Шаман

Алексей Калугин, 2014

Сезон Катастроф продолжается! Группа сталкеров «Квест-13» отправляется в новую аномальную зону. На этот раз она образовалась в Австралии. В самом центре зоны находится легендарная скала Улуру. Особенность аномалии – абсолютная тишина. По пустыне, лишенной любых звуков, сталкеры продвигаются с максимальной осторожностью. Они не подозревают, что знаменитый Генрих Зунна при помощи местного шамана пытается открыть проход в загадочное Время Сновидений, населенное чудовищами из оживших мифов австралийских аборигенов…

Глава 4

Разлом Седьмой

Зона 48. Австралия. Северная территория.

Улуру

Пули ударялись о красноватую скалу, отскакивали, оставляя на ней неровные щербины, и рикошетом уходили в сторону. И все это в полнейшей тишине. Звуков выстрелов тоже не было слышно. Не было слышно вообще ничего. Ни воя ветра, ни шелеста песка, ни крепких словечек, то и дело слетавших с языка Камохина. Ни единого звука. Ощущение, надо сказать, довольно странное. Как будто смотришь старый фильм без звука, только очень качественно отреставрированный и отлично раскрашенный. Или наблюдаешь за всем происходящим из-за толстого, не пропускающего звуков стекла. Обманчивое ощущение нереальности было крайне опасным, поскольку даже при полном отсутствии звуков можно был запросто схлопотать очень даже настоящую пулю.

Орсон толкнул Брейгеля локтем и, когда тот обернулся, показал ему закрепленный на левом запястье ПДА, на дисплее которого горела надпись:

«Это все неправильно!!!»

Брейгель усмехнулся и показал англичанину свой ПДА с надписью:

«А то я не знаю!!!»

Орсон быстро набрал новый текст:

«?????»

«*****» — ответил Брейгель.

Вообще-то вести разговор в таком режиме было довольно-таки утомительно. Особенно для Орсона, который, набирая длинную фразу, бывало, забывал, с чего начал. Но были у этой ситуации и свои преимущества. Например, вопросы, на которые не хотелось отвечать, можно было просто игнорировать.

Однако отделаться от Криса Орсона было не так-то просто. Сообразив, что от Брейгеля он ничего не добьется, биолог повернулся к Камохину. Который тут же сунул англичанину под нос свой ПДА с заранее заготовленным ответом на любой вопрос:

«НЕ СЕЙЧАС, ДОК!»

Орсон раздосадованно прикусил губу.

Из всех возможных собеседников оставался только Осипов. Он лежал в ложбине, по форме похожей на ванну, вымытой в красном песчанике проливными дождями, и, закинув руки за голову, смотрел в пронзительно голубое небо, расчерченное редкими, чуть смазанными линиями перистых облаков. С таким видом, как будто именно там можно было отыскать ответы на все те вопросы, обсуждать которые не имело смысла ни с кем, кроме разве что Альберта Эйнштейна. Интересно, если бы Эйнштейн был сейчас жив, сумел бы он создать теорию, объясняющую причину начала Сезона Катастроф? Ну и, самое главное, разумеется, смог бы он предсказать, хотя бы чисто теоретически, чем все это закончится?

Мертвая тишина, в которую был погружен мир Зоны номер сорок восемь, делала все происходящее неестественно мирным. Даже пули, то и дело отскакивающие от камней, казались ненастоящими. Как в старых немых кинолентах, в которых герой если и умирает, то ненадолго и не по-настоящему. Герои старых фильмов не имели привычки предаваться скорби. Должно быть, потому что метраж лент был ограничен. Как только продолжительность черно-белых лент перевалила за час, тут-то и начались страсти-мордасти, драмы-мелодрамы, рефлексия, достоевщина, суицид и прочие радости жизни. Пожалуй, правы были те, кто утверждал, что жить нужно быстро. Как Чаплин, Гарольд Ллойд или Бастер Китон.

Взмахнув рукой, Осипов, как комара, прихлопнул осколок камня, ужаливший его в щеку. Выступ каменной гряды, за которым укрылись квестеры, надежно защищал их от противников, находившихся в низине по другую ее сторону. Непонятно, чего ради они переводили боеприпасы? Только ради того, чтобы о себе напомнить? Или хотели быть уверенными в том, что квестеры не высунутся из своего укрытия? Так они и не собирались. Не в их это было интересах. Весь кошмар этого дикого, противоестественного противостояния заключался в том, что они не могли начать переговоры, чтобы выяснить причину возникших противоречий и попытаться найти какой-то выход из сей чрезвычайно глупой ситуации. А молча и беззвучно палить друг в друга можно было до бесконечности. Вернее, до тех пор, пока у кого-то не закончатся патроны.

Камохин привалился спиной к камню, поднял руку с автоматом и, не целясь, выпустил вниз длинную очередь. Тут же бросив автомат, он достал из кармана свернутый в кольцо гибкий шнур световода, подсоединил один его конец к планшету, выдернутому из лежавшего на камнях рюкзака, а другой, согнув почти под прямым углом, начал осторожно выводить наверх, стараясь, чтобы он плотно прилегал к красноватому камню. Когда активный конец световода достиг верха каменной гряды, Камохин стал осторожно поворачивать его из стороны в сторону, пытаясь поймать в поле зрения противника. Вскоре ему это удалось — те, кто находился внизу, даже не старались скрываться. Их было восемь человек, отлично экипированных и одетых в полном соответствии с климатом: светло-серые плотные рубашки с закатанными по локоть рукавами, такого же цвета штаны до колен, на ногах тяжелые ботинки с рифлеными подошвами и металлическими набойками, как раз чтобы по скалам лазать, на головах широкополые австралийские шляпы и только у одного — колониальный пробковый шлем. Двое, с автоматами в руках, стояли, привалившись спинами к скале, и курили. Двое других переставляли длинные зеленые ящики, вроде как оружейные, вот только маркировка на них была незнакомая. Трое сидели на ящиках, держа автоматы на коленях, у одного из них в руке был бинокль, через котороый он следил за тем, что происходило наверху. Тот, что в пробковом шлеме, сидел в стороне от остальных, изучая разложенные на ящике бумаги или карты.

Брейгель показал Камохину свой ПДА:

«Странная компания».

«Почему?»

«Не похожи на черных квестеров. Те бы умотали сразу, прихватив пакаль. А эти вроде как решили обосноваться тут всерьез и надолго».

«Может быть, есть другой пакаль?»

Брейгель отрицательно качнул головой и показал Камохину дисплей дескана, включенного в режиме поиска пакалей. Судя по показаниям прибора, пакаль был всего один и находился внизу, где расставляли свои ящики парни в серых рубашках.

«А что, если они его еще не нашли?» — высказал предположение Камохин.

Брейгель скептически усмехнулся:

«Не на ощупь же они его ищут».

С этим трудно было поспорить. Если кто-то явился в зону в поисках пакалей, у него должны были иметься средства поиска. Выходит, пакаль потерян. Что ж, у каждого случаются промахи. И даже группе «Квест-13», которую Кирсанов считал лучшей в ЦИКе, когда-то должно было не повезти. Иначе ведь просто не бывает.

Будучи закоренелым прагматиком, Камохин предпочел бы в такой ситуации, когда на их стороне не было вообще никаких плюсов, отступить и вызвать группу эвакуации. Проблема заключалась в том, что отступать им было некуда. Позади — отвесная скала. Высота — около трехсот метров. Без специального снаряжения спуститься вниз было нереально. А вот альпинистское снаряжение они-то как раз с собой и не взяли. Все потому, что Док радостно сообщил, что скала Улуру, внутри которой образовался пространственно-временной разлом, вокруг которого и сформировалась Зона сорок восемь, является одной из достопримечательностей Австралии, и в былые времена сотни тысяч туристов ежегодно забирались на нее, следуя стандартным туристским маршрутом. Так что их очередной квест будет не обременительной, а даже познавательной увеселительной прогулкой. Собственно, Док был совершенно прав, все было бы очень просто и, может быть, даже весело. Если бы невесть откуда взявшаяся вооруженная команда не загнала их в ложбину почти на самой верхотуре Улуру. Выбраться откуда можно только тем же путем, каким они сюда и попали. То есть спустившись в расселину, где их ждали эти самые непонятные люди с заряженными автоматами и откровенно недобрыми намерениями.

«ПИКНИК У ВИСЯЧЕЙ СКАЛЫ!!!» — крупными буквами было написано на ПДА Орсона, который он старался показать всем, кто готов был это увидеть.

Посмотрев на Криса, Камохин непонимающе развел руками. Брейгель повторил его жест.

Орсон с досадой беззвучно цокнул языком и принялся набирать новый текст.

Брейгель его опередил:

«Хочешь сказать, Док, эти парни явились сюда на пикник, а мы испортили их планы, из-за чего они сильно обозлились?»

Орсон отрицательно мотнул головой и показал стрелкам свой ПДА:

«Мистическая история. Начало прошлого века. Во время пикника пропали девочки из пансионата. Потом одна из них вернулась».

Брейгель с Камохиным непонимающе переглянулись.

«Это произошло здесь?»

«Да! В Австралии!»

«Улуру?»

«Нет, это было где-то в другом месте. Но там тоже была древняя скала!»

«Какое это к нам имеет отношение, Док?»

«Пространственно-временные переходы».

«Не понимаю…»

«Девочки исчезли, потому что попали в пространственно-временной переход!»

«Ты уверен, Док?»

«Разумеется! Другого объяснения просто не может быть!»

«Я бы мог предложить несколько куда более простых объяснений случившегося».

«Док, в начале прошлого века никаких разломов не было!»

«Вик утверждает, что разломы были всегда!»

«Да, но не на каждом шагу».

Камохин снова показал Орсону свой ПДА:

«Какое это к нам имеет отношение, Док?»

«Быть может, древние скалы являются местом, где образование разломов наиболее вероятно».

«Это в теории?»

«Разумеется».

«Док, все, что нам сейчас требуется, это каким-то образом выбраться отсюда, по возможности живыми и невредимыми».

«И забрать пакаль!»

«Плевать на пакаль!»

Приподнявшись на локте, Осипов с интересом наблюдал за троицей, беззвучно открывающей рты и очень эмоционально тыкающей пальцами в клавиатуру ПДА. Со стороны это выглядело очень странно. То, что в Зоне сорок восемь не распространялись звуки, было на первый взгляд единственным ее аномальным проявлением. Но как ни крути, а отсутствие звука должно было как-то быть связано с изменениями ряда физических показателей. А следовательно, и аномалия Зоны сорок восемь может оказаться куда более серьезной, чем кажется. Пока Осипов не мог найти устраивающее его объяснение странности, присущей австралийской зоне. Прежде чем строить гипотезы, следовало провести ряд серьезных исследований. А у них, как всегда, не было на это времени. Потому что по ним, как обычно, стреляли. Хотя на этот раз совершенно беззвучно.

«Вижу, у вас очень оживленная беседа. О чем речь?» — Осипов набрал текст на своем ПДА, переключил его в режим конференции и отправил сообщение сразу всем.

На его сообщение никто не отреагировал. Никто даже не глянул в его сторону.

Точно! Это он сам глупость сморозил. В аномальных зонах, созданных пространственно-временными разломами, не работали никакие виды электронной связи. Поэтому приходилось глупо совать свои ПДА друг другу под нос. Что Осипов и сделал, подобравшись на четвереньках к троице что-то живо обсуждающих квестеров.

Прочитав его сообщение, Брейгель сделал ряд весьма странных жестов — сначала крутанул пальцем у виска, затем беззвучно щелкнул пальцами, скривил кислую физиономию, взмахнул кистью руки и указал себе за спину, туда, где находились противники, запершие их в ложбине. Осипов решил было, что это все, но тут Брейгель надул щеки и, расставив пальцы веером, раскинул ладони в стороны. Осипов озадаченно сдвинул брови — ему было не очень понятно, что хотел сказать этим стрелок?

Брейгель это тоже понял, а потому улыбнулся и застучал двумя пальцами по клавиатуре своего ПДА:

«Знаешь, что бы я сделал, если бы находился внизу?»

«Что?»

«Закидал бы нас гранатами. У них на автоматах есть подствольники. Хватило бы пары точных залпов, чтобы всех нас прикончить».

«Почему они этого не делают?»

Брейгель выразительно пожал плечами и снова покрутил пальцем у виска.

«Может быть, они не собираются нас убивать», — написал Орсон.

«Ага, и поэтому палят в нас то и дело!»

«Чего же им тогда нужно?»

«Быть может, они ждут, когда мы сами проявим благоразумие?»

«В каком смысле?»

Орсон недовольно поджал губы, покачал головой и поднял руки вверх.

«Мы должны сдаться?»

Англичанин кивнул.

Камохин посмотрел на Осипова, взглядом спрашивая у ученого, что он обо всем этом думает.

«А у нас есть выбор?» — написал Осипов.

Англичанин улыбнулся и одобрительно похлопал Осипова по плечу.

Насчет того, что выбора у них не было, Камохин спорить не собирался. Даже если команда, находящаяся внизу, и не станет забрасывать их гранатами, долго они здесь все равно не продержатся. Вскоре у них закончится вода и они начнут медленно поджариваться на жарком австралийском солнышке, раскинувшись на красных камнях, как на сковородке. На такой жаре без воды они больше суток никак не протянут. Но у Камохина имелись еще и вопросы: кем были люди, находившиеся внизу? Почему они не уходили, заполучив пакаль? Что им еще тут было нужно? Вопросы эти были далеко не праздные. Сезон Катастроф завтра не закончится. А это означало, что им снова и снова предстояло отправляться в аномальные зоны на поиски пакалей. И сколько бы опасностей ни таили в себе сами зоны, опаснее всего были люди. Не местные жители, а те, кто пришел туда с какой-то своей целью: мародеры, черные квестеры, религиозные фанатики, последователи каких-то новоявленных культов, мистики, убежденные, что зона — это лучшее место для их долбаных культов. У них у всех имелось оружие, и у каждого по-своему были сдвинуты мозги. Поэтому знание о том, с кем ты можешь столкнуться в зоне, с кем можно вести переговоры, а кого лучше сразу брать на прицел, было фактором выживания, причем весьма немаловажным. Группа, которая заблокировала их в ложбине, была хорошо организована, вооружена и экипирована, работали они четко, слаженно и, видимо, точно знали, что им нужно. А судя по количеству ящиков, которые они сюда притащили, им был нужен вовсе не пакаль. Или не только пакаль. Может быть, они решили устроить тут маленькую войну? Только — с кем?

Пока все эти мысли крутились у него в голове, Камохин продолжал следить взглядом за тем, что происходило на дисплее планшета. Ничего особенно нового там не случилось. Разве что только пара закончила перекур и, закинув автоматы за спину, занялась переноской ящиков.

Камохин жестом велел Брейгелю немного взбодрить противников. Тот намотал шейный платок на ствол автомата и поднял его вверх. Человек с биноклем тут же дал отмашку, и троица, сидевшая на ящиках, открыла огонь. Стреляли они, особенно не целясь, от пояса, только чтобы обозначить свое присутствие. Человек в пробковом шлеме вскинул голову и что-то беззвучно прокричал. Видя, что на него не обращают внимания, он схватил стек, лежавший поверх бумаг, и несколько раз размашисто стукнул им по ящику. После того как и это действие не возымело успеха, он схватил жестяную кружку и запустил ее в стрелявших. Одному из них кружка попала в плечо. Он посмотрел на человека в шлеме и указал наверх. Человек в шлеме приложил стек к козырьку шлема и тоже поднял голову.

В этот момент лицо Криса Орсона, также наблюдавшего за тем, что происходил на дисплее, вытянулось, а рот чуть приоткрылся. В следующую секунду из его рта полился беззвучный поток слов. Судя по выражению лица биолога, большинство из них были отборными английскими ругательствами, которые он временами приправлял отдельными, особенно близкими его сердцу русскими словечками. При этом Крис весьма эмоционально жестикулировал, то и дело тыча пальцем в дисплей.

Не понимая, с чего вдруг так завелся англичанин, Камохин на всякий случай несколько раз нажал клавишу фиксации изображения.

«В чем дело, Док?» — Брейгель первый догадался сунуть Орсону под нос свой ПДА, дабы напомнить, что они все еще в зоне тотального безмолвия.

Орсон тут же понял, в чем заключалась его ошибка. Он присел на корточки, сделал глубокий вдох и медленно, от живота, развел руки в стороны, одновременно выпуская воздух сквозь плотно сжатые губы. Сделав релаксирующее упражнение, он принялся набивать сообщение:

«Человек в пробковом шлеме!!»

Остальные квестеры непонимающе переглянулись. Осипов сделал знак рукой, означавший, что никто из них не понимает, при чем тут человек в пробковом шлеме.

Англичанин недовольно скривился и снова склонился над ПДА:

«Никого не напоминает?»

Снова обмен взглядами. После чего каждый отрицательно покачал головой.

Камохин вывел на дисплей сделанный снимок, увеличил изображение и запустил программу улучшения четкости.

«Ну!» — нетерпеливо взмахнул рукой Орсон.

«Вроде бы кого-то напоминает», — не очень уверенно отозвался Камохин.

«Если я его где-то и встречал, то за руку точно не здоровался», — поддержал его Брейгель.

Биолог с надеждой посмотрел на Осипова.

Осипов еще раз посмотрел на изображение. И вдруг, как наяву, почувствовал острый, чуть сладковатый мускусный запах.

«Паук!»

«Точно!»

«О чем вы, парни?»

«Гоби. Зона 41»

«Гигантский пак?»

«Человек, провалившийся в воронку. Боливийский немец, увлекавшийся мистикой… Как его звали?»

«Тот, у которого дед в Аненербе?»

«Да!»

«Гюнтер Зунн. Он-то здесь при чем?»

Орсон еще раз настойчиво ткнул пальцем в фотографию на дисплее планшета.

«Проснись, Док! Мы же видели Зунна мертвым!»

«К тому же этот парень лет на 30 моложе».

Орсон одобрительно хлопнул в ладоши и показал большой палец.

«Прикольно!» — улыбнулся Брейгель.

Англичанин непонимающе вскинул брови.

«Док, ты очень убедителен, когда молчишь!»

Орсон безнадежно махнул на него рукой и пальцем толкнул в плечо Камохина.

«Я не понимаю», — написал тот.

«Человек в пробковом шлеме похож на Гюнтера Зунна», — объяснил Осипов.

Стрелки еще раз внимательно всмотрелись в фото человека на дисплее.

«Некоторое сходство есть».

«Определенно похож!»

«И что дальше? Что мы имеем с того, что этот тип в шлеме похож на Зунна?»

Орсон, как дирижер, широко и плавно, призывно взмахнул руками. Собственно, англичанину было просто лень набирать сообщение на клавиатуре ПДА, и он ждал, когда кто-нибудь сделает это за него. Например, Осипов, который, похоже, давно уже понял, в чем тут дело. А потому, завершив широкий взмах, Орсон одобрительно улыбнулся и левой рукой указал на Осипова.

«Гюнтер Зунн, как мы знаем, был увлечен оккультизмом и мистикой…» — начал было Осипов.

«Не просто увлечен! — все же вынужден был вмешаться Орсон. — Для него в этом заключался весь смысл жизни!»

Показав запись, биолог вновь ободряюще кивнул Осипову — мол, можно продолжать.

«Зунн мертв, а человек в шлеме чертовски на него похож. Можно предположить, что он продолжает дело Зунна. А также, что он приходится ему родственником».

«СЫН!!!» — написал Орсон.

«Насчет сына я не уверен», — возразил Осипов.

«Определенно СЫН! — стоял на своем Орсон. — 1 — определенное внешнее сходство, 2 — те же интересы, 3 — подходящая разница в возрасте».

«А хоть бы и сын, — пожал плечами Камохин. — Что с того?»

Орсон хитро улыбнулся и показал стрелку тыльную сторону ладони — мол, сейчас все поймешь. Посмотрев по сторонам, англичанин нашел округлый булыжник размером с кулак, такой же красный, как и скалы вокруг. Взяв камень в руку, Орсон достал из кармана черный маркер, зубами сдернул колпачок и что-то написал на камне. После чего показал надпись остальным — «Guten Morgen, Herr Zunn!» — и, широко взмахнув рукой, как гранату, кинул камень вниз.

— Ты что делаешь, идиот! — беззвучно заорал на него Брейгель.

Орсон, разумеется, этого не услышал, а потому лишь весело улыбнулся в ответ.

Камохин тем временем поправил световод и снова включил видеонаблюдение.

Люди, находившиеся внизу, кинулись врассыпную, завидев летящий сверху предмет, на самом деле здорово смахивающий на гранату. Человек в пробковом шлеме упал за ящики.

«Кстати, а почему мы не закидываем их гранатами? — поинтересовался Осипов. — У нас ведь более выгодная позиция с этой точки зрения»

«Ошибаешься, — возразил Брейгель. — Они разбегутся в стороны, а потом ответят нам тем же. А вот нам уже деваться будет некуда».

Осипов согласно кивнул.

Упав, камень раскололся надвое. Что очень не понравилось Орсону — он бы предпочел, чтобы его послание было доставлено адресату в целости.

Сообразив, что сверху была брошена не граната, люди внизу начали выходить из укрытий. Автоматы они тем не менее держали наготове. Приблизившись к камню, один из них перевернул половинку ногой. Затем — другую. Прочитав надпись, он зажал автомат под мышкой, подобрал обе половинки, подбежал к человеку в шлеме, по-военному лихо козырнул и передал ему осколки. Тот сложил две части послания вместе, прочитал его и поднял взгляд на верх. Туда, откуда оно было доставлено.

Орсон толкнул Камохина локтем и бодренько подмигнул, как будто хотел сказать: «Ну, что я говорил?» Камохин очень неуверенно пожал плечами — он вообще не понимал, зачем англичанин сделал это?

Взмахнув рукой, человек, похожий на Гюнтера Зунна, указал наверх и показал своему подчиненному карточку, на которой, видимо, был написан какой-то приказ. Тот вновь вскинул руку к полям шляпы и кинулся передавать приказ остальным.

Внизу началась непонятная суета. Все бегали и хватались за разные предметы. Что они намеревались сделать, понять было невозможно. Ясно было только то, что руководил этим процессом человек в пробковом шлеме. Он поставил одну ногу на ящик, оперся на нее локтем и взмахами стека, как дирижер, пытался руководить действиями своих подчиненных. Похоже, получалось у него это не очень. Он нервничал и в раздражении бил стеком по ранту своего ботинка.

«Психопат», — заметил Брейгель.

«Людям, привыкшим к вербальному общению и внезапно ставшим глухонемыми, трудно научиться снова понимать друг друга», — возразил Орсон.

«Но у нас-то получается!»

«Может быть, это мы ненормальные?»

В этот момент человек в пробковом шлеме взмахом стека подозвал к себе одного из подчиненных. Достав из нагрудного кармана пачку бумажных карточек, он принялся быстро перебирать их. Найдя нужную, он протянул ее ожидающему приказа служаке. Тот прочитал надпись на карточке и непонимающе пожал плечами. Главный вновь недовольно ударил стеком по ботиночному ранту. Выхватив карточку из рук подчиненного, он перевернул ее и на обратной стороне авторучкой написал несколько слов. Теперь служака кивнул, козырнул и побежал выполнять распоряжение.

«Он не псих, — написал Орсон. — А человек, считающий, что способен все предусмотреть. Он знал, что происходит в зоне, поэтому для общения с подчиненными приготовил карточки, на которые занес все распоряжения, которые, как он полагал, могут ему понадобиться. Мое послание явно не было им предусмотрено, поэтому внесло сумятицу и неразбериху»

Судя по счастливой улыбке, англичанин был чрезвычайно доволен тем, что сотворил.

«А как же подчиненные? У них тоже карточки?»

Орсон усмехнулся:

«Подчиненным карточки не нужны. Подчиненные должны не разговаривать, а четко выполнять приказы».

«Чисто немецкий подход!»

«При чем тут немцы? Немые-подчиненные — мечта любого начальника».

«Немые и безмозглые».

«Безмозглые ничего не смогут делать».

«Я имел в виду, не способные самостоятельно мыслить и принимать ответственные решения».

На секунду Орсон в задумчивости прикусил губу.

«Не обидитесь, если я вас спрошу?»

«Это смотря о чем».

«И кого именно».

«У вас, у русских, что, в генах заложено стремление к тоталитаризму?»

Осипов озадаченно поскреб ногтями щеку, после чего написал:

«Ну, определенная селекция проводилась, начиная с 1917 года».

Орсону явно хотелось продолжить эту тему. Но тут Камохин пару раз беззвучно щелкнул пальцами и указал на дисплей. Внизу двое человек растянули самодельный транспарант, на котором красной краской было написано:

«Ich glaube, wir müssen reden. H. Zunn».

«Ну, и что там написано?»

«Он полагает, что нам нужно поговорить».

«Судя по подписи — он действительно Зунн!»

«Я бы не стал ему безоговорочно верить. Это может оказаться уловкой, чтобы выманить нас».

«Он хочет поговорит с тобой, Док».

«Почему это именно со мной?»

«Ты же передал ему привет».

«Я написал от нашего общего имени».

«Но при этом не заручился нашим согласием!»

«Кончайте! — взмахнул рукой Камохин. — Нашли время!»

«Я думаю, нужно попытаться вступить в переговоры, — высказал свое мнение Осипов. — Иначе нам отсюда не выбраться».

«Послушайте, если это родственник Гюнтера Зунна, нам найдется о чем с ним поговорить!»

«Если он захочет разговаривать».

«Пустое!»

Орсон безнадежно махнул рукой и неожиданно поднялся в полный рост. Навалившись грудью на невысокую каменную стену, за которой они прятались, англичанин свесился вниз и помахал руками.

— Эй! Герр Зунн! — прокричал он беззвучно.

Но те, кто находился внизу, и без того уже его заметили.