Детективное агентство Аль Тычино. Криминально-иронично-сатирическая повесть в трёх частях

Алексей Курилко

Алексей Курилко – украинский актёр, писатель, драматург и радиоведущий. Лауреат Русской, Гоголевской премии, а также премии имени Максимилиана Волошина. Публиковался в международных периодических изданиях, таких как украинский журнал русскоязычных писателей «Радуга», литературный альманах «Хрещатик», «Литературная Россия», Литературный журнал литобъединения «Edita» и многих-многих других. Ведущий актер театра-студии импровизации «Чёрный квадрат», но своим истинным призванием считает литературу. Имя писателя Алексея Курилко неизвестно широкому кругу читателей может потому, что широкий круг чрезвычайно сузился в современном мире, а может потому, что Курилко не умеет продавать рекламировать себя и свои произведения.

Часть первая

Дело № 38

«Террариум любви»

Глава первая

На двери моего офиса висит медная табличка: «Альберт Тычино. Частный детектив». (Какой-то жалкий клиент, видимо, не застав меня, доцарапал слово «Идиот». Я его не осуждаю. Не у всех есть визитные карточки, которые можно оставить, подсунув их под дверь. [Строго между нами, мать в детстве дала мне дурацкое имя Алик. (О чём, интересно, думают родители, давая имя ребенку — вряд ли они думают о будущем этого ребёнка! А не мешало бы прежде всего думать о том, что ребёнку потом с этим именем жить всю жизнь!) Слава богам, оно не прижилось!] Все без исключения зовут меня Альфом или Альфредом, изредка Альфонсио или Алонсо, но поскольку мне уже почти тридцать восемь лет и хотелось бы соответствовать солидности возраста, в последнее время я предпочитаю, чтобы меня называли по-взрослому, но в то же самое время коротко и скромно, например, Шеф, Мэтр или Босс. В крайнем случае Альберт Тычино. Хотя для близких друзей (и для моих клиентов) я всегда просто Аль. Аль Тычино).

Смело входите! Я всегда к вашим услугам! За сугубо символическую плату плюс расходы я спасу вашу задницу или надеру её тому, кто посмел стать шилом в вашей заднице. Словом, ваша задница станет моей, а уж свою задницу я научился спасать за те годы, пока прикрывал чужие…

За какие только опасные и неразрешимые дела не брался я за последнее время! И всегда доводил любое дело до конца, чего бы мне это ни стоило! Да… Трижды я был на краю гибели, дважды попадал в больницу, а однажды чуть не сошёл с ума, настолько глубокий след на моей психике оставила пережитая мной сверхэкстремальная ситуация… Хотя словами, да ещё и коротко, я этого попросту не в силах передать настолько правильно и точно, чтобы вы смогли понять весь ужас происходящих собитий, в коих приходилось мне иной раз участвовать…

Но приступим же наконец-то к истории, с которой я хотел бы начать рассказ из моей практики. Эта история весьма занимательна… И, признаюсь, горжусь тем, как я быстро раскрыл ужасно запутанное дело.

Это случилось в один из вторников семнадцатого года, в новом, двадцать первом веке.

За окном сияло весеннее солнце. Лучи проникали сквозь полуприкрытые жалюзи и радовали глаз. Взгромоздив ноги на стол, я сидел в раздолбанном кресле и плевал в потолок. Говорят, это старинное упражнение тибетских монахов не только помогает сосредоточиться, но и разглаживает морщины на лице. (Как на вашем лице, так и на лице того, кто за этим просто наблюдает. Да к тому же помогает сосредоточиться… Но за мной никто не наблюдал.) Итак, я сидел в кресле и плевал в потолок. И я был соредоточен, как никогда, и умиротворён.

Правда (тут придётся вновь слегка отвлечься), не всё было идеально в моем мире. Ну вот, скажем, такая мелочь. Чертовски хотелось курить. Но в те дни я был на мели. И последнюю сигарету выкурил ещё утром. Я даже заглянул в пепельницу в надежде найти там приличный окурок. В этот момент «душезатопчивающую» чёртову тишину моего офиса — впервые за четыре с половиной месяца, прошедших с Нового года — нарушила хрипловатая трель телефонного звонка стационарного телефона. Кажется, почти столько же времени вплоть до вчерашнего вечера, что был безвозвратно потерян в ничегонеделанье, безмолвствовал и мой мобильный. Клиенты давно не радовали меня интересными заказами, а друзья обычно всегда отдаляются от того, кто вступил в чёрную полосу бед и неудач, да ещё и подхватил вирус скорого и неизбежного разорения. Меня не радовали звонками ушедшие когда-то женщины, а мне звонить им не позволяла всё та же моя грёбаная гордость… И вот — долгожданный звонок!..Скорее всего, какая-нибудь одинокая старушенция звонит загодя в крематорий, чтобы узнать расценки, но ошиблась номером… Наверняка так… Ну а если это всё-таки позвонили туда, куда и намеревались… Мало ли…

Заинтригованный, я, не мешкая белее ни секунды, потянулся к аппарату и решительно снял трубку.

— Слушаю.

— Вы Аль Тычино? — спросил сквозь какой-то мистический шум и треск в трубке мужской баритон.

— Да, я Тычино! Если, конечно, моя мамаша не обманула в своё время моего отца. Аль Тычино!

— Мне вас рекомендовал Ефим Давидович.

— А-а, как же, как же, помню, помню! — я блаженно улыбнулся. — Дело о пропавшей жене.

— Он говорил, вы ему здорово помогли.

— Это моя работа, — скромно заметил я.

— Жену его, кстати, до сих пор не нашли.

Я покивал, словно меня мог видеть говоривший со мной, и как можно скромнее начал бахвалиться, поскольку меня переполняла профессиональная гордость за свою работу.

— Мне ли этого не знать? Я до сих пор слежу за сводками криминальной хроники. Она исчезла, и никто её до сих пор не нашёл. Поверьте мне на слово! Уж если я за что берусь, я довожу дело до конца. В любом случае Ефим Давидович остался доволен моей работой, он оценил мой профессионализм и мою исключительную преданность клиенту! Если я берусь за дело, то это значит, что буду руководствоваться только исключительно интерасами клиента до тех пор, пока работа не будет исполнена безукоризненно и окончательно! Это и есть моё основное профессиональное кредо! Я никогда им не поступлюсь! Уж такой я человек! Не сочтите это за пустое хвастовство и саморекламу. Я всего-навсего обыкновенный скромный гений, только и всего. И это лишь констатация факта, уверяю вас.

— Меня это абсолютно устраивает! Такого рода человек мне и нужен сейчас! У меня есть для вас работа. Но предупреждаю сразу, вы должны отложить все свои текущие дела в сторону.

Я решал слегка схитрить, чтобы сразу набить себе цену.

— Это не просто…

— Понимаю, но… Это моё обязательное условие!

— Повторяю, это очень не просто, у меня куча дел…

— Я заплачу десять тысяч долларов!

–…но я готов отложить их в сторону. Эти дела из тех, что пару дней, а то и несколько недель могут подождать. Они не срочные, мои нынешние дела, они как бы… долгосрочные… Не требующие моего немедленного вмешательства.

— Превосходно! Поистине это слова делового человека! Тогда условимся так. В шестнадцать ноль-ноль к вам придёт мой секретарь и ознакомит вас со всеми обстоятельствами моего дела.

Отреагировать я не успел, в трубке раздались короткие гудки.

Интересно. Он даже не соизволил представиться. То есть загадочный клиент решил поиграть со мной. Напрасно. Ох и напрасно…

Уверяю вас, играть со мной не стоит. Обыграть меня невозможно. Я ещё ни разу не проиграл самому себе даже в шахматы, не говоря уже про бильярд и покер. А уж в играх, в которые играют люди, причём именно те люди, которые играют в игры, в такого рода играх я многократный и поныне действующий чемпион! И не думайте, будто это лишь пустые слова. Нет, они не пустые вовсе! Они доверху наполнены глубочайшим смыслом, житейским смыслом и личным богатым опытом моей работы, а до неё ещё и весьма драматичным опытом службы в войсках сверхзасекреченного назначения. (Ничего более конкретного я сказать не могу, иначе мне придётся вас убрать. Я умолкаю на предмет моей недавней службы исключительно ради вашей же безопасности. Как говаривал наш командир: меньше знаешь — дольше спишь живым, а не крепким вечным сном покойника.) Так что, поверьте, я знаю, что говорю!

В шестнадцать ноль-ноль, сказал голос не представившегося господина из трубки. Другими словами, ровно в четыре!

Я глянул на часы. Три сорок пять.

Надеюсь, секретарь уважаемого господина Не-скажу-как-меня-зовут отличается редкой пунктуальностью.

Признаюсь, мне не терпелось приступить к новому делу. Я ведь трудоголик по своей натуре. Без дела я схожу с ума и без меры употребляю кокаин, а на кокаин у меня страшная аллергия и понос. Ненавижу дни, которые приходится проводить, чихая, на толчке. Сейчас я не чихаю в уборной исключительно благодаря отсуствию денег на огромные дозы этого убойного порошка.

И ещё кое-что. Скажу вам честно. Никаких других текущих дел у меня в помине не было. Я, правда, собирался открыть сезон охоты на банду малолетних подростков-гопников, которые, пользуясь своим численным преимуществом, нападали на одиноких пенсионеров или запоздалых одиноких трудяг, избивали выбранную жертву до полусмерти, отбирая кровные гроши, портмоне, мобильники, наручные часы и прочие безделушки, вроде драгоценных камней… В народе эту банду окрестили Плешивые щенки: члены банды были острижены наголо. Наша доблестная уже не милиция, а полиция была не в состоянии сама справиться с этой преступной группировкой, и вот чтобы хоть как-то себя занять, я собирался помочь нашему городу избавиться от этих отмороженных на всю голову молокососов. У меня с этими подонками были свои старые счёты. Теперь это отходило временно на второй план; я решил, что это могло покамест подождать.

Сами понимаете! Десять кусков на дороге не валяются. Я не знал, что от меня потребуется, но за такие деньги готов был пойти на многое без всякого страха. Человек я не робкого десятка и побывал во многих переделках и даже передрягах, но страшно не то, что их было много, а то, что конкретно в них происходило… Наверняка вы что-то читали о таких случаях в детективных книгах, хотя со мной иногда происходили такие страшные вещи, о которых даже в книгах не пишут.

По сути, именно про таких, как я, говорят: у него в мошонке чистый спирт, сера и порох.

Вырвав кусок жёлтой страницы из старого телефонного справочника, я выпотрошил окурки, находившиеся в пепельнице. Свернул самокрутку и с наслаждением закурил.

Из приёмной донёсся стук каблуков.

Может, вернулась Натали, моя помощница? Она исчезла неделю назад. Просто перестала ходить на работу. То ли обиделась на что-то, то ли умерла с голоду. Ведь я более трёх месяцев не мог платить ей зарплату. Было просто нечем, сам едва сводил концы с концами. У меня, правда, была заначка от прошлых заработков, но её я за несколько недель прочихал в туалете ночного клуба. Я против наркотиков обычно, но у меня наступила чёрная полоса в жизни. А чёрную полосу белые дорожки слегка осветляют. Словом, мне это было нужно. У меня была депрессия…

Конец ознакомительного фрагмента.