Стихийная сила

Алексей Владимирович Шарычев (2024)

В диком порыве творил я стихи; стихийная сила проникла в мои произведения. Вихрь вдохновения свежестью рифм повеял, — мгновенно сложились столбцы в стихотворениях. Новый сборник возник. Прочтите его, скрасьте время. (Аннотацию писать заставили. Ух, окаянные!)

Виртуоз

В старинном замке граф устроил пир;

Он пригласил соседей именитых.

К нему пришли судья и местный клир,

И с ними три купца маститых.

И все они с собою привели

Жён, сынов и дочерей своих.

Радушно граф за стол их усадил,

И удивил обильем дивных вин

Французских, итальянских и испанских.

Изысканными яствами по-царски,

От всей души соседей угостил.

Потом любезный граф устроил танцы,-

Плясали под весёлую кадриль,

И таяли под ритмы вальса.

Седые старцы фору молодым

Давали, бойко танцевали;

Не угасал молодцеватый пыл,

Топтать паркет не уставали.

Чудесный интерьер их поразил,-

Блистал роскошный зал венецианский,

Украшенный убранством дорогим;

На стенах, потолке узор прекрасный

Был изваян металлом золотым.

В углах стояли статуи и вазы.

У входа арка на колоннах,

И с двух её сторон картины маслом,

Изображающие псовую охоту.

Потанцевав, уселись все за стол,

И граф сказал гостям: «Мой дом

Всегда открыт для вас, соседи.

Вином чудесным, вкусной снедью

Вас угощать — хозяйский долг.

От вас же жду рассказов интересных;

Пускай судья начнёт.» — Про что

Рассказывать я буду? Мне известны

Затянутые тяжбы меж семействами

Из-за наследства; это очень скучно.

А уголовные дела не к месту.

Пусть лучше клир духовному поучит

Нас грешных; он мастак глаголить.

А я косноязычен, — только молот

В руках моих умеет приговоры

Красноречивым стуком подтверждать.

Не знаю я чего вам рассказать.

«Сударь, мы вас очень просим.

Рассказы графу мы приносим,

Как дань. Тут нету Цицеронов;

Мы ценим смысл, а не слово.»

— Что ж, тогда начну повествовать,

Надо графу должное воздать.

У нас в Париже было неспокойно;

Разбойничьи отъявленные своры

Грабили людей средь бела дня.

А по ночам в дома влезали воры

И забирали много серебра

И золота. Столовые приборы,

Подсвечники, и многое другое

Воровали тати у дворян;

И действовали так проворно,

Что не могли найти их по следам.

И был средь них известный вор,

Пронырливый и хитрый уж;

Когда он проникал во двор,

То говорил всем: «Я Картуш.»

Или записку после оставлял,

Мол, вас обчистил имя рек.

И весь Париж о нём слыхал.

Десятки, сотни человек

Обворовал нахальный тать.

Виртуозно, остроумно,

С юмором, умел играть

Роли этот вор бравурный:

Мог представиться лакеем,

И придворным казначеем.

В кабаке он — оборванец,

А в салоне власть имеет,

Как надменный корсиканец.

Например, такую сцену

Разыграл он как-то раз. —

Взяли они тарантас

Напрокат. Он — дворянин,

И два «лакея» едут с ним,

Его подельники лихие.

С ними ящики большие,

Ложки в них лежат и вилки

Алюминиевые — хлам.

Всю посуду на носилки

Уложили «господа».

Привезли сей груз к усадьбе,

В дом начальника охраны!

Поднесли к дверям парадным

Груду этих вилок-гра́блей.

Дворянин-Картуш кричит

Слугам: «Где хозяин дома?!

Мы подарок привезли!

Госпожа Люзи столовое

Серебро передаёт

В дар мисье Лувуазье.

Пусть, не медля, подойдёт;

Тороплюсь я. Надо мне

Пару слов сказать ему.

(Знал их имена Картуш;

Всё проворному ужу

Доносили. Сотни душ

Было в банде у него.

Добираться до кругов

Высших научились тати;

Крали золото у знати).

И выходит сам начальник

Городской охраны; тянет

Руку «дворянину»: — Вы,

Говорят мне, привезли

Что-то от мадам Люзи?

«Да, столовые приборы;

И такие, что цены

Не найти им. Гренадёры!

Ну-ка быстро отнесли

Эти ящики на кухню!

Побыстрее! Что стоим?!

Извините, я не в духе.»

— Я признателен; мерси.

Может быть, зайдёте выпить?

«Я бы рад, но мне спешить

Надо. Вы же навестите

Госпожу Люзи на днях;

А я всегда бываю там.

Правда, чаще по делам.

Я в заботах, как в шелках.

— Сударь, если б знали вы

О моих заботах, то

Плакать стали бы! Таких

Надо мне ловить воров,

Что не знаю с кем сравнить…

(Слово за слово, — пошёл

Светский разговор у них).

А в это время два «лакея»

Ящики свои набили

Златом, серебром отменным;

И положили алюминий

В дар начальнику охраны.

А потом такой скандал был!

Сам начальник караула

Картуша́ прокараулил!

Этот хитрый вор вначале

Делал так, чтоб не узнали

Кто он есть таков; он всем

Босякам давал заданье,

Чтобы каждый божий день

Те на улицах кричали:

«Я Картуш! Я тот злодей!»

Долго сыщики не знали,

Как же выглядит пройдоха.

На смех стражу поднимали

Эти тати-скоморохи.

Выкрутас за выкрутасом

Вытворял Картуш весёлый;

Детективам-лоботрясам

Досадил нахал по полной.

По ночам в Париже стали

Тати пропуск выдавать

Тем, кого уже ограбили;

Мол, теперь вы погулять

Можете и поздней ночью!

И ведь исполняли точно

Предписанье, — пропуск есть,

Значит, от воров вам честь,

Трогать вас пока не станем.

Сыщики пришли в отчаянье,

Говорили: «Нет Карту́ша,

Это только лишь названье;

Нам не человека нужно

Здесь искать, а банду татей.»

После этих слов, Картуш

Стал ещё в сто крат нахальней,-

Заползал проворный уж

В залы и в опочивальни

Знатных родовых усадьб.

На балах он поплясать

Мог среди дворцовой знати.

Выходил, как на параде,

Со словами: «Вас опять

Удалой Картуш ограбил!»

Мне в словах не передать,

Как сей тать умел буянить.

— Ничего, его найдут.

Слышали мы про Картуша.

Люди многое наврут,

Не такой он вездесущий.

(Граф сказал своим гостям).

И тут слуга вбегает в зал:

«Ваша светлость, всё пропало!

Все сервизы вор украл!»

— Что?! Такого вот финала

Я никак не ожидал…

Сударь, вы судья; скорей

Дайте знать властям про кражу!

— Хорошо. Всё для друзей

Сделаю. Мы их накажем!

В отбивную превращу!

Думаю, что тут Картуш

Побывал… Я извещу

Вас письмом о ходе дела.

Я заранее вам смело

Говорю, найдём злодея!

Граф потом нашёл письмо

На столе, в опочивальне,

И прочёл в нём пару строк:

«Не судья, а славный малый

Луи-Доминик Бургиньон

По кличке Картуш, до отвала

Кушал салат и бульон.

Он графу на память оставил

Отрыжку и низкий поклон.»