Тютюнин против ЦРУ

Алекс Орлов, 2003

Пить все, что горит, – вредно. Сергей Тютюнин и его дружок Леха Окуркин об этом не знали. Они жили обычной жизнью пролетариев, пока однажды не нашли себе приключений. Сначала ими заинтересовались ЦРУ и пенсионерка Живолупова, в прошлом сотрудница НКВД. Потом добавились проблемы с инопланетянами, драконами и боевыми свиньями. Жизнь приятелей стала интереснее.

26

Наученный горьким опытом со старушкой, Тютюнин лично проверил пробки на фильтрах, чтобы путешествие не окончилось, так и не начавшись.

Исключение он сделал только для Палыча, поскольку ему противогаза не потребовалось.

Когда Абдулла спросил почему, Сергей сказал, что Палыч — йог. Это было не совсем правдой, однако Тютюнин не знал, как объяснить особенности своего гостя.

На всякий случай попрощавшись с Саидом и двумя его земляками, группа тронулась в неизвестность. Абдулла шёл впереди и длинным посохом проверял перед собой дорогу. Если опасность казалось проводнику слишком очевидной, он бросал вперёд гайку с привязанной к ней ленточкой и только после этого осмеливался идти дальше.

Спустя час или даже больше среди высокой травы стали попадаться остовы военных автомобилей, тюки с полуистлевшим обмундированием, банки с окаменевшим солидолом и коробочки с военной лыжной мазью.

Абдулла останавливался все чаще и подолгу готовился к броску очередной гайки с ленточкой.

Потревоженные людьми сонные мухи поднимались из травы целыми стаями и, тревожно гудя, улетали на запад.

Волнение проводника передавалось Серёге и Лехе, а вот Палыч становился все бодрее по мере того, как экспедиция приближалась к его заветной цели.

Ещё через четверть часа отряд преодолел поваленные временем столбы с колючей проволокой, а затем и предупреждающую надпись:

«Внимание! Часовой стреляет без предупреждения!»

«Да куда ж это мы идём?» — заволновался Тютюнин, однако надпись на следующем щите расставила все по своим местам:

«Хранилище неприкосновенного запаса членов ЦК ВКП(б)».

ВКП(б) было слегка закрашено, и по нему уже другой краской написали «КПСС».

Когда до возвышавшихся впереди руин склада оставалось совсем немного, земля под группой неожиданно разверзлась, и они полетели вниз.

«Вот и все», — подумал Сергей, пока летел до самого дна. Затем последовал удар, и падение прекратилось.

«Нет, не все», — снова подумал он и услышал какие-то хрипы. В темноте скользнул луч принадлежавшего проводнику фонарика. Он упёрся в бьющийся комок, и Тютюнин узнал Леху. Порванная маска противогаза уже его не защищала, и запах продуктового подземелья грозил ему смертью.

Не растерявшись, Сергей выдернул из сумки запасной противогаз и в несколько секунд надел его на друга.

Окуркин задышал ровнее, а затем поднялся на ноги.

Чуть в стороне, перебирая от нетерпения ногами, стоял Палыч. Запах протухших складов ничуть его не беспокоил, а, казалось, наоборот, даже возбуждал. Гость чувствовал, что осталось совсем немного и колбаска уже где-то рядом.

Когда выяснилось, что все живы, группа двинулась дальше. Им пришлось идти мимо бесконечных стеллажей, заставленных коробками с маслом, мешками с сухарями и ящиками с тушёнкой «Ворошиловская 1936 г.».

Минут через десять Абдулла остановился возле огромных запертых ворот. Серёга с Лехой поняли, что это и есть то самое место.

Палыч от перевозбуждения начал поскуливать.

— С ним должен идти кто-то один, — глухо пробубнил сквозь маску проводник. — Остальные буду страховать.

Он снял с плеча моток капроновой верёвки и вопросительно посмотрел на Сергея и Леху.

— Иду я, — сказал Тютюнин, — а ты будешь тянуть, если что.

Окуркин кивнул. Абдулла привязал Сергея за лодыжку, а затем они вместе с Окуркиным отворили тяжёлые ворота.

— Возьми. — Проводник сунул Серёге фонарь. — Тебе он нужнее. И помни — ваши сто пятьдесят килограмм.

— Чужого нам не надо, — ответил Тютюнин и, махнув Палычу рукой, скомандовал:

— Пойдём.