Паутина

Алексей Калугин, 2013

На Земле продолжается Сезон Катастроф, и в разных местах планеты появляются все новые и новые аномальные зоны. Группа «Квест-13», направленная Центром Изучения Катастроф в пустыню Гоби, в Зону 41, сначала сталкивается с «черными» квестерами, а потом проникает в глубокий колодец, ведущий в лабиринт. И там очень многое напоминает о местах, расположенных за тысячи километров от Монгольской Гоби. Совпадение? Четверке квестеров приходится на собственном опыте убедиться, что это не так. Странная Игра без правил продолжается…

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Глава 1

Разлом Четвертый.

Зона 41. Шамо. Монгольская Гоби. Воронки.

Пули почти беззвучно зарылись в песок, взметнув невысокие фонтанчики. Брейгель кинулся на удивленно взиравшего на это представление Орсона, повалил его, да еще и затылок ладонью придавил, ткнув лицом в сухой горячий песок. Сообразив, что перестарался, фламандец тут же дернул англичанина за воротник. Ученый замотал головой, вытряхивая песок из складок шемага.

— Бамалама, Док! — Брейгель снова заставил его пригнуться, на это раз действуя чуть деликатнее. — Правило номер… Да к черту правила! Когда в тебя стреляют, Док, нужно падать на землю!

— Я не слышал выстрелов. — Орсон согнутыми пальцами протер надетые поверх шемага очки-консервы.

— А фонтанчики видел?

— Damn! — биолог хлопнул ладонью по обмотанной клетчатым платком голове. — Я не сообразил, что это пули!

Щелк!.. Щелк!..

Еще две пули нырнули в песок на гребне бархана.

— Бамалама! А что еще это может быть? — непонимающе посмотрел на англичанина стрелок.

— Насекомые, — не колеблясь ответил биолог.

Брейгель почесал пальцем висок и решил больше с Орсоном не спорить.

— В общем, так, Док, оставайся здесь и не высовывайся.

— А ты куда?

— Оценить обстановку.

Прижав автомат к груди, Брейгель на спине съехал с бархана, встал на четвереньки и огляделся. Никого не было видно. Ни своих, ни чужих. Камохин с Осиповым направились в обход гряды барханов, оставив Брейгеля присматривать за Орсоном, которому вдруг взбрело в голову вскарабкаться на вершину песчаной насыпи. И, видно, далеко уже ушли.

В двух шагах от того места, где оказался Брейгель, песок вдруг взметнулся в воздух и закрутился подобно маленькому веретенообразному смерчу.

— Бамалама, — тихо, не злобно, а грустно выругался Брейгель и, живо вскочив на ноги, бросился прочь от песчаного веретена.

Странный маленький смерчик вовсе не казался опасным. Скорее, даже наоборот — он был похож на игрушечный, на школьную модель, изображающую, как не должен себя вести поднятый ветром песок. Но Брейгель точно знал, что за этим последует, а потому бежал со всех ног, не оглядываясь и даже не думая о том, что, выбежав из-за бархана, он может оказаться под огнем противника. Черт с ним, с противником, — то, что происходило у него за спиной, было куда хуже.

Сначала раздался пронзительный тонкий свист. Затем песчаное веретено, дернувшись вниз, будто проткнуло горячий песок и исчезло в глубине. В тот же миг в месте прокола образовалась крошечная вращающаяся воронка, которая начала быстро расширяться, поглощая, будто заглатывая, окружавший ее песок. То, что оказывалось на краю воронки, с бешеной скоростью начинало крутиться, скользя по ее стенкам, чтобы затем провалиться в темную зияющую бездну. Свист, сопровождающий образование воронки, становился вся ниже и наконец перешел в тягучий угрожающий вой. От которого, казалось, начал колыхаться раскаленный солнцем воздух.

Услышав этот пугающий звук, Орсон перевернулся на спину, посмотрел вниз, убедился, что ему ничто не угрожает, и выхватил из сумки видеокамеру. Дабы достойно запечатлеть происходящее.

У подножия песчаного холма, на вершине которого притаился ученый, разверзлась воронка, похожая на гигантский песчаный водоворот, способный поглотить все, что в него попадет. И вот-вот готовый добраться до пытающегося спастись бегством Брейгеля. Собственно, другого способа уцелеть не существовало. Да и бегуном фламандец был неплохим. Но бежать по зыбкому песку, засасывающему ноги едва ли не по щиколотки, это совсем не то же самое, что демонстрировать мастерство на гаревой дорожке. Почувствовав, что почва начинает уходить из-под ног, Брейгель изо всех сил оттолкнулся левой ногой, прыгнул, упал на грудь и, выбросив руки вперед, в отчаянии вцепился пальцами в песок. Как будто эта непрочная опора могла помочь ему удержаться на краю песчаного водоворота.

Песчаные воронки, возникающие без всякой видимой причины, являлись наиболее примечательной особенностью Зоны 41, куда была заброшена группа «Квест-13» из Центра Изучения Катастроф. Возможно, имелись и какие-то иные проявления аномальной активности, однако они не так бросались в глаза. А воронки регулярно появлялись то там, то здесь. Размеры и глубина их варьировали в очень широких пределах. Самая маленькая, какую заметили квестеры, была не больше десятирублевой монеты. Самая большая, в которую они чудом не угодили, имела диаметр около десяти метров. Оценить ее глубину не представлялось возможным, поскольку для этого нужно было либо взглянуть на происходящее сверху, либо прыгнуть в воронку. Первое осуществить было невозможно, второе — как-то совсем не хотелось. Да и какой смысл в информации, которой суждено погибнуть вместе с исследователем? Хотя у Орсона на сей счет, как всегда, имелось свое, особое мнение. Он настойчиво утверждал, что настоящий ученый готов пожертвовать собой ради того, чтобы получить ответ на интересующий его вопрос, даже если никто более об этом не узнает. Однако от предложения прыгнуть в воронку биолог все же благоразумно отказался. Мотивировав отказ тем, что аномалии подобного рода не входят в область его профессиональных интересов. Жизнь песчаной воронки была хоть и яркой, но недолгой, и составляла, по наблюдениям квестеров, от пяти секунд до двух минут. Причем прямой зависимости между размерами воронки и сроком ее жизни не отмечалось. Самым замечательным во всем этом было то, что о своем появлении воронка заблаговременно извещала высокочастотным свистом и песчаным веретеном на месте грядущего события. Ну, а остальное зависело от быстроты реакции и скорости того, кто оказался рядом.

Брейгель был достаточно быстр и ловок для того, чтобы предательская аномалия его не съела. После отчаянного прыжка фламандца прошла секунда, другая, третья. Песок, на котором он лежал, никуда не ускользал, тело его никуда не падало. Да и раздражающее завывание прекратилось. Фламандец быстро поднялся на колени и первым делом проверил автомат. Затворная рамка была вся в песке, но надетый на ствол презерватив не соскочил — и то хорошо. А то иначе песок из ствола не выскребешь. Закончив с автоматом, Брейгель взглядом отыскал Орсона, чтобы убедиться, что с англичанином тоже все в порядке. Биолог выключил камеру и, как заправский кинорежиссер, показал большой палец. Отлично, мол, сыграно!

— Вот же зараза, — тихо, сквозь зубы выругался фламандец, совершенно не испытывавший восторга от того, что его прыжок запечатлен на цифровом носителе и, следовательно, запросто может стать теперь всеобщим достоянием. Хорошо еще, что руководство ЦИКа строжайше следило за тем, чтобы сотрудники не развлекались, выкладывая особо забавные фрагменты рабочих материалов в Интернет. Да и Док вроде не был фанатом социальных сетей.

Знаком велев Орсону оставаться на месте, Брейгель поднялся на ноги, поправил шемаг и двинулся дальше, в сторону ложбины меж двумя барханами. Он хотел незаметно взглянуть на лагерь наемников, откуда стреляли по ученому.

Обогнув склон бархана, на вершине которого залег Орсон, фламандец, пригибаясь, начал подниматься наверх. Приблизившись к ложбине, лег на грудь и пополз. Наконец он добрался до точки, откуда ему открывался почти полный обзор лагеря «черных» квестеров.

Совершенно непонятно было, почему они решили остановиться именно тут. Они ведь не знали, что «Квест-13» следует за ними. И тем не менее, сделав большую петлю, обогнули гряду барханов и заняли такую позицию, что любой, идущий по их следу, еще не увидев лагерь, оказался бы у них на прицеле. Что это было? Профессиональная предусмотрительность, действующая на уровне подсознания? Или же они кого-то ждали? Зачем они вообще тут остановились, если пакаль был у них и можно было уходить из зоны?

Квестеры вышли к разлому примерно через два часа после того, как наемники покинули это место. Разлом черной кляксой лепился к пологому склону бархана. Песок, время от времени осыпавшийся, бесследно исчезал в его мрачной глубине. Будто сахар, растворяющийся в черном кофе. Когда Осипов ради интереса поднес к разлому ладонь, то на нее отчетливо повеяло холодом. И это при том, что песок вокруг был раскален настолько, что, казалось, жег пятки через специальные теплоизоляционные подошвы.

Зона 41, возникшая два дня назад в самом сердце Монгольской Гоби, со всеми ее появляющимися и вновь исчезающими воронками, с самого начала показалась Осипову настолько интересной, что, несмотря на постоянную опасность, он хотел задержаться здесь подольше. Он был почти уверен, что эти странные воронки напрямую связаны с разломами. Может быть, даже имели единую с ними природу. А разломы являлись теми самыми ключиками к причине возникновения аномальных зон, разобраться с которыми было необходимо уже хотя бы для того, чтобы понять, что ждет человечество в будущем, скорее всего, не столь далеком. Неминуемая гибель — или все же есть надежда на то, что со временем безумству Вселенной придет конец и все вернется на круги своя? Чтобы снова закрутиться и вновь понестись в сторону края, которого невозможно достичь.

«Черные» квестеры бросили возле разлома кучу научного оборудования, большинство из которого представлялось ученым более чем странным. К примеру, какое применение можно найти двум полутораметровым хроматографическим колонкам, заполненным ионообменными смолами? Или волновому низкочастотному генератору? Да и фотоакустический томограф был как-то совершенно неуместен среди монгольских песков. А уж музыкальный синтезатор «Korg Titanus» так и вовсе поверг всех в недоумение. Набор самых разных приборов и приспособлений выглядел настолько бессмысленно, что трудно было даже вообразить, для каких целей можно использовать все это одновременно. Громоздкого барахла, включающего четыре дизельных генератора, было так много, что притащить его на себе казалось просто нереально. Поскольку следов от вездехода не было, получалось, что наемников высадили с вертолета. Причем точно возле самого разлома. Было их, судя по следам, человек восемь или девять. И оставались они возле разлома часов десять — двенадцать. После чего, бросив все, ну, или почти все оборудование, пешком отправились куда-то вглубь пустыни.

Сразу возникали вопросы: «куда?» и «зачем?».

Но это только поначалу. Потому что, чем дальше, тем больше становилось вопросов. Если «черные» квестеры работали в аномальных зонах группами по два-три человека, с какой стати на этот раз они заявились сюда толпой? Прежде их интересовали только пакали. А для того, чтобы найти пакаль, груды оборудования не требуется. В принципе, если наемникам было точно известно местоположение разлома, с задачей мог справиться один человек, вооруженный десканом. Что за научные изыскания они здесь проводили?

Тот факт, что все шло совсем не так, как обычно, наводил на мысль: на этот раз квестеры столкнулись не просто с «черными» охотниками за пакалями, а с профессиональными наемниками, работающими на команду, которая ставила перед собой более широкие цели. Само по себе это уже было в высшей степени необычно.

Аналитическая служба Центра Изучения Катастроф вела постоянный мониторинг любой информации, имеющей отношение к аномальным зонам и пакалям. Данные поступали как из официальных, так и из закрытых источников. Ей было известно, что интерес к тому, что происходит в аномальных зонах, проявлял не только господин Кирсанов. Но если Кирилл Константинович своего интереса к пакалям не скрывал, хотя и выдавал его всего лишь за страсть коллекционера, то его конкуренты в этой области проявляли крайнюю осторожность. Это могло свидетельствовать либо о том, что о пакалях им известно больше, чем Кирсанову, либо они вообще понятия не имели, что это такое, но при этом пытались исподволь контролировать ситуацию, исходя из принципа «делай то же самое, что и твой конкурент». В особенности, если не понимаешь, зачем он это делает.

Перед отправкой в зону квестеры из группы «Квест-13» получили информацию.

— Как они могли оказаться здесь на двенадцать часов раньше нас?

Это был еще один вопрос, возникающий у каждого, кто смотрел на брошенное возле разлома оборудование. Первым его задал Брейгель.

— Может быть, они заранее узнали, где возникнет разлом? — предположил Камохин.

— Сие мне кажется наименее вероятным, — в задумчивости покачал головой Осипов. — До сих пор не было выявлено никакой, абсолютно никакой закономерности в образовании разломов. Даже зацепок никаких нет.

— Хаос — он и есть хаос, — с пониманием кивнул Орсон. Ученый поднял с песка плоскую коробочку с погасшим табло, покрутил в руках и снова бросил. — Между прочим, этот сканер стоил пару тысяч евро. До того как сгорел.

Заявление биолога вызвало непонятный интерес у Брейгеля. Фламандец присел на корточки возле ближайшего к нему прибора и принялся щелкать переключателями. Затем переместился к синтезатору и провел пальцами по клавишам.

— Есть другие идеи, Док-Вик? — поинтересовался Камохин.

— Самое простое, на мой взгляд, объяснение — это временная аномалия, — не задумываясь, ответил Осипов. — В нее могли угодить как мы, так и наши конкуренты. Таким образом мы и разминулись во времени.

Камохин хмыкнул, поджал губы и ничего не сказал. Но даже не усмехнулся. По двум причинам. Во-первых, он точно знал, что Осипов такими вещами не шутит. А во-вторых, подобное уже не кажется смешным после того, как сам побываешь во временной петле.

— А Док-то прав. — Брейгель поднялся на ноги и отряхнул ладони от песка. — Все приборы сгорели. Поэтому их и бросили.

— Они, если бы даже и захотели, не смогли бы унести все на себе. — Камохин взялся за ручку одного из генераторов и, поднатужившись, с трудом оторвал его край от песка.

Брейгель спорить не стал. Как бы там ни было, но приборы сгорели. Причем капитально. У некоторых блоки питания обуглились, а провода сплавились в бесформенный многоцветный комок. Спрашивается, что тому послужило причиной?

Впрочем, это только так говорится, что, мол, спрашивается. На самом деле никто из квестеров не собирался прямо здесь и сейчас задавать подобные вопросы. Хотя бы потому, что времени искать ответы у них не было. Судя по следам, наемники покинули временную стоянку возле разлома не более двух часов назад. Бросив бо́льшую часть своего оборудования, они все же что-то с собой унесли. Квестеры шла налегке. Помимо легкого стрелкового оружия и боеприпасов, у них при себе был лишь суточный сухой паек, вода, аптечка и всякая мелочовка. Таким образом, у них имелся реальный шанс догнать наемников. А причин, чтобы пуститься за ними вдогонку, было две: пакаль, который очень хотелось вернуть, и самое обыкновенное любопытство. Ну, в самом деле, интересно же было, куда направлялась эта в высшей степени неординарная команда «черных» квестеров.