Кошка с Собакой 2

Алексей Свешников, 2020

Городская сага для взрослых, потрясающе остроумная повесть, с иронией и грустью описывающая жизнь и внутренний поиск молодого мужчины в современном обществе. История противостояния личности с навязанными стандартами. Тесное переплетение абсурдного и смешного, документальности и выдумки вместе с неподражаемым исполнением автора создают полное ощущение реальности происходящего и заставляют читателя чувствовать себя в эпицентре интереснейших событий. Содержит неценнзурную брань

4

Есть много способов взять ситуацию под контроль. Во-первых, нужно сразу выяснить, есть ли пострадавшие и какова степень увечий. Потом нужно понять, были ли свидетели и есть ли возможность разрулить всё по-тихому. А дальше либо договориться, либо сделать так, чтобы договариваться было не с кем. И в любом случае — никакой паники, только холодная голова и логическое мышление. Но это красивая теория. В моей ситуации выполнить такие простые шаги было невозможно. Я прекрасно понимал, что если кто-то и притягивает всякую хуйню как магнит, то вот он, пожалуйста, летит вниз по горе на лыжах за кучей-малой из Вована, неудавшихся бобслеистов и отборного русского мата. И всё это на глазах у замершего, как в немом кино, горнолыжного курорта.

Нахуя я посадил их в эту ёбаную ватрушку? Что я хотел получить на выходе? Мешок положительных эмоций? Надо было обесточивать всё к хуям…

Когда я догнал остановившийся ком, то единственным способом затормозить оставалось только — спикировать в сугроб рядом, как клёст с ветки. Лыжи отстрелились в пространство, как отработанные ступени баллистической ракеты, возможно даже сгорели в плотных слоях. Чем ещё объяснить вспышку света у меня в глазах?

Я вскочил на ноги и бросился к пострадавшим.

— Вован, ты как?

Вован сидел, ошалело вращая головой:

— Лёха? Ты откуда здесь?

— Дядя Вова, всё нормально, свои! — пищала откуда-то из-под снега Кошка.

— А вы? Вы откуда? — Вован всё ещё не врубался.

— Откуда, откуда… От снежного верблюда!

Я стал хлопать Вована по рукам и ногам:

— Нигде не болит? Всё на месте?

Вован, наконец, понял, что перед ним я, а мои окаянные скачут вокруг, как мангусты перед коброй.

Вовка встал, покачиваясь, сделал несколько шагов вверх по склону.

— Лыжам-пизда, — сориентировался он.

— Лыжи — хуйня, главное, что не сломано ничего.

— Как я вас-то не зашиб?

— Дядя Вова, это мы тебя чуть не уработали, — стала извиняться Собака.

— Да ладно, живы и заебись…

— Лыжи мои бери, — начал было я, не зная, где они, мои лыжи… Но Вовка остановил меня жестом:

— Забей ты на них. Привязанное к ногам говно, отвязавшись, быть таковым не перестаёт… Бывших жён это тоже касается…

Потом осмотрел меня критически с головы до ног и принялся хохотать:

— Ну ты блин и вырядился, господи Исусе! Я бы тебя ни в жись не узнал!

— На это и была ставка, — мрачно заметила Собака.

— Вы откуда здесь?

— Сосед наш, змей, соблазнил райскими яблоками… — сплюнул я.

— А, этот, спортивно-дефективный! Нормальный мужик, значит. Владеет силой убеждения, если такого шатуна, как ты, смог выкорчевать из берлоги.

— В оправдание хочу заметить, что до того момента, как мы устроили ДТП, всё было вполне красиво.

— А чья идея была отправить зверей в космос? А? Белки-Стрелки?

Мы втроём потупили взор. Стоим, сопим… Собака постаралась осторожно свернуть этот щекотливый момент:

— Кстати, дядя Вова, нам надо как-то дальше делать вид, что мы вроде как не говорящие, и для этого тебе надо как-то с нами сегодня не разговаривать.

— Или не провоцировать, — поправила Кошка.

И тут, как гром среди ясного неба, раздался голос Марины у нас за спинами:

— Да поздно уже.

Я обернулся, ожидая самоё хуёвое, и не ошибся. Марина стояла, опершись на палки, рядом стояли палки, опершиеся на Валеру.

— Всё нормально… — начал я. — Это от избытка кислорода…

Но Валера только головой качал из стороны в сторону.

— Я знал… Я знал… Я знал… — повторял он как во сне.

— Давно стоите? — спросил я Марину.

— Достаточно…

Собака подбежала к Валере:

— Давай, приходи в себя. Вспомни годы тренировок и лица поверженных врагов. Соберись, а то стоишь как слоновья грыжа…

— Я к психологу ходил полгода! — вдруг заорал он.

Мы все аж отпрянули. Видно сразу стало, что хуёвые у нас психологи. Не учат людей грудью встречать трудности и бросать вызов обстоятельствам.

Вова закашлялся:

— Вы уж простите, товарищ сосед, что я вас тут спортивнодефективным назвал…

Но спортсмен всё ещё был в своём удивительном мире открытия Колумбом Америки.

— Всё… — я решил сворачивать эту образовательную программу.

— Ага, к тому же мы синие, как смурфики, шестой час уже закаляемся.

— Двигаем, — продолжил я прерванную Кошкой фразу. — Вова, ты с нами?

— У меня коллеги где-то тут носятся, они все — пробитые лыжники. Мне надо их найти, поприсутствовать… Ещё не хватало, чтобы они нагрянули.

— Давай тогда потом к нам приходи. На курс реабилитации.

— Лыжи пойдёшь искать? — спросил Вован.

— Ну их на хуй. Пусть сами катаются, налегке.

И мы потянулись как альпинисты в дружной связке в сторону базы. Я для солидарности пошёл рядом с Валерой. Парень-то он — не плохой в принципе, нельзя бросать таких.

Юля, догнала нас:

— Уходим?

— Да, — ответил я за всех. — Накатались.

— А где ваши лыжи?

— Пожертвовал будущим чемпионам.

— Валера, а ты что такой угрюмый? — Юля не успокаивалась.

— Полгода! Пол ебучих года! — бормотал он в ответ, как мантру.

Так, в смешанных чувствах, мы дошли до отеля.

— Я предлагаю сейчас всем помыться, согреться, переварить информацию, а потом всем колхозом посидим за салатом оливье, обсудим посевную… Или уборочную… Не знаю как вы, а я аппетит нагулял и съел бы чего-нибудь.

Сосед кивнул:

— Через три часа внизу. Столик я выберу. Самый дальний.

Я улыбнулся:

— Вот и отлично. А пока, спасибо за прекрасный отдых, если бы не настойчивость ваша, не видать нам такого отличного времяпровождения.

— Ой да… Да… — защебетала было Юля, но сосед просто подхватил её под локоть и унёс.

— Что делать будем? — спросила Марина, когда они скрылись из виду.

Я посмотрел на Собаку.

— А я что?!

— Пойдём, — махнул я рукой.

Сидя на широкой кровати и снимая с себя, как с луковицы, различные тёплые одежды, я вдруг подумал, что ничего в этом мире не случается напрасно. Даже вот такое голимое палево. Есть наверняка тайный смысл, возможно даже миссия, правда пока не выполнимая.

— Погорели мы ни за грош, — Собака села рядом.

Я потрепал её за морду:

— Всё вы, любители зимних забав!

— Мы просто жертвы… — попыталась выложить беспроигрышную карту Кошка.

— Ты-то помолчи! Жертва! Ты птичек живьём жрёшь! Ещё апартеид, блядь, приплети сюда…

— Они, между прочим, провоцируют мои инстинкты. В смысле птички…

— А катание с горки что у тебя спровоцировало?

— Я же говорила, нужно было рубильник сломать…

Марина вышла из душа, завёрнутая в три полотенца.

— Чего делите?

— Делим медаль за скоростной спуск.

— И кто на пьедестале?

— Я за тройкой, а эти, — я кивнул на животных. — Эти в призёрах… Бьорндалены, ебучие…

— У нас главное не победа, а участие… — философски поправила Собака.

— Дёрнул же черт Вована совмещать приятное с полезным.

Марина присела рядом. Так мы и сидели в ряд. Марина, я, Собака и Кошка. Каждый смотрел в пол и думал о сокровенном. Думал о соседе.

Собака первая нарушила молчание:

— Потому что нечего совмещать работу и отдых. Отдых совместим только с творчеством, который хоть и является в некотором роде работой, всё равно таковой на сто процентов не является. Остальное — дым-туман.

— А работать кому? — Кошка почесала за ухом. — Кто будет косить, доить, консервировать?

— Работать роботам. Люди — венцы творения, пускай ебашатся на лыжах друг об дружку до бозонов Хиггса. Это их путь саморазвития. Оставьте уже все эти материальные частности автоматам.

— Вы тоже головами ударились? — я посмотрел на них со всей строгостью венца творения.

— Отстань ты от них, — вступилась Марина. — И так живут, как в тюрьме.

— Они-то? — я аж поперхнулся от праведного негодования. — Да они сейчас — короли ютюба! Ты понимаешь, что теперь нам прохода не будет? Заебут расспросами!

— А знаешь, почему ты такой? — Кошка запрыгнула на кровать и уставилась на меня.

— Ну…

— Потому что в жизни никогда нихуя не выигрывал!

— Ты о чём? — я признаться не был готов к такой смене орбиты.

— Ты не спортсмен!

— Да упаси боже!

— Вот!

— Ебаный в рот!

Марина всплеснула руками:

— Я пошла волосы сушить…

Кошка исполнила танец победителя на кровати. Потом ловко сделала сальто.

— И к чему этот пируэт?

— Как вишенка на торте. Как восклицательный знак. Как констатация.

Я начал злиться. Обычно вывести меня из себя было довольно-таки трудно. Но сейчас эта бестия разогнала меня до релятивистских скоростей. То есть вот то, что она сейчас тут скачет, как вошь по слону, это значит, что я ничего не выиграл? А это всё упало с неба и вот теперь она скачет, а я мудак…

Чтобы не эскалировать, я пошёл в душ.

От расстройства побрился. Как будто можно всю херню вот так, как с бритвы, стряхнуть в раковину… Делать, конечно, в нашей ситуации нехуй. Круг посвящённых расширялся, а значит очень скоро, согласно математической теории, заговор невозможно будет скрывать, и нашей уютной тихой жизни наступит конец. Есть, конечно, вариант — попытаться всё это превратить в деньги. Книжку там написать, типа мемуаров, только вот название к ней кроме как «Что делать?» не придумать, а это чревато… Времена нынче не те… Хотя, когда они «те» были? У нас что не временной срез, то по горлу. Руби, палач, но быстро! А ты попробуй кивни…

— Долго ты там? — позвала Собака.

— Заканчиваю…

Вышел к народу. Чистый, бритый, как только что выбранный депутат.

— Ты чего это? — Марина удивилась даже.

— Готовлюсь к ужину. Начнётся ведь чёрт знает что. Говорят-не говорят… Откуда, почему… Заебут, одним словом, а если двумя, то сильно заебут.

— А если тремя?

Кошка умеет поднять градус беседы.

— Ты бы лучше так молчала, как пиздишь, — говорю.

— Предлагаю прошлое не ворошить, это и бесперспективно и глупо. Нужна стратегия.

— Стратегия чего? — не понял я.

— Тупой ты, как деревянный утюг.

— Почему деревянный?

— Вот именно поэтому… Итак. Стратегия — слово, которое само по себе обязано заставить синхронизировать действия, в нашем случае синхронизировать все наши возможные объяснения ситуации.

Я посмотрел на Собаку:

— Ты вроде в ванную собиралась?

— Подождёт… Кошка предлагает как-то обозначить берега, и мне кажется, что это не будет лишним.

— Обозначайте… — я принял позу заинтересованного слушателя.

Марина взяла слово:

— Давайте по-тихому уедем отсюда?

Я посмотрел на неё:

–"Я от опасностей иногда ухожу, но никогда не убегаю."

— Ты-то понятно, но и то только потому, что бегун хуёвый, но, на мой взгляд, чем быстрее мы со всем этим разберёмся, тем проще потом будет, — напомнила Собака. — Тут как в преферансе: берём свои взятки сразу, а потом ебитесь как хотите…

Кошка пожала плечами:

— Мне похуй. Главное, чтобы он нас в свои трудовые резервы не записал.

— Каким местом? — удивился я.

— Этот найдёт каким. Если он туповат, это не значит, что безынициативен.

Я согласился:

— Опасное сочетание…

— Самое опасное!

— Так, и что в результате говорим? — я не стал лезть в дебри философских рассуждений о стиле отечественного руководства государством.

Все опять замолчали. Понятно, что под маской общих теоретических рассуждений, практическая сторона опять зашла раком за камень и осталась обделённой. Дохуя у нас специалистов по общим вопросам, а как яму выкопать, так ни одного лопатоносца.

Я посмотрел на часы, минут через пять надо было уже выдвигаться…

— Значит так… Нихуя мы не придумаем нового. Сколько раз уже проходили этот трогательный момент лишения девственности! Наш дефлорированный — парень крепкий, переживёт, не обосрётся. Здоровья у него как у бульдозера, мне хотя бы половину, я бы с шестом без шеста прыгал бы как с шестом.

— Три шестёрки получилось. Дурной знак… — хмыкнула Кошка.

— Иди ты в пизду!

Когда мы нашей мульти культурной группой спустились в ресторан, там уже сидела чета спортсменов и Вован. Судя по беседе, говорили о насущном — о нас. По початой бутылке водки я понял, что беседа строилась на принципах доверия и понимания. Не хватало только наших трогательных щей.

— Всем привет! — начал я бодро.

Животные юркнули подальше к окну. Судя по Юлиному лицу, она уже что-то узнала, хотя через такое количество замазки настоящие женские чувства разве разглядишь?

Посмотрел я на Валеру, а он на животных уставился, как пионер на макулатуру. Точно сдаст…

— Ну, чтобы не тянуть за шульги-мульги, начну с главного… — начала Кошка.

И тут Юля заорала. Так орут в истерике психически не готовые к ударам судьбы женщины. Прижав ладони к щекам, выпучив глаза и дико голося в пространство и время…

Не растерялся только Вован. Быстро налив фужер водки, он просто взял и влил его в её открытый рот. Муж-спортсмен даже не успел ничего предпринять. Подвела его спортивная реакция. И к лучшему, надо сказать… Воцарилась тишина. Взоры общественности были устремлены к нашему скромному столику. Я привстал. Почему-то единственная фраза, которая крутилась у меня в голове:"Полковник Кудасов — нищий". Жаль она ну никак не подходила к ситуации.

Да нихуя не подходило к такой ситуации!

Но тут положение спас Вован:

— Слушайте, у нас на той неделе был корпоратив… — начал он ни к селу ни к городу повествовать спокойным голосом. — Пригласили товарищей с одного кирпичного завода. Типа широким жестом всех, с кем работаем: поставщиков, услуги кто какие оказывает, всех, короче… Ну и те за каким-то лешим привезли два чемодана кирпичей…

— Зачем? — нервно спросила Юля.

— Как зачем? — Вован удивился. — Представь, что они всю жизнь делают эти кирпичи. Они для них как для Робинзона — Пятница. Вся их жизнь вертится, точнее говоря, складывается из этих самых ёбаных кирпичей. Вот и пришли с ними. В итоге естественно все перепились, всё-таки заводчане — люди простые, как паркет"ёлочкой", но ничто им не чуждо, особенно страсти, вот и пошло у них о наболевшем между производственниками и продажниками. В апогее спора достают из портфелей эти самые кирпичи и через стол начинают друг в друга кидать, как дети рыбные котлеты в школьной столовой.

Я смотрел, как речь Вована возымела нужное действие на слушателей. На перепившийся пролетариат из рассказа мне было похуй, а вот на друзей-соседей нет: Юля задышала уже не как после оргазма, а вполне себе как добропорядочный астматик, муж её — Валера (я до сих пор охуевал от того, что спортсмен оказался Валерой), тоже вполне заинтересовался и слушал, почти разинув рот.

— И как разрешилась ситуация? — спортсмен явно заинтересовался.

— Да никак, оказали человекам десяти первую медицинскую помощь, а двух дураков сначала в больничку отправили, а потом уволили к хуям за порчу корпоративного имиджа и распиздяйство.

— А корпоратив? — Юля тоже решила не отставать по любознательности от своей большей половинки.

Вован отхлебнул минералки:

— А что корпоратив… Свадьба пела и плясала. Подумаешь, кирпичом прилетело от одних долбоёбов к другим, и наоборот, что ж теперь, праздник останавливать? Верно я говорю?

И Вован подмигнул Кошке с Собакой. Те синхронно кивнули. Было видно, как напряглась спортивная чета, но на этот раз последствий в виде обмороков и криков не последовало. Начали привыкать, болезные…

— Ладно, дорогие мои… — Вован поднялся. — Я извиняюсь, надо к своим, а то неудобняк. Но я к вам вернусь ещё!

— Хорошая история, — начал я заполнять паузу, — жизненная, поучительная…

— Очень уж жестокие нравы в кирпичном бизнесе… Как в дикой природе… — заметила Марина.

— Это всё от конкуренции, — важно заявила Юля. Даже палец подняла для акцента сказанного, а потом в фальшивой задумчивости принялась накручивать на этот палец свои крашеные волосья.

Я не уловил связи, но подумал о следующем: вот бабы, они ведь ебанутые на чувстве своей значимости, что всего сами добились и так далее, но в памяти порывшись, я только Марину назову, кто вот так, с нуля, не будучи никому обязанной, чего-то в этой жизни смогла. Такие мысли пронеслись у меня в голове после Юлиных откровений, а может быть и конкретно в ответ на её уманизм. И это вот кручение волос… Понты чистой воды.

У мужиков тут, между прочим, обратная пропорциональность, чем меньше волос, тем больше умного можем рассказать.

Беседа тем временем на удивление двигалась в спокойном русле. Люди говорили, животные кивали, может не так уж и плохо, что соседи узнали правду? Вован же вон, знает и ничего…

— А вы не думали использовать это? — Валера осторожно покосился на животных.

— Что"это"? — не понял я.

— Их способности.

— Полегче! Мы тоже тут сидим, — напомнила Собака.

Юля перекрестилась, а Валера подвис в непонятном спортивном замешательстве.

— Думаю, они сами прекрасно разберутся, — я подмигнул Собаке. — Свобода — определяющий фактор доверия.

— Вы сидите, а мы спать пойдём. Слишком много свежего воздуха и новых впечатлений, — сказала Кошка и направилась в номер.

Собака кивнула и двинула следом.