С парусами по жизни. Часть 2.2. Онежско-Ладожские приключения

Алексей Ушаков

«Онежско-Ладожские приключения» охватывают период в 20 лет. Это наша жизнь, наши мысли и наш трёп на камбузе, как когда-то, в прошлом веке, треп нашего поколения на кухнях в «хрущевках». Это и наша исповедь себе и Богу, это и парус, и Ладога, и приключения, и истории из жизни. Более 700 фото и карт стоянок. Книга в двух частях Часть 2.1 и Часть 2.2 Книга содержит нецензурную брань.

Глава 3. Будни Юнги и Боцмана. 2013-й год

Был развеселый розовый восход

И плыл корабль навстречу передрягам,

И юнга вышел в первый свой поход

Под флибустьерским черепастым флагом.

Накренившись к воде, парусами шурша,

Бриг двухмачтовый лег в развороте.

А у юнги от счастья качалась душа,

Как пеньковые ванты на гроте.

Владимир Высоцкий

Любимая приехала не одна, а с внуком, которого мы и определили в юнги — таковы правила.

Как только на яхте появился Юнга, жизнь Боцмана преобразилась — он стал дядькой — наставником, теперь есть кого учить, кому делать замечания и ругать, хвалить и над кем шутить.

— Юнга, иди сюда, лезь в воду (а она +16—17⁰С), мойся.

— Боцман, так я недавно купался.

— То купаться, а то мыться.

— Так там холодно.

— Ничего, здоровее будешь.

Или:

— Боцман, вы постоянно эксплуатируете детский труд!

— Что?! Малец, ты Ююююнга! И этим все сказано, ты в полном моем подчинении, правда, Капитан?!

— Правда тут одна — Капитан всегда прав и все в его воле, ты Боцман, а ты Юнга, но я командую Боцманом, а он уже тобой… жалуйся.

— Капитан, а Боцман коррупционер, он сидит на закромах и у него сгущенка пропадает!

— Боцман, это правда?

— Наговор, Капитан, он на мое место метит, а в боях не проверен… надо ему всыпать.

Бабушка Лида и внучок Никита

— Вот-вот, Юнга маленький, его каждый обидеть может, кстати, а у нас профсоюза нет, надо бы…

— Кэп, какой профсоюз-то из тебя и меня, распределяешь все ты, а что еще остальось — права трудящихся каторжных на галерах?

— Хватит травить! Юнга, в шлюпку, грести от кормы и до ужина! А ты, Боцман, ты еще и Кок, что там у нас на сегодня?

Кок спускается в трюм на камбуз, Юнга отплывает на Тузике тренироваться и исследовать бухту, а Капитан мирно засыпает в кокпите, согреваемый лучами солнца.

Любимая отключилась от Москвы, наслаждается всем вокруг и ни во что не вмешивается — здесь начальником Капитан!

— Боцман, мать твою, ты что делаешь, мозги где, а руки…

— Капитан, не извольте беспокоиться, все исправим, искупим кровью!

Или:

— Капитан, не будете ли вы так любезны найти время и объяснить нам суть вот этой приблуды и того маневра под генакером, а заодно попить с нами грешными чайку и поделиться опытом.

Он только с виду шкода, а так…

Или:

— Юнга, ты есть хочешь (это после завтрака)?

— Нет, сыт Вашей овсянкой, сэээр!

— Отлично, на тебя обед не готовлю!

— Капитан, Боцман злоупотребляет, обед опять будет на двоих, а продуктов спишут человек на пять.

Или:

Боцман за Рулевого.

— Капитан, будьте любезны, подберите шкоты. Юнга, а вы что варежку раззявили, тяните веревку, да не ту, вот эту, ё-мое, и кого к нам присылают?

— Так умных к умным, вы лучше объясните, что это за веревка и зачем её тянуть, травить.

— Ты, Юнга, еще вопросы мне задаешь, будешь у меня вечно палубу драить, гальюн мыть и на топ лазать, умник хренов.

У Боцмана и Юнги сложились очень теплые и доверительные отношения, но по вечерам они непримиримые соперники в шахматы, шашки и пропульного дурака.

— Дядя Володя, ну чего вы такой вредный, строгий и злющий, сами только и норовите поспать, а меня гоняете и гоняете?

— Юноша, у Вас должность такая и возраст, а Капитан определил меня вашим наставником, извольте выполнять наставления.

Бабушку просто так не одолеть…

Или:

— Дядя Володя, Вы же забыли штаны снять!!? (Боцман стоит на кормовом трапе в футболке и спортивных брюках и трет себя мочалкой).

— Юнга, отставить смех, Вы про «быструю химчистку» что-то слышали? — Так вот, здесь и сейчас эти технологии в действии, не надо замачивать и полоскать, намылился и купаться, тут ВСЕ в ОДНОМ — и помылся и постирался, как в рекламе.

— А зачем?

— А если сейчас стрелять начнут?

Или:

— Капитан, Алексей Борисович, а что Вы все время молчите?

— Так, так, так, Юнга, не лезь, не зли Капитана, если он что-то скажет, нам с тобой мало не покажется, пошлет еще что-то делать, да так далеко, что задолбаешься идти.

Тренинг на веслах

Или:

После генеральной приборки на яхте с трюма до клотика Боцман командует команде:

— Так, все заканчиваем и всем мыться за бортом! Капитан, вы не возражаете, если мы используем ваши запасы «Уайтспирита» и «Фэйри»?

— Не возражаю, команду надо мыть!

— Боцман, а зачем «Фэйри» и «Уайтспирит»? — спрашивает Юнга.

— Как это зачем, а как тебя, грязнулю такого, оттереть-то?

— Капитан, я возражаю против «Уайтспирита», «Фэйри» еще ладно…

— Юноша, раздевайтесь и идите мыться, мочалку намыливайте, тритесь, голову мыльте.

— А когда «Уайтспиритом»?

— Чуть позже, когда пены будет больше, а потом уже «Фэйри» для обезжиривания, чтобы кожа скрипела, мама тебя не узнает.

Вспомнили своё детство

Все ржём, самое время налить по стаканчику красного испанского.

Чем только ни занимается команда, пока нет ветра. И тут Боцман, словно слышал мысли:

— А не выпить ли нам винца, Капитан?

— Этот вопрос вы с моим начальником (супруга Капитана) решайте.

— Капитан, а правда все моряки и матросы пьют ром и вообще пьяницы? — интересуется Юнга.

— Бывает, что и пьют, бывает, что и пьяницы, но их тогда списывают на берег, — отвечает Капитан.

— А вы с Боцманом тоже пьёте? — спрашивает Юнга.

— Нет, нам начальник Капитана не разрешает, — откликается Боцман.

— Кэп, а ты когда первый раз попробовал? Ведь было такое?

— Так и быть, расскажу вам историю из юношества:

Форель

Как я первый раз пробовал вино

Мы не были хулиганами и оторвами — мы росли в военном городке под Москвой (военный испытательный институт, аэродром, полк подготовки космонавтов), сейчас бы это назвали «элитная военная часть», и были очень даже воспитанными и примерными, хотя… Не буду скрывать, я был самым хулиганистым и, можно сказать, учился ниже среднего — твердый троечник, хотя и имел по математике, физике и биологии одни пятерки! Ну, что взять с хоккеиста.

Среди одноклассников у меня был и есть друг Серега, с которым мы потом учились в МИФИ, с которым мы стреляли из мелкашки и менты за нами гонялись по лесам и полям, а потом мы сделали из подводного ружья на патронах от мелкашки пистолет с глушителем. Ну, то есть были нормальными ребятами.

Серега был романтиком, натурой тонкой, впечатлительной, любил рассуждать о высоком и говорить правду о своих чувствах, аналитик. Потом, в МИФИ он учился на факультете «А» — электроника. Он точно знал, как синусоидальный ток идет по прямому проводу, что такое эмиттер, коллектор и база. Он любил эффекты: бывало, входим к нему в комнату, он хлопает в ладоши и бац, звучит приветствие женским голосом «заходите и расслабьтесь», включается музон. У него были длинные волосы, очень мягкие манеры и вкрадчивый голос, высокий рост, он был бесконечно добр, и наши девочки все были в него влюблены — такой дамский угодник. Почему он водил дружбу с таким хулиганом, как я — большой секрет. Может, потому, что обо мне ходили разные слухи? Но мы дружили: теннис, велик, фото, стрельба, всякие приколы и путешествия, была между нами тяга, хоть Серега и учился лучше, и не прогуливал, и философом был, и танцульки уважал, чего я терпеть не мог. Не царское это дело на танцульки ходить!

Умаялся бедный на вахте

Сидим мы как-то во дворе у теннисного стола, а у нас был большущий двор на четыре дома, и думаем, а чем бы нам заняться? Июль, жара, густой запах шиповника и жужжание шмелей, дети играют в песочницах. Наши сверстники начинают разъезжаться, кто в пионерлагерь, кто с родителями в санаторий или дом отдыха. Часа два мы играли в теннис и вот думаем, а что дальше нам делать?

Забыл совсем сказать, и сам только вспомнил, что это наше первое лето после экзаменов второго семестра, то есть мы испеченные второкурсники. Серега все сдал и полностью свободен до 1 сентября, а у меня хвост по матану! Но жить-то надо! Сдавать мне в августе, я готовлюсь, но организм требует расслабухи, физической нагрузки.

Хочется новых впечатлений и приключений, куда-то поехать. А для нас в то время отъехать на 50 км это уже и путешествие, и приключение.

Серега:

— Эххх, махнуть бы куда, лечь бы вот так на траву (он раскидывает руки) и смотреть на облака, говорить стихами о транзисторах, о ядре и немного о бабах.

— А о бабах-то зачем?

— Лёха, хороший ты парень, но ничего ты не понимаешь.

— А чего тут понимать-то, сесть на велики, отъехать 30—50 км и наслаждайся жизнью, но причем тут бабы?

Счастливая бабушка Лида

— Ты что, 30—50 км, вдвоем что ли? А жрать там чего будем? Это сколько по времени-то?

— Да ерунда, туда два часа, там пару-тройку часов насладиться жизнью, хотя и часа хватит наслаждаться, и обратно два часа, всего-то пять часов, и твоя мечта реализована!

— А куда? А когда? А зачем?

— Давай так: завтра в 8:00 ты на велике у моего подъезда, с собой возьми что-то перекусить, ну еще что-то в поход, и отправляемся. Как?

— Я за, а назад?

— Да не ссы, завтра и вернемся.

— А чего брать? Пивасика возьмем?

— Перекусить, от дождя, спички, нож, топорик, кусок брезента, ну и там посмотрим.

— А пивасика?

— Посмотрим, да бери чего тебе надо для полного счастья.

Мы разошлись обедать и готовиться к завтрашнему походу. Утром на великах и с рюкзаками мы рванули в сторону 2-й окружной. До реки Воря было 10 км, но мы решили пройти минимум 35—40 км. Мы были ребятами продвинутыми и ехали на «Спутниках» — лучших великах в то время. Типа гоночных, вторые после «Чемпионов». Вы не представляете, машин же в то время почти не было, шоссе свободно, воздух чистейший, запахи леса, что обступал дорогу, можно было пить на ходу. Пахло то хвоей, то грибами, то земляникой — сейчас представить это невозможно. Солнце, пение птиц. Сладкая жизнь впереди. И тут мы, крутим педали, сменяя друг друга. 10 км до реки Воря мы прошли легко, потом начались подъемы и спуски, солнце начало припекать, задницу натерли о сиденья. Но мы терпели, у нас была цель: уехать подальше и испытать от этого счастье свободы и впечатлений. Пока были силы, мы ехали и разговаривали, но уже после 35 км ехали молча, сцепив зубы крутили педали, вытирая пот со лба.

Линейка уровня Ладоги по годам

О чем мы говорили? Серега рассказывал о транзисторах, а я что-то говорил про кварки, их цвет, про нейтрино. Чем дальше мы ехали, тем банальнее становились наши разговоры: а ты со Светкой? Леха, за тобой Маринка бегала, а ты чего?

На 40-м километре мы стали искать место, где остановиться, перекусить и вообще подумать, а что дальше? И где оно, счастье? По этой дороге я знал все места, потому что с родителями изъездил всё по грибы-ягоды. Нам оставалось свернуть с асфальта на проселок, да просто полевую дорогу, и через 500—700 метров перед нами открылась излучина небольшой речки, место тихое и дивное, безлюдное, особенно в рабочий день.

Сползли с велосипедов, да, теперь это уже не велики, а велосипеды! И повалились на траву, лежали минут 5—10, расставив руки, глядя в небо. К этому времени уже была кучевка. Доползли до речки, умылись, помыли руки, посидели у воды — кайф! Поднялись к велосипедам.

В рюкзаке у меня было: кусок брезента, топор, нож, спички, бутылка воды, кружка металлическая эмалированная, котелок солдатский, соль, сахар, заварка со слоном, батон белого по 13 копеек и полбатона любительской по 2.90 рубля и… Даже и не помню, кажется «Совиньён» марочный. А у Сереги: 2 огурца, 2 помидора, 2 яблока, шоколад «Аленка», 2 пластиковых стаканчика и 2 бутылки пива «Жигулевское». Все это мы вывалили на брезент — представляете наше настроение!

Ооох и трудна жизнь юнги…

Первым делом насобирали дрова и разожгли костер, было решено половину колбасы надеть на шампуры и поджарить. Эстеты хреновы.

Запах дыма костра у реки совсем не такой, как у обычного костра. Птицы поют, по небу плывет кучевка и ветерок только из-под облака слегка. Трава немного наклоняется, листва деревьев у реки чуть шумит. Бабочки летают, а вот мух августовских, таких назойливых и противных, нет! Из веток сделали шампурики, порезали любительскую колбаску, конечно, съели по кусочку — вы хоть помните ЗАПАХ той колбасы и вкус? — слюна и сейчас начинает течь, и колбаса не розовая, а бледно — серая. Чтили, цвет просто отварного мяса, со специями и белым жирком.

Серега открыл пиво и прямо из горла затянулся, захлебываясь пеной и удовольствием от «Жигулевского». Я пиво не пил совсем, я вообще не пил в то время, только собирался пробовать, что это такое. Но сообразил с собой взять…

Что значит НЕТ опыта — проблема возникла на ровном месте — мы не можем открыть бутылку, ну не можем, и все тут. Пробовали все. Серега — гений, он просто проткнул пробку внутрь. Желание пробовать было настолько велико, что решение было найдено быстро.

— Леха, ну ты эстет, марочное. А такой тихоня, пива он не пьёт, от портвейна рожу воротит. Ну, ты меня удивил и порадовал одновременно.

Представители двух разных миров

— Да ладно, просто я подошел к этому вопросу практически: пошел в магазин и купил с собой все, что надо.

Натертые седлами яйца еще саднили, но мы уже устроились на брезенте, разлили, достали по шампурику колбаски и застыли от непривычности момента и какой-то торжественности. И вдруг Серега сказал:

— За тебя, без тебя я бы не поехал.

— За нас!

Выпили из пластиковых стаканчиков, крякнули и закусили колбаской. Сейчас бы обязательно кто-то бы сказал: хорошо сидим, а мы просто завалились на брезент и уставились в небо — по нему неспешно плыли облака. Торопиться нам было некуда.

— Мне хорошо, — сказал Серега. — Леха, мне так хорошо, давай еще.

— Давай…

— Тост: за МИФИ, за нас и за то, чтобы нас не выгнали!

Скоро все отошло на второй план. Я перестал думать про пересдачу матана, а Серега перестал вспоминать Лен, Свет и Маш. Он стал серьезным, налил себе в пластик еще, а мне в эмалированную кружку (она 1955 года выпуска, еще жива и ходит со мной на яхте…) и сказал:

— Леха, за тебя, ты молоток, рассусоливать не стал, скомандовал — и мы поехали. И все взял, я не ожидал, ты настоящий, — тут Серега замялся, глаза его стали влажными, он обнял меня. — Ну, давай!

Знакомство внука с байдаркой

Конечно, мы все выпили и съели. Серега пытался в стихах описывать движение облаков и что-то говорить про электроны и протоны. Потом мы лежали и молча смотрели на эти облака, грызли соломинки, каждый думал о своём. Серега:

— Леха, мне хорошо, нет, ты даже не представляешь, насколько мне хорошо!

–…

— Нет, ты мне скажи, а как мы поедем обратно, мы же пьяные с тобой?

— Серега, не ссы, поедем как надо.

— Нет, я так не могу.

— Так ты и лежи, еще не едем.

— Леха, наверное, это счастье… (он взял открытую бутылку пива и зашвырнул её в кусты). Больше эту дрянь я пить не буду.

— А вторую?

— Ааа, давай, что только для тебя не сделаешь.

–…

— Леха, а ты знаешь, кто на тебя запал?

— Серега, хватит.

— Извини, виноват, помню, что ты…

— Ты лучше скажи, как твоя задница? На сиденье сесть сможешь?

— Попробую…

Удивительные люди эти фермеры из Питера

С водой я промахнулся — пить очень хотелось, пришлось пить прямо из реки, в то время это было нормально. Сделали чайку, попили. Пришли в себя. Свернулись, затоптали костер, и пошли пешком к асфальту. Сев на велики, поняли, что ехать обратно будет непросто. Солнце уже не припекало, асфальт медленно уходил под нас, и мы молча, стараясь не сидеть на седлах, налегали на педали.

К вечеру, счастливые и довольные, подъехали к дому. Серега пешком пошел к себе, а мне еще предстояло затащить велик на пятый этаж.

Дома меня ждали блинчики со сгущенным молоком — достойное завершение дня — счастье, да и только!

— Ух ты, и вас папа с мамой не ругали? — спрашивает Юнга.

— Нет.

— А почему?

— А никаких гаджетов не было, только велики.

— И не думал, Кэп, что ты эстет и гурман, — говорит Боцман

— Что-то новенькое слышу, — добавляет Лида.

Играем в карты на сон грядущий, расслабляющая гимнастика, Боцман Юнге:

— Ты чем был занят целый день?

— Книгу читал.

— Ну и зря, надо было тренироваться мешать и сдавать карты.

Уже в последние дни морской практики Юнги:

— Я офигеваю, этот долбанный король.

— Боже, Юнга, что скажут папа с мамой? Капитан, что будем делать?

— Офигеть можно лексика. Учить хорошим манерам уже поздно, это все твое влияние, Боцман.

— Ребята, у вас непер, уже поздно, а нам надо еще пару конков сыграть, готов сдавать.

— Дааа, из Юнг в Матросы переводить рановато.

— Да, пусть еще тренируется, жаль тут некуда за пивом бежать, а то послали бы.

— Что, пивка для рывка, Боцман? Жаль, у нас нет домино, а то можно было бы забить козла!

Неее, лучше я в войну поиграю…

— Юнга, ты сшей себе тряпичные и тренируйся.

После этого визита внука на яхту его родители с нами не общаются, но разговоров у Юнги про яхту и порядки на ней недели на две было, с употреблением жаргона и выражений — вся родня стояла на ушах.

Когда мы гуляли по острову Святого Сергия, обязательно поднимались к поклонному Кресту, а потом извилистой тропинкой спускались к южному берегу и бухтам, чтобы искупаться в чистейшей воде и посидеть на теплых гранитных языках, показать внуку разновидности мха, что покрывали там все камни.

Нашего знакомого байдарочника и фотографа Бориса из Питера не было, зато мы застали ту самую семью (муж с женой и мальчиком из Питера), что ездили по стране в поисках места осесть и начать заниматься фермерством — жить в городе они не хотели.

Их лагерь стоял в некотором отдалении от воды, за большими валунами, и был обустроен по всем правилам. На остров они пришли на байдарке из Ланденпохья. И мы, и они были искренне рады встрече. Много времени прошло с того года, что они были у нас в гостях на яхте.

Юнга спит, а вахта идет…

Ребята тут же начали готовить чай — «Краснодарский», собственной ферментации. Они с упоением рассказывали о своих мытарствах и тех местах, где пробовали осесть. Последним местом оказался хутор в Краснодарском крае в предгорьях Кавказа. Судя по их описанию, красивейшее место. Они восстановили дом и начали развивать хозяйство: весь набор овощей, виноград, чай, персики, абрикосы. Освоили технологии биологического замкнуто цикла — рассказывали об этом, перебивая друг друга с азартом. А наш внук и их мальчик пытались начать играть рядом с лагерем на гранитных плитах, покрытых лепешками сухого мха. Кося глаз, я наблюдал за ними. Внук наш, хоть и был старше паренька на 2—3 года, но выглядел как-то потерянно на фоне быстрого и ловкого мальчика, бегавшего в одних трусах и босиком. Он предлагал играть то в индейцев, то в разведчиков, то зажечь костер, то пойти купаться. Было видно, как горят у него глаза, как бьёт ключом энергия. Было понятно, что этот парень сможет выжить в любых условиях.

Наконец, он снял трусы, прыгнул в воду и лихо поплыл. Потом вернулся, встал ногами на песок, и только голова торчала из воды — звал нашего внучка, который стоял в полной нерешительности и ужасе:

— У меня нет плавок и полотенца, — наш общий смех его смутил.

А почему я должен мыть посуду?

Мы пили ароматный чай, который явно оказывал на нас возбуждающее действие. Ребята продолжали рассказывать нам, с какими трудностями столкнулись, совершенно не обращая внимания на то, как там купается их сын, они были в нем уверены. А он купался, пока не замерз, вылез, надел трусы, вооружился топором и очень быстро разжёг костер у небольшого валуна в затишке от ветра, налил себе и нашему внучку чай в железные кружки и пригласил его пить чай у костра, усевшись на гранитную плиту. Было видно, как колебался внучок, пить или нет из этой кружки и садиться ли прямо на камни. За этим было интересно наблюдать — дети из разной жизни: один готов был браться и делать всё, другой всего опасался и мало что мог, разве что бегать с палкой, воображая, что это ружьё и что он идет в атаку. Ребенок города при маме с папой и ребенок природы и степей, приученный работать и выживать.

Пока мальчики сидели у костра и играли в разведчиков, мы слушали рассказ о том, как на ребят свалилось разочарование от занятий фермерством:

Вот, самое интересное занятие — кидать камни в воду

— Представляете, мы выращиваем исключительно экологически чистую продукцию, полезное питание для людей, никакой химии, хорошее качество, а продать никому не можем. Сетевые магазины не берут — в них сплошь продукты, выращенные китайцами, арендующими там землю, а она стоит копейки и вся химозная. Местные крестьяне перестают выращивать свои овощи на продажу — невозможно продать. Натуральные овощи, как ни крути, а в цене в 2—3 раза дороже, чем химозные. Китайские продукты вытесняют наши с рынка. Сетевики нам сказали, что им не нужны дорогие качественные продукты с малым сроком хранения. Мир перевернулся, люди сходят с ума — жрут всякую химию, а натуральный продукт уже не выращивают и у нас покупать не хотят. Мы не знаем, что делать? У всего есть экономика. Мы и так применяем самый дешёвый вариант замкнутого цикла — все в переработку.

— А не рассматривали вариант продажи своих продуктов в более отдаленные регионы?

— А транспортная составляющая, а срок хранения?

— Ваша продукция не может быть дешёвой, она экологична, хорошего качества — надо искать потребителя, регион и оптовика.

— Нас никто не поддерживает, кредитов не дают, все сами и нанятая рабочая сила. Хорошо хоть там местные палки в колеса не вставляют, как в средней полосе и в северных краях — Вологде, Пскове.

В путешествие на соседние острова

Слушать было очень интересно этот откровенный рассказ о жизни и работе небольшой семьи, бросившей Питер в поисках свободы, правды и просто честной работы. Напомню: он строитель, она учитель школы.

Игра у детей как-то не получалась, и они стояли рядом с нами и слушали. Отец мальчика поднялся и говорит:

— Давайте я детей покатаю на байдарке.

— У меня нет спасжилета, байдарка очень неустойчива, — отвечает наш внук.

— Ничего, жилет мы тебе дадим, а лодка вполне устойчива, — сказал мальчик и принес два жилета.

Детей покатали на байдарке. У каждого было весло, но грести получалось не у всех.

Мы провели в гостях не менее двух часов. Было интересно, но нас на яхте ждал Боцман с обедом, и мы распрощались с гостеприимным и приветливым семейством.

По дороге обратно мы так же шли горной тропкой, петляя и прыгая с камня на камень.

— Как, Никит, понравилось тебе на лодке? — спросила супруга.

— Нет, она очень неустойчивая.

— А как тебе мальчик? — спросил я.

— Он какой-то дикий и говорит неправильно.

Утренний бутерброд из икры той форели…

По дороге нам попалась сосна с кривым стволом и множеством веток, торчащих так, что можно было на неё залезть. Супруга стала рассказывать, как они в детстве лазали по деревьям, я дополнил рассказ из своего детства. Пока мы разговаривали, супруга залезла на дерево на высоту метра 4—5 и стала звать к себе внука, а я фотографировал Любимую, сидевшую на дереве как Соловей-Разбойник — чувствовалось, что она была счастлива, как в детстве. Внук сказал:

— Я не полезу, там муравьи ползают, и я руки испачкаю.

— Ноу комент, — как говорят комментаторы. Я понял, чем отличался внук от того парня: глазами, у того они горели — он жил полной жизнью, а у внука они были потухшими и невыразительными — он не знал детской свободы и дворовых перипетий.

На яхте нас ждал Боцман. Обед был готов. Пока ели, мы с Любимой с упоением пересказывали услышанное от старых знакомых (Боцман их знал, мы принесли ему привет) и восхищались их маленьким мальчиком, который на глазах становится мужиком. Наш рассказ задел внучка (говорили не о нем, а о том парне), он разобиделся и ушел к себе в каюту.

Вообще-то, на обиженных воду возят, а если они из тех, на кого где сядешь, там и слезешь, то такие никому не нужны, разве только себе.

Он был с нами неделю, но так и не стал изучать яхту и искать себе занятие, требовал внимания и чтобы с ним чем-то занимались — играли в войну, например. Благо, читал много и играл с Боцманом и супругой в шахматы. Знания — это хорошо, но, если не будет стержня внутреннего, будут сложности в жизни. «Московская пальцастость», типа все отстой и придурки, никому не нужна. Я поручил его по команде Боцману, а сам наблюдал, и тот с удовольствием его наставлял. Я так и не знаю, понравилось ли ему на яхте, хочет ли он ещё к нам на борт — он мне потом ничего не говорил, да и родители его так ничего и не сказали — значит, им это не интересно, а насильно мил не будешь, как говорится.

Каждый делает свой выбор из чувства страха или из чувства любви, и его жизнь — это результат его выбора. Если люди считают себя самыми умными и правильными, это их проблема.