Брокингемская история. Том 17

Алекс Кардиган (2024)

Нет такой загадки, которая поставила бы в тупик прославленных детективов Доддса и Маклуски. В семнадцатом томе «Брокингемской истории» они расследуют дело о похищении пылесоса из краеведческого музея и дело об анонимном звонке в школу для учёных собак, раскрывают тайну краха фирмы «Железный Легион», выясняют причины пугливого поведения заезжего велосипедиста и устанавливают происхождение странных стуков из Лаборатории Взрывчатых Веществ. Ну а вычислить предназначение необычного тайника на квартире у своего очередного подозреваемого тем более не составило им труда…

CLXIII. Непроницаемая завеса

Поезд стремительно подкатил к совершенно пустой платформе одной из ничем не примечательных захолустных станций, со скрежетом затормозил и со свистом открыл двери. Из последнего вагона на перрон выпрыгнул джентльмен чрезвычайно решительной наружности с большим саквояжем в руке. Обернувшись назад, он призывно прокричал внутрь вагона:

— Доддс, скорее на выход! Где вы там застряли, в конце-то концов?

— Да-да, сейчас-сейчас! — донёсся ответ откуда-то из недр поезда, — Маклуски, я тут неожиданно наткнулся на…

— Потом будете натыкаться! — потерял терпение Маклуски, — Через тридцать секунд поезд закроет двери!

Из вагона послышался торопливый топот, и на платформу оперативно выскочил ещё один решительный джентльмен с ещё одним большим саквояжем в руке… Он успел как нельзя вовремя, так как поезд тут же задвинул двери и стремительно помчался по рельсам куда-то вдаль.

— Будем считать, что наша высадка прошла успешно, — подвёл промежуточный итог Маклуски, — Кстати, в том ли месте мы высадились? Как называется эта станция? — он закрутил головой по сторонам, — Ага, вот висит табличка с названием «Пинч»! Стало быть, мы не ошиблись, — вздохнул с облегчением он, — Итак, мы благополучно добрались до нужной станции… Куда пойдём дальше? Доддс, вы помните, какие рекомендации дал нам на прощанье кондуктор?

— Рекомендация была только одна: сойти с платформы и дошагать до автобусной остановки, — поднапряг память Доддс, — Заодно кондуктор сообщил, что автобус до Карлингтона должен отчалить от станции Пинч примерно через полтора часа…

— К счастью, времени у нас впереди — ещё навалом, — прикинул Маклуски, — Ну что ж, попробуем отыскать эту остановку — а там и узнаем, не обманул ли нас кондуктор! Для начала нам требуется перейти на другую сторону путей… Разумеется, переход находится на том конце платформы! — иронически усмехнулся он.

Два прославленных детектива лондонской Центральной полиции твёрдыми уверенными шагами двинулись по платформе в сторону перехода, крепко сжимая в руках свои драгоценные саквояжи… Возможно, менее законопослушные граждане предпочли бы без лишних затей спрыгнуть на рельсы и за несколько секунд перебраться по ту сторону путей в неположенном по закону месте. Но в тот день знаменитые Доддс и Маклуски как никогда осознавали значимость своего высокого морально-нравственного облика посланцев далёкой столицы на маленькой захолустной железнодорожной станции…

— Между прочим, Доддс! — поинтересовался Маклуски минуту спустя, когда два детектива едва успели дошагать до середины платформы, — Ну-ка признайтесь: Почему вы задержались при выходе из вагона?

— На моём пути возникло непредвиденное препятствие, — раскрыл секрет его коллега, — В тамбуре на полу валялся газетный обрывок. Я поднял его и выкинул в ближайший мусорный ящик; при этом я чисто машинально пробежался по нему глазами и наткнулся на одну любопытную статью… Суть её заключается в следующем: Будущим летом где-то в Африке намечено проведение какого-то Чемпионата Мира по футболу для так называемых бомжей — то есть, спортсменов, не имеющих постоянного места жительства. Среди подавших заявки числится и сборная Англии… Занятно; не правда ли?

— Это — вполне закономерный вариант развития событий, — не особо удивился Маклуски, — Как известно, Англия не прошла отбор на Чемпионат Европы для футболистов, имеющих определённое место жительства; почему бы ей теперь не попытать счастья на Чемпионате Мира среди бомжей? (Чего только не сделаешь ради поднятия своего спортивного престижа!) Кстати, затея эта не так абсурдна, как кажется на первый взгляд, — углубился в рассуждения он, — Давайте подумаем: Раз англичане не попали на Чемпионат Европы для нормальных футболистов, наши спортивные власти теперь имеют полное право в качестве наказания выселить их из занимаемых ими роскошных аппартаментов. Тем самым английские профессионалы приобретут статус бомжей и смогут вполне легально выступить на соответствующем Чемпионате Мира. (Надеюсь, с оформлением справок об отсутствии постоянного места проживания проблем не возникнет, и английская сборная бомжей всё-таки будет допущена к соревнованиям.) Не исключено, что Англия проявит себя в Африке куда успешнее, чем на европейском первенстве… Конечно, особым классом игры английские профессионалы вряд ли блеснут — но точно бить по чужим ногам и красиво падать в чужой штрафной площади они наверняка смогут не хуже непрофессиональных зарубежных бомжей…

— И всё-таки я бы не спешил разделить ваш оптимизм, — проявил взвешенный подход Доддс, — Англичане никогда не входили в число самых смекалистых наций. Если они даже и догадаются применить какую-либо хитрость, другие страны уж тем более до неё додумаются… Не удивлюсь, если на Чемпионат Мира среди бездомных съедутся лучшие футбольные силы планеты — включая Зико, Марадону, Росси, Платини, Румменигге и прочих популярных игроков. Разумеется, у каждого будет при себе справка (со всеми положенными подписями и печатями) о том, что он в данный момент проживает где-нибудь под мостом или на мусорной свалке… Пожалуй, такой чемпионат заткнёт за пояс все прочие футбольные турниры, а его организаторам будет обеспечен умопомрачительный доход!

— Нисколько не сомневаюсь, — поддержал его Маклуски; в этот момент прославленные детективы как раз проходили по наземному переходу через рельсовые пути, чтобы затем подняться на противоположную платформу и пройтись по ней из конца в конец вплоть до схода к автобусной остановке, — Самое главное — что организаторы чемпионата смогут здорово сэкономить на расходах! Не секрет, что на крупных спортивных турнирах основной статьёй расходов обычно оказывается оплата гостиничных услуг… Но в нашем случае гостиницы вообще не понадобятся, а все сборные можно будет разместить на каких-нибудь городских помойках поблизости от стадионов. Тратиться на фанерные ящики и одеяла для ночлега футболистов тоже не придётся, поскольку чемпионат пройдёт летом, под горячим африканским солнцем. Впрочем, в Африке и так круглый год тепло…

— Иногда даже чересчур, — согласился Доддс, — Кстати, сроки проведения футбольных Чемпионатов Мира и Европы вовсе не кажутся мне удачными… Давайте задумаемся: Так ли уж необходимо заставлять футболистов играть с полной выкладкой в начале лета, накануне ухода в заслуженный отпуск? Любой нормальный работник в это время года уже неспособен полноценно трудиться; все его помыслы заняты лишь предстоящими летними каникулами и отдыхом на каких-нибудь заморских пляжах. А что уж говорить о футболистах, которые на протяжении последних десяти месяцев непрерывно пинали мяч и лупили друг друга по ногам? Да их уже в начале мая мутит от одного вида стадиона — как нас с вами от Брокингемских материалов! Но тут им словно в наказание подсовывают какой-то Чемпионат Мира или Европы… О чём будет думать футболист, которого на исходе сезона принуждают к дополнительной работе? Разумеется, о том, чтобы поскорее проиграть, выбыть из турнира и отправиться наконец на курорт подлечивать свои болячки! Поэтому я бы предложил ФИФА и УЕФА проводить свои турниры не в начале, а в конце лета или даже осенью, когда футболисты только-только вышли из отпуска и ещё не успели устать от своего футбола. Всем известно, что работоспособность любого сотрудника выходит на максимальный уровень примерно через месяц-другой после летних каникул…

— Однако футболисты — люди особые, со своей неповторимой спецификой, — заметил Маклуски, — Процесс их втягивания в привычный рабочий ритм происходит медленнее, чем у других работников… Например, мы с вами к началу сентября обычно уже успеваем восстановить в памяти все Брокингемские нюансы, забытые нами за время отпуска. А вот футболисты после бурно проведённого лета входят в игровой тонус лишь к концу следующей весны… Так что я бы не спешил посылать их на важные соревнования сразу же после того, как их оторвут от пивных бочек и прочих летних развлечений!

— Да, вот что ещё я хотел вам сказать! — вспомнил Доддс, когда детективы миновали билетные кассы и зал ожидания, — В той же газетной статье было сказано, что регламент Чемпионата Мира для бомжей похож на соответствующий регламент чемпионата для нормальных футболистов: сперва турниры в нескольких подгруппах, затем матчи на выбывание; а в случае ничейного исхода в этих играх будут пробиваться послематчевые пенальти… И тогда я вспомнил, как на последнем Чемпионате Мира для нормальных футболистов французы проиграли в послематчевой серии немцам. После матча они заявили, что этот метод определения победителей не кажется им справедливым; а вот немцам он, напротив, пришёлся по душе… Между прочим, многие журналисты приняли точку зрения французов и принялись настойчиво допекать ФИФА, чтобы та придумала более справедливый способ, чем эти дурацкие пенальти…

— А что мы можем предложить взамен послематчевых серий? — задумался Маклуски, — Подбрасывать монетку? Но этот метод вряд ли справедливее предыдущего… Если на то пошло, в послематчевых пенальти всё-таки побеждает тот, кто лучше эти пенальти пробивает или отбивает — а не тот, кто поднаторел в азартных играх с деньгами. Я бы сказал, что победа по пенальти достаётся тем, чьё футбольное мастерство выше и разностороннее…

— Однако в других видах спорта (скажем, в шахматах) жребий уже давно признан неплохим методом определения победителей, — сообщил к слову Доддс, — Скажем, в прошлом году так поступили два знаменитых гроссмейстера — русский и немецкий… Их матч побил все рекорды по продолжительности, но ни одному из них всё никак не удавалось вырваться вперёд. Чем дольше они играли между собой, тем ничейнее становился счёт их противостояния… Наконец им это надоело. Они отправились в казино и сделали ставки: один — на красное, другой — на чёрное. Как и следовало ожидать, рулетка улыбнулась русскому гроссмейстеру…

— Ну вы и сравнили шахматы с футболом! — снисходительно усмехнулся Маклуски, — Поскольку шахматисты не имеют возможности пробивать послематчевые пенальти, им волей-неволей приходится играть в рулетку… А что другое вы бы могли им посоветовать вместо пенальти? Решать наперегонки шахматные этюды и задачи? Разыгрывать на скорость стандартные концовки — например, мат ферзём одинокому королю? Боюсь, это будет выглядеть слишком уж экстравагантно…

— Да я готов не сходя с места придумать миллион способов справедливого определения победителя, — заверил Доддс, — Допустим, вот такой: Раздать обоим шахматистам полный комплект фигур (одному — белых, другому — чёрных), развести их на разные концы зала и заставить метать фигуры друг в друга. Кто больше попал — тот и выиграл матч… С одной стороны, подобный поединок вызовет живой непосредственный интерес у зрителей — даже у тех, кто плохо разбирается в шахматах; с другой стороны, победу в этом поединке одержит тот, кто лучше соперника владеет шахматными фигурами… Согласитесь: Связь с шахматами тут самая прямая! Пожалуй, шахматной федерации стоит взять этот метод на вооружение…

— Но позвольте! — поспешил возразить Маклуски, — В этом варианте изначальное преимущество получают более низкие и узкие шахматисты, поскольку у них меньше площадь поражаемой поверхности! Но о какой тогда справедливости может идти речь?

— Я бы не сказал, что в этом вопросе всё так уж однозначно, — остался при своём мнении Доддс, — Помимо физических параметров огромное значение для исхода поединка имеет также ловкость, цепкость, подвижность, увёртливость, меткость и хороший глазомер спортсменов, а также их умение оперативно анализировать непрерывно изменяющуюся ситуацию. В конечном же итоге победу одержит тот, кто лучше подготовлен физически, интеллектуально и морально… Значит, наш метод не так уж и несправедлив!

За интересным разговором детективы и сами не заметили, как дошагали до конца платформы и спустились с неё в сторону столбика с табличкой, на которой было написано слово «Автобус» и нарисована стрелочка в сторону, противоположную железнодорожной платформе. Только тут они наконец разглядели, что в полном виде надпись имеет следующий вид: «Автобус — 1,5 км».

— Постойте-постойте! — удивился Доддс, — Но наш кондуктор ни слова не сказал про полтора километра! Он лишь упомянул, что автобус до Карлингтона якобы отходит через полтора часа…

— А вдруг он перепутал один параметр с другим? — высказал опасение Маклуски, — Согласитесь: Подобные числовые совпадения всегда выглядят как-то подозрительно…

— Иногда путаница в числах может привести к весьма непредсказуемым последствиям, — не преминул разделить беспокойство коллеги Доддс, — У меня в памяти сразу всплывает одна забавная история с нашим сотрудником Родли… Не так давно наш Отдел Расследований владел переходящим красным знаменем лучшего коллектива Центральной полиции. В то время на нас была возложена почётная обязанность сопровождать высоких иностранных гостей, прибывающих с официальными визитами в нашу контору. И вот как-то раз пришлось нам болтаться по городу в компании какой-то высокопоставленной заграничной шишки… Мы проводили нашего гостя из Министерства до какого-то ресторана, а потом ещё немного поводили его по магазинам. Наконец, программа развлечений на тот вечер была исчерпана, и гость высказал желание отправиться погулять в одиночестве по городу. Узнав об этом, вся делегация Центральной полиции радостно разбежалась кто куда, а мне выпало задание довести гостя до ближайшей станции метро. Так уж вышло, что сопровождать нас увязался этот обормот Родли… (Вас, Маклуски, в тот вечер с нами почему-то не было. Если не ошибаюсь, вы тогда остались в Министерстве вместе с шефом, чтобы подсуфлировать ему во время публичного выступления.) И вот подходим мы к станции метро. Я показываю гостю на большую букву М и делаю широкий радушный жест — дескать, милости просим! А он вдруг заговорил на каком-то незнакомом языке и начал делать какие-то непонятные жесты — похоже, захотел уточнить у нас что-то важное и срочное… Как назло, переводчик уже покинул нашу компанию, а мы с Родли не владели ни одним иностранным языком; сам же гость изъяснялся по-английски слишком уж замысловато и невразумительно. Мне удалось уловить в его речи только одно — название одной известной лондонской достопримечательности. Я мигом смекнул: Должно быть, этот тип хочет посетить это место и спрашивает, как до него можно добраться на метро… Мой ответ был прост и нагляден. Я сказал: «Спуститесь в метро, зайдите на правую платформу, сядьте в поезд и проедьте две остановки!» — и сопроводил свою речь жестами (вниз, направо и вперёд), а затем показал два пальца… И тут в наш разговор, как слон в посудную лавку, вторгся Родли. Он добавил: «Вам нужно сесть в первый вагон!» — и показал иностранцу один палец… Наша беседа продолжалась с тем же успехом ещё минут пять. Я говорю: «Две остановки!» — и показываю два пальца; Родли добавляет: «В первый вагон!» — и показывает один палец. Иностранец смотрит то на него, то на меня и озадаченно чешет себе в затылке… В конце концов он сказал нам спасибо и зашёл в метро. О его дальнейшей судьбе мы никакой информацией не располагаем. Не исключено, что он не совсем верно понял наши рекомендации и не добрался до нужного места — например, проехал не две, а одну остановку, и не в первом, а во втором вагоне…

— Давайте всё же вернёмся к текущим проблемам! — призвал коллегу Маклуски, снова переводя взгляд на табличку с надписью «Автобус — 1,5 км», — Итак, каким же образом нам следует поступить с этим автобусом? Я полагаю, мы должны прогуляться до остановки и убедиться, что рейс до Карлингтона действительно отправляется через полтора часа. После этого мы сможем со спокойной душой вернуться обратно на вокзал и немного отдохнуть в зале ожидания; ну а затем, когда наступит нужный час, мы опять отправимся на автовокзал… У вас имеются какие-либо возражения?

— Да, конечно, — подтвердил Доддс, — Попробуем прикинуть: С нашими саквояжами мы будем тащиться отсюда до автовокзала минут тридцать — и ещё столько же потратим на обратный путь. Но тогда у нас после возвращения на вокзал уже не останется времени на отдых! Нам придётся спешно разворачиваться и снова, высунув языки, мчаться на автобусную остановку. В итоге все эти полтора часа уйдут у нас на беспрерывную беготню взад-вперёд между станцией и автовокзалом — да ещё с этими огромными саквояжами в руках. Мне всё-таки кажется, что мы могли бы провести это время с большей пользой…

— В чём-то вы, безусловно, правы, — вынужден был признать Маклуски, — Тогда я предлагаю поступить иначе: дошагать до автовокзала и просидеть там на лавочке вплоть до прихода нужного автобуса!

— И этот вариант тоже не кажется мне оптимальным, — продолжил возражать Доддс, — А вдруг эта дурацкая автобусная остановка плохо отапливается? Ветер нынче — холодный, порывистый и неприятный. За час неподвижного сидения на лавке мы с вами рискуем превратиться в ледяные глыбы вместе с нашими драгоценными саквояжами… Я бы поступил по-другому: зашёл бы вон в тот зал ожидания на железнодорожной платформе и со всеми удобствами расположился бы там на отдых — а где-нибудь через час без особой спешки двинулся бы на автовокзал…

— Ваше предложение тем более никуда не годится, — возразил Маклуски, — Позвольте, а откуда у вас такая уверенность, что наш автобус отбывает в Карлингтон именно через полтора часа? А вдруг этот разгильдяй-кондуктор опять что-то перепутал? Нет-нет, мы должны как можно скорее побывать на автобусной остановке и своими глазами увидеть расписание междугородних рейсов! (Только после этого мы сможем почивать на лаврах.) Но метаться между автовокзалом и станцией с двумя огромными саквояжами — не самое удачное решение проблемы… Пожалуй, из этой ситуации существует только один разумный выход! — сообразил он, немного пораскинув мозгами, — Вот такой: Один из нас с двумя саквояжами останется здесь, на станции Пинч (например, в зале ожидания) — а другой налегке сбегает на автовокзал, уточнит все подводные нюансы и бегом вернётся обратно…

— Я и сам собирался предложить вам что-то в этом же роде, — согласился Доддс.

— Самую главную часть задания (поход на автовокзал) я беру на себя! — самоотверженно заявил Маклуски, ставя свой саквояж на землю.

— А я буду дожидаться вас вон в том зале ожидания! — ответил Доддс, поднимая второй рукой саквояж коллеги, — За свой багаж можете не беспокоиться: Я прослежу за ним, как за своим собственным… Ну, желаю вам удачного пути! И постарайтесь долго не задерживаться…

На этом пути-дороги двух прославленных детективов временно разошлись. Маклуски стремительно зашагал по тропинке в ту сторону, куда указывала стрелочка под табличкой «Автобус» — а Доддс с двумя саквояжами в двух руках снова поднялся на перрон и двинулся по нему в обратном направлении.

Поскольку станцию Пинч ни один оптимист не смог бы назвать крупным транспортным узлом общегосударственного значения, её так называемый зал ожидания тоже имел довольно скромные размеры и весьма непритязательный вид. По сути, это был крохотный закуток в боковой части местного вокзала; он имел отдельный вход и был надёжно отгорожен капитальной стеной от билетных касс и прочих служб, расположенных в остальной части здания… Доддс осторожно приоткрыл дверцу под вывеской «Зал ожидания», скромно протиснулся внутрь и так же осторожно прикрыл её за собой. Громко хлопать дверцей он не рискнул отчасти из стремления сохранить тишину, отчасти из опасения, что плохо закреплённая вывеска со словами «Зал ожидания» может свалиться ему на голову.

Внутренний вид зала оправдал все его самые смелые ожидания — тут было тихо, тепло и уютно. Помещение имело размеры примерно пять на пять метров; впереди виднелась небольшая прозрачная перегородка, из-за которой призывно выглядывал уголок скамейки… Впрочем, назвать это место совсем уж пустынным не поворачивался язык — перед прозрачной перегородкой в данный момент сосредоточенно прохаживался некий серьёзный джентльмен в безукоризненно отглаженном пиджаке с галстуком. Именно эта безукоризненность и навела Доддса на мысль, что перед ним — отнюдь не случайный посетитель вокзала, а некое официальное лицо… Его подозрения подтвердились. Завидя вошедшего, джентльмен в пиджаке тут же изобразил на лице радушную улыбку и радостно затараторил:

— Уважаемый посетитель, мы счастливы приветствовать вас на нашей станции Пинч! Надо полагать, вы явились сюда с целью обмена валют?

Только тут Доддс заметил крохотное оконце в левой стене (если смотреть от входа), над которым висела красивая табличка со словами «Обмен валют». На двери рядом с окошком была прикноплена картонка. Разноцветные буквы и цифры на ней, вырезанные из бархатной бумаги, напоминали посетителям о текущей дате (восьмого марта сего года) и извещали их о текущем обменном курсе некоторых иностранных валют (американского доллара, немецкой марки, французского и швейцарского франков).

— Нет, я не собираюсь менять валюту, — опроверг Доддс, — Собственно, у меня нет при себе ни одной иностранной купюры…

— Ах, вот как? — сообразил собеседник, — Тогда вы, наверно, желаете поменять наши родные деревянные фунты стерлингов на зарубежную валюту? Милости просим! У нас имеется богатый выбор иностранных денежных знаков, — он указал на картонку с разноцветными буквами.

— Да не нужна мне ваша иностранная валюта! — проявил твёрдость Доддс, — Я не намерен в ближайшее время драпать за границу — и даже деловых операций я с иностранцами проводить не планирую… Но на что мне тогда эти дурацкие заграничные денежные знаки?

— Как на что? — удивился собеседник, — Иностранная валюта — самый надёжный и выгодный способ вложения и приумножения ваших капиталов. Имея в кармане зарубежный денежный знак, вы можете в любой момент опять явиться в обменную кассу и поменять его обратно на наши родные деревянные фунты стерлингов…

— Благодарю за ценный совет! — хмыкнул Доддс, — Менять шило на мыло, а потом мыло снова на шило — да ещё платить за это комиссию обменному пункту? Нет уж, увольте! Ваша обменная касса может не беспокоиться за мой кошелёк… Между прочим, я явился сюда только для того, чтобы немного передохнуть с дороги!

Разочарованный собеседник убрал с лица радушную улыбку и мгновенно потерял к Доддсу всякий интерес. Досадливо поморщившись, он подавленно удалился в дверцу с курсами валют… Ну а Доддс затащил свои саквояжи за прозрачную перегородку и расположился на заслуженный отдых верхом на скамейке (разумеется, в сидячем положении).

Время шло. Доддс продолжал сидеть на скамейке, обхватив саквояжи руками, и размышлять над тем, какую информацию сумеет добыть на автовокзале Маклуски. Что же касается энтузиаста валютных операций, то он окончательно заглох где-то в глубине своего обменного пункта и перестал подавать признаки жизни… Однако, как это часто случается, мнимое спокойствие оказалось предшественником бури. Несколько минут спустя входная дверь зала ожидания внезапно резко распахнулась, и в него, как тайфун, стремительно ворвался с улицы ещё один джентльмен в пиджаке и галстуке — причём галстук этот каким-то непостижимым образом умудрился перекинуться ему назад через левое плечо и теперь свисал куда-то за спину.

— Аллен, тревога! — истошно завопил он, устремляясь к пункту обмена валют, — Вы хоть знаете, какие дела творятся на белом свете?

Из окошка высунулось удивлённое и немного заспанное лицо валютного энтузиаста.

— Брэдшоу, что с вами? — поинтересовался он, — Почему такой истошный крик? У вас что-то стряслось?

Заинтригованный Доддс вытянул шею и бросил взгляд сквозь прозрачную перегородку на окошко обменного пункта… К счастью, ему досталась очень выгодная наблюдательная позиция: Его почти не было видно с той стороны перегородки, поскольку он был надёжно прикрыт плакатом с расписанием движения поездов. В этой связи, Аллен и Брэдшоу могли вести свою беседу без особого стеснения — один из них даже не подозревал о присутствии постороннего в зале ожидания, а другой уже давно успел о нём забыть.

Тем временем Аллен окончательно проснулся и выбрался из своего обменного пункта. Теперь посереди зала ожидания озабоченно расхаживало уже двое джентльменов в безупречно отглаженных костюмах…

— Аллен, наше положение очень серьёзно! — воскликнул в отчаянии Брэдшоу, — Только что мне позвонили из одного места и сообщили, что на нашу станцию выехал проверяющий…

— Может быть, это — преувеличение? — выразил надежду специалист по обмену валют.

— Если бы! — с горькой иронией ответил Брэдшоу, — Из этого источника всегда поступает точная проверенная информация… Итак, проверяющего зовут Перегрин. Через час этот хмырь будет здесь; по слухам, он крайне въедлив, придирчив и пронырлив. Он едет на собственном автомобиле — так что на его опоздание нам рассчитывать не приходится… Похоже, он каким-то образом пронюхал, что на нашей станции открылся незаконный обменный пункт, — он поднял взгляд на вывеску «Обмен валют» и невольно схватился за голову, — Аллен, это вы во всём виноваты! — дал волю эмоциям он, — А ведь я же вас просил: Не торопитесь с вашей авантюрой! Получите сперва лицензию на валютные операции — и только потом открывайте ваш дурацкий обменный пункт!

— Если на то пошло, вина здесь — скорее ваша, чем моя, — парировал Аллен, — Это вы мне пообещали, что ближайшая проверка нагрянет к нам не раньше июня! (А до июня я свою лицензию уж как-нибудь получу.)

— Я вас нисколько не обманул: Проверяющие действительно приезжают к нам с периодичностью раз в полгода, — подтвердил Брэдшоу, — Предыдущий был у нас ещё при Фрейме, старом начальнике станции. Это произошло в декабре, перед самым Рождеством. (Собственно, как раз после той проверки Фрейма и сняли с должности.) Я вот и решил, что до июня мы теперь будем свободны от всяких инспекций… Судя по всему, до этого Перегрина дошли слухи о вашем незаконном обменном пункте, и он решил нагрянуть к нам со внезапной проверкой… Аллен, это вы во всём виноваты! — повторил он в полной безысходности.

— Так ли уж и во всём? — усмехнулся Аллен, — Давайте немного порассуждаем: А смог бы я открыть на станции обменный пункт без разрешения начальника станции? — он не без намёка посмотрел на собеседника, — Он ведь был обязан спросить у меня лицензию на проведение валютных операций; не так ли? Но раз он этого не сделал — значит, на него ложится куда большая ответственность, чем на меня…

— Прекратите кидать камешки в мой огород! — сурово отреагировал Брэдшоу, — Никто и не спорит: За ваши художества мы будем отвечать оба. Вот потому-то я и беспокоюсь… Всё, хватит переливать из пустого в порожнее! — спохватился он, принимая решительный и бескомпромиссный вид, — У нас ещё есть время подготовиться к прибытию этого хмыря, — он заглянул в окошко под вывеской «Обмен валют», — За полчаса мы как раз успеем освободить помещение — и ни один инспектор не догадается, что тут когда-то работал обменный пункт!

— А куда я вам всё это освобожу? — засомневался Аллен.

— Не будем ломать голову! Перетащим всё ваше хозяйство в кладовку — и дело с концом! — принял решение Брэдшоу.

— Вы имеете в виду каморку с задней стороны вокзала, внизу, у лестницы в подвал? — схватил намёк на лету Аллен, — Помилуйте, но она и без того набита под завязку! Я не уверен, что мы сумеем впихнуть туда же и весь наш обменный реквизит…

— Если постараемся, то сумеем, — выразил уверенность Брэдшоу, — Свалим всё ваше хозяйство прямо у входа за дверью — а потом, когда инспектор уедет, вернём всё обратно и заново откроем ваш обменный пункт! (Если, конечно, проверка закончится для нас благополучно…)

— Но не опасно ли прятать наш реквизит в этой кладовке? — забеспокоился Аллен, — А вдруг этот Перегрин догадается в неё заглянуть?

— Не догадается, — проявил неиссякаемый оптимизм Брэдшоу, — Я повешу на дверь табличку «Не влезай — убьёт!» Всё, заканчиваем разговоры! — встрепенулся он, — Аллен, скорее за работу! Через полчаса в вашем обменном пункте должно быть пусто, как в пустыне Сахара в тёмную зимнюю ночь… Хватайте ваш реквизит в охапку и тащите его к чёртовой бабушке в кладовку!

Доддс, осторожно выглядывая из-за расписания движения поездов, с интересом наблюдал за дальнейшим развитием событий в зале ожидания. А развивались они бурно и стремительно… Не прошло и десяти минут, как Аллен и Брэдшоу сумели вынести из обменного пункта стол, тумбочку, мусорную урну, огнетушитель и какой-то дежурный журнал. Всё это на первых порах было свалено на полу зала ожидания возле входной двери. (Туда же Брэдшоу швырнул и картонку с курсами валют, собственноручно открученную им от двери обменного пункта.) Затем ещё минут пятнадцать было потрачено на то, чтобы по-очереди перетаскать весь этот реквизит куда-то на улицу, за пределы зала ожидания… Доддс мужественно подавил в себе приступ любопытства и удержался от искушения лично пронаблюдать, в какое конкретное место Аллен и Брэдшоу уносят свой реквизит. Он не решился покинуть выгодную стратегическую позицию на скамейке за расписанием поездов, справедливо посчитав, что отсюда ему будет куда проще получить ответы на все интересующие его вопросы…

Наконец, посереди зала ожидания осталась стоять лишь одинокая мусорная урна… Закончив с переноской всего остального, Брэдшоу и Аллен снова появились в зале, неся с собой большую щётку, тряпку и ведро с водой. Влажная уборка в помещении бывшего обменного пункта заняла ещё минут пять, после чего оба трудовых энтузиаста в очередной раз отправились на улицу с ведром грязной воды и полной урной мусора… Но и на сей раз Доддсу не пришлось долго скучать в одиночестве: Буквально минуту спустя в зал ожидания уверенной походкой зашёл ещё один решительный джентльмен и прямой наводкой направился за прозрачную перегородку.

— Доддс, вы тут знатно законспирировались! — произнёс Маклуски (ибо это был он), присаживаясь рядом с коллегой на скамейку и забирая у него свой драгоценный саквояж, — С той стороны вас практически невозможно разглядеть…

— Стараюсь, как могу, — подтвердил Доддс, — Ну а у вас как успехи?

— Я бы сказал, что события развиваются по заранее намеченному плану, — доложил новоприбывший, — Информация о времени отправления карлингтонского автобуса в целом подтвердилась. Диспетчер на автовокзале (его фамилия — Керр) клялся и божился, что тот отходит через час с небольшим. (Разумеется, эти данные были актуальны в то время, когда я с ним беседовал. С тех пор успело пройти ещё примерно минут двадцать…) Проще говоря, если мы с вами отправимся на автовокзал прямо сейчас, то прибудем туда минут за двадцать до начала посадки…

— Но стоит ли нам мчаться на посадку так преждевременно? — засомневался Доддс.

— Возможно, что и не стоит, — признал Маклуски, — С другой стороны, появляться на автовокзале за полминуты до отправления автобуса было бы крайностью противоположного характера… Я полагаю, нам следует придерживаться как бы золотой середины: Если мы окажемся у автобуса минут за пять-десять до начала посадки, это наверняка будет в самый раз!

— Пожалуй, я с вами соглашусь, — не стал спорить Доддс.

В этот самый момент в зал ожидания снова зашли Аллен и Брэдшоу… На сей раз они несли с собой лишь небольшой дощатый столик. На их лицах была написана усталость — но это была усталость после честно проделанной и успешно завершённой тяжёлой работы.

— А это что ещё за птицы? — вполголоса поинтересовался у коллеги Маклуски, настороженно разглядывая новоприбывших через прозрачную перегородку.

— Один из них (тот, который с галстуком на спине) — это Брэдшоу, начальник станции Пинч, — ответил Доддс, — Другого же зовут Аллен. Если не ошибаюсь, он — заместитель предыдущего…

— Брэдшоу? — переспросил Маклуски, — Да, самая подходящая фамилия для начальника железнодорожной станции!

— Похоже, оба они угодили в весьма неприятную историю, — добавил Доддс, — А дело тут вот в чём…

И он вкратце познакомил коллегу с недавними событиями, которые он имел возможность наблюдать со своего законспирированного наблюдательного пункта.

— Ах, вот оно в чём дело! — смекнул Маклуски, — Иными словами, наших двух друзей накрыла внезапная проверка? Могу выразить им своё искреннее сочувствие! Их чувства и заботы мне хорошо понятны… И всё-таки я бы посоветовал им не терять оптимизма и присутствия духа! Борьбу с проверяющими следует вести планомерно, целеустремлённо, полномасштабно и до последнего патрона — только в этом случае они могут рассчитывать на успех…

Тем временем Брэдшоу и Аллен, оставив принесённый стол посередине зала, ещё немного прошлись по всем углам в поисках возможных недоработок. Поскольку ничего внушающего опасения им обнаружить не удалось, они вскоре снова встретились возле стола и с облегчением перевели дух.

— Ну вот и всё! — выдохнул Брэдшоу, — Кажется, успели…

И он наконец передвинул свой галстук со спины на более привычное место.

— Да, теперь мы полностью готовы к приёму вашего Перегрина! — кивнул головой Аллен, — И стоило вам так сильно переживать?

— Постойте! — не смог смолчать Маклуски, — Что значит «они полностью готовы»? Как раз самого главного они-то ещё и не сделали! Может быть, нам стоит вмешаться и указать им на эту недоработку?

— Давайте не будем совать нос в чужие дела! — пресёк его неуместный порыв Доддс, — Мы находимся на станции Пинч как бы в гостях и обязаны вести себя скромнее… Надеюсь, эти ребята и без нашей помощи заметят свою промашку!

Как обычно, прогноз Доддса оправдался быстро и на все сто процентов: Буквально пару секунд спустя Брэдшоу ненароком поднял голову и наконец обратил внимание на самую главную недоработку.

— Да чёрт бы нас побрал! — вскричал он в порыве чувств, указывая на красивую металлическую табличку над окошком, на которой были выбиты слова «Обмен валют», — Аллен, мы совсем забыли про эту штуку! Её нужно немедленно отсюда снять!

— Она не снимается, — проинформировал его Аллен, — Я попросил сварщика приварить её попрочнее — и он намертво присобачил её сразу к двум балкам. Он клялся и божился, что она будет вечно висеть над нашим обменным пунктом…

— Подождите нагнетать панику! — нервно воскликнул начальник станции, — Ничего вечного в природе не бывает. Пару ударов хорошей кувалдой — и эта штука наверняка оттуда свалится…

— Да вам бы только махать кувалдами и крушить всё вокруг! — возмутился Аллен, — Между прочим, я заплатил сварщику за работу двойной гонорар! А я вам всё-таки — не Рокфеллер, чтобы выбрасывать деньги на ветер… Собственно, что вам не нравится в этой табличке? — он бросил восхищённый взгляд на слова «Обмен валют», — По-моему, выглядит она неплохо и вида не портит… Да, мы ещё не получили лицензии на проведение валютных операций и не имеем права открывать обменный пункт. Но повесить табличку на стенку мы можем и безо всяких лицензий; не так ли? Ну и что с того, что на ней написано «Обмен валют»? Это ещё не означает, что тут действительно меняют какую-то валюту… (Представьте, что у нас на стенке висит плакат со словами «Полёты на Луну»… Это ведь не означает, что где-то на нашей станции находится секретный космодром; не правда ли?) Если же ваш Перегрин вдруг начнёт задавать слишком много вопросов, мы ему ответим, что открытие обменного пункта намечено у нас только на лето, а табличку мы повесили сюда заранее…

— Аллен, вы в какой стране живёте? — не выдержал Брэдшоу, — К нам приедет не коллегия присяжных из сказочного правового государства, а обычный пронырливый инспектор из лондонской проверяющей конторы. Он не будет слушать ваши сказки! Он всё равно напишет в рапорте: «На территории станции Пинч обнаружено помещение под вывеской „Обмен валют“. Имеются основания полагать, что оно используется по указанному назначению». Неужели вы не знаете этих ретивых инспекторов?

— Тогда мы можем поступить противоположным образом, — предложил Аллен, — Давайте скажем Перегрину, что эта табличка осталась висеть ещё от предыдущего начальника станции, а нам пока не удалось её демонтировать ввиду нехватки средств на сварочные работы…

— И этот фокус вряд ли прокатит, — покачал головой Брэдшоу, — Скорее всего, этот самый Перегрин и приезжал сюда с предыдущей проверкой, после которой и сняли Фрейма. Этот пронырливый тип наверняка запомнил, что в тот раз в зале ожидания никаких табличек не висело… Нет, нам в любом случае придётся её демонтировать!

И он в порыве внезапно нагрянувшей отчаянной решимости одним движением подтащил стол к окошку, одним прыжком запрыгнул на него и обеими руками вцепился в злосчастную табличку. Впрочем, уже пару минут спустя стало очевидно, что попытки экстренного демонтажа вряд ли принесут успех…

— Я вам сразу сказал: Отдирать её оттуда бесполезно! — повторил Аллен, наблюдавший за действиями начальника снизу, — Не зря же я заплатил сварщику двойной гонорар!

Брэдшоу закончил трясти табличку, спрыгнул со стола на пол и в задумчивости поскрёб себе подбородок.

— Но не может такого быть, чтобы проблема не имела решения! — глубокомысленно высказался он, — Аллен, подождите-ка минуточку! Сейчас я пораскину мозгами и найду выход из этого тупика…

И он принялся сосредоточенно расхаживать по залу ожидания, напряжённо морща лоб и что-то бормоча себе под нос. Даже со стороны было очевидно, что в его мозгу происходит некий титанический мыслительный процесс… Что касается Аллена, то он молча стоял у окошка, прислонившись к дощатому столу, и, судя по расслабленному выражению лица, вообще не утруждал себя никакими размышлениями.

— Как ни странно, мне и самому стало интересно узнать, каким же образом они собираются выпутываться из этой истории, — вполголоса высказался Маклуски.

— Мне всё-таки кажется, что Брэдшоу найдёт верное решение. Уж больно одухотворённый у него вид! — выразил убеждённость Доддс.

Он опять оказался прав. Не прошло и пяти минут, как начальник станции вдруг остановился посереди зала, поднял глаза к злополучной табличке и в задумчивости произнёс:

— Кажется, придумал! Выход может быть таков: Раз мы не можем снять табличку со стены, мы должны чем-то её замаскировать — например, повесить на неё какую-нибудь непрозрачную занавеску…

— А где мы её найдём? — уточнил Аллен.

— Не будем ломать голову — возьмём первую попавшуюся из нашей кладовки! — принял решение Брэдшоу, — Только что, когда мы заносили туда ваш реквизит, мне на глаза как раз попалась какая-то старая чёрная ширма. Она валяется в кладовке ещё со времён предыдущего начальника станции… (Я так и не успел выяснить у Фрейма её предназначение.) Скорее за дело! — встрепенулся он, — Аллен, срочно бежим в кладовку за этой ширмой!

Оба сотрудника в один момент исчезли из зала ожидания. Пока они отсутствовали, Доддс не преминул заметить:

— Пожалуй, идея эта и впрямь довольно свежа и остроумна… Правда, назвать её новаторской будет не совсем справедливо. Наш знакомый Минтер из Бирхема как-то уже рассказывал нам про подобные хитрости на каком-то складе во время какой-то проверки. Как мне помнится, проверяемые как бы невзначай завесили каким-то плакатом антресоли с каким-то незаконным товаром…

— Согласен: Идейка выглядит перспективно, — не стал возражать Маклуски, — Нам осталось лишь понаблюдать, каким образом она будет воплощена в жизнь…

Наконец, Брэдшоу и Аллен вернулись в зал ожидания, волоча за собой большую массивную штору из плотной чёрной материи. Забравшись вместе с ней на стол, они попытались закрепить её верхний конец на двух железных балках, к которым была намертво приварена злополучная табличка. Несколько торопливых суматошных манипуляций — и штора повисла на нужном месте, закрыв собой то, что требовалось… Спрыгнув со стола, Аллен и Брэдшоу отодвинули его немного в сторону и придирчиво осмотрели результаты своих трудов.

— Роскошно! — не поскупился на похвалу Аллен, — Висит, как в музее! По-моему, вид вполне приемлемый… Кстати, нам нет смысла особо усердствовать — ведь после отъезда проверяющего штору всё равно придётся снимать обратно, — резонно заметил он.

— А вот на мой взгляд, работа выполнена откровенно халтурно, — не замедлил со своей ложкой дёгтя Маклуски, — Как сказал бы наш шеф, таким работникам нужно откручивать головы на триста шестьдесят градусов… Нет, вы только полюбуйтесь: Штора висит не просто на соплях, но ещё и изнанкой наружу!

Разумеется, его нелицеприятный комментарий не был слышен по ту сторону прозрачной перегородки. Однако Брэдшоу, как вскоре выяснилось, и без подсказок со стороны смог прийти примерно к такому же выводу… Решив удостовериться в качестве проделанных работ, он резко дёрнул штору вниз. Плохо закреплённый верхний конец тотчас соскользнул с балок и как снежная лавина обрушился на головы незадачливых работников.

Глазам восхищённых зрителей предстала незабываемая картина: Посереди зала ожидания как бы сам по себе громоздился огромный кусок чёрной материи; изнутри из него выпирали две округлые возвышенности — как раз в тех местах, где должны были находиться головы Аллена и Брэдшоу… Два прославленных столичных детектива, большие любители красивых пейзажей, могли лишь пожалеть о том, что не захватили с собой фотоаппараты.

— Аллен, это вы во всём виноваты! — раздался из-под чёрной материи возмущённый голос Брэдшоу, — Это вы по-дурацки закрепили свой конец шторы!

— У меня всё висело нормально, — парировал Аллен из-под другого конца шторы, — Вы сами виноваты: Не нужно было так сильно дёргать!

— Послушайте, прекратите наводить тень на плетень! — вскипел невидимый начальник станции Пинч, — К нам с минуты на минуту нагрянет проверяющий — а вам бы только лясы поточить! Скорее вылезайте из-под этой штуки — и давайте вместе подумаем, как бы нам её покрепче присобачить к этим идиотским балкам…

— А знаете, что мне напоминает эта дискуссия под чёрной ширмой? — обратился к коллеге Доддс, — Вы не поверите: беседу двух любителей русской литературы! Оцените, какие реплики до нас доносятся: «Кто виноват?», «Что делать?», «Ревизор!», «Идиот!» — и прочие давно знакомые нам названия…

— Я — небольшой знаток русской литературы, — честно признался Маклуски, — Но мне почему-то кажется, что накануне больших проверок примерно такие же беседы ведут между собой и миллионы других проверяемых по всему свету…

А в зале ожидания тем временем снова закипела работа по укреплению чёрной завесы. Брэдшоу и Аллен, выбравшись из-под шторы, в очередной раз придвинули дощатый стол к стене. Учтя свой предыдущий опыт, они подошли к решению проблемы более основательно… Не прошло и десяти минут, как штора опять висела на прежнем месте — теперь уже правильной стороной наружу и привязанная к балкам по всем правилам науки.

— Вот это — совсем другое дело! — высказал одобрение Маклуски, — Да, такую работу не стыдно предъявить даже пронырливому инспектору…

Спрыгнув со стола, Аллен и Брэдшоу приступили к очередным контрольным испытаниям. Дотошный начальник станции несколько раз подёргал за штору в разных местах и в разные стороны, а в довершение всего даже слегка на ней повисел. Штора с честью выдержала проверку и как будто не выказала поползновений к новым сползаниям.

— Висит надёжно — не хуже вашей таблички! — подытожил Брэдшоу, спрыгивая со шторы, — На мой взгляд, она идеально вписывается в ландшафт, словно сто лет провисела на этом месте. У инспектора должно будет создаться впечатление, будто наша ширма специально предназначена для задёргивания этого окошка… Как там у нас со временем? — он бросил взгляд на свои наручные часы, — Да, мы успели вовремя! Перегрин появится на станции с минуты на минуту… Всё, быстро расходимся! — спохватился он, — Этот хмырь должен застать нас за исполнением обычных служебных обязанностей. Ему ни к чему знать, что нас предупредили о его приезде… Скорее по рабочим местам!

Он водиночку поднял дощатый стол и вместе с ним бегом покинул зал ожидания. Аллен торопливо последовал за начальником… Что же касается шторы, то она продолжала по-прежнему свисать с высоты своими многочисленными тяжёлыми складками и прикрывать собой злополучную табличку.

— Будем считать, что наши новые знакомые успешно решили стоявшую перед ними задачу, — подвёл итог Доддс, — Кстати, а не пора ли и нам отправляться в путь?

— Пожалуй, пора, — согласился Маклуски, поднимаясь со скамейки и беря в руку свой драгоценный саквояж, — Если мы пройдёмся до автовокзала бодрым походным шагом, то как раз успеем к началу рейса до Карлингтона!

Вскоре два непревзойдённых мастера принятия верных стратегических решений уже шагали твёрдой уверенной походкой в направлении автобусной остановки, оперативно обходя на своём пути многочисленные лужи и огибая всевозможные колдобины.

— Я бы сказал, что Брэдшоу и Аллен поступили грамотно, в полном соответствии с теорией, — высказался по дороге Доддс, — Если нежелательный предмет невозможно убрать с места проверки, его следует попытаться каким-то образом замаскировать… Подобный метод широко применяется при обустройстве конспиративных укрытий. Например, чтобы скрыть какой-нибудь потайной люк в полу квартиры, на него можно постелить большой толстый ковёр и поставить сверху диван, шкаф или комод пошире и помассивнее…

— Всё это верно, — ответил Маклуски, — Однако иногда не помогают даже такие хитроумные меры маскировки! Когда к вам прибывает по-настоящему пронырливый инспектор, его уже ничто не способно остановить — особенно, если этот тип энергичен и обладает высокой профессиональной интуицией…

Полтора километра пути быстро остались позади. Не прошло и получаса, как два мастера пеших переходов уже подходили к автобусной остановке… К их удивлению, выглядела она почти так же пустынно, как и зал ожидания на станции Пинч.

Конец ознакомительного фрагмента.