Сюрпризы Лебяжьего озера

Алексей Самочётов, 2019

После загадочного катаклизма в заповеднике у Лебяжьего озера мутировавшие звери и рыбы стали смертельно опасны для людей. Несмотря на это, заповедник становится популярным среди охотников и рыболовов. Более того, на прилегающих к нему водоемах устраиваются экстремальные соревнования среди мастеров рыбалки. Участников ждет каскад приключений, связанных с риском для жизни, ведь против них ополчилась сама Природа.

Глава 1

Хозяин базы «Граничная»

Хлопнула входная дверь, и Петр Васильевич Нешпаев оторвался от созерцания вялотекущей реки. Поморщился не столько из-за резанувшей боли в правом запястье, сколько от нежелания сейчас с кем-либо общаться.

На самом деле никакого запястья и вообще правой руки до середины предплечья у него не было — лишился во время рыбалки в заповеднике. Руки не было, зато боль возникала постоянно: то создавалось впечатление, что ноют суставы в пальцах, которых не было, то словно что-то сплющивало отсутствующий локоть… И от осознания, что болит давно уже несуществующее, становилось вдвойне обидно.

Судя по раздавшимся в прихожей звукам, кто-то к нему наведался, и, скорее всего, по делу. Петр Васильевич все еще оставался хозяином рыболовной базы «Граничная» и арендатором угодий, простиравшихся на несколько километров вглубь заповедника под названием Кабанье урочище. Гостем мог быть либо очередной турист, либо знакомый егерь, либо потенциальный покупатель базы.

С покупателем Петр Васильевич все-таки нашел бы силы поговорить. Без руки ему, заядлому рыболову и опытнейшему егерю, нахождение на базе с каждым днем становилось все более невыносимым, он мечтал продать свои владения и обо всем, что связано с ними и заповедником, забыть…

— Привет, Ношпа! Не ожидал?

— Гараж? — Петр Васильевич вскочил, толкнув стол, пустой стакан упал, покатился, и он схватил его. Хорошо, что початая бутылка стояла на подоконнике.

Хозяин базы не просто не ожидал увидеть старого приятеля Геннадия Белова, — глядя на него, подумал, что спит.

— Гараж! — закричал он, надеясь проснуться. — Живой?

— Жив и невредим! — Радостный Белов протянул руки и пощелкал пальцами. — Выпить-то нальешь, Ношпа?

— Конечно, конечно! — Петр Васильевич со стуком поставил стакан на стол, опрокинул в него горлышко бутылки и наполнил по самый край. — Да ты садись, Гараж, садись.

Рваная, грязная одежда висела на Белове лохмотьями, один сапог отсутствовал, из вещей — лишь рыбацкая сумка через плечо… Внешне егерь соответствовал одежде, и воняло от него неслабо, но, похоже, гостя это ничуть не смущало. Да и Петра Васильевича вид Гаража не напрягал. Ему самому пару раз доводилось в таком же виде возвращаться из заповедника. И точно так же он предпочитал первым делом опрокинуть в себя полный стакан водки и только затем позволить расслабиться.

Гараж пил неторопливо, зажмурившись, наслаждаясь каждым глотком. Петр Васильевич пил вместе с ним, но из горлышка бутылки и глаза не закрывал, а вовсю пялился на руку егеря, сжимавшую стакан. Руку, у которой должна была отсутствовать, как минимум, кисть. Потому что Гараж потерял ее одновременно с ним, когда Петр Васильевич лишился почти всей своей правой руки. А еще, помимо кисти, в те же самые короткие мгновения его товарищ по несчастью потерял левую ногу, чуть ниже колена…

— Что, Ношпа, глазам своим не веришь? — Белов покрутил стакан пальцами, которых у него не должно было быть. — А ведь не брось ты меня тогда, глядишь, и у самого рука полностью восстановилась бы. Хотя, возможно, не все еще потеряно. Для твоей руки, я имею в виду…

— Ты на что намекаешь? — Голос хозяина базы дрогнул.

— Да есть у меня кое-что, — похлопал Гараж по своей сумке. — Кое-что настолько ценное… — Он осекся, глаза превратились в две узкие щелки. — Что о нем… о ней никто посторонний знать не должен!

— Может, еще выпьешь? — предложил Петр Васильевич. Он бросил взгляд в окно, спиной к которому сидел гость, и увидел двух мужчин, приближавшихся к дому со стороны поселка. Как же не вовремя они решили его навестить!

— Наливай! И закуску тащи. — Выпитые двести граммов уже начали действовать. — Угощай, Ношпа, не пожалеешь, клянусь моим ржавым гаражом!

— Тогда пойдем на кухню. Там и водка в холодильнике, и закуска, да и вообще — чего нам в кабинете-то сидеть.

— Пойдем. — Гараж поднялся, слегка покачнувшись. — Ты, кстати, обратил внимание на мою ноженьку? Как новенькая, а?

— Да обратил, обратил. Расскажешь, как такое чудо могло произойти?

— Ха! Может, расскажу, а может, и нет, клянусь моим ржавым гаражом…

Они прошли на кухню, Петр Васильевич торопливо прикрыл дверь, подскочил к холодильнику.

— Гараж, помоги на стол накрыть, а то мне с одной рукой… сам понимаешь.

— Да уж, как не понять. — Егерь первым делом достал из холодильника и выставил на стол бутылку водки и две банки пива. Вновь сунулся в холодильник, выбирая, чем бы закусить.

Тем временем Нешпаев открыл дверцу шкафчика, но вместо стаканов и тарелок достал медицинскую колбу, вытащил зубами резиновую пробку, затем взял пинцет и, опустив его в горлышко, извлек наружу извивающуюся пиявку перламутрового цвета. Гараж все еще копошился в холодильнике, когда хозяин дома поднес пиявку к его давно не мытой шее и разжал пинцет. Егерь вздрогнул, потянул руку, чтобы сбросить с себя что-то противно-скользкое, но Нешпаев сжал его пальцы, которые сразу стали какими-то гуттаперчевыми. Гараж обмяк, ноги подкосились, Петр Васильевич, не без труда его поддерживая, опустил на пол.

Пиявка, присосавшаяся к шее человека и впрыснувшая в ранку сок, тут же поменяла свой цвет на грязнобелый, только вяло пошевеливающийся кончик хвоста остался перламутровым. Петр Васильевич прижал его пинцетом и неторопливо потянул на себя. В доме послышались шаги, кто-то позвал хозяина, но тот не торопился, лишь крикнул, чтобы его подождали минутку.

После того как пиявка наконец-то оторвалась от жертвы и была помещена обратно в колбу, а та — в шкафчик, Нешпаев оставил на полу парализованного егеря и, словно ничего не случилось, предстал перед новыми гостями. Одного — толстенького мужичка неопределенного возраста — видел впервые, другого — вертлявого, щербатого, с копной пшеничных волос и топорщившимися усами такого же цвета, егеря по прозвищу Гэдульдихт — знал давно.

— О! Дядя Петь, а чего это ты такую грязищу на полу развел? — кивнул тот на оставленные Гаражом следы.

— Не я, Гэдульдихт, а такие, как ты, грязь наносят…

— Как здоровьице-то, дядя Петь?

— Живу, — хмуро ответил хозяин. — А ты нового клиента привел?

— Вот, познакомься с господином Карповым Игорем Константиновичем. — Гэдульдихт подтолкнул в спину мужичка.

Тот шагнул вперед, собираясь поздороваться, но увидел пустой рукав рубашки хозяина, заправленный в брюки, и запнулся, не зная, куда девать руки.

— Кого мечтаете поймать, Игорь Константинович? — поинтересовался Петр Васильевич. — Если рассчитываете на мирную рыбу, соответствующую вашей фамилии, так это не по адресу. В заповеднике — сплошь хищники, и большинство из них смертельно опасны для человека.

— Хищника! Конечно же хищника! — На лбу Карпова выступили капельки пота. — Вот такого, а еще лучше — вот такого! — показал потенциальный клиент на висевшие на стене цветные фото не совсем обычных рыб.

— Гэдульдихт, ты господина… Игоря Константиновича во все детали предстоящей рыбалки посвятил?

— Господин Карпов инструкции лучше, чем мы с тобой, вызубрил.

— Вот и ладненько. — Петр Васильевич сел за письменный стол и придвинул к себе две стопки квитанций. Гостям присесть не предложил, надеясь побыстрей от них отделаться. — Главное, чтобы вы, Игорь Константинович, отдавали себе отчет, что, отправляясь в заповедник «Кабанье урочище», немало рискуете своим здоровьем и даже жизнью. Впрочем, все это оговорено в страховочном полисе. Мое же дело на данном этапе — выписать вам лицензию на право ловли рыбы. Какую вам хочется поймать?

— Мне… э-э-э… господин Гэдульдихт говорил…

— До сих пор не решили? — Нешпаев бросил недовольный взгляд на егеря.

— Обычное дело, дядя Петь, — расплылся тот в улыбке. — Господину Карпову, как и всем новичкам, хочется сразу всего, да побольше, да покрупнее.

— Сразу и всего — не получится! — отрезал Петр Васильевич. — Короче. На сегодняшний день действительны две категории лицензий, утвержденные КИЗом, то есть Комитетом ихтиологии заповедника. Первая категория — так называемая «поймал — изъял», дает право на вылов одной рыбины конкретного вида. К примеру: многошилки, толстогубого голавля, огненной лисицы и так далее… и изъятия ее с целью изготовления высокохудожественных фото с трофеем, тщательных замеров и последующей передачи ихтиологам, которые частично возмещают расходы на лицензию.

Вторая категория лицензий — «поймал — отпустил», подразумевает ловлю любой рыбы с условием, что после короткой фотосессии без всяких замеров и проволочек она отпускается обратно в водоем. Отпускается в живом виде, если рыба подохнет, пока вы будете с ней позировать, на клиента налагаются штрафные санкции. Но! Если егерь сочтет эту рыбу неизвестной либо интересной нашим ихтиологам, он имеет право ее изъять и передать на изучение в КПЗ, за что вместе с клиентом получит премиальные.

Разовая лицензия выдается на ловлю в конкретном секторе заповедника, за нарушение границ которого несет ответственность егерь. Он же несет ответственность за здоровье и жизнь клиента в соответствии с егерским кодексом. Итак, Игорь Константинович, какую категорию лицензий выбираете?

— Видите ли, господин э-э-э…

— Можете называть меня Петр Васильевич.

— Хорошо. Видите ли, Петр Васильевич, я бы желал приобрести и то и другое…

— Невозможно.

— Понимаете, я хочу привезти домой побольше фото, доказывающих, каких трофейных, экзотических рыбин мне удалось поймать. Возможно ли приобрести в категории «поймал — изъял» лицензии сразу на несколько рыб? Денег у меня хватит.

— Гэдульдихт, я все-таки интересуюсь! — возмутился Петр Васильевич. — Ты просвещал клиента или нет?

— Дядя Петь, — пожал плечами тот, — господин Карпов желает потратить собственные деньги, почему мы должны этому препятствовать?

— А господин Карпов понимает, что, рассчитывая поймать за одну рыбалку два или даже три редких трофея, бегая с озера на речку, с речки — на старицу, он может вообще остаться с нулем?

— Я все понимаю, Петр Васильевич. — Толстяк суетливо достал золотистую кредитную карточку. — Сколько я должен заплатить за лицензию, к примеру, на вылов огненной лисицы?

Нешпаев бросил взгляд на Гэдульдихта, тот радостно улыбался и энергично кивал, мол, чем больше клиент раскошелится, тем лучше и для тебя, и для меня.

— Вот, считайте сами. — Петр Васильевич протянул Карпову прейскурант. — А я пока начну выписывать лицензии. Надеюсь, их все-таки будет не больше двух?

На самом деле именно такие клиенты, как господин Карпов, то есть самые настоящие профаны в рыбалке, не знающие, куда девать деньги, считались и для егерей, и для хозяина базы «Граничная» наиболее выгодными. В другой раз подобному клиенту Петр Васильевич так бы запудрил мозги, что тот для начала арендовал бы номер не в поселковой гостинице, а в одном из коттеджей на его базе и не на одни сутки, а на неделю и даже больше. После чего егерь расписал бы все прелести ловли каждой рыбины, внесенной в прейскурант, да так, что возникший у Карпова азарт заставил бы забыть его о таком пустяке, как финансовые расходы, ну и тому подобное…

Но сейчас потенциальные барыши волновали Нешпаева в последнюю очередь. Необходимо было как можно быстрее избавиться и от клиента, и от докучливого Гэдульдихта. В итоге пришлось выписать три лицензии на право вылова огненной лисицы, многошилки и толстогубого голавля в соответствующих секторах заповедника в течение завтрашнего дня с восьми утра до девяти вечера.

Петр Васильевич был уверен, что вместо трех рыбин клиент поймает только одну. Зависеть это будет не от того, хороший или плохой рыболов господин Карпов, а всецело от егеря. И если в самых ближних и спокойных секторах заповедника с ними не случится каких-нибудь неприятностей, то завтра вечером Гэдульдихт вновь приведет господина Карпова на базу за новыми лицензиями. Пускай приводит.

Гости ушли, и Петр Васильевич, заперев входную дверь, поспешил на кухню. Гараж все так же валялся на полу. Петр Васильевич не без труда вытащил из-под давнего приятеля рыбацкую сумку, положил на стол, расстегнул молнию. В нос ударил запах тухлятины. Что же такого ценного могло там быть? Он хорошо знал Генку Белова — тот никогда не хвастал попусту, даже размеры пойманных рыб не завышал, что присуще многим рыбакам. Задержав дыхание, Петр Васильевич вынул из сумки что-то, завернутое в целлофановый пакет, как можно быстрее его развернул и тут же брезгливо отстранился: «ценностью» оказалась полуразложившаяся, жутко воняющая рыбина…