Новый год в стиле хюгге

Алена Занковец (2025)

Стелла семь лет шла к заветной мечте — стать ведущим консультантом лучшего в стране агентства мужского имиджа. И когда до заветной должности остается всего шаг, в качестве тестового клиента она получает… своего бывшего парня Кира. Даже из обезьяны проще сделать человека, чем из егеря джентльмена. К тому же Кир спит и видит, как бы отомстить ей. Только Стелла никогда не сдается. Посмотрим, кто кого!

Глава 3

Отключаю будильник до сигнала. Сладко потягиваюсь и откидываю одеяло, расслабляться себе не даю. «Устал — отдохни, но после этого ты уже не будешь бойцом революции», — говорил Че. А я боец.

Моя жизнь была борьбой, наверное, с первых дней. Я родилась в беспросветно сером городе: грязь, пыль, асфальт, заводские пятиэтажки — с неистовой жаждой красоты. Откуда это у девочки, чей папа работал слесарем, а мама — продавщицей в мясном отделе?

Но в семейном архиве сохранилась фотография, сделанная на полароид соседом-фотографом — она и сейчас стоит у меня в рамке на прикроватной тумбочке. На снимке мне года полтора. Мама собрала меня на прогулку — серые практичные штанишки и яркая розовая, «девчачья», курточка. Я разбавила этот образ: нацепила огромные голубые крылья феи и зеленые бабушкины бусы (каждая бусина размером с грецкий орех). В тот раз папа отказался со мной гулять, а мама согласилась, но отвела меня в укромное место, подальше от соседских глаз.

В десять лет я носила ее свитера, превращая их в платья с помощью тканевого держателя для штор. Папину белую сорочку использовала как кардиган — правда, только один раз, за нее мне крепко влетело. У меня вызывало отторжение все мрачное, строгое, фабричное. Мои подруги ненавидели школу потому, что им не нравилось учиться, а я — потому, что не хотела носить форму.

В старших классах моя манера одеваться стала двусмысленно восприниматься парнями, интерес ко мне они проявляли, как умели, обычно совершенно по-дурацки. В одиннадцатом классе кто-то из них украл мою шапку — вытащил из рукава. Перед последним уроком еще была, а после — как испарилась. Шапка была необычная, пушистая, с перышками — ко мне из-за нее постоянно цеплялись. Такие броские шапки, кроме меня, никто не носил.

После уроков я вышла из школы с непокрытой головой и начала замерзать еще до того, как за мной захлопнулась входная дверь. Мороз градусов десять, не меньше, еще и ветер, а я в пальто, капюшона нет. Даже шарф в тот день не надела — только свитер с высоким воротником — а так могла бы повязать его на голову как платок.

Я вся сжалась, голову втянула в плечи — лишь бы сохранить хоть чуточку тепла. Спускалась с крыльца, чувствуя, как леденеют уши. Мелкий сухой снег хлестал по лицу, на глаза от обиды наворачивались слезы. И только одна мысль в голове: «Ненавижу этот город, ненавижу эту школу, ненавижу этих дурацких старшеклассников…». Если раньше я лишь мечтала уехать, то тогда, на том самом крыльце, дала себе слово, что непременно это сделаю. Любой ценой.

И тут я заметила, как от компании парней у дороги отделилась темная фигура. Из-за слез я еще не разглядела лица, но по движениям — стремительным, уверенным и каким-то для меня особенным — сразу поняла: Кир.

— Чего без шапки? — спросил он вместо приветствия, хотя с того вечера в кафе прошло больше недели, и мы за это время и слова друг другу не сказали.

— Потеряла…

Он заглянул мне в глаза, и я выпалила ему правду, просто чтобы он перестал так внимательно, так пронзительно на меня смотреть:

–…или украли.

— Разберемся! — бодро пообещал Кир. А потом снял свою шапку — обычную, черную, синтетика пополам с шерстью — надел ее мне на голову и натянул до самых бровей. Шапка прилегла плотно, я сразу почувствовала кожей ледяные уши. — Потом вернешь.

Он подмигнул мне и поднялся по ступеням в школу. А я, не оглядываясь, улыбаясь, побежала домой, впервые забыв подождать Саню.

На следующий день моя шапка снова оказалась в рукаве куртки…

Стоп, Стелла! Хватит!

Я вскакиваю с кровати.

Кир — это вовсе не приятное воспоминание. Он — проблема, которую надо решить. И я обязательно ее решу, она не выбьет меня из колеи.

Теплый душ, пушистое полотенце, ароматные кремы — я снова в строю. Завтракаю овсяной кашей с орехами и семенами льна, листая глянцевый журнал. Пью кофе, просматривая зарубежные фэшн-блоги в поиске интересных style-решений и свежих идей.

Укладываю волосы, наношу легкий макияж.

Одеваюсь не по погоде — струящаяся юбка из джерси до колена, хлопковый джемпер и кроссовки. Одежда должна быть легкой и удобной: сегодня два шопинга, значит, проведу на ногах часов семь, не меньше.

Вызываю бизнес-такси. Прохожие провожают меня взглядами; уверена, кто-то даже из окон подглядывает: на фоне местных авто мой «Мерседес Е213» выглядит как канарейка в курятнике.

На первом шопинге я помогаю рядовому консультанту нашего агентства. Работы немного — в основном таскаю вещи по бутику и подбираю нужный размер. А вот на втором шопинге я ассистирую Зарине.

Она входит в магазин, и, кажется, даже раздвижные двери закрываются за ней позже, чем за другими людьми.

Клиент еще не пришел, до шопинга пятнадцать минут. Зарина шествует между вешалками, присматриваясь к новой коллекции. Я набираю в легкие воздух и направляюсь к ней.

— Зарина Альбертовна, я по поводу тестового клиента…

— Он умер? — и бровью не ведя спрашивает она.

Я замедляю шаг, потом догоняю ее.

— Нет. В здравом уме и твердой памяти.

К сожалению.

— Тогда какие могут быть вопросы?

— Я подозреваю его в неблагонадежности, — уверенно говорю я, почти не вру. — Видели бы вы его дом…

— Он внес предоплату.

Зарина разворачивает джемпер, лежащий на тумбе, и смотрит на него с таким выражением лица, что стоящий рядом продавец замирает — вероятно, хочет сойти за манекен.

— Да, но вот второй платеж…

— Значит, сделай свою работу так, чтобы клиент заплатил. Даже если он неблагонадежный. — Ее лицо расплывается в улыбке — явление такое редкое, что мне становится не по себе, и только потом я понимаю, что Зарина смотрит мимо меня — на вошедшего клиента.

— А если…

— Тогда, — не переставая улыбаться, произносит она, — можешь тоже собирать вещи в коробку.

Весь шопинг я хожу с таким сосредоточенным выражением лица, словно от выбора сорочки зависит моя жизнь. Я должна что-то придумать. Кир всегда был простым и прямолинейным, как ружье. Я возьму его хитростью и умом. И у меня уже созрела идея.

Я больше не размышляю — действую. После работы в магазинчике внизу покупаю бутылку бордо — заодно покажу ему, что такое хороший вкус.

Вбиваю в «Яндекс. Такси» адрес Кира и ловлю себя на том, что чувствую легкий мандраж. Что за черт? В моей жизни были ситуации куда сложнее, чем эта. Просто Кир… от него же никогда не знаешь, чего ожидать. Он из тех людей, с которыми лучше дружить, чем воевать, а пока что я для него враг.

Когда такси останавливается у дома Кира, в окнах его гостиной гаснет свет. Нехороший знак. Но я решительно выхожу и отпускаю такси — сжигаю путь к отступлению. Кир, я не сдамся. Должность будет моей, и никто, тем более ты, ты не встанет у меня на пути.

Меня не отпускает легкое ощущение дежавю. Вчера был такой же вечер, такая же грязь под замшевыми сапогами, и редкие снежинки кружились в воздухе, будто дразнили, мол, где-то есть красивая, кружевная зима, но точно не здесь.

Я почти уверена, что видела движение за занавеской.

Жму на кнопку домофона, жду долго — ничего, только собаку раздразнила. Звоню ему на мобильный. Само собой, абонент недоступен. Меня это будто бы даже радует: по крайней мере, Кир предсказуем.

Переминаясь с ноги на ногу, хлопаю по себе ладонями в перчатках. Прохлада уже залезла под юбку, а пальцев ног я и вовсе не чувствую. Мозг так и пытается меня провести: «Тебе показалось, окна не горели — это свет фар отразился в стекле». Но я отбрасываю эту мысль.

— Кир, открой, я пришла с миром и бутылкой вина! — кричу я и оглядываюсь. Темный тоннель улицы. Редкие пятна фонарного света. Тихо, только собака шумно дышит за калиткой. Не хотела бы сейчас кого-нибудь здесь встретить. — Кир, ну что за детский сад?! Я видела свет в твоем окне, открывай!

Вытягиваясь на цыпочках, пытаюсь рассмотреть двор. Машина вроде стоит. Но ведь Кир мог уехать и на такси. И что тогда? Вернуться сюда завтра? Возвращаться каждый день?

— Кир, ну открывай! — почти умоляю я.

Даже собака уже устала лаять, замолкла.

А если Кир вообще здесь больше не живет? Мне надо как-то убедиться, что его точно нет дома. Но как? Что такое нужно сказать Киру, чтобы он точно объявился? Ну что?.. Чего он ждет?..

Я поднимаю голову к небу: снег невесомо падает на лицо, путается в ресницах.

И внезапно до меня доходит.

— Кир, прости меня. — Надеюсь, мой голос звучит искренне, ведь я действительно хочу извиниться. — Я хочу попросить у тебя прощения. Слышишь?

Пара секунд — и замок на калитке щелкает, приглашая меня войти.