Страницы прошлого листая… Очерки о русских писателях

Алексей Корнеев, 2023

Такова особенность русской культуры и прежде всего русской литературы, что судьбы и творчество отечественных писателей и поэтов неразрывно связаны со своей эпохой и ее важнейшими явлениями, будь то политические преобразования, научные открытия или культурные веяния. Каждый из них в своем творчестве так или иначе отзывался на запросы времени, принимал или отвергал новые направления в искусстве, нередко становился во главе этих новых течений. Книга писателя и журналиста А.В. Корнеева расскажет о малоизвестных фактах жизни и творчества выдающихся мастеров русской литературы: Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Гончарова, поэта и драматурга А.К. Толстого, Чехова. Читатель познакомится с не менее интересными, но сегодня, к сожалению, забытыми русскими литераторами: В.Л. Пушкиным, Д.И. Хвостовым, Н.П. Мятлевым, К. Павловой, П.П. Ершовым, Н.П. Вагнером, Д. Минаевым, Д. Давыдовым и др. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Пушкин и железные дороги

Вскоре после того, как в России появились первые пароходы, в русском обществе стал оживленно обсуждаться вопрос о необходимости строительства железных дорог, которые соединят важнейшие промышленные и культурные центры страны.

За свою не очень долгую жизнь Пушкин много раз странствовал по необъятным просторам России и испытал все невзгоды российского бездорожья. Он страстно мечтал, что в будущем

…Дороги, верно,

У нас изменятся безмерно.

Шоссе Россию здесь и тут,

Соединив, пересекут.

Мосты чугунные чрез воды

Шагнут широкою дугой,

Раздвинем горы, под водой

Пророем дерзостные своды.

В тридцатые годы ХIХ века в русском обществе оживленно обсуждался вопрос: стоит ли строить железные дороги в России? В нескольких странах Европы и в Северной Америке они уже существовали. Но приемлемы ли стальные магистрали для России с ее необъятными просторами и суровыми морозами? Их строительство требовало огромных расходов, и было неизвестно, оправдаются ли колоссальные затраты.

Жаркие споры по этому актуальнейшему вопросу начала статья молодого талантливого ученого, профессора физики Петербургского университета Н.П. Щеглова, напечатанная в газете «Северный муравей» в начале 1830 года, которая так и называлась — «О железных дорогах». Такого яркого, решительного, убежденного призыва к строительству железных дорог в страдавшей от бездорожья огромной стране в русской печати еще не появлялось. За статьей Н.П. Щеглова последовали и публикации других авторов в защиту строительства стальных магистралей. Вопрос становился все более актуальным. О железных дорогах читались публичные лекции, в журналах и газетах печатались статьи, издавались книги и брошюры.

Однако находились не только сторонники, но и противники нового вида транспорта. Так в 1835 году вышла статья «Об устроении железных дорог в России». Ее автором был некий Наркиз Отрешков, считавший себя авторитетом в вопросах экономики, посредственный литератор и ловкий предприниматель, близкий к тайной полиции и связанный с реакционными журналистами Ф. Булгариным и Н. Гречем. Благодаря им его статья получила широкий резонанс — сначала она была опубликована в двух номерах издаваемого ими журнала «Сын Отечества и Северный архив», затем была напечатана отдельной брошюрой в типографии Греча и, наконец, в пяти номерах самой читаемой газеты того времени «Северная пчела», издаваемой, опять же, Булгариным и Гречем, появился ее обстоятельнейший и крайне благосклонный разбор.

Не желая прослыть ретроградом, в самом начале статьи автор заявлял: «Я более чем кто-либо признаю важность этого нового способа сообщения; более чем кто-либо благоговею пред оказываемыми им последствиями; одним словом, я пламенный поборник железных дорог. Притом я вполне сознаю полезность улучшения путей сообщения в России, искренно убежден в благотворности имеющих произойти от того последствий. Одним словом, я совершенно уверен, что употребление на этот предмет самых огромных капиталов принесет непосредственную и прямую пользу Отечеству».

Только что объявив себя «пламенным поборником железных дорог», Отрешков вопреки логике сразу же приходил к прямо противоположному суждению, выделив главную мысль статьи курсивом: «С тем вместе не могу не сознать, что предполагаемое ныне на великом пространстве устроение железных дорог в России совершенно невозможно, очевидно бесполезно и крайне невыгодно».

Обосновать свое мнение автор пытался экономическими расчетами, утверждая, что сооружение железной дороги между Петербургом и Москвой принесло бы «ежегодного чистого и непременного убытку до 23 300 000 рублей ассигнациями».

Завершалась статья таким итогом: «Изложив все сие в подробности и с числовыми доказательствами, кажется, можно сказать утвердительно, что устроение железной дороги между С.-Петербургом и Москвою совершенно невозможно, очевидно бесполезно и крайне невыгодно».

Пройдет шесть лет, и Отрешков горько пожалеет о своем категорическом выводе, ставшем достоянием широкой гласности — в начале февраля 1842 года будет опубликован высочайший указ о строительстве железной дороги, призванной соединить две столицы, полностью опровергавший все его доводы.

Неудивительно, что после рекламы самой читаемой газеты на сочинение Отрешкова обратили внимание. Развернутая рецензия в журнале «Библиотека для чтения» носила отрицательный характер и язвительно высмеивала Отрешкова: «Автор, по известным ему причинам, предписал себе бесконечно полезную цель — доказать совершенную невозможность существования железных дорог в России. В брошюре не находим ничего, кроме избитых возражений вечных противников предмета; возгласов, не помешавших ни одной дороге устроиться и приносить пользу; старых умствований тех мужей, которые во всем видят одни препятствия и не имеют ни той деятельности ума, ни той силы гения, которые, встретив преграды, создают вдруг новые пути к успеху, заставляют способы множиться под рукой и со славою преодолевают все сопротивления.

Чтобы доказывать невозможность железной дороги в данной местности, само приличие требует быть практическим инженером и механиком по этой части, видеть все железные дороги в подлиннике, изучить все способы применения их к различным местоположениям, обозреть трудности побежденные и непобежденные, и удостовериться, что за этими пределами нет уже поприща для гения механики, что здесь геркулесовы столбы изобретательности ума человеческого… Автор, без всяких данных опыта и тщательного изучения предмета… сочиняет себе мрачные предчувствия и с удивительною самонадеянностью подвергает их арифметической оценке… Смешно было бы даже опровергать подобные грезы, и если есть чему подивиться, так это важности, с которою почтенная брошюра приступает к вычислениям всех подробностей предмета, известного ей только понаслышке».

* * *

Год спустя после выхода сочинения «Об устроении железных дорог в России», когда А.С. Пушкин издавал журнал «Современник», В.Ф. Одоевский предложил ему для публикации в журнале критическую статью молодого профессора Института корпуса инженеров путей сообщения, энтузиаста технического прогресса М.С. Волкова. Тот высмеивал сочинение Отрешкова и полнейшую некомпетентность автора в вопросах, о которых он брался судить, — суть статьи выражал взятый к ней эпиграф, представлявший строку из басни «Щука и кот» И.А. Крылова: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник».

Прочитанная в рукописи статья Волкова была высоко оценена Пушкиным. Он писал Одоевскому: «Статья г. Волкова в самом деле очень замечательна, дельно и умно написана и занимательна для всякого… Статья Волкова писана живо, остро. Отрешков отделан очень смешно…»

Об авторе статьи, которая вызвала живейший интерес Пушкина, следует сказать подробнее. Матвей Степанович Волков (1802–1878) окончил Институт корпуса путей сообщения в 1821 году, как лучший в выпуске был оставлен при институте и через несколько лет стал профессором этого института. Энтузиаст технического прогресса, придававший огромное значение развитию железных дорог, он в 1835–1836 учебном году включил в программу своего курса «Строительное искусство» большой раздел о железных дорогах. Позднее Волков напишет: «По моему мнению, в истории будут отныне две величайшие эпохи преобразования общества: это введение христианства и введение железных дорог». Волков был разносторонним ученым: в 1840‑е гг. он поместил в журнале «Отечественные записки» капитальный труд «О музыкальных гаммах» (интерес к музыке сближал его с В.Ф. Одоевским), а также ряд статей о физиологии человеческого мозга. Уже в ХХ веке он будет назван «замечательным русским экономистом ХIХ века» и «писателем, которому современность до сих пор не воздала должного».

Служебная деятельность Волкова проходила успешно — в 1843 году он был профессором строительного искусства в чине полковника. Подготовив новый курс строительного искусства, он предполагал выпустить его отдельным изданием. Однако назначение печально известного реакционного деятеля графа П.А. Клейнмихеля в августе 1842 г. новым начальником Главного управления путей сообщения помешало этому и привело к конфликту между ними, в результате чего Волков вынужден был подать в отставку.

* * *

Внимательное чтение статьи М.С. Волкова сделало Пушкина участником оживленного спора о железных дорогах России и привело его к ряду интересных соображений, высказанных в том же письме Одоевскому.

Первое суждение касалось экономических проблем: «Дорога (железная) из Москвы в Нижний Новгород еще была бы нужнее дороги из Москвы в Петербург, и мое мнение было бы — с нее и начать…» Высказывая эту мысль, Пушкин понимал, что подобным образом торговый и промышленный центр России — Москва соединилась бы с портом на Волге, где прибывшие по железной дороге грузы могли бы перемещаться на речные суда для дальнейшей перевозки по воде, что значительно ускорило бы их доставку.

Другое соображение Пушкина имело отношение к вопросам условий труда при будущей эксплуатации железных дорог: «Некоторые возражения противу проекта неоспоримы. Например: о заносе снега. Для сего должна быть выдумана новая машина… О высылке народа или о найме работников для сметания снега нечего и думать: это нелепость».

Следует отметить, что техническое приспособление, предназначенное для подобных целей, в то время уже было известно. Так, газета «Северная пчела» 29 июля 1836 года, извещая читателей о строительстве первой железной дороги России, призванной соединить Петербург с Царским Селом и Павловском, сообщала: «Каждая паровая машина будет снабжена снарядом для скалывания с шин намерзнувшего льда вместе с снегом с дороги. Этот снаряд, находящийся перед колесами передней машины, служит и к тому, чтобы устранять с дороги камни и другие предметы, которые могут попасть в шины».

(Поясним, что под «паровой машиной» здесь подразумевался локомотив, который еще совсем недавно в той же газете именовался «cухопутным пароходом», а вскоре на тех же страницах обретет название «паровоз», под которым и получит известность. Так, 25 апреля, сообщая о паровозе, построенном умельцами Черепановыми, «Северная пчела» писала: «У нас есть свои машинисты, на наших заводах строятся сухопутные пароходы». А 30 сентября та же газета напишет: «Немедленно по прибытии паровых машин (locomotives), которые для отличия от водяных пароходов можно было бы назвать паровозами, последуют опыты употребления их».)

Добавим, что название «паровоз» прижилось не сразу. Недаром несколько лет спустя поэт Н.В. Кукольник напишет в «Попутной песне», известной и теперь благодаря чудесной музыке М.И. Глинки:

Дым столбом, кипит, дымится пароход…

Веселится и ликует весь народ,

И быстрее, шибче воли,

Поезд мчится в чистом поле.

* * *

Но русские зимы, отличавшиеся метелями и обильными снегопадами, для борьбы со снежными заносами требовали, как и писал Пушкин, специальной мощной машины, которая возникнет позднее и получит название «снегоочиститель».

Без малого тридцать лет спустя после написания пушкинского письма Одоевскому, подготавливая его для опубликования в журнале «Русский архив», издатель последнего П.И. Бартенев попросит снабдить публикацию комментарием Ф.В. Чижова — литератора, автора воспоминаний о Н.В. Гоголе, бывшего видным специалистом в вопросах железнодорожного строительства. Чижов будет поражен суждением Пушкина и напишет в комментарии: «Когда Пушкин писал это письмо, железных дорог было еще весьма мало… — и, перечислив существовавшие уже тогда немногочисленные стальные магистрали в разных странах как Европы, так и Америки, подчеркнет: — Снегоочистителя тогда, когда писал Пушкин, не было и в помине, да и теперь он не на всех железных дорогах».

Письмо Пушкина Одоевскому впервые опубликовано в 1864 году; при этом фамилия Отрешкова сокращена до инициала О. по вполне понятной причине: ее обладатель был еще жив — в редакционном примечании он назван «сочинитель нелепой статьи против железных дорог».

* * *

Вполне возможно, что имя профессора Института путей сообщения М.С. Волкова Пушкин слышал и ранее, за несколько лет до чтения его статьи. Дело в том, что в начале 1830‑х годов лекции Волкова слушал молодой инженерный офицер Андрей Иванович Дельвиг (1813–1887) — двоюродный брат поэта, ближайшего друга Пушкина (впоследствии инженер-генерал, главный инспектор частных железных дорог, управляющий Министерством путей сообщения). Александр Сергеевич хорошо знал его, часто встречая в доме лицейского друга, где тот подолгу жил, и относился к нему с большой симпатией.

В своих мемуарах, написанных много десятилетий спустя, воскрешая в памяти дни молодости, А.И. Дельвиг описывает своих товарищей по офицерским классам института, сверстников и сокурсников, таких же молодых инженерных офицеров, их скромный быт и, в частности, игру в карты, приводившую порой к значительным проигрышам — эти воспоминания, воссоздающие атмосферу того времени, могли бы стать прекрасным комментарием к повести Пушкина «Пиковая дама». Изучение этих воспоминаний позволило известному пушкинисту академику М.П. Алексееву сделать вывод о главном герое повести: «Следует, по-видимому, прийти к заключению, что в лице Германа Пушкин изобразил… инженера Корпуса путей сообщения, или, что еще более вероятно, слушателя офицерских классов Института путей сообщения; между прочим, обучавшиеся в этих классах подпоручики и прапорщики имели право жить на частных квартирах и пользовались относительной свободой».

Приходится сожалеть, что Одоевским и Пушкиным осталась незамеченной книга «О железных дорогах», вышедшая в Петербурге через месяц после брошюры Отрешкова и написанная другим молодым профессором Института путей сообщения и энтузиастом технического прогресса, Павлом Петровичем Мельниковым (1804–1880). Не вступая в прямую полемику с Отрешковым, он убедительно доказывал в своей книге целесообразность и полезность нового вида транспорта.

«В 1835 году я издал небольшое сочинение “О железных дорогах”, — напишет Мельников много лет спустя, — первое об этом предмете на русском языке, так что вынужден был придумывать номенклатуру многих технических слов, которые и поныне сохранились в технике инженеров». Так, в частности, им был предложен хорошо известный и теперь не только специалистам термин «стрелка», означающий «устройство на рельсовых путях, служащее для перевода подвижного состава с одного пути на другой».

Забегая вперед, следует сказать: именно Мельникову предстоит в конце 1841 года стать оппонентом Отрешкова и в личной беседе убедить Николая I в возможности и целесообразности сооружения железной дороги, которая свяжет Петербург и Москву, потом быть ее строителем, а затем сделаться первым министром путей сообщения России и приложить много сил для прокладки новых железнодорожных магистралей в родном отечестве.

А потом Мельниковы породнятся с Пушкиными. Сам Павел Петрович Мельников детей не имел. Его любимая племянница Варвара Алексеевна, отец которой, также инженер корпуса путей сообщения, был строителем железной дороги Петербург — Вильно, станет женой сына поэта Григория Александровича Пушкина, Обвенчаются они в старинной церкви в Вильно, где за полтораста лет до этого крестил прадеда поэта Ганнибала Петр I, и будут жить в родовом имении Михайловском.

* * *

В 1836 году, когда Пушкин готовил статью Волкова для публикации в «Современнике», решено было построить первую в России железную дорогу между Петербургом, Царским Селом и Павловском — опыт ее эксплуатации должен был доказать, целесообразно ли строить подобные дороги в России. Возглавил строительство профессор Венского политехнического университета Ф.А. Герстнер, изучавший сооружение железных дорог в Англии. В своей брошюре, имевшей название «О выгодах построения железной дороги из Санкт-Петербурга в Царское Село и Павловск, высочайше привилегированною его императорским величеством компаниею», Герстнер расписывал, какие преимущества и удобства принесет для жителей Петербурга сооружение нового вида транспорта, которое позволит быстро и комфортабельно перенестись из душного города на лоно природы, в живописные дачные места.

Строительство первой в России железной дороги было начато 1 мая 1836 года, а в сентябре уже произведены первые опыты движения между Царским Селом и Павловском. Поначалу оно проводилось на конной тяге, так как доставка паровозов задерживалась. Интересно отметить, что, сообщая об этих поездках, газеты называли поезд «обозом», а вагоны «повозками». Эти поездки производились тогда, когда Пушкин читал рукопись статьи Волкова.

В первых числах января нового, 1837 года лошадей уже сменили паровозы.

* * *

Девять месяцев спустя после гибели Пушкина — 30 октября 1837 года (по старому стилю) — была открыта железная дорога между Петербургом, Царским Селом и Павловском. Составлявшая немногим более 20 километров, это была самая первая стальная магистраль в необъятной России.

В ее торжественном открытии приняли участие приглашенные сановники, дипломаты, ученые, писатели, художники. Не приходится сомневаться, что в их числе был бы и первый поэт России, если бы дожил до этого события. В 12 часов 30 минут поезд, которым управлял сам Герстнер, отошел от платформы Петербургской станции и преодолел расстояние до Царского Села в 21,5 версты за 35 минут, встреченный громкими аплодисментами и приветственными возгласами. После торжественного банкета поезд, который по-прежнему вел Герстнер, отправился в обратный путь и прошел его за 27 минут, развивая на отдельных участках небывалую по тем временам скорость.

«Шестьдесят верст в час — страшно подумать! По версте за минуту! — с восторгом писал корреспондент газеты “Санкт-Петербургские ведомости”, также принимавший участие в поездке. — Между тем вы сидите спокойно, вы не замечаете этой быстроты, ужасающей воображение, только ветер свистит, только конь пышет огненною пеною, оставляя за собою белое облако пара. Какая же сила несет все эти огромные экипажи с быстротою ветра в пустыне; какая сила уничтожает пространство, поглощает время? Эта сила — ум человеческий!»

А вот как описывал свое впечатление о поездке по первой железной дороге писатель И.Т. Калашников: «Часто езжу я в Царское Село, где мой сын учится в лицее, по железной дороге. Удивительное изобретение! Представьте 12 экипажей, из которых каждый соединен из трех карет — больших восьмиместных. Таким образом, в каждом экипаже сидит 24 человека, а во всех — 288 человек. Вся эта страшная масса — этот сухопутный корабль — летит до Царского Села (20 верст) едва полчаса. Вы едва успеваете сесть — уже на месте! Между тем огненный конь пускает клубами дым, который расстилается величественным бесконечным флюгером. В ночное время этот дым освещается пламенем машины, и часто сыплются искры. Удивительная картина! Никак не можешь к ней привыкнуть — совершенное волшебство!»

Приходится горько сожалеть о том, что Пушкину не суждено было увидеть это чудо технического прогресса, которым так восхищались его современники, и воспеть его в стихах. Это сделал позднее его друг П.А. Вяземский:

Сказку быль опередила

В наши опытные дни:

Огнедышащая сила

Силам адовым сродни,

Нас уносит беспрерывно

Сквозь ущелья и леса,

Совершая с нами дивно

Баснословья чудеса.

И меня мчит ночью темной

Змий — не змий и конь — не конь,

Зверь чудовищно огромный,

Весь он пар и весь огонь.

Он летит неукротимо.

Пролетит — и нет следа.

И как тени мчатся мимо

Горы, села, города.

От него как от пожара

Ночь вся заревом горит,

И сквозь мглу как Божья кара

Громоносный он летит.

Зверю бесконечной раскаленной снедью

Раскаленный уголь дан.

Грудь его обита медью,

Голова — кипучий чан.

Род кометы быстротечной

По пространностям земным,

Хвост его многоколечный

Длинно тянется за ним…

Всего несколько месяцев не дожил Пушкин до открытия первой железной дороги в России. Однако до последних дней жизни он продолжал интересоваться новым видом транспорта, предвидя его великое будущее. Вечером, накануне роковой дуэли, Александр Сергеевич просил П.А. Вяземского написать их общему знакомому — талантливому популяризатору науки П.Б. Козловскому, интереснейшая статья которого о теории вероятностей незадолго до этого была опубликована в «Современнике», и поторопить его с присылкой новой статьи для журнала. Называлась эта статья так: «Краткое начертание теории паровых машин».