Планета градиент

Алексей Хропаль (2024)

Живая планета, управляющая опасной фауной и ионными штормами. Следопыт-одиночка с потерянной памятью, ведомый безошибочным внутренним голосом, при очередной попытке достичь своей цели встречает неожиданно появившуюся спутницу, которая перевернула его жизнь с ног на голову. И теперь уже по его следам развернулась настоящая охота, которая, казалось, все сильнее отдаляла героя от заветной возможности вспомнить, кто же он на самом деле.

Жук

Он не успел закончить свой ответ: снаружи, кроме участившихся разрядов молний, послышался шум. По спине Агрина пробежали мурашки, он мгновенно вспомнил, кому принадлежал этот звук. Агрин резко дернул девушку к себе, прикрыл грудью и, отложив винтовку, сжал правой рукой нож. В проеме лаза появились голова и длинные, острые, как сколотый кусок алмаза, лапы-сабли. Существо принадлежало к виду насекомых «жуки», вот только размером с лошадь и с проворностью мангуста. Голова с жвалами слегка напоминала голову земного жука-оленя, но несколько вытянута, а роговые выступы располагались в районе челюстей. Передние лапы-сабли достигали полутора метров, и для них броня, которую носил Агрин, была как масло для горячего ножа. Тело, схожее с телом паука и богомола, только без крыльев и обросшее шипами и крепкими пластинами, под брюхом располагались двенадцать пар малых лап, сбоку — три пары основных лап, малыми они копали или разделывали жертву. Жук увидел их, пролезть сразу ему мешал размер лаза, замер ненадолго, но после очередного взрыва воздуха от молнии он быстро зашевелил подбрюшными лапами, расширяя лаз. Наконец, используя передние саблевидные лапы, он втащил себя внутрь. Свод заставил жука прижаться пониже. Он остановился, внимательно изучая обстановку тремя парами черных глаз. Разведчик, да еще и матерый, если судить по внешнему виду корпуса, повадкам, шрамам на панцире и зарубинах на лапах-саблях. Агрин отпустил рукоять ножа, кивнул и медленно раздвинул руки в стороны. Это было вроде приветствия, а вот если бы Агрин поднял руки вверх, это означало бы, что он бросает вызов. Повадки этих жуков он знал, и знал не понаслышке. Жук ответил, разведя свои боевые лапы в стороны, устрашающее зрелище: размах этих лап, от кончика до кончика, достигал примерно пяти с половиной метров, скрипнул желваками и медленно стал двигаться в глубь, в темноту. В свете электрического факела следопыт заметил, что жуку досталось, у него был пробит панцирь, сбоку торчал осколок черного стеклянного копья, наверняка разведчик нарвался на пиконосца, с его обсидиановым оружием и высокой реакцией. Судя по толщине осколка, это был крупный самец, в самом расцвете сил, возможно, вожак. И этот вожак оставил очень опасный подарок. Вот почему жук искал укрытие; обычно, если разведчик здоров, он может и не прятаться от штормов, броня выдерживает прямые удары молний, а то, что сгорает из незащищенных мест, довольно быстро регенерируется. Неделя — и жук как новый, останутся только шрамы в виде небольшого нароста и более светлого цвета. Но в этой ситуации обсидиановый шип не давал затянуться ране, да еще в любой момент он мог взорваться от распирающих внутренних напряжений, которые накапливаются со временем все сильнее с момента откола шипа от лап пиконосца. Взрыв стекловидной мины — дело времени.

«Чего ждем?» — внутренний голос внезапно громыхнул, будто над головой, Агрин сразу понял, что скрывал в себе этот вопрос. Он посмотрел, как жук пытался дотянуться до торчавшего из него конца шипа, но маленькие лапы не дотягивались до него, а саблями жук мог только случайно отколоть кончик, что послужило детонатором взрыва обсидиана. Он плавно встал и осторожно, шаг за шагом, стал приближаться к жуку, раскинув руки в приветственном жесте. Жук не мог этого не заметить, слегка повернувшись, он поставил сабли-руки перед собой, слегка утопив в остатках от армода, лезвия. Жвалы арахонта снова издали скрипучий звук. Агрин остановился, тихо, но уверенно произнес:

— Помогу вытянуть! — и указал рукой на торчащий шип. Он перевел взгляд с глаз жука на пику и снова на глаза арахонта. Жук переставил лапы-сабли, слегка их расставив. Стойка повышенного внимания. Но Агрин, несмотря на это, вновь задвигался, время от времени повторяя «помогу вытянуть» с одной интонацией. Жук колебался, чем Агрин и воспользовался, и снял защитную перчатку, иначе зацепить скользкое стекло не получится, вплотную подошел к жуку. Он очень рисковал, кто знает, на каком этапе напряжения внутри стекла преодолеют его наружный прочностной запас, и шип превратится в разорвавшуюся гранату. Следопыт крепко сжал рукой конец стеклянного шипа, распределяя силу сжатия, насколько возможно равномерно, по всей площади контакта. Жук напрягся, видимо, боль он испытывал. Агрин уже хотел было прокрутить шип, чтобы сорвать прилипшую к нему плоть жука и облегчить последующее изъятие, но взгляд вырвал нестандартное положение волокон, как говорится, в этом случае у шипа была «левая» резьба, поэтому вращение против часовой вызвало бы мгновенную детонацию. Тогда он аккуратно стал выкручивать шип по часовой. Следопыт чувствовал, как жук готов разорвать любого, чтобы избавиться от этой боли, но держался, какая-то разумность, присутствовавшая в арахонтах, у этого представителя была крайне развитой. Вот, наконец, шип полностью был в руке Агрина, тяжелый, килограммов шесть веса, и прочный, на лапе пиконосца он представлял собой мину замедленного действия в теле врага. Агрин аккуратно опустил кончиком вниз метровое копье, видимо, пронзившее жука почти насквозь, и стал двигаться к куче останков у дальней стенки. Сейчас взрыв стеклянного заряда был не страшен жуку, опасность грозила лишь голой руке следопыта и девушке, не защищенной броней совсем. Агрин опустил забрало шлема, плавно подойдя к куче чего-то перегнившего и съеденного уже мелкими личинками, он слегка качнул шип кончиком к себе, а затем отпустил его и последовал за ним в падение на правое плечо, при этом успев убрать руку на другую сторону корпуса, чтобы не повредить ее осколками. Раздался громкий хлопок, эхом отразившийся в панцире несколько десятков раз. Агрина даже почти оттолкнуло тысячами мелких осколков разлетевшегося вдребезги обсидианового копья. Но броня не поддалась, а компост хорошо задержал остальные смертоностные брызги стеклянной картечи. Агрин поднялся, надел перчатку и спокойно пошел на свое место, отряхиваясь от острых осколков. Жук уже улегся и вроде даже заснул, хотя глаза у них не закрывались, и казалось, он просто наблюдает за людьми. Рана перестала истекать жидкостью, и на месте прокола появилось вроде бы различимое свечение, возможно, это был лишь отблеск фонаря на свежей корочке крови арахонта.

— А ты добрый! И смелый, — видно было, что девушка пребывала в напряжении все это время не меньше, чем следопыт, а может, даже и больше.

— На этой планете нет доброты, тут лишь выгода, скрытая или прямая. Шип надо было вытащить, взорвись он в жуке, скорей всего тогда жук в агонии разрезал бы и нас. Моя броня для него так, шелуха от семечек. Кстати, познакомься, это одна из самых опасных тварей здесь. Арахонт. Разведчик. И очень опытный.

— А почему тогда не убил? Почему помог? — девушка уже разворачивала разогретые за время разминирования жука саморазогревающиеся контейнеры с едой и заполняла водой сублематы восстанавливающего напитка. Вода конденсировалась в очень компактном переносном устройстве с тысячами разворачиваемых щетинок.

— Во-первых, здесь есть закон, закон временного перемирия во время шторма. В укрытии от шторма нет убийствам. Иначе тебя быстро прихлопнут после. Это было замечено еще первыми добытчиками. Если нарушить правило, то потом за тобой будет вестись охота, причем целенаправленно. Верить или нет, тебе решать. Что-то вроде законов джунглей. С научной точки зрения, это бред. Полная чушь. Но это живая планета, по крайней мере, южная ее часть, и она знает, чувствует и управляет тут всем. С этим фактом не поспорить. Аксиома.

— Действительно, звучит как бред. А этому есть объяснение какое-то? — Огонь от газовой лампы немного согревал, даря ощущение защищенности и уюта.

— Есть, когда-то давно на этой планете проводили испытания предтечи, их технология позволяла создать такую систему контроля и управления над организмами, которая поддерживала необходимые жизненные показатели и баланс выживания искусственно созданной экосистемы. Но в итоге произошла какая-то авария или катастрофа, и вместе баланса этот искусственный разум стал изменять живые организмы в сторону максимального выживания. И теперь с каждым штормом стирается уверенность, что ты знаешь, с чем столкнешься в следующий момент. Был, например, спинорез, имеющий одно острое лезвие вдоль хребта, а через шторм встречаешь вроде тот же спинорез, но уже два лезвия, и не сплошных, а поделенных на секции, да еще и яд на кромке. Такие особи начинают спариваться с уже привычным спинорезом, и вскоре уже обычных перестаешь встречать совсем. Во-вторых, его голова сильно бронирована, и потратить весь оставшийся боекомплект на одного арахонта — это обречь нас на гарантированную смерть, сначала умрешь ты, а я следом, мне броня чуть отсрочит мою гибель.

— Как тут сложно, — Аришиния просто проглотила ужин, подсела поближе к огнюи начала смазывать ушибы, ссадины и порезы переданным ей Агрином кремом для заживления. Следопыт тоже методично жевал, загружая в себя необходимый рацион. Из угла донесся шорох, а затем хруст костей. Это жук копался в куче останков, пытаясь найти что-нибудь съестное, и хотя сам по себе арахонт считался всеядным, тут нечего было жевать даже ему. Агрин, недолго думая, развернул два рациона сублимированного белкового пакета, налил из накопителя воды в остаток чьего-то черепа, бросил сублиматы в воду и отнес это жуку. Перемирие — значит перемирие. И пусть даже на его памяти не было такого соседства, но все бывает в первый раз. Жук вновь насторожился, но, не почуяв опасности, издал трескучий звук и принялся поглощать угощение.

— А вот это уже доброта, — произнес Агрин, садясь рядом с девушкой, — ты поспи, несколько часов еще есть. Я покараулю.

Он не стал говорить ей, что в укрытии кроме них находились еще несколько тварей, и они представляли меньшую, но все же опасность, и только действующее правило перемирия останавливало их от атаки на людей. Девушку не пришлось уговаривать, она вымоталась за этот переход и тут же вырубилась. Агрин же прикрыл глаза, но не полностью, это была сторожевая фаза, когда тело получало необходимый отдых, а мозг ждал команды тревоги. Полноценным сном это не назвать, но в таком состоянии Агрин мог восполнять свои силы и при этом быть всегда начеку. Сквозь это состояние он четко слышал частые разряды молний, ветер высокоионизированных частиц. Слышал, как панцирь армода гулко отражал попадающие в него высоковольтные удары. Слышал, как тихо что-то нажевывал жук, слышал, как копаются и двигаются иногда скрытые в темноте гады, твари, животные и прочая мелкая фауна, также нашедшая это убежище, которой не составило труда пробраться сюда через завал. Слышал тихое шипение газового пламени и легкое дыхание крепко спящей рядом девушки. И стук ее сердца.

Агрин все еще находился в тревожном сне, но разряды молний уже заметно поредели. Время, наверное, подходило к рассветному, когда он услышал, как жук поднялся и медленно начал двигаться к выходу. Должно быть, он почувствовал, что шторм утихает, и решил не ждать полного окончания непогоды. Очевидно, арахонт зарастил свои раны, и стихающий шторм больше не представлял ему серьезной угрозы. Агрин проснулся быстро и окончательно и повернул голову в сторону арахонта. Жук это заметил, замер около лаза, повернул голову в сторону следопыта. Тут их взгляды встретились. Арахонт несколько секунд смотрел пристально на Агрина и спящую девушку, затем качнул головой. Агрин тоже наклонил голову, после этого жук издал тихий скрип и очень быстро вылез наружу. «Матерый», — подумал про себя следопыт и снова решил вернуться в полусон. У них еще было время до окончания шторма.

Когда в проеме выхода из панциря уже появилось светлое пятно, стало ясно, что наступил рассвет, а значит, нужно поесть и отправляться в путь. Агрин растолкал спящую Аришинию.

— С новым утром, вставай, поешь, умойся, если надо, воды набралось больше, чем нужно, — и в путь, насчет туалета — иди туда, где был жук, но не прислоняйся ни к чему.

— А куда он ушел? — девушка встала, разминая затекшие ноги и руку и явно направляясь в указанное для нужд место.

— Он не сказал, да я как-то и не спрашивал, он просто ушел. — Агрин пересчитал пайки. Оставалось на два дня. За два дня они не успеют добраться до Маружь. Он бы успел, будь он один. Значит, придется есть подножный или охотиться, а это в большинстве случаев дополнительная трата времени. Шторм их практически не задержал, удачно выпав на ночь, да еще и сдул их следы, и теперь, чтобы найти двух беглецов, нужно очень сильно постараться и при этом обмазаться удачей по самые пятки. Он поставил разогреваться рацион-пакеты. Налил в пластиковый мешок с клапаном воды и бросил сидевшей на корточках девушке, туда же последовал тюбик санитарного геля. — Бумаги нет. Обойдешься этим.

Он старался не смотреть на нее, чтобы не смущать, но привычка брала свое, и его глаза находились в постоянном сканировании окружения, мозг уже сам анализировал и выдавал сухую информацию. Сильные порезы затянулись на ногах, бедрах, у шеи. Рядом в куче останков лежала плоская панцирная змея. Сверху несколько прыгунцов чуть шевелились, влекомые запахом человеческих выделений. Пока не опасно. В мозг снова проникла информация о теле юной спутницы, кожа ровная и гладкая, упругая на вид. Она старалась прикрыть гениталии, все еще стеснялась. Хорошо, стандартное поведение. Аришиния закончила свои утренние дела, дотянулась до мешка с водой и тюбика, сообразила, как это применить вместо бумаги. И через минуту она уже шагала к импровизированному столу, который был сделан из перевернутого рюкзака.

— Ты хорошо спал? — спросила Аришиния, присаживаясь рядом со следопытом и закидывая в рот кусок теплого белкового состава.

— Я не сплю в походах, это непозволительная роскошь, если хочешь остаться жить. Что с мышцами? Сегодня нужно пройти еще больше, чем вчера, зато ожидается, что местность поменяется на скалисто-равнинную, джунгли скоро должны закончиться.

— Еще больше? — во взгляде девушки появились страх и огромное нежелание отправляться в путь.

— Иначе никак, переждать тут не получится, припасов нет, отбиваться почти нечем, нам может не хватить БК добраться до населенного пункта, а не то чтобы сидеть на одном месте. И чем быстрее мы доберемся до Мерча, тем больше шансов, что шакалы нас не перехватят. Ну, или хотя бы не усилят свои отряды, может, тогда еще и прорвемся, а в противном случае, когда на каждом блокпосту будут экзоскелеты и по несколько десятков бойцов, тогда вот и придется сидеть в лесах, полях и реках. Ешь давай. Сил понадобится много. Что с обувью?

— Спасибо, все нормально, сейчас уже привыкла, да и вставки удобные, не натирает ничего. — Она повертела ножкой в ботинке пилота, показывая состояние обуви. — Кстати, а что это за мазь, раны и мозоли прямо за одну ночь исчезают?

— Это… регенерон, из плазмы местных животных, зеленая послабее и встречается почти у всех местных организмов. Синяя реже, гораздо реже, но у нее эффект крайне сильный, это жидкость рядом со спинным мозгом у подконтрольных или вожаков. Если «зеленка» затягивает раны за шесть-восемь часов, то синька справляется за два-три часа, есть еще живая плазма, она встречается невероятно редко, ее трудно хранить, но эффект дает практически бессмертие. Можно снести полголовы, и эта хрень ее восстановит в считанные секунды или минуты. Причем останется даже память. Есть, конечно, и тут свои условия. Полное разрушение мозга отнимет память. Потеря массы тела тоже имеет свои рамки. Но если упасть в питательный бульон и полить себя «живой», то, пока хватит схожей органики, будешь держать удар, так сказать.

— Невероятно! А у тебя есть такая? — спросила удивленная Аришиния.

— Я же говорю, ее трудно хранить. Нужен специальный контейнер. «Живая» очень нестабильная и вне сосуда хранится несколько минут, потом распадается, разъедая все, чего касается. А сосуд — это очень хрупкая раковина существа, которое ползает глубоко под землей, близко к южному полюсу.

— Понятно, это теперь за ним охотятся тут? — Рацион подходил к концу, а снаружи грохот молний стал совсем редким.

— И за ним в том числе. Тут много чего нужного и полезного. Вот только добыть это тяжело.

— Почему не пригнать сюда планетарный комбайн? — Остатки еды девушка убрала в кучку органических останков, как это сделал следопыт. А Агрин тем временем наблюдал через сканер, как прятавшаяся живность начинала оживать.

— Тут полпланеты энерголит, и можно потерять все, если его в таком количестве дестабилизировать. Рванет не слабее малых красных звезд. Так и сам комбайн накроется, а после войн за минералы их и осталось-то три на весь сектор. А теперь после интереса военных фармацевтов, возможно, закроют и добычу минералов, синтезировать даже что-то похожее у медицины и генетиков не получается. Хотя, казалось бы, им-то подвластна вся органика. К тому же на южном полюсе есть еще некоторые опасности и трудности. Так что, кроме отмороженных ребят вроде нас, туда никто нос не сует, дорого. В итоге ведь все упирается в деньги. Выгодно, распашут, невыгодно, идут работать трудяги с руками и отмороженной головой вроде нас. Пора, пошли.