Чертово

Павел Николаевич Алексеев, 2023

Мирон Ушаков – черный копатель. Однажды Мирон отправляется в таинственное место под названием Чертово городище, чтобы раздобыть клад Кудеяра-разбойника. Однако все очень скоро начинает идти не по плану, и Мирон становится заложником страшного сказочного места, где у времени свои правила.

© Павел Алексеев, 2023

© Издание, оформление. Animedia Company, 2023

Белые кости

Глыбы диковинных форм, покрытые мхом, как малахитом, хранили в себе нечто большее, чем просто тайну. Птичьему глазу они виделись незыблемыми плитами, аккуратно сложенными в одном месте руками нечеловеческой силы. Ладонь так и тянулась погладить их, почувствовать влагу многовековой жизни, изученной, но далекой от человеческого сознания. Сокрытые тенью столетних сосен на вершине Шутовой горы, валуны смотрелись инородно, а потому и обросли пугающими легендами.

Безрадостный взгляд миновал урочище и устремился в немую глушь. Тяжелые подошвы кирзовых сапог вмялись в топкую почву. Лезвие ножа скользнуло по рослому стержню гриба. Подберезовик слегка наклонился, а через секунду упал на сырую землю, из которой пробивались травинки осоки. Мужчина средних лет в джинсовой куртке и черной кепке подобрал добычу и аккуратно положил в корзину, полную других грибов. После этого он посмотрел сквозь туманную дымку. В нескольких шагах от него виднелась маленькая зеленая полянка, встречающая гостя россыпью пышных коричневых шляпок на толстых ножках.

Растянув губы в азартной улыбке, грибник ступил вперед и мгновенно ощутил слабость в ногах. Тело обдало жаром, руки затряслись, желудок скрутило, но без боли, словно от нахлынувшего голода. Грудь обожгло, и грибник нервно бросил руку к золотому крестику на цепочке. Шипя от боли, он все же смог сорвать его с шеи и кинуть на землю. На ладони остались красные следы. Крестик испускал пар, обдавал холодом, и холод этот был несравним с самыми глубокими льдами Антарктиды.

На уши давила могильная тишина. Воздух не полнился птичьими трелями. Полнейшее молчание, не колеблемое даже ветром. Аромат лесной свежести сменился запахом серы. Над головой небо — не такое, как пару минут назад. Оно выглядело немного шершавым, как нарисованным на холсте.

«Что это?» — спросил себя грибник и устремил взор вдаль. Странные чувства одолевали разум, озноб колотил, а ноги едва не подкашивались при виде удивительной картины: густой до этого лес поредел, а грибная поляна и вовсе исчезла.

Грибник сделал шаг назад — к розовой пленке, к пересеченной им невидимой границе. Чувство страха тенью мелькнуло на тощем лице. Он двигался, но будто стоял на месте.

За спиной прозвучал стон, точно просящий о помощи, жалобный, но в то же время стылый, как сама смерть. Рука невольно ослабла. Корзина с грибами упала на землю. Нечеловеческий стон вновь расщепил острую тишину. Теперь он гремел тверже и ближе. Грибник обернулся. Перед ним стояло нечто, существо, не похожее ни на что на этой планете, как кусок необработанной глины. Оно едва переставляло тучное подобие ног и, казалось, явилось ниоткуда. Ни рук, ни головы. Склизкая кожа, покрытая шрамами, шевелилась, словно под ее толстым слоем кишели черви. Бледные рубцы расходились по мере приближения к жертве. Это были не шрамы — что-то похожее на присоски, как у пиявок. Из множества глубоких клыкастых отверстий доносились стоны, точно каждая душа, сожранная этим чудовищем, взывала о помощи, страдала, находясь внутри уродца. Оно испускало неприятный кисломолочный запах.

Мужчина отшатнулся, трясущейся рукой перекрестился. Губы шелестели, еле слышно читая молитву. Обреченный взгляд не сползал с монстра, приблизившегося почти вплотную. Острозубые пасти, как слизни, вытянулись и коснулись одежды несчастного. Тягучие кроваво-красные капли ползли по джинсовой куртке. Безумный крик — последнее, что разбудило глухую пустоту. Белые кости рассыпались по земле, а пропитанные кровью обрывки одежды покрыли их.

Имя мужчины в ближайшие недели будет с трагическим вздохом срываться с уст соседок по подъезду и мельтешить в газетах и на страницах социальных сетей в интернете. Когда группы поисковиков опустят руки, а траурный звон колоколов сольется с ревом убитой горем жены, имя пропавшего останется набором букв на надгробной плите. И будет оно вспоминаться лишь во время ночных посиделок у костра.