#УльтраНасилие. Том 1

Алекс Муров

Насилие передается из поколения в поколения. Так было всегда. Словно какой-то злой рок или проклятье несут разрушение от далёких-далёких предков и безжалостно пожирают их потомков…Молодой полицейский Мирон Райский любит слушать Нирвану, цитировать Булгакова, а ещё… Мирон одержим злым демоном, который даёт ему силу и ярость, благодаря чему, он жестоко убивает направо и налево сектантов, дилеров, сатанистов и всех разномастных отбросов общества, пытаясь найти убийц своей беременной девушки. Книга содержит нецензурную брань.

1

Около года назад…

Полицейский уазик не торопливо ехал мимо утонувшего в осенней листве, хвойного леса. За рулём сидел тёмноволосый Виктор, начинающий уже потихоньку седеть в свои не полные тридцать. Рядом с ним сидел и смотрел на русскую природу в окно, молодой Мирон Райский. Парень гладко выбрит, причёсан, ему на днях исполнилось лишь 23 года. Он упакован в форму, как и его товарищ. Форма ему очень идёт. У Мирона черты смазливого сердцееда. Кожа у него чистая и розовая. Он так и излучает молодость и свет. На улице вовсю бьёт солнце. В авто стоит гробовая тишина.

— Ну ты хоть музон какой-нибудь включи, ёмаё… — говорит Мирон, посмотрев на коллегу. — Тихо, как в морге! Там и то веселее.

— Надо, сам включи!

Мирон включил на магнитоле радио. И оттуда запела IOWA с песней «Улыбайся». Мирон начал энергично елозить на кресле и кривляться под музыку. Мрачный Виктор посмотрел на него, как на полного идиота и снова сосредоточился на дороге.

— Да ладно, чё ты какой… — говорит Райский, хлопнув товарища по плечу.

— Какой?

— Слышал чё деваха втирает, улыбайся, бро, чё такой хмурый… Вид у тебя вызывает депрессию!

— А чё ты такой весёлый?

— Знаешь, чё скажу… Когда-то я просто обожал читать книги. Они в детстве были моими единственными друзьями и родными… И мой самый любимый автор, по-настоящему — мой автор, был Булгаков. У него были такие строки. «Злых людей на свете не бывает, есть только люди несчастливые.» Так вот я не злобный человек, я счастливый! Понимаешь?

— Вот как?

— Ну а чё, на самом деле париться… Раз в жизни всё складывается очень даже не плохо… — размахивает руками парень.

— Чё у тебя складывается?

— Ну… Много чё…

— Например?

— Тебе примеры привести? Да у меня их туча блин!

— Я слушаю…

— Ну, во-первых… У меня молодая хорошо обеспеченная жена, которую я безумно люблю и она любит меня, и я точно знаю, это очень даже взаимно…

— Нормально устроился… Ну а во-вторых?

— Чё во-вторых? Я… Скоро буду вполне нормально зарабатывать, не то, что раньше, только и делал что, бухал, шлялся по районам с плохими парнями, да дрался на мячиках… Отбитый блин, оффник!

— Парень с тёмным прошлым… Так бывает…

— В-третьих, я занимаюсь спортом, вот ты скажи-ка мне, ты сколько кг в зале штангу жмёшь?

— Ну… — задумался Виктор. — Соточку могу вполне…

— А я сто пятьдесят, не хочешь?

— Гонишь, бро!

— Не гоню! И готов тебе хоть сёдня в нашем зале продемонстрировать!

— Ловлю тебя на слове!

— И о чём я? Ах да, в-четвёртых… У меня есть свой дом. И самое главное… Самое основное… Пятая деталь и важная! У меня скоро родится ребёнок! И я стану папой. И это будет очень-очень гордо звучать! По-любому!

— Ты сам из детского дома кажется, да?

— Ну да… Оттуда! — парень перестаёт улыбаться.

— Почему ты там оказался?

— У меня родители! Короче… — замялся парень. — Не… Извини бро, не хочу об этом! Это личное! — махнул рукой Мирон.

— Алкоголики?

— Я серьёзно… Не хочу об этом, слышь.

— Так часто бывает! Бухают, а до детей нет никакого дела!

— Я правда, не имею никакого желания об этом говорить, честно!

— Ну ладно… Закрыли тему!

— Вот и замечательно!

— У тебя были проблемы с законом?

— Были… Юзал всякое дерьмо…

— Наркотики?

— Да да… Наркотики, секс, бухло и драки целыми днями… Безбашенная была юность…

— Бывает!

— Но теперь… Этой гадости в моей жизни больше не будет никогда! Это я могу сказать точно и наверняка! Для меня существует только она! Моя блонди… Самая любимая… И тот, кто вскоре родится! Плевать, мальчик это будет или девочка! Я любого буду любить и воспитаю достойно… С любовью и заботой, которой мне самому так не хватало в детстве! Моя жизнь будет для них…

— Чёрт… — сменил тему, напарник Райского. — Этот старый дед сказал по телефону, что у них там висела туша на ели, какого-то убитого животного! Ненавижу сатанистов…

— Ну может они не сатанисты…

— Только они обычно занимаются этим жертвоприношением… Ну, сейчас выясним! — авто съехало с дороги в лес. — В любом случае, ненавижу этих шизанутых ублюдков!

— Знаешь, я тоже ненавижу, когда люди животных трогают! Это отвратительно, чёрт побери… Тех, кто обижает собак или котанов, готов лично голыми руками задушить…

— Здесь мы с тобой мыслим одинаково! Животные ведь не могут себя защитить!

— Ты прикинь, когда я мелким был и зырил кинофильмы… — говорит Мирон, слегка улыбаясь. — Где людей сотнями мочат и тонны кровищи. Мне было насрать… Меня мало люди трогали! Они по своей сути, обычно не очень хорошие. Но если хоть один пёс в кадре вдруг пострадал, то я просто ненавидел этот фильм и никогда больше не смотрел! Нельзя собак убивать…

— Я вспомнил случай… У меня в детстве была собака. Звали Фараоном… Знаешь, порода такая… Боксёр! Весь в мышцах. Однажды я пошёл с ним гулять, он был большой и сильный! И короче, он у меня вместе с поводком вырвался, я упустил его… Он покусал в парке какого-то мальчика… Тот особенно не пострадал… Подоспел дед и помог оттащить разъярённого пса!

— И что потом?

— Потом суд с матерью мальчика… Мы проиграли и дед застрелил пса!

— Чёрт… Зачем?

— Не знаю… Я был зол и ненавидел его. Но сейчас не сужу особо… Он у меня советской закалки, коммунист, дерьма насмотрелся, после войны, в разруху… Чё они видели… Наши предки! Сам понимаешь… Мил особенно не будешь! Другое было время! Чё у него в голове творилось… Без понятия!

— Я бы никогда не поднял руку на собаку! Никогда бы не обидел, отвечаю! Как бы ни было!

— Я тоже бро, я тоже!

— Человека убью! Если вдруг нужно будет… А животных обижать не буду! Никогда.

— Слушай, Мирон… Мы ведь не на прогулку с тобой едем, сам прекрасно знаешь… Если какая мразь будет угрожать оружием, стреляй! Даже не думай! Если у этих подонков напрочь крыша съехала по какому-нибудь вуду или богу смерти, справиться голыми руками с такой мразотой, просто не реально трудно! На самом деле… Даже с самбистами совладать легче!

— Почему?

— До того, как я пошёл в полицию, я успел поработать в психушке… Не самое лучшее было время, мать его! Я выдержал там не долго… Ушёл оттуда через два месяца!

— Побоялся, что сам умом поедешь или чё?

— Не! Не из-за этого! Мне надоело постоянно ходить то с разбитым носом, то с разбитыми рёбрами! Одна старуха помню, ей было лет восемьдесят с лишним, однажды так взбесилась, вспомнив своего трагически погибшего сына в армии, который повесился… Что мы, трое здоровенных накаченных мужиков, не могли с ней справиться! У неё был жёсткий припадок… И нам пришлось не айс!

— Надо же…

— Мы не просто то, чем кажемся… У нас внутри есть скрытые резервы колоссальной силы. За гранью материальной реальности. Только не каждый умеет эту силу в себе пробуждать!

— А психи получается, умеют?

— Вчера у меня был вызов… Одна леди отрезала своему мужу член! Она была вся в истерике, размахивала им и ножиком направо и налево! Я еле с ней справился. Хотя согласись! Её 45 кг и мои 110… Силы явно не соизмеримые! Но она с пеной у рта, как бешеная псина, была готова любого мужика порезать в клочья!

Мужчины выходят из уазика и идут в чащу леса, держа готовыми, заряженные автоматы.

— На спине даже шрамы от её когтей остались! Жена подумала я с проституткой развлекался и во время секса получил царапины, дура тупорылая! — сплюнул Виктор.

— Слушай, а зачем эта сумасшедшая мужу его член отрезала?

— Он ей изменил с какой-то не совершеннолетней школьницей… Она и взбесилась! Устала измены терпеть!

— Мдэ… Жесть просто… Когда ты молчал по моему, было гораздо веселее! Ты мне знаешь блин, как-то больше нравился!

— Ничего, скоро привыкнешь! И не такого насмотришься и не таких ещё извращенцев увидишь!

— Не очень бы хотелось…

— А ты думал в сказку попал?

— Я ни о чём не думал!

Кто-то близко громко свистнул. Оба резко обернулись. В ста метрах от них, у молодой жёлтой ёлки, стоял дремучий бородатый егерь с ружьём и папиросой во рту.

— Вот и вы! Соколики… — говорит он.

— Твою ж мать, леший… — говорит Виктор. — Это ты звонил?

— Я… — говорит старик и подходит к полицейским, дымя табачным дымом.

— Что здесь стряслось? Давай говори, старый!

— Чёрт с рогами… Здесь беснует…

— Чего? Ты чё паришь, какой чёрт? — возмутился Виктор. — Ты бухой чтоль или мухоморов обожрался?

— Там… — показывает рукой на лес, старик. — Пройдёте метров двести, есть полянка там у маленького болотца… Любит молодежь в это время на поляне этой, время проводить…

— В каком смысле? — спрашивает Мирон.

— Каждую осень толпы молодых приходят… Остаются на время, с палатками… Ночуют. Поляна-то особенная!

— Чем это она может отличаться от остальных полян?

— Грибы там растут злобные!

— Те, о которых я подумал?

— Наркоманы их уж очень любят!

— Гитлер тоже любил… — говорит Виктор.

— Ты о чём? — не понял Мирон.

— Потом расскажу! — отмахнулся парень, чтобы дед продолжил.

— На той поляне их всегда в избытке, торчи об этом знают! Безобидные они… Я привык их видеть каждый год… По лесу брожу много. Но в этом году там совсем другие гости! И меня это пугает!

— Какие-нибудь извращенцы?

— Вы сходите сами посмотрите, на то вы и полиция… — говорит дед. — А я здесь буду… Не хочу идти! Я человек верующий! И от чертей стараюсь быть подальше!

Виктор и Мирон двинули в сторону поляны.

— Какой-то этот дед сам дэцл поехавший… — говорит Мирон.

— Поживи один в лесу с десяток лет… Без людей, без айфона, интернета, да чё там говорить, без туалета нормального… И не таким станешь!

— Ты чё там про Гитлера затирал?

— Перед тем, как стать таким, каким мы помним его по учебникам истории и бесконечным кинофильмам, любил наш нацик с усиками заторчать не по детски…

— Первый раз слышу.

— А я знаю… Молодой фюрер был… Любил экспериментировать с галлюциногенами, расширяющими сознание и горизонты… Однажды он даже отправился в лес, под Веной, и искал он не кого-нибудь, а лесного тролля, который являлся ему в наркотических видениях.

Мирон смотрит под ноги и видит кровавые брызги на листве.

— Зырь! — говорит он. — Здесь кровища чья-то!

— Держи оружие на готове! — предупреждает Виктор.

Молодые люди выходят на нужную им, грибную поляну и то, что они увидели, заставило их широко открыть глаза. Поле было очерчено в круг крестами из палок. Повсюду была красная кровь. На единственном деревце на всей поляне, висела туша убитого козла. Горел костёр, а над ним висел ржавый котелок.

— Что здесь было? — произнёс Мирон, подходя ближе к месту.

— Жертвоприношение… — ответил коллеге, Виктор. — Это у них ритуал такой!

— Больные ублюдки!

Мирон подходит к костру и видит книжку, которая валялась рядом. Парень поднял её и прочитал то, что было отпечатано на обложке, вслух:

— Оккультное чтиво. Библия сатаниста…

— А ещё, папа национал-социализма, увлекался этой темой. Есть инфа, что именно сатанисты привели его к власти.

— Мда… Читал что-нибудь подобное?

— Не бро… Такая литература не по мне! Я люблю классику! Со школы. Что-то вроде Гончарова… Его необыкновенную историю зачитывал до дыр!

— Прикидываешь, что может быть в голове у типа, что такую шнягу про Сатану от начала до конца прострочил?

— Ну, явно не любовь к ближнему и самосовершенствованию мира…

— Саморазрушение! — крикнул кто-то со стороны. — Вот, что действительно в этом мире важно!

И как только Виктор резко обернулся и вскинул автомат, его плечо насквозь продырявила острая стрела. Полицейский выронил из рук оружие и схватился за ранение, взвыв от боли. Лучник был высоким и полностью голым. Он вышел из воды болота и был весь в тине. Его кожа на жилистом теле была белая, как мел. На голове у психа, была надета маска в форме черепа козла, с длинными рогами. В руке у сатаниста, самодельный лук. Мирон, увидев его, застыл на месте. Такого зрелища он точно ещё в жизни никогда не видел. Возможно, только в дрянных американских фильмах ужасов или в бредовых сумасбродных ночных кошмарах. Упавший на колени, со стрелой в плече, Виктор, крикнул ему:

— Блядь! Чего стоишь, мать твою! Убей этого козла! Стреляй! — полицейский падает в листву.

Череп уставился на Мирона. Оба не решаются продолжать боевые действия. Преступник опускает лук и говорит ему:

— Ты! Ведь ты свой, парень!

Виктор, надрываясь, орёт не решительному Мирону:

— Убей его! Убей эту суку, чего ты на него уставился?

Мирон замешкавшись, смотрел то на Виктора, то на голого сатаниста в маске. Тот, подняв, руку, указывает пальцем на парня и говорит:

— Я вижу тебя насквозь, я ощущаю… Ты один из нас!

— Стреляй в этого ебанутого урода, Мирон! Убей его нахер!

— Проснись! Он ждёт! — говорит «сын сатаны»

И в этот миг, Мирон стреляет короткой очередью ему в центр грудной клетки. Хлынула красная кровь.

— Проснись и действуй! — произнёс последнее, сатанист и рухнул в воду болота, обливаясь кровью.

Мирон опустил автомат и глубоко выдохнул. Его слегка трясло.

— Какого хрена ты так долго думал? Ты чего завис, он мог нас обоих завалить.

— Я… Я не знаю… — говорит Райский.

— Тебе ещё столькому нужно научиться… Салага!

Мирон вытер пот со лба. Он не мог оторвать взгляда от убитого им, сатаниста.

— Может ты что-нибудь для меня сделаешь… — говорит Виктор. — Поможешь мне встать например, у меня всё-таки тяжёлая рана, мать её, мне в больницу срочно надо!

— Да… — Мирон отводит взгляд от трупа и подходит к Виктору, чтобы помочь ему встать.

— Ну и напарника же мне навязали… — прокряхтел тот, когда Мирон дал ему руку.

Всю эту картину, в метрах ста от парней, стояла и наблюдала одна молодая голая девушка, которая спряталась за елью, чтобы её не увидели. Вся спина у неё в рисунках. На левой ягодице, вытатуировано число 666. На глазах надеты чёрные линзы, полностью закрывающие и зрачки и белки. Девушка смотрела на Мирона и в её чёрных глазах сверкала ненависть к этому парню. Чуть повыше уровня глаз, на лбу, у неё нарисован большой крест, чёрными чернилами.