Ведьмак из СПб

Алексей Стацевич, 2022

Ведьмаки – народ суровый. То оборотня за шкирку оттаскают, то вампиру клыки вырвут, то черную ведьму обезглавят. А ведьмаки Первого убойного – суровы вдвойне, ведь имеют дело с самыми жуткими и тяжкими преступлениями, что совершает зарвавшаяся нечисть.

Глава 5

На место убийства ведьмаков ожидаемо не пустили — молоденький безусый полицейский грозным атлантом застыл в арке, что вела с Невского проспекта во двор шестидесятого дома, и с максимально серьезным выражением лица отгонял пытающихся пробраться внутрь зевак.

Поэтому ведьмаки, укрывшись от солнца в тенечке стеклянной автобусной остановки, встали неподалеку, метрах в тридцати от арки.

— Не понимаю, зачем мы пришли? — Волков, мысленно проклиная внезапную жару, активнее заработал рукой, без особого результата обмахиваясь даже не воздухом, а раскаленными выхлопными газами застывших на светофоре автомобилей. — Если нас все равно турнули?

— Терпение, Максим. Как только следаки, криминалисты и прочие бесполезные товарищи свалят, так и пройдем, — по-прежнему бесцветным голосом пояснил Николай.

— Понял.

Ожидание было утомительным, а ожидание на голодный желудок — утомительным вдвойне! Поэтому Волков огляделся в поисках кафе или столовки — стрелки часов давно перевалили за цифру «тринадцать», а единственное, чем сегодня, в «Сапсане», перекусил ведьмак, был сэндвич с курицей. Не самое сытное блюдо!

Увы, четную сторону Невского, где стояли ведьмаки, заполонили толпы спешащих по своим делам горожан и праздношатающихся туристов, мешающих обзору. Поэтому Макс присмотрелся к противоположной части проспекта.

За решетчатым забором на другой стороне улицы раскинулся неизвестный ведьмаку парк. Левая часть парка плавно «перетекала» в бежевый дворец, который прежде наверняка принадлежал известной аристократичной особе. А правая часть, через белоснежный павильон и примыкающую к нему дорогу, переходила в утопающий в зелени сквер. И никаких намеков на столовку!

— А тут можно где-то пообедать? — почесав бороду, спросил Волков.

Ведьмаки заулыбались, и Макс понял, что из-за неправильной формулировки сморозил глупость.

— Мы с тобой на самой популярной улице самого туристического города страны. — Зарецкий обвел проспект рукой и спросил, даже не пытаясь скрыть насмешку: — Как думаешь, здесь можно где-то поесть?

— Я понимаю, что можно, — чувствуя, как его выставляют провинциальным дурачком, впервые приехавшим в мегаполис, слегка разозлился Волков, — но я интересуюсь: где именно тут можно пообедать? Чтобы было вкусно и недорого? Хочется конкретики, а не…

— Позже отведу тебя на бизнес-ланч. В мое самое любимое место, — перебила его Романова и глянула на часы: — Как раз успеваем.

— Спасибо, Сонь.

Предложение девушки не осталось незамеченным.

— Эй! — возмутился Антон. — Что за несправедливость? Меня ты никогда никуда не водила!

— И правильно делала, — поменявшись в лице, сквозь зубы прошипела рыжая, — поскольку ты заколебал своими бесконечными тупыми подкатами и идиотскими домогательствами. Повторяю в последний раз, для недоразвитых — в постель ты меня не затащишь, на свидание мы не пойдем, дружеский петтинг я не практикую. Усек, Хабенский?

— Да я бы и сам не пошел, — надулся тот. Демонстративно обогнув остановку, встал под социальной антирекламой табака, предупреждающей, что курение — убивает, и задымил электронной сигаретой.

— Обидела парня, — чувствуя некое отмщение, оскалился Макс и повернулся к Позднякову: — А почему мы Роберта оставили… э-э, в офисе? Центре? Ставке? Командном пункте? Словом, почему он с нами не пошел?

— В штаб-квартире от него будет больше толку, — ответил Николай и, чувствуя, что разговор на этом не закончится, не слишком вежливо отвернулся к арке шестидесятого дома.

— Штаб-квартира, значит. А мы называли наш «главк» конторой. В смысле, в Дрезне. Коротко и удобно, не находите?

— Ты не в Дрезне, — через силу выдавил Николай. — Поэтому привыкай к штаб-квартире.

— Волчок, оставь Ника в покое. — Романова, очутившись за спиной Макса, положила руку ему на плечо и, неожиданно прильнув, хихикнула в ухо: — Не видишь, у него сегодня ведьмачья разновидность ПМС — предмозговой синдром!

— Это как? — Макс повернул голову и уткнулся губами в щеку девушки. Слегка смутившись от подобной близости, отстранился.

— Не знаю, как, — пожала плечами рыжая. — Я просто так ляпнула. Придумала на ходу. А если серьезно, то Ник готовится к активации дара. Сосредотачивается. И в такие моменты он не особо разговорчив. Поэтому если хочешь поболтать или что-то узнать, то я в твоем распоряжении.

Волков кивнул:

— Да, остался у меня один вопросик…

— Ой, дай угадаю! — не дослушала Соня. Приложив пальцы к вискам и сверля Макса озорным взглядом, сделала вид, что пытается прочитать мысли: — Ты хочешь… ммм… узнать историю Аничкова моста!

— Историю, — поморщился Волков, — кого?

— Аничкова моста. — Девушка показала в сторону, но, видя недоумение на лице собеседника, пояснила: — Мост, через который мы только что прошли. Со скульптурами юноши и коня.

— А-а, тот мост, с коняшками. Нет, Сонь, откуда вообще такие мысли?

— Это не мои мысли, а твои!

Макс, понимая, что девушка шутит, решил идти до конца:

— Не-не-не, и в мыслях не было таких… кхм, мыслей! Фиговый из тебя телепат!

— Да я же просто веселюсь, Волчок!

— Знаю, — улыбнулся Волков. — А насчет моста… хоть убей, но я всю жизнь считал, что мост — Аничкин, а не… как ты сказала?

— Аничков, — с подозрением повторила Соня и ахнула: — Волчок, а ну признавайся! Ты сколько раз в Питере был?

— Один. В глубоком детстве.

— Всего один? Какой кошмар! И как впечатления?

— Не понравилось.

Романова хмыкнула:

— Заметно. Мне кажется, у тебя… как бы потактичнее выразиться… детская обида на город, что ли?

— Почему ты так решила?

Соня пожала плечами:

— Слишком отстраненно себя ведешь — головой не крутишь, про дворцы не спрашиваешь, «коняшки» не заинтересовали.

— Прими мои поздравления — твой внутренний телепат во многом прав, — согласился с ее выводами Макс. — Обида есть, но не на город, а на родителей. На отца. Который превратил веселую семейную поездку… Неважно, забей! — отмахнулся он.

— Веселая семейная поездка, да?.. — Романова ненадолго задумалась, а затем воодушевленно продолжила: — Так, Волчок, на выходные ничего не планируй. И обязательно запасись пластырем и хорошим настроением!

Макс приподнял брови в немом вопросе.

— У нас намечается грандиозная экскурсия! — ответила на него Соня. — Буду тебя опетербурживать! Проведу по всем знаковым и историческим местам, и ты у меня еще влюбишься в этот город. Только попробуй не влюбиться! — Девушка шутливо погрозила пальцем. — Будешь тогда каждый вечер от Мосбана до Дворцовой и обратно прогуливаться. До полной влюбленности!

— Договорились! — негромко рассмеялся Волков — непринужденность этой рыжей конопатой девчонки пришлась ему по душе.

— Наконец-то узнаю в тебе нормального Волчка! — засияла Соня. — Дай «краба»!

Но выполнить просьбу Макс не успел.

— Так, потом доболтаете, — испортил их веселье Николай. — А сейчас ведите себя нормально и не привлекайте внимание. — И добавил через паузу: — Тело выносят. Скоро пойдем.

Когда труповозка и «крякающие» полицейские машины влились в плотный поток Невского проспекта, Поздняков сделал жест следовать за ним и пружинистым шагом поспешил в арку, что отделяла улицу от дворовой территории.

Во дворе, несмотря на притягательный для обывателей кинотеатр «Аврора», было тихо и безлюдно. Оглядевшись, Николай вновь показал идти следом и направился к мусорке, стоящей справа от арки в специально отведенном месте.

— Я так понимаю, за этим пухто тело и нашли, — остановившись, указал он на контейнер.

— У меня вопрос, — притормозил Макс, — который я уже пытался задать Соне: что такое пухто? Этот бак?

— Ага. — Антон присел на корточки, высматривая на тротуарной плитке пятна крови. — Это аббревиатура: пункт утилизации и хранения твердых отходов.

— Пухто… — задумался Волков. — Слышится, будто инженер натянул пуховик на яхту и решил особо не заморачиваться с названием.

— Пуховик на яхту? Волчок любитель метафор?

— А что такого? — Макс повернулся к задавшей вопрос Соне. — Натягивают же сову на глобус, чем тебе пухто нравится меньше… «совобуса»?

Пока Волков и Романова перекидывались ничего не значащими фразочками, Зарецкий поднялся на ноги:

— Крови нет.

— Стало быть, и ран на теле убитой не было, — поиграл в Капитана Очевидность Поздняков.

— А как же отчет? И разорванная грудная клетка? — не согласился Антон.

— Значит, отчет составлен неверно. И ран на теле убитой не было, — повторил старший группы.

— И что из этого следует, Ник?

Тот пожал плечами:

— Пока ничего. Простая констатация факта. — И, повторно оглядевшись, направился к ближайшей «ребристой» скамейке. Усевшись, откинулся на спинку и, разведя руки в стороны, положил их сверху на рейки.

— Идем! — Рыжеволосая потянула Макса за рукав. — Сейчас Ник будет нам шоу показывать.

Троица ведьмаков встала позади Николая — Соня посередине, Антон и Макс по бокам от нее.

Сняв с шеи оберег Велеса, Романова сложила руки в «замок» и зажала в них амулет. Зарецкий, приобняв напарницу за талию, свободную ладонь опустил на плечо Николая.

— Волчок, сделай то же самое, что и Хаб, — повернув голову, нетерпеливо велела рыжая.

Макс с трудом сдержал едкий комментарий — с чем с чем, а с дублированием дара ведьмак был прекрасно знаком. Просто немного растерялся…

Дождавшись, когда Волков выполнит требуемое, Соня поднесла «замок» к губам и сомкнула веки. Антон, с удовольствием прижавшись к бедру рыжей, тоже прикрыл глаза. Решив не отставать от напарников, Макс последовал их примеру.

В полнейшей тишине прошла минута или две. Волков даже успел подумать, что ничего не знает об абсорбции, а спросить о ней Соню как-то не догадался. Зато он узнал, что такое пухто. Крайне полезная информация!

Не понимая, происходит ли рядом «поглощение памяти предметов», или они как идиоты стоят у лавки на потеху зевакам, Волков решил одним глазком подглядеть, что творится вокруг. Но не успел…

Рев мотора. Неистовый, оглушающий, близкий. Пугающе близкий! В нос бьют выхлопные газы, а порывы раскаленного воздуха бегут по затылку.

А через мгновение мимо проносится мотоцикл…

От неожиданности Макс непроизвольно выругался и открыл глаза. Повернул голову на удаляющийся шум — в арке, оставляя за собой чернильный шлейф выхлопа и эхо мощного двигателя, исчезал блестящий спортбайк. Кажется, «Ямаха».

— Вот идиот! Чуть не снес меня! — возмутился он. Продолжая негодовать, попробовал двинуться с места. И — не смог.

Вдруг понимая, что превратился в низкую, «уполовиненную» версию самого себя, ведьмак опустил взгляд и потерял дар речи — нижняя часть тела была по пояс замурована в землю.

— Ч-что за фигня?

Упершись руками в тротуарную плитку, Волков попробовал выбраться из ловушки. Но попытка успехом не увенчалась.

Зарецкий и Романова также были закопаны по пояс в землю, но не проявляли по этому поводу ни малейшего беспокойства.

— Максим, волноваться не о чем, — послышался спокойный голос Позднякова. — Сейчас мы находимся в памяти предмета, а конкретно — в памяти скамейки, на которой я сижу. Мне стоит спрашивать или сам догадаешься, с какой высоты скамейка могла «видеть» происходящее? Вот-вот.

— Ага, понял, — видя, что беспокоиться не о чем, кивнул Волков и огляделся.

Тусклая серая пелена.

Она была везде — покрывала стены домов, обволакивала окна с решетками, окутывала фонарные столбы, затягивала двери «Авроры», стелилась по земле. Легкое дыхание теплого воздуха пыталось сдуть эфемерную завесу, и тогда взору открывалось то, что пелена так тщательно скрывала — будто нарисованные простым карандашом изломанные линии черно-белых домов, безобразные деревянные двери и грубые решетки, кривые фонарные столбы и скамейки…

От созерцания необычного вида Макса отвлекли приглушенный мужской голос и счастливый девичий смех, что донеслись из арки, отразились от «внутренностей» двора-колодца и утонули в небольшой бесцветной луже.

А затем на свет вышла парочка влюбленных.

Были они совсем молоденькими. По крайней мере невысокая темноволосая девушка выглядела немногим старше шестнадцати. Впрочем, внешность могла быть обманчива — судя по округлым выдающимся формам под коротким обтягивающим платьем, девушка давно «созрела» для чего-то большего, чем романтические прогулки под луной.

Ее длинноволосый кавалер, одетый не по погоде в черный «готический» плащ, кожаные штаны и тяжелые сапоги, выглядел чуть старше — лет на двадцать. Позвякивая браслетами и цепью, он что-то воодушевленно рассказывал своей подруге, и каждая новая фраза вызывала у его спутницы приступ смеха.

Смысл их беседы Волкову так и остался неясен — сколько ведьмак ни пытался вслушиваться в разговор, но так и не разобрал ни слова. Вместо них слышались лишь неясные «бу-бу-бу».

Тем временем парочка повернула от арки налево и, пройдя к двери парадной, застыла возле нее. Обменявшись десятком по-прежнему неразборчивых фраз, «гот» и «малолетка» присосались друг к другу, и следующие пять минут по округе разносились звуки страстных поцелуев. Поцелуев, которые в любой момент грозились перейти в соитие.

К счастью для «лавочных» наблюдателей, дальше поцелуев дело не зашло, и вскоре парочка разлепилась. Попрощавшись, девушка ключом-брелоком открыла дверь парадной и скрылась из вида, а ее готический недолюбовник расслабленным шагом направился прочь.

— И-и? — глянув на растерянные лица напарников, не понял Макс. — Что-то я в замешательстве — а где обещанный труп?

— Да, Ник, в чем дело? Где убийство?

Поздняков, прислушиваясь к внутренним ощущениям, выдержал короткую паузу.

— Я не чувствую, что абсорбция должна оборваться прямо сейчас, — проинформировал он. — А значит, сидим и смотрим, смотрим и сидим.

Едва Николай договорил, как в арке вновь зазвучали тяжелые шаги. Раздался звон цепи.

— Он вернулся, — прошептала Соня. — Преступников всегда тянет на место преступления. Даже еще несовершенного!

Из арки настороженно выполз гот. Остановился. Огляделся. Не обнаружив вокруг посторонних, быстрым шагом прошел к двери парадной и позвонил в домофон.

По всей видимости, ответила сама девушка — голос было не разобрать. После непродолжительной, но интенсивной беседы, сопровождаемой резкими энергичными жестами, гот отошел от домофона и, облокотившись о стену, замер в ожидании.

Ждать пришлось недолго — вскоре дверь парадной отворилась, и на пороге показалась «малолетка». На ее лице читалась растерянность.

Увидев подругу, гот одним прыжком подскочил к ней и, грубо схватив за руку, потащил за собой. По округлившимся глазам брюнетки стало понятно — подобного развития событий она не ожидала.

Девушка попробовала сопротивляться, упираться, но враз получила кастетом по челюсти. Колени брюнетки подкосились, и она завалилась лицом вниз.

Глаза гота налились кровью. Вцепившись в волосы жертвы, он протащил ее через весь двор к мусорному баку.

Перевернул на спину.

Разорвал декольте платья.

Впился руками в грудь.

Прильнул к побелевшим губам…

— Вот же… сука, — прошипела Соня.

Макс был с ней полностью согласен…

Контрастируя с серой пеленой, кожа на лице «малолетки» вдруг заискрилась, засияла. В воздухе над девушкой вспыхнули, загорелись тысячи разноцветных блесток. Завертелись плотным потоком, закружились вихрем… и рухнули на землю ярким серебристым водопадом.

Убийца оторвался от побелевших губ и, слегка отстранившись, навис над «добычей». Издав животный рык, оскалил клыкастую пасть.

Столб яркого белого света вырвался из приоткрытого рта девушки и ударил в пасть твари. «Малолетка» выгнулась в спине, напомнив Волкову костомаху, которую они с Захаром прикончили в Дрезне. Но только из глаз, ушей, рта и неразорванной грудины костомахи не били ослепляющие лучи…

«Прием пищи» закончился резко и неожиданно.

Гот, оторвавшись от иссякающего столба света, встал. Смачно рыгнув, подхватил жертву под мышки и, оглядевшись, с трудом запихнул тело за мусорный бак. Отряхнув руки, торопливо скрылся в арке.

Наступила тишина.

— Похоже, все, — резюмировал Николай. — Сейчас выкинет.

— Не понимаю, почему же я пятен крови не нашел? — глубоко задумался Антон, словно это было наиважнейшей зацепкой. — У девушки грудная клетка была лучами разорвана, я точно видел! Да и отчет это подтверждает… Неужели кровь просто не успела натечь?

Макс хотел заметить, что это действительно как минимум странно, но не успел. Серая пелена затрещала, захрустела, сжалась в комочек и оглушительно лопнула.

Мир вновь приобрел краски.