Без любви не считается

Алекс Хилл (2024)

Ошибки дорого стоят. Нельзя проводить ночь с горячим, самовлюбленным красавцем за две недели до свадьбы! Диана думала, что летит на праздник к лучшей подруге, а попала в настоящий сериал. Теперь обручальное кольцо в заложниках у музыкального продюсера и негодяя — Марка Рождественского, который не собирается возвращать его по-хорошему. Но у Дианы есть план. Втереться в доверие, охмурить, обмануть — никаких чувств, только дикий азарт, холодный расчет и обжигающая страсть. Главная цель — вернуть украденное и спасти семейное счастье подруги. Но что делать, если вдруг в заложниках окажется ее сердце? Для поклонников Аси Лавринович, Тери Нова, Анны Джейн.

Глава 3

POV Диана

Если Бог есть, то он сегодня точно на моей стороне. Рождественский медленно убирает руку с шеи и опускает татуированную кисть. Как только я заметила эти темные узоры, сразу поняла, кто именно стоит за спиной брата. Везение максимального уровня! Так только в сказках бывает! Пару часов назад я обдумывала, где бы мне еще разок поймать Марка, а он буквально сам прыгнул в руки.

— К столу! — кричит Дима, но я все не могу оторваться от пронзительного взгляда светлых глаз.

Марк прищуривается и шагает вперед, угрожающе надвигаясь. Его ленивая злость волнует, сердце стучит быстрее, и я отскакиваю в сторону, поворачиваясь лицом к накрытому столу. В конце концов, я здесь не ради него, Рождественский — всего лишь неожиданный и приятный бонус, а первоочередное на повестке дня — разрешение семейной драмы. Дима обхватывает спинку стула, пальцы беспокойные, рот напряжен. Он волнуется, и я тоже. Мы слишком много всего наговорили друг другу, слишком тяжел груз взаимных претензий, но ведь Дима сам меня пригласил, узнав, что я прилетаю.

Замечаю еще одного присутствующего: миловидная девушка ставит в центр мясной рулет, присыпанный травами, и застенчиво мне улыбается. Ее щеки и скулы покрыты темными рубцами тяжелого подросткового периода, из-под короткого рукава оранжевой футболки выглядывают темно-синие хвостики татуировки. Занятно.

— Привет! — Она сдувает со лба густую прямую челку, окрашенную в темно-каштановый цвет. — Добро пожаловать!

— Привет. Спасибо. — Я искоса смотрю на брата, ожидая представления.

— Ди, познакомься — это Соня, — оживает он. — Соня, а это моя младшая сестра — Диана.

— Рада знакомству, — вежливо киваю я и обхожу стол, ощутив горячее покалывание между лопаток.

«Да, Марк. Я тебя чувствую, но ты пока вне игры. Меня интересует другое». Скольжу взглядом по тарелкам и пиалам: пюре с жареным луком, рулетики из баклажанов, салат из свежей моркови и плавленого сыра.

— Все так аппетитно выглядит! Обалдеть! Это ведь мои любимые блюда! Соня, ты повар?

— Нет, — тихо смеется она, выдвигая стул. — Но я люблю готовить. Когда Дима сказал, что к нам в гости приедет его сестра, я быстро включилась.

К нам в гости? Еще интереснее.

— Как мило. Диме повезло с…

–…с Соней, — язвительно продолжает фразу брат, давая понять, что статус их отношений пока еще не достиг желанной ему отметки.

Снимаю кепку и занимаю стул у торца вытянутого овального стола. Соня оказывается от меня по правую руку, Дима — по левую, а напротив… садится Рождественский, рядом с которым остается еще одно свободное место.

— Дима много рассказывал о тебе, и я тоже очень рада наконец-то познакомиться, — щебечет Соня.

Сдержанно улыбаюсь, вспоминая особенности наших с братом отношений, и тянусь к салату:

— Боюсь представить, что именно он обо мне рассказывал.

— Только правду, — хлестко говорит Дима, но быстро меняет тон на радушный. — Кому и чего начислить? Вино, коньяк?

— Сок! — в один голос отвечаем мы с Марком.

Желудок болезненно сжимается, пульсация в висках и легкая тошнота напоминают о прошлой ночи. В чуть припухших глазах Рождественского появляется тихое понимание. Думаю, утром нам было одинаково плохо.

— Ладно, детки. Сок так сок.

Еда перекочевывает с общих блюд на тарелки, стучат столовые приборы. Вечернее солнце пробивается сквозь высокие окна и блестит в натертых бокалах, а легкая беседа струится точно живой весенний ручей, только вот одна ледяная глыба никак не хочет таять. Марк молчит, набивая желудок, и лишь изредка надменно дергает уголками губ, всем видом показывая, как ему скучно. А где же тот развязный весельчак, с которым я познакомилась вчера? Харизма и очарование спрятаны за толстым слоем отрешенности, но я все еще интуитивно чувствую их. Неужто эти козыри он использует только для съема? А может быть, это обида? Расстроился, что я его кинула?

— Марк, — обращаюсь к нему, прижимая прохладный бокал к щеке, — ты не любишь гостей?

— Он никого не любит, — Дима весело взмахивает вилкой, — но мы пытаемся это исправить.

— Как это никого? — хихикает Соня. — А он сам? Нет любви сильнее и искреннее, чем любовь Марка Рождественского к самому себе.

— Хорошо же вы меня знаете, — ядовито ухмыляется Марк. — А что насчет тебя, Диана? Я слышал, ты не была дома несколько лет. Не скучала по родным?

Дима заметно подбирается, Соня опускает голову и принимается собирать со стола использованные салфетки. Впиваюсь взглядом в Марка. Он что, бросает мне вызов?

— Скучать на расстоянии удобнее. Ты об этом не знал?

— Какое идиотское оправдание.

— А где твоя семья?

— Брейк! — громко объявляет Дима. — Ди, лучше скажи, на сколько ты приехала? Отгуляешь св…

— Еще не решила, — обрываю брата, не позволяя ему выболтать то, что Рождественскому знать пока не следует, и киваю на свободное место за столом. — А для кого эти приборы? Мы кого-то ждем?

— Мышь должен был к нам присоединиться, но он свинтил куда-то еще днем.

— Мышь? — удивленно переспрашиваю я.

— Коля Мышанов, — объясняет Дима. — Мы с ним в универе учились, помнишь? Он еще фисташки трескал, как заведенный.

Отвожу взгляд, потому что озарений как не было, так и нет, а осуждение в глазах брата раздражает.

— Кто бы сомневался, — тихо хмыкает он. — Сейчас он известен как Ник Мышелов. Один из наших музыкальных проектов.

Киваю пару раз, словно действительно понимаю, о чем идет речь, и Дима хмурится.

— Ты как будто не в соседней стране жила, а на другой планете. У нас своя музыкальная студия, лейбл.

— Да, да… что-то такое припоминаю.

Дима шумно вздыхает и запивает разочарование, а я размазываю по тарелке остатки картофельного пюре. Неловкая тишина выползает из теней в углах комнаты, и я жалею, что решилась принять приглашение на ужин. Дима всегда будет винить меня, и я ничего не могу с этим сделать. Да и не слишком уж хочу, мне тоже есть за что его винить.

— Я чувствую запах еды! — раздается крик из холла, и через пару секунд в столовой появляется высокий худощавый парень, грубые черты лица которого кажутся мне знакомыми. — Вот это пир! Соня, выходи за меня!

— Ни за что, — качает она головой, и я замечаю, что смотрит она не на вновь прибывшего, а на Марка. И в ее взгляде есть что-то… печаль, мольба? Ух ты! Становится все веселее и веселее.

— Тогда мне придется заесть свое горе и… — продолжает болтать парень, плюхаясь на свободный стул, и останавливает внимание на мне, замолкая. — О! А кто это у нас здесь?! Принцесса, неужели ты?!

Губы растягиваются в широкой улыбке, потому что я действительно узнаю его.

— Николай, — киваю я. — Мое почтение.

— Вот это да, Ди! Какой красоткой ты выросла! И как я рад тебя видеть! Ну давай, рассказывай. Как живешь? Скольких мужей похоронила?

— Я пока еще работаю над этим.

— Мне их уже жаль. А я теперь звезда, прикинь? Слышала мой новый трек?

— К сожалению…

— Ничего, — отмахивается Коля. — Еще успеешь. Знаешь, сколько мы над ним работали? Сейчас я тебе все расскажу, закачаешься…

Коля становится настоящим спасителем. Он успевает и есть, и болтать одновременно, посвящая меня во все веселые детали создания музыки и имени артиста. Увлеченно слушаю, не стесняясь в реакциях, Дима расслабляется и даже гордо задирает нос, увидев мой искренний интерес. Парни на самом деле большие молодцы, даже этот дом со студией в подвале заслуживает отдельной похвалы. Они пробились, смогли не только выстрелить, но и выстоять. Дима занимается финансами и маркетингом, Марк отвечает за продюсирование и техническую сторону проектов, а Коля рабочая творческая лошадка. В их команде еще несколько человек, но эта троица стоит у истоков.

— А потом Марк послал их к черту, и мы решили открыть свою студию, — бубнит Коля, дожевывая мясной рулет. — Круто, да?

— Круто! — восхищенно соглашаюсь я.

Марк молча потягивает сок с таким видом, будто речь идет о кругах на полях, в которые он не верит, и я поворачиваю голову, глядя в горящие глаза брата.

— Это очень круто, Дим. Просто невероятно.

— Спасибо, — с теплотой отвечает он.

Сердце тоскливо сжимается, протягиваю руку и касаюсь ладони брата, легонько стискивая его пальцы. Это не извинения, но мне действительно жаль, что между нами все сложилось вот так. Его голос из динамика телефона гремит за задворках памяти: «Эгоистичная сука! Тебе хоть до кого-то есть дело, кроме тебя самой?!»

Прочищаю горло и растерянно смотрю по сторонам:

— Где здесь туалет?

— В маленькой гостиной, — отвечает Соня, но быстро сообразив, что в доме я еще не ориентируюсь, рисует более точный маршрут: — Из холла налево и сразу за лестницей.

Выхожу из-за стола и следую намеченному пути, разглядывая в вечернем полумраке интерьер дома. Без изысков, но со вкусом. Мягкие ковры на полу, картины современных художников, музыкальные пластинки на стенах и полках, легкие занавески на окнах, выходящих во внутренний двор. Парни постарались сделать это место действительно уютным. Может быть, не кровная, но рядом с Димкой есть семья, и я за него искренне рада.

Оставшись наедине с собой в крошечной уборной, долго мою руки, глядя, как теплая вода стекает по коже, и размышляя. Если Марк живет здесь, то это значит, что кольцо Дарины может быть в шаговой доступности, — это плюс. Правда, Рождественский, узнав о вчерашнем спектакле, не сильно рад меня видеть — это минус, но и с ним можно будет поработать, а заодно и с братом отношения наладить, если получится. И вот уже минус превращается в жирный плюс!

Вытираю руки белым махровым полотенцем и собираюсь быстро вернуться за стол, но натыкаюсь на темную фигуру, сидящую на диване в гостиной. Рассеянные оранжевые лучи скользят по полу и стенам, но лицо Марка скрывает тень. Он медленно поднимается, а я останавливаюсь у подножия лестницы, ничуть не страшась хищника.

— Значит… Диана?

— Всегда мечтала быть Наташей, — игриво пожимаю плечами.

— Ты знала, что я…

— Тайный любовник моего брата?

— Его партнер, — недовольно поправляет Марк, но его дрогнувшие в короткой улыбке губы дают понять, что чувство юмора, которое так понравилось мне вчера, на месте.

— Нет, не знала. Еще сегодня утром я думала, что мы больше никогда не увидимся.

— Верится с трудом.

— Почему? Ты ведь тоже не узнал во мне сестру своего… — Прижимаю кулак к губам, соблазн продолжить эту забавную игру в дразнилки слишком велик. Марк кривится, но я точно знаю, его это все веселит не меньше, чем меня. — В общем-то мы с братом не слишком близки, чтобы я следила за его… кхм… личной жизнью.

— К чему тогда было фальшивое имя?

— Люблю поиграть.

— Вчера ты была другой, — задумчиво говорит он.

— Неужели Наташа нравилась тебе больше?

Он приподнимает брови и отводит взгляд. Ответа все нет, и это настораживает.

— Сильно злишься? — я добавляю в голос побольше смущенного раскаяния от Наташи.

— Вообще не злюсь. Прекрати притворяться, это больше ни к чему.

— Ты и сам кажешься сегодня другим. Один-один, Марк.

Он гортанно усмехается, и этот звук приятной дрожью стекает по груди и животу. Масок больше нет, но игра продолжается. Мне нужно вернуть кольцо. Поднимаю руку и провожу кончиками пальцев по гладкой коже чуть выше локтя Марка, запрокидываю голову и подаюсь вперед, глядя ему в глаза:

— Мы могли бы познакомиться заново. Как тебе идея?

— А что скажет жених?

— Его больше нет.

Расстояние между нашими лицами все сокращается, теплое дыхание ласкает губы, а на внутренней стороне бедер просыпаются горячие искорки, от которых слабеют ноги. Ого! А на трезвую голову его присутствие ощущается куда ярче.

— И не было? — спрашивает Марк, ныряя ладонью под мою толстовку, и обхватывает талию.

Какой же глубокий у него голос, пробирает до самых костей. Большой палец поглаживает мой напряженный живот, никаких границ приличия. Хорошо, что за столом мы сидели достаточно далеко. Я крепче сжимаю пальцы на его руке, отчаянно борясь с помутневшим рассудком:

— А есть разница?

Марк наклоняется и проводит носом по моей щеке, подбираясь к уху. Опускаю веки и вслушиваюсь в сексуальный шепот, от которого волосы на затылке встают дыбом:

— Вчера был чудесный вечер, а сегодня… — Он замолкает, и я задерживаю дыхание, усмиряя подступающее ликование от того, как просто и быстро все может решиться. — Мне это больше не интересно.

Удар сердца заставляет распахнуть глаза. Марк шагает в сторону, забирая с собой горячее притяжение. Хватаюсь за поручень, не в силах пошевелиться. Что он сказал? Не интересно? Это как?

— Рад был познакомиться, Диана, — насмешливо бросает Марк, поднимаясь по ступеням.

— Взаимно, — ровным тоном отвечаю я, глядя, как последний луч солнца тонет в вечерней темноте.

Со второго этажа доносится хлопок двери, и я встряхиваю головой, стараясь избавиться от оцепенения. Он отшил меня? Взял и отшил?! Медлен-ной поступью возвращаюсь в столовую, и, как только оказываюсь на пороге, все сидящие за столом замолкают.

— Меня обсуждали? — спрашиваю я, занимая свое место.

— Нет! — Соня прячет взгляд, чем сдает себя с потрохами.

— Не тебя, а твою сексуальную задницу, — Коля сжимает в зубах зубочистку.

— Я тронута до глубины души.

Тишина звенит в пустоте молчания. Дима и Соня переглядываются, а Коля поднимается из-за стола, поглаживая живот.

— Спасибо за ужин, — обращается он к Соне. — Если что, мое предложение о замужестве еще в силе.

— Тоже уходишь? — хлопает глазами Дима.

— Попробую добить второй куплет, пока есть силы.

Соня встает и принимается складывать пустые тарелки в стопку. Кажется, меня выгоняют.

— Помощь нужна? — предлагаю я с вынужденной вежливостью.

— Нет, что ты! Гости не моют посуду!

Соня выходит из комнаты, Коля, подмигнув мне, тоже скрывается за аркой, а Дима откидывается на спинку стула и сцепляет руки на затылке, глядя в потолок.

— Может, подышим? — предлагаю я.

— Я думал, ты тоже сбежишь.

— Думал или надеялся?

— Ди… — вздыхает он, и в шуме его дыхания я чувствую угрозу серьезного разговора.

— Дим, давай не будем, — резко обрываю я.

— Ладно, идем подышим.

Брат шагает к стеклянной двери, скрывающейся в углу, и распахивает ее, выпуская меня на деревянную узкую террасу. У дальней стены стоят четыре садовых кресла и небольшой квадратный стол. Ветер качает ветви деревьев, покрытых молодой листвой, тонкий серп месяца мягко светится посреди темного неба, усыпанного тусклым сиянием звезд.

— Ты уже виделась с мамой? — приглушенно спрашивает Дима.

— Еще нет.

— Можем съездить к ней вместе.

— Запишемся на парный прием? — устало усмехаюсь я.

— Наверное, придется. Такого в ее практике точно еще не было.

Он поворачивает голову, и мы долго смотрим друг на друга, не произнося ни слова, потому что правильных нет, а все неправильные уже были сказаны. Брат вдруг обнимает меня, притягивая к груди, и я опускаю голову на его плечо.

— Я рад тебя видеть. Правда.

— А я рада, что у тебя такая классная жизнь.

— Ди…

— Просто скажи — спасибо.

— Спасибо, сестренка, — отвечает Дима, прижимаясь щекой к моей макушке.

Глубоко вдыхаю аромат его кожи, который отдаленно напоминает о детстве. Стоим в щемящем сердце молчании еще несколько минут, и медленно, но так безболезненно на моих губах расцветает улыбка от осознания: у нас уже достаточно опыта, чтобы идти дальше глупых детских обид. По крайней мере, мы можем попытаться сделать этот шаг.

— Дим…

— М-м?

— А здесь найдется еще одна свободная комната?

— Ты серьезно? — он недоверчиво прищуривается, отстранившись.

— Более чем.

Дима косится на горящие окна первого этажа, за которыми, вероятнее всего, Соня сейчас моет посуду:

— Если это из-за…

— Она в него влюблена? — задаю вопрос наперерез.

Он проводит зубами по верхней губе. Всегда так делает, когда не хочет говорить правду.

— Там все… сложно. Ты правда знакома с Марком?

— Есть грешок. А тебе правда нравится Соня?

— Да. — В его голосе слышится неприкрытая печаль.

Задумчиво киваю и обвожу взглядом задний двор. Парочка круглых фонариков у забора освещают небольшую калитку, под раскидистым орехом стоит массивный железный мангал. А здесь здорово.

— Ди, насчет Марка… он…

— Ты меня приютишь или нет? — впиваюсь в него серьезным взглядом, не нуждаясь в предостережениях.

— Конечно, — сдается Дима. — В дальнем крыле есть комната, она небольшая, и в ней нет ванной…

— Класс! Поеду за вещами!

— Почему мне кажется, что я об этом еще пожалею?

— Перекрестись! — подмигиваю Диме и, коротко чмокнув его в щеку, возвращаюсь в дом.

POV Марк

— Я сказал «нет»! — произношу твердо, с укором глядя на то, как Мышь растекается по стулу в утреннем припадке.

— Ну почему-у-у? — скулит он. — Все уже готово! Я готов!

— Никаких стартов без прогрева!

— Согласен с Марком, — кивает Дима, поднимая со стола планшет. — Последние продажи ниже прогнозируемых на двадцать процентов.

— Продажи, продажи… — бубнит Мышь. — Вы только о бабках и думаете.

— Ты живешь на эти бабки! — выкрикиваем с Димой хором.

Рома и Вова переглядываются, сдерживая тихие смешки, и я угрюмо смотрю сначала на одного, а потом на второго. Выгибаю брови, оставляя вопрос неозвученным, но они и так прекрасно понимают, о чем я хочу спросить.

— Мы пока в кризисе, — понуро говорит Рома.

— Мы в жопе, — дополняет Вова.

Потираю пальцами глаза, стараясь избавиться от сонливости, и сбавляю обороты:

— Я набросал кое-что вчера…

— Доброе утро! — звучит за спиной бодрый и звонкий голос.

Нотки акцента вцепляются в горло, точно колючки кактуса, и я оборачиваюсь, все еще надеясь, что у меня просто крыша поехала из-за утреннего непростительно цветного сна, в котором… Да быть не может! Серьезно?!

Диана перекидывает спутанные светлые волосы за спину и шагает сквозь арку в столовую, оглядывая сидящих за столом парней. На ней только огромная серая футболка, под тонкой тканью которой виднеются очертания аккуратной груди, и белые низкие носки. С трудом отрываюсь от разглядывания ее обнаженных ног и поднимаю голову, но Диана нарочно игнорирует мое присутствие.

— Что это с вами? Нужно ответить «и тебе доброе утро, прекрасная незнакомка», — смеется она и подходит к Диме.

— Я был уверен, что ты не встанешь раньше двенадцати. — Он поджимает губы, сдерживая улыбку. — Кхм… ребята, это моя младшая сестра — Диана. Она поживет тут какое-то время.

— Приве-е-ет! — с нешуточным впечатлением тянет Рома.

— Димон, а у тебя только одна сестра? — спрашивает Вова.

— К счастью, да, — усмехается Дима. — Ди, у нас тут утренняя летучка… не могла бы ты…

— Я помешала?! Как неловко, простите!

Переигрывает.

— Ничего страшного.

— Ты можешь и с нами посидеть.

Я им сейчас башни пооткручиваю, честное слово. Как будто девок полуголых ни разу не видели. Прижимаю пальцы к пульсирующей межбровной складке и вздыхаю:

— Парни, а вы дрочить с утра не пробовали? Говорят, помогает мозги прочистить.

— То-то у тебя такие руки накачанные, — парирует Диана.

Поднимаю на нее взгляд, и она весело щурится, наморщив нос. Какого черта?! Хочет, чтобы я вытащил ее из комнаты и научил хорошим манерам? Ни фига. Пусть пыжится, сколько влезет, я не поведусь. Думает, она первая, кого я послал? Думает, я не видел этих концертов раньше? Беззвучно фыркаю и бью пальцем по планшету. Никакая цыпа, даже самая хорошенькая, не сможет отвлечь меня от работы.

— Дим, можно мне кофе? — ласково просит Диана.

— Кофемашина на кухне.

— Но я не умею ею пользоваться, а Сони нигде нет.

— Давай я помогу! — вызывается Мышь.

— Мы работаем! — отрезаю я, не отрывая глаз от таблицы.

— Лад-но, — безэмоционально отвечает Диана. — Прогуляюсь до кафе.

В комнату врывается свежий ветер, и я смотрю на дверь, которая выходит на задний двор. Диана уже заносит ногу, чтобы переступить порог, но Дима догоняет сестру и останавливает, положив руку на плечо:

— У нас во дворе нет кафе.

— Я в курсе. Оно есть через улицу, и так ближе всего.

— А ты ничего не забыла?

— Тоже хочешь кофе? Какой?

Дима опускает голову, Диана повторяет за ним и смотрит на свои голые ноги.

— А-а-а… — хмурится она и поднимает руку ладонью вверх. — Давай мне свои шорты и тапки.

— Ди…

— Дима, не начинай! Я вернусь и сразу отдам. Тебе что, жалко?

— Там холодно.

— Нормально.

— Ди…

— Дима!

С любопытством наблюдаю за спором двух близких родственников. Диана почти в полтора раза меньше брата, но говорит и смотрит так, словно у нее под футболкой базука. Прижимаю пальцы к губам, чтобы они не жили своей жизнью и не смели улыбаться, и продолжаю делать вид, что очень занят. Слышится страдальческий вздох, шорох одежды, и когда я снова смотрю вперед, то вижу только исчезающую спину мелкой террористки и идиота-друга, стоящего в трусах рядом со столом.

— Ни слова, — мрачно произносит он, опускаясь на стул.

— Не почку отжала, и то хорошо, — смеется Мышь.

— Я у тебя сейчас мозг отожму, — рычу я. — На этой неделе будешь снимать ролики с блогерами! Дим…

— Да, я приглашу к нам несколько знакомых ребят. Может, еще кого-то подыщу.

— Отлично, — киваю я и поворачиваюсь к дуэту «Сочь». — А теперь вы…

Время за обсуждением планов на неделю летит почти незаметно. Парни наконец включаются в рабочий процесс, но их настрой сдувает утренний ветер, который приносит с собой Диана, вновь появляясь в столовой. Она опускает на середину стола бумажный пакет и вытаскивает несколько подставок с картонными стаканами.

— В качестве извинений за неудобства, — говорит она, расставляя кофе перед каждым из присутствующих. — Любимому старшенькому — латте на банановом молоке, Николаю — капучино с фисташковым сиропом. Вам, двое из ларца, капучино на кокосовом молоке с ирландским кремом, а тебе… недовольный хмурый мальчик, американо с корицей и двумя ложками сливок.

Диана наклоняется рядом со мной, чтобы поставить стакан, ее волосы касаются руки. Стискиваю зубы и не произношу ни слова. Я не любитель прилюдной порки.

— Ну вот и все! Не смею больше вас тревожить. Хотя нет…

Она опирается о мое плечо и стаскивает шорты, поднимая сначала одну ногу, а затем вторую. Швыряет их через стол точно Диме в руки и, прихватив свой кофе, выходит из комнаты. Шея горит в желании оглянуться, но я смотрю Диме в глаза, всем видом показывая, что ему стоило обсудить со мной нового жильца.

— Вкуснятина! — блаженно причмокивает Мышь. — Дим, чего ты ее раньше к нам не поселил? Красавица, умница и…

«И я ее выпорю. Достану наручники, пристегну к постели и буду лупить, пока солнце не сядет», — проносится в мыслях в сопровождении такой яркой картинки, что я обжигаю язык, сделав первый глоток бодрящего напитка.

Сука! Это все из-за нее!

— Ребят, спускайтесь в студию, мы с Марком подойдем чуть позже, — весело лопочет Дима, снисходительно глядя мне в глаза.

Тяжело вздыхаю, потому что точно знаю, к чему он клонит. Его второе имя — серьезные разговоры. Парни поднимаются с мест, Мышь хлопает меня по спине в знак сочувствия. Остаемся в комнате одни, Дима неторопливо и с нескрываемым удовольствием потягивает кофе.

— Марк, не хочешь объяснить, что за прилив серьезности? Наши утренние летучки никогда не отличались от посиделок в баре, а сегодня…

— На что ты намекаешь?

— А то ты сам не понимаешь. Ди негде жить, она не сделала тебе ничего плохого, даже кофе принесла. Откуда столько бы́чки?

— Ты мог бы обсудить ее переезд со мной, прежде чем…

— Этот дом такой же мой, как и твой, — строго перебивает он.

— Да, но не я притащил сюда двух баб за последние полгода, — отвечаю ему в тон. — А что дальше? Ко мне в комнату кого-нибудь поселишь?

— Тебя бесит сам факт наличия девушек или их отношение к твоей персоне?

— Меня бесит… — Замолкаю и провожу ладонью по лицу, размазывая раздражение. — Плевать! Хочешь, чтобы она жила здесь? Пусть живет. Но я не обязан относиться к ней по-особенному. Она твоя сестра, а не моя.

— Верно. Она моя сестра, и я…

— Ну что? — злобно усмехаюсь. — Сейчас скажешь, что-то вроде… Обидишь ее, и я тебя в асфальт закатаю?

Дима заливается громким смехом и со стуком ставит стакан на стол.

— Марк, да она от тебя даже костей не оставит, если захочет!

Его заявление вызывает вспышку гнева, держу себя в руках из последних сил. Что он несет? Я, конечно, все понимаю, он видит в ней только самое лучшее, но это полнейший бред. Ей со мной не тягаться.

Дима встает и обходит стол, останавливается рядом и опускает ладонь на мое плечо:

— Ты мой братан, Марк, поэтому я должен предупредить… не рассчитывай на что-то серьезное, ладно? Творец с разбитым сердцем лучше работает, но нам не нужен новый сопливый альбом.

— Ты стебешься? Забыл, с кем говоришь?

— Нет, — широко улыбается он. — Просто я хорошо знаю свою сестру. И я вижу, как ты на нее реагируешь.

— Купи очки!

— Пойду-ка я лучше Соню поищу. Не удивлюсь, если Ди ее в шкафу заперла, чтобы не мешала, — все так же беспечно бросает Дима и уходит.

Сижу неподвижно несколько секунд, пальцы напряженно сжимают стакан с кофе, оставляя на картонных боках вмятины. Разбитое сердце? Я что, похож на восьмиклассника? Выпускаю весь воздух из легких, прикрывая глаза. Чушь! Миллион раз чушь! Поднимаюсь, отталкивая стул, и выхожу из столовой. Слышу звук включенного телевизора из маленькой гостиной и поворачиваю голову. Значит, она решила поиграть со мной? Развлечься? Что ж, тогда играем, я не против.

Вхожу в гостиную, Диана сидит на диване, подтянув колени к груди. Задранная футболка открывает гладкое бедро, а если встать напротив, то можно увидеть вообще все. Бесстыжая.

— Спасибо за кофе, — произношу я, приближаясь.

— Пожалуйста. — Она увлеченно смотрит в телевизор, на экране которого показывают глупое утреннее шоу.

Опускаюсь на диван, Диана вытягивает ноги, невесомо касаясь ступнями пола. Край футболки заканчивается у самой границы приличия, и я скольжу взглядом по мягким бедрам, которые перетекают в острые колени, тонкие икры и изящные щиколотки.

— Нравится? — спрашивает Диана.

— Да, — безэмоционально отвечаю я. — У тебя красивые ноги.

— Все это говорят. Скажи мне то, чего я еще не слышала.

— Прикройся!

Поднимаю голову, Диана улыбается и перекидывает ногу через мое бедро, оттягивая нижний край футболки и прижимая его к дивану. Тяжесть почти не ощущается, а вот близость… кровь закипает, дыхание обжигает горло.

— Я заставляю тебя нервничать? Кажется, ты не рад, что мы теперь соседи.

Нет, сучка бесстыжая, так не пойдет. Наклоняюсь к лицу Дианы, ее ресницы завороженно подрагивают. Медленно поднимаю руку и провожу костяшками по ее груди, опуская взгляд. Под светло-серой тканью появляется заметный бугорок. Теперь мы на равных.

— Ди… — шумно вздыхаю я, и она замирает. — Дима говорит, что…

Она крепче сжимает край футболки, чуть подаваясь вперед. Вновь нахожу ее глаза, зрачки расширены. От нее пахнет сладким кофе и зубной пастой. Предвкушение разливается по телу горячим сиропом, и я напрягаю пальцы на ногах. Соперница хороша, но я не уступлю.

— Он говорит, что я его братан. — Опускаю ладонь на ее колено и сжимаю его. — А в моем списке извращений… инцеста нет.

Сбрасываю стройную ногу с бедра и поднимаюсь. Шум крови стоит в ушах, но я уже давно научился справляться с гормонами. Диана смотрит на меня снизу вверх непоколебимо и уверенно. Приподнимает уголки губ и хватает стакан с кофе, который стоит на подлокотнике.

— Хорошего дня, Марк, — бросает она, возвращая внимание телевизору. — Увидимся!

Качаю головой. Да что с ней не так? Ненормальная. Черт! И это заводит еще больше!

— Лучше сдайся сейчас, — предупреждаю я.

— Боишься?

— Тебя?!

— Себя, — хмыкает Диана. — Тебе стоит поискать белые трусы для флага. Ты уже проиграл.

— Не зли меня…

— А то что? — Она смело вскидывает подбородок. — Что ты мне сделаешь, Марк?

Я едва сдерживаюсь, чтобы не схватить ее за горло и… впиться озлобленным поцелуем в губы, которые так надменно улыбаются мне.

— Сдавайся, — шепчет она, игриво дернув бровями. — Тебе понравится.

Я и не сомневаюсь, а еще точно знаю, что ей тоже все понравится, да вот только… мне это не нужно! Я уже вышел из того возраста, когда член выступает в роли стрелки компаса и задает направление. Расслабленно выдыхаю и опускаю голову, разворачиваюсь и шагаю к лестнице.

— Обещай, что будешь думать обо мне! — кричит она мне в спину. — И не делай воду слишком холодной, иначе заболеешь!

Сука, самая натуральная! Это уже дело принципа. Я не дам ей то, чего она хочет.