по сей день. Официально ему присвоена первая степень — «Всеобщая школа» еще в 1218 году. Король Альфонсо X присвоил статус университета в 1254 году. А через год его признал и папа римский Александр IV.

И вот спустя год занятий меня приняли в ординатуру. Я сдала тест MIR! Теперь у меня есть будущее здесь, в Испании, и не на правах эмигранта. А недавно я взяла ссуду в банке, спасибо, и университет помог, и госпиталь дал рекомендации, как о плательщике. Теперь у меня есть собственная небольшая, но замечательная квартира — студия с мансардой на крыше прямо из комнаты! Квартиру купила в самом красивом для меня районе. Весь год копила ради этого на первый взнос. Но оно того стоило — Университетский район в южной части города. С мансарды я могла видеть старый и новый собор catedral Nueva и Vieja, и, даже, знаменитый дворец «дом с ракушками» — casa de las conchas 1514 года. Это самый тихий район Саламанки, где нет постоянной толчеи.

Сегодня, 30 октября, нам с Катей дали выходной для подготовки к праздникам. Она работала в отделении терапии — доктор КатрИн Ярцева, а я в отделении хирургии — доктор Николетта СолЕр. Имя — это все, что мне досталось от родителей, о которых ничего неизвестно. Фамилию мне дали в приюте, потому, подавая документы на гражданство после сдачи экзамена, я сменила фамилию на испанскую СолЕр.

Вспомнив весь суматошный и тяжелый год подготовки, пока завтракала, я спустилась в квартиру. Нужно было одеваться и готовиться к празднику. Завтра, 31 октября, в Испании отмечается Dia de las Brujas (День ведьм), а утром первого ноября наступает Dia de Todos los Santos (день всех святых). В третий же праздничный день будут возноситься похвалы и почести умершим Dia de los Muertos (День мертвых). Многие семьи пользуются этими выходными для того, чтобы собраться на могилах своих умерших родственников, принося с собой цветы и угощения.

На первый взгляд может показаться, что День мертвых и Хэллоуин одинаковые. Это не так. День мертвых отмечают, чтобы отпраздновать смерть и почтить мертвых. А Хэллоуин — праздник, наводящий ужас, и рассматривается, как праздник страха. Отмечающие наряжаются в мистических героев и персонажей фильмов.

Символ же праздника Дня мертвых — череп. Истоки этого элемента идут еще с доиспанской эпохи. Наиболее известным черепом является calavera catrina — образ жертвы противостояния европейской колонизации в виде женского скелета. Этот образ стал культовым в начале 20 века.

Никогда ранее не питала любви и живоо интереса к праздникам. Но это было до приезда в Испанию. Здесь меня не съедало острое одиночество, как в России. В госпитале я чувствовала себя нужной. Не потому, что не хватает людей, а потому что я — это просто я. Я нужна коллегам и пациентам. А если выйти на улицу подышать вечерним воздухом, то также не получится остаться одной. Вокруг полно приветливых лиц, которые охотно идут на контакт с незнакомцами. Кажется, я нашла свое место.

Услышав звонок в дверь, я побежала открывать.

— Hola Летта, — влетела с пакетами подруга, и умчалась сразу на кухню.

— Hola, — поздоровалась я и, закрыв дверь, направилась следом.

— Ты не поверишь, я утром решила сбегать в кафе за завтраком, и познакомилась с тааааким красавчиком, — Катрин восторженно закатила глаза. — В общем, мы позавтракали вместе и пошли по магазинам. Так что я все купила для moniatos и panellets. — Отчиталась счастливая подруга за покупку продуктов для традиционных угощений ко дню мертвых. Мы собирались готовить сладкий картофель и каталонское печенье panellets на основе марципана и кедровых орехов.

Моя подруга была полной противоположностью мне. Черные волосы, чуть раскосые зеленые глаза, маленький аккуратный рот с тонкими и изящными губами. Имела стройную, но не спортивную фигуру. Это я, во время сиесты, полюбила бегать по опустевшим улицам и парку недалеко от Plaza Mayor. И потому успела за год укрепить мышцы ног и ягодиц. С талией и так все было прекрасно, а вот на мои волосы вечно жаловалась Катрин. Слишком золотые для испанки. А глаза слишком серые. Но я себе нравилась, какой была. Мне только двадцать два года, мое лицо, как и лицо любой другой женщины, еще успеет измениться. А после родов, иногда, даже цвет глаз разбавляется мелкой крапинкой.

Пока мы готовили moniatos, Катрин не могла успокоиться от переполняющего ее восхищения своим новым знакомым Хосе. Судя по ее описанию, он, действительно, был нереальным мужчиной. Спортивная фигура, густые, чуть нахмуренные брови, меж которых пролегала небольшая складочка, когда он думал. А когда он смеялся, появлялись ямочки на щеках с высокими скулами. А его губы были такими, что ты моментально начинаешь их чувствовать на своей коже. Ну, думаю, тут ясно, что кое-кто влюбился? По крайней мере, в его образ точно.

— Кстати, Летти, скажи, мы подруги? — закусила губу Катрин.

— Ну, что ты придумала?

— Понимаешь, у Хосе есть друг, который недавно вернулся с командировки, и он предложил отметить праздник вместе. Конечно, мы сходим на площадь и все такое, но потом, хотелось бы встретить рассвет вместе. А крыша — такое романтичное место…

— Всё, не продолжай! Пригласи его к нам, и встречайте рассвет на моей мансарде. Только тащи свой теплый плед на качель. Ночью до 7 градусов обещают. — Улыбнулась я подруге. Ну как ей отказать? Она, конечно, часто встречала того, или иного красавчика. Но чтобы вот так влюбиться… Такого за прошедший год еще не было. Да и сама Катрин, живая, непосредственная и слегка наивная, стала такой родной.

— Грасьяс, Летти! Спасибо, спасибо, спасибо! — запрыгала на месте, смеясь от радости. Вдруг, с противоположного стола слетел нож, пролетев в каком-то миллиметре от тела подруги.

— Это я рукой задела, — нервно хихикнув, сказала подруга и, будто отмахнувшись от случившегося, продолжила:

— Кстати, мы договорились встретиться завтра вечером у Башни Клаверо (Torre del Clavero). Когда начнется представление. Он будет с другом, — подмигнула мне подруга.

Только я хотела сказать, что сейчас важнее ординатуры ничего нет, как мое окно разлетелось вдребезги. А через него влетела… книга? Мы подскочили к окошку и выглянули на улицу. Ничего подозрительного, хотя и откуда бы что-то увидели. Шестой этаж, и дом напротив всего в три этажа.

— Будто с неба свалилась, — озвучила мои мысли Катрин.

Я подошла к книге и взяла ее в руки. Это оказалась увесистая старинная книга и очень ветхая. Я взялась ее открыть, но Катрин остановила меня за руку.

— Скажи, ты веришь в потусторонний мир?

— Смотря что ты под этим подразумеваешь. Я верю в науку. И пока сама не увижу, на слово вряд ли смогу поверить.

— Хорошо, но, прежде чем ты откроешь её, я должна тебе сказать. Я верю. Когда я была маленькой, у меня умер близкий родственник, моя прабабка. Я не могла ее помнить, потому как видела ее последний раз в два года. Со слов мамы, когда мне было 4-5 лет, ночью ее разбудили мои слезы. Я ей сказала, указывая пальцем на стул, что там сидит бабушка и плачет. Тогда мама попросила описать того, кто рядом. И я описала свою прабабушку, в точности в чем ее хоронили. Но понимаешь, дело в том, что ни фото, ни меня на кладбище не было. Я не могла этого знать. После этого маму стали по ночам будить плач и всхлипы. Она кидалась ко мне, но я спала. Все это продолжалось, пока мама не избавилась от стульчика, который принадлежал бабушке. Мама говорит, что этот стул для прабабки сделал ее муж, ушедший из жизни раньше нее. Она не хотела с ним расставаться, наверное. Потому что на следующий день, приехавшие с кладбища наши родственники, которые туда и увезли этот стул, сказали, что он сгорел. Она его забрала…

— Слушай, ты была малышкой. И, конечно, как любой ребёнок, была подвержена атмосфере в семье. И если в это верили твои…

— Нет, Николетта, я и потом видела их, — она опустила взгляд в пол и снизила голос. — Я не могла учиться, спать, или, даже, ехать в автобусе. Я видела их, и каждый, будто чувствовал, что я его вижу. Они начинали мне что-то говорить. Но я из-за нехватки, скажем, способностей, не могла их слышать. Мы подняли Питерский архив и воссоздали свое древо. В моем роду, когда ведьм еще сжигали, были настоящие ведьмы. Все убиты. Но, видимо, кто-то сумел спастись. Потому что каждые три поколения рождается ведьма, но дар слабеет. Я вижу, ты не веришь мне. Вот опиши мне обложку этой книги.

— Ну хорошо. Здесь использована старинная латиница и какие-то руны. О, а вот этот трилистник, — знак триединого Бога. Видимо, правда, древняя. — Сказала я и посмотрела на Катрин. Та сидела с круглыми глазами совенка в дупле. — Ты чего?

— Летти, ты что ведьма?! — прошептала она.

— Прекрати. Это на тебя так испанские праздники влияют? — нахмурилась я.

Она с минуту сидела молча, а потом, схватив телефон, сделала фото книги, что я держала в руках. Удовлетворенно кивнув, она протянула фотографию мне.

Я взяла телефон и потеряла не то, что слова, даже мысли. На фото лежала книга в кожаной коричневой обложке, потрепанной временем. Ни символов, ни текста на ней не было. Я посмотрела на книгу. Весь текст на месте. Схватив свой телефон, сделала фото сама. Ничего. Пустая обложка.

— Это что? — большего я не могла произнести от удивления.

— Если ты видишь то, чего не вижу я, значит тебе можно. Отрывай ее. Похоже, не зря она прилетела именно к тебе. Кто-то, или что-то тебе ее послал.

— Не буду спорить, просто откроем. Да?

Мне почему-то было страшно это сделать. Казалось бы, что сложного открыть книгу? Но после рассказанного Катрин, еще и книга, как по волшебству, влетела в окно. Волей, не волей начнешь верить во что-то. И назвать даже не знаю как. Знала бы я в этот момент, что сказочным волшебством и не пахнет, выкинула бы ее обратно в окно…

Открыв книгу, на первой же странице увидела множество рун, а ниже текст на испанском.

— Ну что там? — с нетерпением, воскликнула Катрин.

— А ты не видишь? — спросила я, и когда подруга покачала головой, сказала.

— Вот тут куча рун, я их не понимаю. Но раз уж нам попала эта книг, возьмем в библиотеке универа трактат по рунам. Уверена, он там должен быть. А вот здесь на испанском написано, или аргентинском, странное написание. — Я нахмурилась и бездумно зачитала для Катрин вслух текст, — «Древняя магия дает нам силы, чтобы бороться с неведомым, держать баланс мира моего, держать в равновесии тьму и свет. Да проснется сила эта в крови моей. Ибо рождена я была по воле древних богов». Интересно, кто это написал, и чья книга была? Написано вроде бы чернилами, и даже не ясно, от руки, или нет.

— Ты зачем до конца дочитала?! — в ужасе спросила Катрин.

— Да что с тобой? Это же просто…

Я не успела договорить, в комнату ворвался ветер. Сильный ветер для лишь одного открытого окна! Он стал кружиться будто вокруг нас. Затем замерцали мои руки и книга, и, вдруг, все стихло. Только разлетевшиеся бумаги со стола и кошмар волос на голове, говорил, что это не воображение разыгралось. Я быстро закрыла книгу и посмотрела на Катрин:

— Скажи мне, ты слышала шепот, когда ветер подул?

— Да, не разобрала ни слова, но да. — Совсем тихо ответила подруга.

— Я предлагаю на время забыть об этом. Как-то жутко. После праздников пойдем за трактатом и тогда посмотрим, что это за книга. А пока не станем больше ее даже трогать. Скажи, почему ты уехала именно сюда из России? У тебя же вся родня там, а тут никого.

— Потому что там духи более злые. Они мне жизни не давали. Здесь же смерть почитается. Ее рассматривают не как что-то страшное, а как следующий этап существования для души. Духам преподносят дары, задабривают в соборах, потому злости в них меньше. Так сказала моя бабушка. Она и отправила меня сюда. Мать, конечно, в это все не верила, у нас с ней стали натянутые отношения. Мы с бабушкой сильно отдалились от нее. Она считала, что бабушка с ума сошла, а меня срочно лечить надо, чтоб у нее на поводу не шла. Вот мы и решили, что я уеду учиться сюда. Здесь, уже в Алоне, один монах заговорил мой браслет, чтобы меня не тревожили духи. И вот теперь мне, действительно, стало легче жить. Ты веришь мне?

— Катрин, мне страшно, что это вся загробная жизнь может быть правдой. Я не верила в это. Но сейчас продолжать не верить… Это может быть глупо. Как иначе объяснить залетевшую книгу из ниоткуда? А этот ураганный ветер? И то, что текст книги не отображается на фото, и ты его не видишь?

— Слушай, а вдруг то, что ты прочитала, это было для пробуждения силы того, кто прочел вслух? Вспомни все фильмы ужасов. Везде говорят — нельзя читать вслух, чтобы не активировать посыл.

— Умные мысли приходят после… Если ты и права, как нам это проверить? Призывом духа точно не хочется. Да и если у тебя, правда, есть сила, хоть и слабая, ты тоже могла ее пробудить.

— Дева Мария, — прошептала подруга с ужасом в глазах. Не так давно мы сменили веру на католицизм. И вот впервые я услышала от подруги эти слова. В Испании жила вера католиков. Однажды к нам после экзамена пришел святой отец наставить на путь истинный своей речью. И вот мы, действительно, прониклись. Я поняла, что важно жить с миром в душе, и в мире с самим собой. Католическая вера, на мой взгляд, стала единственной, которая не отвергала святых другой веры. Католическая вера провозглашает, что существует один вечный Бог в трёх лицах: Бог Отец, Бог Сын (Иисус Христос) и Бог Святой Дух. Вера близкая к христианству, но стала нам ближе. И мы стали раз в месяц по воскресеньям ходить на службу. Дева Мария, к которой мы прониклись с Катрин, осталась в наших мыслях надолго после первого же похода в церковь. Католики обожествляют Марию, и, хотя они и не включают ее в Пресвятую Троицу, однако, они убеждены, что она достойна поклонения. Свое отношение к Марии они обосновывают следующим библейским текстом: «Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами» (От Луки, 1:28). В этой вере я чувствовала себя свободной и защищенной. Как и Катрин, ведь ее христианство не смогло защитить. Скорее всего, люди в России просто попались такие, лишь с названием служителей.

Я подошла к подруге, села рядом с ней и, приобняв за плечи, сказала:

— Что бы ни случилось, святой отец Томас нас защитит и поможет. Я уверена, что он и наша вера не отвернутся от нас. Я думаю, если мы во что-то вляпались, так предрешено. Может, еще ничего плохого не будет. Или, может, вообще еще ничего мы не наделали.

— Ты права. Что-то я прям жутко испугалась. Ладно, пойдем за костюмами на завтра, пока все не разобрали.

Спустя пару часов книга была забыта. Мы мотались по магазинам, выбирая себе костюмы. Катрин хотела, конечно же, чтобы ее новый знакомый упал без чувств к ее ногам. Нет, не от страха, а от понимая, что и он влюбился в такую красоту, как Катрин.

В итоге, наши «те самые» костюмы нашлись. Катрин взяла образ ведьмочки — кокетки с прелестями напоказ. Корсет, пышная юбка в пол, но прозрачная, с подкладкой юбки-мини. Конечно, шпильки и остроконечную шляпу. Я же выбрала образ испанки 18 века и метлу, для видимости. Пусть видят, что не все ведьмочки — ведьмы! Ну, на самом деле, разве ведьмы не прятались испокон веков? Они скрывали свою суть, находясь в толпе с обычными людьми. Потому мое платье было из красного атласа: широкая юбка с длинным шлейфом, окантованная черными лентами. Лиф платья был тонким и хорошо обтягивал тело выше талии. Грудь сама собой приподнялась. Не хватало к образу лишь старинного медальона, который кокетливо будет лежать на не сильно открытой груди, привлекая внимание и интригуя.

— Давай присядем здесь, пообедаем и пойдем искать медальон. Может антикварщики какую безделушку дадут в прокат. — Указала я на уличную кафешку «La vacavieja» через дорогу.

Мы перебежали по дорожке, нагруженные пакетами, и плюхнулись в удобные мягкие кресла кафе стейк-хауса. Здесь было самое вкусное мясо. Конечно, не так чтобы дешево здесь, но иногда можно себе позволить. Особенно, когда это день шоппинга, который мы устраивали лишь раз, полгода назад. Катрина заказала себе ризотто, а я любимое Mollejas, что стоило 16 евро, но было безумно вкусным, и обычную картошку. Ее подавали приготовленную на гриле. Mollejas — это самая нежная часть коровы — зобная железа. Во Франции и Италии ее называют «сладким хлебом», она считается деликатесом и стоит от 60 евро. Они используют «моехас» (mollejas) как заправку к ризотто, или супам. В Испании же, в основном, готовят на гриле. Запив свой обед вином, можно было отправляться дальше по магазинам. Блуждая по старинным, древним улочкам, мы нашли антикварную лавку. Здесь был не только антиквариат, но и то, что люди продавали за ненадобностью. Старинные торшеры, книги, одежду и украшения без драгоценных камней. Обойдя лавку по кругу, мое внимание привлек отблеск солнца на витрине у стены. Подойдя ближе, я заметила среди мелочей медальон. Я сразу поняла, что хочу его. Я развернулась задать вопрос Катрин, где же продавец, и лоб в лоб столкнулась со старушкой.

— Hola, — приветствовала я ее. Но она не ответила и смотрела мне в глаза. Даже жутко стало, я сделала шаг назад, но уперлась спиной в витрину.

— Ты видящая. Зачем тебе этот медальон? — прохрипела мрачно женщина.

— Почему вы решили, что мне нужен он?

— Он позвал тебя, и ты откликнулась. — Совсем странная женщина, стала меня пугать.

— Вы ошиблись. Я просто ищу украшение к платью на завтрашний праздник. Но, я, пожалуй, зайду в другой раз. — Сказала я и сделала пару шагов в сторону.

Старуха схватила меня за руку и закатила глаза, откидывая голову назад. Я позвала Катрин, пытаясь выдернуть руку. Но хватка у бабули была железная. Катрин моего зова будто и не слышала. И вдруг старуха отпустила руку и улыбнулась мне.

— Николетта значит. Ты — ведунья, магия в тебе еще просыпается. Забирай этот медальон. И береги подругу, не одна она ходит, — сказала женщина. Я, конечно, тут же бросила взгляд на спиной к нам стоявшую подругу, а когда перевела взгляд обратно, старухи не было. Она исчезла. Я чуть с ума не сошла от страха, порывисто подбежала к Катрин, схватила ее за руку и припустила на выход. Но только взялась за ручку двери, как мы услышали голос старухи:

— Медальон возьми. Не то пожалеешь, все равно вернешься, но будет поздно.

Вернувшись к витрине, я протянула открыть стекло, но его не было. Медальон был в открытом доступ. Схватив его в руку, побежала на выход.

Мы шли долгое время молча. Остановились лишь на центральной Пласа майор. Присев на бортик у фонтана, Катрин первая заговорила:

— Я слышала все, что она сказала. И как звала ты меня. Но я не могла пошевелится. Летти, это было ужасно. Как ты?

— Меня жутко напугала эта ведьма. Она подошла не слышно и потом также исчезла. Как такое возможно? И почему она отдала мне медальон? Она назвала меня ведуньей? Я не поняла значения этого слова.

— Ведунья — это старославянское слово, от слова ведать. Так называли раньше ведьм, которых не боялись, и ходили к ним за помощью. Добрых ведьм в общем.

— Я уже начала забывать русский язык. Или это от страха? — чуть улыбнулась я.

— Меня больше волнует, что она сказала обо мне? От кого меня нужно беречь? Кто со мной ходит? Вряд ли это кто-то хороший, иначе бы она промолчала, — взволновано прошептала Катрин.

— Вопросы, одни вопросы. Слушай, я предлагаю тебе пожить у меня какое-то время. Мне тоже страшно. Сейчас давай попробуем отвлечься? Сегодня посмотрим какую-нибудь мелодраму, или комедию. А потом хорошенько повеселимся и отдохнем. После работы в ординатуре поедем в университет к магистру Андре и спросим на счет кулона. А заодно возьмем трактат толкования рун.

— Хорошо, только давай вместе поедем ко мне за вещами? — взяла меня за руку Катрин. Я пожала ее ладонь и заглянула ей в глаза приободрить, но слова застряли у меня в горле. За ее спиной стояла бледной тенью девушка. Или не девушка. Это что-то было серого цвета, будто из черно-белого фильма. Она стояла совсем рядом и зловеще смотрела на Катрин исподлобья. Сквозь нее проходили люди, но ни они, ни эта девушка, друг друга не замечали.

— Летти, не пугай меня. Что там? — вскочила на ноги и стала озираться по сторонам подруга. Но как только Катрин встала, а точнее отпустила мою руку, то видение исчезло.

— Да что же ты молчишь? Милая, на твоем лице такой ужас, на нас уже люди смотрят.

Усилием воли, сняв с себя оцепенение, я проговорила:

— Вызови такси, мы едем к отцу Томасу сейчас же.

Через 20 минут мы стояли у Старого Собора на площади Хуана 23го. Нам повезло встретить отца Томаса на улице. Он с кем-то разговаривал у главного входа в собор. Завидев нас, он извинился перед прихожанами и подошел сам:

— Дочь моя, Николетта, что с тобой? На тебе лица нет.

— Святой отец, нам нужно с Вами поговорить. Это очень важно. — Ответила я, мои руки все еще подрагивали, и я поймала себя на мысли, что не позволяла Катрин до себя дотронуться. Она уже не первый раз пыталась взять меня под руку.

Отец Томас провел нас во внутренний двор. Там никого не было, и мы присели на лавочку в тени деревьев. От страха я вывалила ему все! Я верила этому человеку. Да, я понимаю, что он для меня чужой, и верить людям на все сто никогда нельзя. Но моя интуиция подсказывала, что ему можно.

— Я чувствовал, что Вы не обычные, — вздохнул он. И, видимо, заметив наш вопросительный взгляд, пояснил. — Когда вы обе впервые пришли на службу, то во время молитвы, я увидел тень, что падала на вас. Подумал, игра света. Ведь солнечные лучи во время проповеди всегда попадают на головы прихожан. А вы, наверное, в тень сели. А потом я снова это видел, но уже в помещении без окон. Я сталкивался за свою жизнь с разным. Видел такое, о чем рассказывать нельзя. Я помогу, чем смогу девушки. Вы доверяете мне?

— Я верю Вам! — с жаром ответила Катрин.

— Сейчас тот момент, когда веры мало, дитя мое. Необходимо и доверие. Потому спрашиваю обеих еще раз. Вы доверяете мне?

— Да, Святой отец, — ответили мы единым духом.

— Хорошо, тогда Летти, возьми Катрин за руку и скажи мне, увидишь ли ты снова ту душу, и скажи, как далеко она стоит.

— Мне страшно, — прошептала я, — она злая. Я не знаю как, но точно чувствую.

Глубоко вздохнув, я взяла за руку Катрин и вскрикнула. Да, девушка была здесь. Она прожигала взглядом Катрин, стоя в метрах пяти от нас.

— Опиши ее, Летти. Как она выглядит? Может Катрин ее узнает.

— Она вся серая, будто из черно-белого фильма. На ней сандалии без каблука и платье, приталенное до колена, с открытыми плечами. У нее на талии ремешок с большой птицей. Скорее всего блондинка и наша ровесница.

— Хорошо, что еще можешь о ней сказать? — тихо сказал отец Томас.

— Она очень зла. У нее темное пятно на животе, и ноги в грязи. О, нет, это же кровь.

Я перевела взгляд на Катрин. У подруги стояли слезы в глазах, и она одними губами произнесла: «Настя». Я завела подругу за спину, удерживая ее руку, и посмотрела на этот призрак, — Ты Настя?

— Привлеки её внимание. Но выгони страх из мыслей. Ей тебя не достать. Она мертва. Всего лишь отпечаток души на этой Земле. Помни, Николетта, ты — жива, и потому ты сильнее нее, — сказал отец Томас.

И тогда я, дрожа всем телом от страха, повторила свой вопрос. Девушка перевела взгляд на меня, и я вздрогнула. По моим рукам побежали мурашки. Я еле сдерживалась, чтобы не разорвать связь с Катрин. Эта Настя ответила шепотом, еле слышно: «Да», иб наклонив голову на бокб снова посмотрела на Катрин. Затем, она попыталась сделать шаг вперед, но что-то ее будто остановило. Тут я уже не выдержала, убрала руку от подруги, села на лавочку и разревелась. Страх все же нашел свой выход. Отец Томас сел, между нами, с подругой и молча ждал, когда мы придем в себя.

— Ты — видящая Летти. С сильным даром. Кто были твои родители?

— Я и их не знаю. Я выросла в российском приюте. — Все еще всхлипывала я. Но рассказать, что я заметила попытку призрака подойти, я смогла.

— Значит, тебя спрятали. Итак, девушки, как вы понимаете, все серьезно. Дух зол на что-то, и не отстанет пока, скажем, не получит свое.

— Она меня убить хочет. Она винит меня в своей смерти. Считает, что на ее месте должна была быть я, — проговорила между рыданиями Катрин.

— Почему? Ты знаешь? — спросил отец Томас.

— Она была моей подругой. Мы попали в аварию на пешеходном переходе. Меня какой-то прохожий отдернул за руку назад и спас. А она шла впереди меня, и ее сбил фургон, потерявший управление. Умерла, не дождавшись приезда скорой. Это было пять лет назад. — Рассказала подруга, перебирая камешки на браслете.

— Катрин, а это случаем, не ее браслет? — ко мне закрались сомнения.

— Да, а что?

— А то, что душа может привязаться к какой-то личной вещи. И, конечно, она будет везде, где бы ты не была. Тебе нужно снять этот браслет. — Сказал святой отец, но заметив, что она начинает его расстегивать, остановил, — Не так, и не здесь. Не провоцируй духа к началу действий. Я предлагаю сегодня же в полночь провести ритуал. Мы освободим эту несчастную душу и отправим ее на покой.

— А куда именно мы ее отправим? — спросила я.

— В Астрал, девочки. Так называемая Теневая сторона нашего мира, там обитают души, которые не пожелали уйти за грань. И некоторые из них, взращивая в себе злобу, по какой-то причине набирают силы и переходят из астрала в наш мир.

— Зачем? — практически пискнула Катрин.

— Одни затем, чтобы занять чужое тело и продолжить жить. Не все могут смириться со своей смертью и уйти, — грустно вздохнул святой отец. — А есть те, которые после смерти горят лишь одним желанием — отомстить. Они мстят всем, кто жив, именно за то, что они живые, а эти духи нет. Они не всегда понимают, кому мстить хотят, потому просто цепляются к тому, к чему могут. Например, к той, вещи, которая им принадлежала при жизни, — указал он пальцем на браслет Катрин и продолжил. — И все, кто будет рядом с этой вещью, конечно, будут в опасности. Потому, вы съездите домой, пока я здесь все подготовлю. В полночь проведем ритуал, и все будет хорошо.

— А я — то думала, наконец, смогу в Испании зажить без этих потусторонних проблем, — вздохнула подруга с мокрыми глазами.

— Расскажи мне, дочь моя, что с тобой происходило дома.

Я решила не мешать им разговаривать и немного отошла. Я никогда не уставала любоваться природой Саламанки. Здесь все казалось другим. Я стояла, окруженная деревьями, в дивном и гармоничном месте. Внутренний двор собора был квадратным, без выхода за внешнюю стену. Посмотрев на голубое небо, прекрасный сад и дивной красоты старинный собор, я поняла, что не сдамся. Жизнь нам дана всего одна, и в наших руках наша судьба. Только нам решать, какой будет наша жизнь, ведь она зависит от каждого сделанного шага. И раз в мою судьбу решили вмешаться, неважно кто или что, я справлюсь и все равно продолжу строить жизнь по своему желанию.

***

Моя книга оказалась самым настоящим гримуаром ведьм! Здесь были какие-то заклинания, чертежи и множество рунных символов. Даже рецепты изготовления лекарств, правда, больше похожих на зелья из сказок. В общем, книга была древняя, со странными символами и стихами, и самое странное — она была будто живая. Книга изменилась с прошлого раза, как я ее открывала. Когда я открыла ее впервые, здесь были неизвестные картинки и руны. А теперь, с первой страницы введение. И такое, будто вот именно для меня его кто-то написал:

«Эта книга называется «Гримуар ведьм». Заклинания, собранные здесь, уникальны. Она хранит множество опасных знаний и силы. Книга передается из поколения в поколение одной семьи. К тебе же гримуар был заброшен создателями. А потому мы не можем ничего изменить, и тебе придется стать ее хранительницей. Но раз книга попала именно к тебе, значит, ее притянула твоя сила, и ты — одна из нас. Эта книга чувствует, чего ее хозяйка желает, и станет помогать нуждающимся душам, как живым, так и астральным. Если ты читаешь эти строки, значит, ты приняла свою суть и дар создателей. Мы не знаем кто ты, но мы чувствуем тебя. И сила древних ведьм всегда откликнется на твой зов. До тех пор, пока ты будешь бороться со злом…»

Такие строки значились на первой странице. И вот как мне, человеку, выросшему в двадцать первом веке, мире технологий, изучая науку, поверить в магию? Раньше я всё могла объяснить наукой. А как объяснить это? Неужели мы и правда живем параллельно с теми, кто покинул наш мир? Или не совсем покинул.

Когда мы с Катрин вернулись ко мне домой, по пути заехав за ее вещами, я села за книгу. Подруга же, поинтересовавшись, как далеко от нее находится призрак, ушла в ванную комнату. Ее беспокоило, что призрак всегда рядом с ней, и конечно, ей хотелось хотя бы в ванной побыть одной. Получив заверение, что та девушка все еще в пяти метрах от нее, Катрин ушла в ванную. Да, я солгала и не смогла ей сказать, что призрак уже ближе, иначе бы ее и видно не было в комнате не более трех метров. Хотя, Катрин, должно быть, и сама догадывалась. Как только она держится? Я с ума схожу от мысли, что рядом со мной сейчас, в принципе, есть кто-то мертвый. А подруга живет с мыслью, что этот призрак пришел за ее жизнью и телом. Брррр, мурашки ужаса по коже.

— Нашла что-нибудь интересное? — спустя десять минут вышла подруга из ванной, заматывая волосы полотенцем на голове.

— Да, если ритуал проведет святой отец, призрак заберет его душу вместо твоей. И что-то мне подсказывает, он об этом знает.

— И что нам делать?

— Тут сказано, что для истинной ведьмы этот ритуал не проблема. Только где нам ее найти? — задумалась я.

— Летти ты с ума сошла?! Ты — истинная! Даже я, с корнями родственными от ведьм, не вижу текст книги. Ты видишь, значит это — твоя судьба. Ты — ведьма, или видящая, как тебя та старуха назвала в лавке.

— Дурдом. Почему я тогда у себя никаких сил не вижу, и ранее они не проявлялись! Это бред какой-то. Не может этого всего быть! — вспылила я.

— Николетта, успокойся! Какие тебе силы? Ты сказок перечитала? Сила ведьмы — в ней самой! Она видит то, что другие не видят. Потому и могут лишь, словом, да наговором исправлять ситуацию. Мы с тобой, кажется, уже приняли то, что потусторонняя сила существует. Ты, видимо, приняла эту силу, раз видишь и понимаешь, что написано в книге. И вообще, неужели ты мне не поможешь?! Летти, мне еще страшнее, чем тебе. Это не за тобой пришел призрак твоей бывшей подруги!

— Да, ты права. Прости меня. Мне тоже страшно, — остыла я, — Давай ты нам что-то приготовишь на ужин, а я пока что почитаю книгу. Нужно найти способ, защитить присутствующих на ритуале изгнания. Кстати, позвони по объявлению мастеру, закажи на утро нам новое окно.

Катрин кивнула, и, взяв свой телефон, пошла на кухню, а я с ногами забралась в любимое кресло у окна. Я нашла нужное заклинание для изгнания духа и защитный круг для избранной призраком души. Но мне не хватало предмета силы ведьмы. В книге было сказано, что ведьме необходимо иметь древний артефакт. Это мог быть медальон, браслет, или кольцо. Ниже, под картинками возможных артефактов, было заклинание привязки силы к артефакту. Если он признает хозяйку, то засветится зеленым пламенем. И тут я вспомнила про медальон, который мне подарила старушка в антикварной лавке. Я встала, достала его из сумочки и вгляделась в камень.

— Такое чувство, будто в этом камне заключено что-то, — подумала я вслух, и сама же испугалась своих слов. С чего я это взяла? Но присмотревшись к камню в украшении, я и правда чувствовала… кого-то. Подвеска была в форме месяца из черненого золота, которое усеяли по краю, видимо, фианиты. А вторую часть, для полного круга луны, составлял синий камень. Вместе они образовывали полную луну. Вдруг, камень в моих руках нагрелся, и мне неудержимо захотелось его надеть. Что я и сделала. В голове сразу же возникла страничка книги с заклинанием связки, а мои губы прошептали:

— Te mea potestate tibi coniungo!

«Дура!»

— Что? — обернулась я к подруге.

— Я ничего не говорила. А что ты слышишь? И, кстати, ты что сделала? На тебе медальон светится зеленым! — удивленная Катрин так и замерла с недонесенной ложкой ко рту.

Я посмотрела себе на грудь, медальон и правда светился зеленым огнем, продолжая нагреваться. Я испугалась и попыталась снять.

«Зря ты это сделала. Руки убери! Дай теперь привязке завершиться!»

— Кто это? — оглянулась я, услышав снова мужской голос, но кроме Катрин никого не было в квартире.

— Летти, с кем ты говоришь?

«Скажи ей, что ни с кем. Иначе не стану помогать тебе», — снова я услышала тот же голос в голове.

— Да, знаешь, наверное, послышалось, — сказала я. — Это все книга. Я прочитала, что мне нужен амулет силы. И вот, кажется, я нашла его. Я его как надела, в голове сразу всплыла страничка книги, которую я прочла, и губы сами произнесли заклинание.

— Да, этого мне не понять. Хотя, чему я удивляюсь, после всего произошедшего-то? Садись кушать. Нам скоро ехать. — Сказала подруга и, усевшись за стол, начала есть.

Она не смогла увидеть, а я не успела бы крикнуть… от страха. Напротив нее, за спиной, поднялся в воздух и задрожал стакан над столом, а затем резко полетел в ее голову. Всё, что я успела сделать, это кинуться и отбить его рукой. Хорошо еще, стояла совсем рядом.

Катрин, повернув голову на меня, опустила взгляд на разбитый стакан, и ее глаз стали увеличиваться.

— Эттто ччто было? — запинаясь спросила она.

— Кажется, дух, обретая силу, начал пытаться действовать. Дай я посмотрю, где она, — я протянула руку подруге, и та сжала мою ладонь.

Призрак стоял всего в метре от нас, намного ближе, чем пару часов назад. Настя все так же исподлобья смотрела на Катрин и ходила взад и вперед по кухне. Как вдруг протянула руку к подруге и попыталась схватить её.

— Не тронь ее! — закричала я, выкинув руку вперед, пытаясь остановить призрака. Сама не понимая от страха, что творю, сказала: «Уйди!»

«Я вернусь. Она моя» — зло прошипела она, медленно исчезая.

Я перевела взгляд на испуганную подругу и крепко ее обняла. Нас обеих мелко потряхивало.

— Не бойся, она ушла, — прошептала я ей.

— Я чувствую. Раньше не замечала, а сейчас понимаю, что мне будто бы дышать легче стало, — всхлипнула она.

«Это паразит. Сущность, которая хочет жить. Езжайте скорее в церковь.» — услышала я у себя в голове снова тот голос.

«Ты медальон с душой, да?» — мысленно я задала вопрос.

«Ну, можно и так сказать». — Сказал все тот же угрюмый голос.

Через час мы были в подземелье Старого Собора. Отец Томас меня серьезно выслушал на счет того, что обряд буду проводить я сама. Я оказалась права, он догадывался, что мог не выжить, и был к этому готов. Но, услышав мое предложение о проведении ритуала, готов был помочь, чем сможет.

Странно, но все написанное в книге об этом, я помнила идеально. Я начертила круг из соли с четырьмя рунами вокруг Катрины, в который она встала. Начертила вокруг четыре руны из соли для себя.

«Попроси святого отца зажечь огонь в камине. Как только он снимет браслет, пусть кинет его в огонь и быстро встанет за твою спину» — сказал мне медальон.

«Мне страшно, а если я забуду слова?»

«Не сможешь. Книга с заклинанием памяти» — ответил он, и мне стала ясна моя резко появившаяся идеальная зрительная память.

После нашего мысленного диалога, я объяснила отцу Томасу, что он должен будет сделать. Все было готово без четверти двенадцать. Вообще-то, отправить злой дух на изнанку мира, или на теневую сторону можно даже днем. Такие ритуалы не привязаны ко времени. Но отец Томас сильно переживал и просил все же сделать по его — ровно в полночь. Без пяти минут мы заняли свои места в зале. Это был трапезный зал для живущих на территории. Длинные столы стояли вдоль стен от нас друг на друге. А в выемках стен каждые полметра горели восковые свечи. Другого освещения здесь не было. Атмосфера была угнетающая, но я воспряла духом. Медальон поможет, и, если есть во мне хоть какая-то сила, я справлюсь!

— Катрин, — позвала я подругу, и она подняла на меня взгляд полный страха, — Мы справимся. Я справлюсь, верь мне!

— Спасибо, — одними губами ответила она, и где-то там наверху часы пробили полночь, от чего мы все разом вздрогнули.

Я начала читать заклинание по памяти, и между мной и Катриной вспыхнул круг огня. Он был невысокий, будто подожгли дорожку керосина. И в этом кругу замерцала фигура Насти. Катрин охнула, и я поняла, что она тоже ее видит. Не останавливаясь в чтении заклинания, я кивнула рядом стоящему святому отцу. Он подошел к Катрин и снял с нее браслет. Дух закричала и заметалась в огненном круге, пытаясь вырваться из него. А когда отец Томас кинул браслет в огонь, призрак завизжала так, что звуковая волна, погасила все свечи и огонь вокруг нее.

«Осталось открыть двери Астрала Ники» — сказал медальон.

В памяти всплыла последняя строчка:

— Terra umerytpiu astral, — произнесла я, и дух Насти растворился.

Мы простояли молча около минуты. Каждый из нас боялся нарушить тишину и, уж тем более, выйти из защитного круга.

«Расслабьтесь, это всего лишь не упокоенный дух» — фыркнул голос из медальона.

— Все, — сказала я. И оглянулась на святого отца, стоящего за моей спиной. — Вы как?

— Я в.. в порядке… только перенервничал. Пойдемте отсюда, — сказал он, побледнев и слегка запинаясь.

— Катрин?

— Я жива. Она точно ушла?

— Да, она ушла в астрал. Для нее вход сюда теперь закрыт, — слегка улыбнулась я и вышла из своего круга.

Поднимаясь по крутой лестнице наверх, отец Томас остановил меня за руку:

— Николетта, что за медальон у тебя на шее? Мне кажется он знакомым.

— Это тот самый, что дала мне та ведьма в антикварной лавке. А теперь он мой. Я чувствую связь, святой отец.

— Да, конечно, ты — видящая, тебе лучше знать. Но будь осторожна, у этого медальона нехорошая история. И вот еще что, как будет время, загляни к Эсмиральде. Я понимаю, что она напугала тебя, но она хорошая и многое знает.

— Да, падре. И спасибо Вам, — сказала я, уже выходя на улицу.

— Благодарю Вас, падре, — сказала Катрин и обняла его.

После Святой отец закрыл за нами тяжелую дубовую дверь, и мы остались одни на улице.

— Как думаешь, ты будешь видеть призраков, только касаясь кого-то, или и так?

— Нет, Катрин. Я их вижу теперь всегда. Вот сейчас на лавочке сидит девушка в белом саване и читает книгу, — заметив, как побледнела Катрин, тут же пояснила, — но она светлая душа.

— Откуда ты знаешь?

— Просто вижу. Она белая, а не серая. И от нее идет светлая энергетика.

«Все верно, она скончалась десять минут назад и хочет дочитать главу Священного писания. Затем готова будет уйти» — раздался голос в моей голове.

Мы вызвали такси и ехали до дома молча. Я смотрела на звездное небо в окно машины, что было странно для центра города. Но звезды, почему-то, напоминали мне о моей семье. О семье, которой у меня нет и никогда не было.

Также я смотрела на них, сидя на подоконнике детского дома. Я спрашивала небо, где моя семья? Неужели я одна на этом свете? Неужели среди всего человечества нет хоть кого-то, кто меня искал бы меня? С возрастом я перестала задавать эти вопросы звездам. Но я продолжала на них смотреть и мысленно с ними общаться, будто они меня слышали, понимали и были моими молчаливыми друзьями. Лет в пятнадцать я стала думать, смотря на них, как жить дальше. У сирот без возможностей и средств нет будущего. А я не хотела жить как те, что меня окружали. Кто-то из девочек уже хотели замуж за, якобы, миллионеров, другим было плевать на жизнь. Все! Третьего варианта здесь не было, и я просила звезды помочь мне идти дальше. Дальше, чем все. И ведь они услышали меня. Я выучилась, поступила в медицинскую академию, смогла закончить и уехать в страну, о которой мечтала. Испанский язык завораживал, культура и традиции манили меня. И вот я здесь. Я по-прежнему одна. Но у меня есть всё, что нужно человеку. Своя квартира, любимая и хорошо оплачиваемая работа. А главное, я построила свою жизнь сама. Я смогла быть независимой. Но в душе все равно пустота. У меня даже подруга появилась год назад. Первая в моей жизни настоящая подруга. И вот сейчас я хочу спросить вас, звезды: «Чего мне не хватает? Почему я чего-то боюсь? И как быть с этими новыми знаниями?»

Звезды привычно молчали, мигая разными огоньками в ночном небе. Я посмотрела на свою подругу. На ее лице все еще не проходил ужас пережитого, а руки мелко подрагивали. Да, нас обеих еще не отпустило состояние страха и ужаса перед душами мертвых. Уже в квартире Катрин подошла и крепко обняла меня.

— Спасибо, подруга. Ты не испугалась и спасла меня.

— Милая, я уверена, ты сделала бы то же для меня.

— Не сомневайся Летти! Ну что? Выкинем из головы все ужасы и завтра, как все нормальные испанки, отпразднуем твой день ведьм?

— Мой день? Это ты так называешь, выкинуть ужасы из головы? — рассмеялась я. И, вымотанные за этот день, мы легли спать на моей широкой двуспальной кровати.

Шел второй час моего метания по постели в попытках заснуть. Сон не шел ко мне. Я вновь и вновь переживала события прошедшего дня. Несмотря на все, что произошло за этот день, ужас уступил место интересу. Интересу к ведьмовской магии. Я — ведьма! И могу видеть мертвых. В голове не укладывается. Стало интересно, что еще я могу помимо открытия Астрала.

«Да многое ты можешь. Правда не в этом мире. У вас здесь источников силы почти нет. Остались только природные» — проворчал мой медальон.

«Правда? Это что же, есть еще миры помимо нашего? А где? В других галактиках? Или ты о других планетах?» — также мысленно обратилась к нему я.

«Нет. В твоем мире много галактик, но они пустые, все природные. В другие миры обычный человек попасть не сможет. Не найдет просто. Ты могла бы. Но опять же, не сможешь из-за нехватки сил. И подпитаться здесь нечем».

«Значит, ты из другого мира?»

«Да, но застрял здесь» — мне показалось, или он и правда со злостью это сказал?

«А ты бы не злилась, застряв в другом мире? Без возможности вернуться к родным?»

«Не знаю, у меня нет родных» — буркнула я.

«А ты хоть что-то о них знаешь?» — поинтересовался он уже менее резким тоном.

«Нет. Мама умерла, едва я родилась. Она успела только дать мне имя. Об отце вообще ничего не знаю».

«Мне искренне жаль»

«Лучше скажи мне, ты все мои мысли читаешь?»

«Да» — усмехнулся он.

«А есть возможность как-то их скрыть? Чтобы, например, ты мог меня слышать только, когда я к тебе обращусь?»

«Эх, я надеялся дольше будешь доходить до этого вопроса. Есть, конечно. Наберись сил, дай твоей магии привыкнуть к тебе. И тогда я покажу и расскажу»

«Теперь у меня вопросов еще больше», — вздохнула мысленно я.

«Например?»

«Кем были мои родители? Откуда у меня этот дар? Почему именно сейчас? Неужели потусторонний мир, куда уходят души осязаем? Как защититься самой и, главное, тех, кто рядом?»

«Все, стоп. Со временем все, что можно, ты узнаешь. Не торопи события. Я чувствую, что-то грядет. Но ты — сильная, справишься!»

«Хорошо, а как тебя зовут-то? Не могу же я к тебе обращаться — душа из медальона»

«Моё имя Киаран»

«Приятно познакомится Киаран. Скажи, а ты еще жив? Где твое тело?»

«Правильные вопросы задаешь Ники, да не в то время. Узнаешь, когда будешь готова. А сейчас спать»

«Но хоть скажи, сколько тебе лет?»

«Спать, я сказал»

И мое сознание накрыла мягкая и убаюкивающая темнота, унося в царство Морфея, как говорят в госпитале.

Глубокой ночью, находясь во второй фазе сна, Николетта не могла увидеть тень, что вышла из ее медальона. Киаран обошёл девушку кругом, рассматривая ее лицо. «Красивая» — подумал он, и исчез мягким сиянием обратно в медальон. Его душа была заперта в куске камня, вне которого он не мог долго находится. Но скоро все изменится.