Лайла

Алек Д'Асти, 2022

Меня зовут Лайла. Я вампир, поэтому очень люблю кровь, но не люблю свою вечную жизнь. Это скучно. Недавно я сильно прокололась и влипла в неприятности. Теперь за мной охотится вся полиция Лондона во главе с детективом Мэттью Солом. Это весело. Детектив Мэттью Сол… его кровь пахнет изумительно – четвёртая положительная, самая вкусная, но меня в Мэтте привлекают не только группа и резус. Есть кое-что ещё… и это очень-очень интересно.

Глава 4. Разумное потребление

В полицейском управлении творится живой деятельный хаос — моноблоки гудят, ксероксы плюются бумажками, люди бегают, таскают туда-сюда папки, но я не имею к этому ни-ка-ко-го отношения. Я лишь невинная жертва полицейского произвола — сижу в «уютном» стеклянном аквариуме (комнате для бесед) посреди этого дурдома, неторопливо пью кофе из бумажного стаканчика и рассматриваю свои лапки, испачканные черной краской — обычной, типографской, ничего особенного. Дома протру тряпочкой со спиртом и отойдет. Теперь мои отпечатки есть в полицейской базе, надо быть осторожнее.

И вот я сижу… сижу, сижу, сижу, пялюсь по сторонам и поджимаю ноги в носках, потому что кроссовки тоже забрали на экспертизу. Пальто Сола висит на спинке моего стула. Я чуть-чуть сползаю вниз и прижимаюсь щекой к лацкану. Закрываю глаза, мечтательно вздыхаю. Хорошо, что я не кошка. Только мурлычу, а шерстью не пачкаю. «Бумажный самолетик» еще летит внутри меня — мне хорошо, тепло и приятно.

Входная дверь щелкает.

— Мисс Экхарт?

Нехотя отлепляюсь от лацкана, сажусь ровнее.

Хмурый, растрепанный Мэтт бросает на стол толстую папку, сгружает на соседний стул пакеты с моими кроссовками, смартфоном и пальто, а я с улыбкой интересуюсь:

— Ну как, в нем правда девяносто процентов шерсти?

— Что? — Мэтт усаживается напротив. — Где?

— В пальто, — все с той же улыбкой уточняю я. — Правда девяносто? Или меня обдурили?

— Хм-м-м… — Мэтт шуршит бумажками. — Мисс Экхарт, вы сказали, что зацепили пальто в том переулке, но эксперты не обнаружили зацепку при осмотре.

— Конечно не обнаружили, — всплескиваю чумазыми лапками. — Это же новое пальто.

— Как… новое?

— Вот так. Абсолютно новое. Точно такое же, только свеженькое. Я покупаю вещи удачного фасона сразу в нескольких экземплярах и меняю старые на новые по мере износа.

По мере износа. И после каждого убийства.

Мэтт молчит. Он опять прожигает мою переносицу взглядом, а я продолжаю веселиться, изображая дурочку:

— Разумное потребление. Слышали про такое? Ресайклинг, апсайклинг, дресс-кроссинг, сортировка мусора, а то и вовсе «ноль отходов»… да, и к обуви это тоже относится, — показываю пальчиком на кроссовки. — Прошлую пару я сильно испачкала, пришлось заменить. А старые, вместе с пальто, я помыла, подлатала и сдала в благотворительный магазин, для малоимущих. Что вы так смотрите, детектив? Между прочим, герцогиня Кембриджская, леди Кэтрин, тоже так делает, а я беру с нее пример. Знаете, у меня даже трубочки для коктейлей многоразовые — стальные и стеклянные. Я мою их специальным гибким ершиком для трубочек. Красивеньким таким, удобным. С эр-го-но-мичной ручкой. Мы должны беречь природу.

Беречь, непременно беречь! Людям по большей части все равно, а мне на этой планете еще жить и жить.

Мэтт откидывается на спинку стула, медленно выдыхает, рассматривает потолок, переваривая новости, а я в это время допиваю кофе, обуваюсь и вытряхиваю свое пальто из пакета.

— Мне пора, детектив, — рассовываю по карманам кошелек, ключи и смартфон.

— Мисс Экхарт, — Мэтт желает мне возразить, — у меня есть еще несколько вопр…

— Лайла, — предлагаю ему и сразу же перехожу на «ты». — Зови меня просто Лайла, Мэтт. У тебя здесь чудесный аттракцион и сервис замечательный, но я устала и голодна. Кстати, сегодня, около восьми, я ужинаю в пабе, рядом с домом. Если у тебя есть вопросы, бери с собой папку и приходи. Буду рада.

Хватит с меня на сегодня, пора домой. Я ведь не подозреваемая и не свидетель, просто законопослушная гражданка, иной статус для меня не определен, о задержании речи не шло, поэтому я могу уйти в любой момент.

Не прощаясь выхожу из аквариума и дальше, по коридору, к стеклянным дверям и на пасмурную осеннюю улицу. Надо бы поймать такси, но я предпочитаю немного прогуляться.

«Бумажный самолетик» продолжает жужжать в голове, кажется, я слегка перебрала. Алкоголь всегда действовал на меня неоднозначно — вроде бы мне хорошо, но чего-то не хватает.

С кровью гораздо проще. У меня первая отрицательная. По идее, я универсальный донор, но все же предпочитаю брать, а не отдавать. Кровь (для меня) — это не еда. Кровь — это удовольствие. Что-то среднее между охотой и счастьем познания чего-то ранее мне неизвестного, как новая книга для людей, необычный коктейль или путешествие в далекую экзотическую страну. Люди имеют возможность получать новые эмоции, впечатления, исполнять мечты, а я…

Я знаю каждый уголок на этой планете. Я была везде. Вез-де. Даже на полюсах. Я перечитала все книги, со всевозможными сюжетами и способами повествования. Я перепробовала все известные вина, блюда, напитки и их производные. Я умирала. Я оживала вновь. Я слышала, как похрустывают мои срастающиеся кости, видела, как мое обожженное мясо вновь покрывается тонкой молодой кожицей. Я теряла любимых людей и находила их снова. Снова и снова. Я миллионы раз прокляла свою вечную жизнь, ведь…

Что угодно может стать адом, если это навсегда.

Я не знаю, откуда я пришла, и куда иду. Хотя, нет. Стоп. Я иду домой. Уже вышла на Карлтон-роуд и ловлю такси — маленькую машинку с круглыми, будто удивленными фарами.

Дорога пролетает мимо меня в один миг, серо-белым пятном с графичными черными вставками. В городке спокойно, сонно, лишь грохочут погрузчики в порту.

А дома тихо. Как всегда. Я захожу в гостиную и оглядываюсь — диван, одеяло, кружка на подлокотнике, белые стены и пестрые прямоугольники на них — афиши в тонких рамах. Я их собираю, коллекционирую, как монеты. Театральные и кинопремьеры, классические балетные спектакли, мюзиклы… все эти мимолетные впечатления остаются со мной в виде афиш и рекламных проспектов. Здесь, в гостиной, они еще новые, а вот в спальне — раритеты: дряхлые античные бумажки, программки из театра эпохи Просвещения, расписания лекций и семинаров у Декарта, а в углу, над комодом, висит парочка рукописных плакатов из 1888-го года: «Разыскивается жестокий убийца. Комитет бдительности Уайтчепела просит предоставить любые сведения, за вознаграждение…»³

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

В 1888 году, в английском Уайтчепеле орудовал всемирно известный убийца Джек Потрошитель (Jack the Ripper), который так и не был пойман полицией. Причем, в какой-то момент подозрение пало на некую молодую леди, Мэри Пирси, но доказать ее причастность к убийствам так и не удалось.