Мигами. Между Светом и Тьмой. Тиана

Алексей Викторович Чибирев, 2023

Юная Мигами, дочь повелителя Тёмной расы с планеты Деймос, попадает на Светлую планету Тиана, чтобы выполнить свою миссию и помочь отцу захватить могущественный кристалл арэсов, представителей Светлых сил.Девушка с рождения может чувствовать что-то иное, чего не может ощущать никто на её планете, и эта особенность является ключом к успешному достижению её цели. Но что, если эта особенность окажется неподвластна Тьме, и Светлая планета начнёт одерживать верх над Тёмной стороной Мигами? Сможет ли Мигами довести свою миссию до конца, или предательство отца и его целей станет единственно правильным решением?Девушке предстоит познать себя, узнать правду о своём рождении и сделать нелёгкий выбор между Светом и Тьмой.

Глава 3. Адские псы

Мигами проснулась от резких и громких звуков, доносившихся из открытого окна. В комнате было так же светло, как и ранним утром, когда она вернулась из башни Дромена. Она лежала на спине и глядела в потолок, вспоминая ночную вылазку с Эльбрусом, и неожиданно вспомнила, что в восемь часов ей нужно быть на уроке в кабинете Храбара. Девочка подскочила на кровати и взглянула на энергочасы, стоящие на туалетном столике.

Эти необыкновенные часы, придуманные одним из магистров, работали от энергии Деймоса. Они чутко реагировали на всплески энергии и точно показывали не только время, но и периоды засыпания и пробуждения планеты.

Сейчас эти чудо-часы показывали половину седьмого. Мигами облегчённо выдохнула и вновь рухнула на кровать.

За окном послышались удары. Казалось, кто-то пытался пробить стену или выбить дверь. Именно эти звуки разбудили Мигами, и сейчас вновь не давали ей вернуться в прерванный сон. Удары то слышались, то прекращались, сменяясь громким ворчанием. Девочка прислушалась.

— Да где ты там застрял?! Просыпайся уже! Вот доберусь я до твоих старых костей, будешь умолять меня, чтобы сразу тебя прикончил… — сыпал угрозами неприятный резкий голос.

«И что это Храбар раскричался с утра?» — подумала Мигами. И тут она вспомнила. Ну конечно же! Храбар сказал Дромену, что утром придёт за ингредиентами, а тот, вероятно, всё ещё спит, напившись настойки забытника.

Девочка соскочила с кровати и подбежала к открытому окну. Во дворе и впрямь стоял Храбар и молотил кулаками по запертой двери башни. Возле него собрались слуги и рыцари из личной охраны.

— Ну держись, старый чёрт, — выругался магистр и повернулся к одному из слуг. — Эй ты, приведи сюда Баргуса. И пусть он захватит растворяющую жидкость.

Слуга быстро поклонился и со всех ног бросился в замок звать лича, спотыкаясь и чуть не падая на ходу.

Спустя минуты три он вернулся. За ним бежал Баргус в ночном халате, задыхаясь и держа в руках несколько баночек. Лич подошёл к двери и посмотрел на Храбара. Магистр кивком разрешил действовать и отодвинулся от него подальше. Слуги и охрана тоже отошли, оставив лича одного возле двери.

Опустив на каменные плиты принесённые баночки, Баргус взял одну из них и выплеснул содержимое на замок и дверные петли, бормоча что-то себе под нос. Металл закипел, издавая шипение и испуская едкий жёлтый дым. Вдохнув эти пары, Баргус поморщился и отвернулся, задыхаясь и откашливаясь. Потом он поставил пустую баночку под ноги и взял другую. Проделав то же самое с содержимым второй баночки, он сменил её на третью. Так лич выплеснул жидкость поочередно из всех шести баночек на замок и петли, которые каждый раз начинали пузыриться, выделяя разноцветный едкий дым. И каждый раз, вдыхая его, Баргус морщился и отворачивался, кашляя и задыхаясь. Когда последняя баночка была опустошена, он повернулся к Храбару и, слегка поклонившись, произнёс:

— Защита очень сильная, магистр. Я сделал всё, что смог, но этого недостаточно.

Храбар фыркнул и приблизился к двери, жестом указывая Баргусу отойти. Лич тут же попятился, продолжая на каждом шагу кланяться. Оставшись в одиночестве возле двери, Храбар поднял правую руку и только хотел магией сорвать упрямую дверь с ослабевших, наполовину растворившихся, петель, как замок щёлкнул, и дверь открылась. На пороге стоял сонный Дромен и протирал глаза.

— Что-то я разоспался сегодня, — пробурчал он, зевая.

— Ты, старый никчёмный червяк! Как ты посмел дрыхнуть, пока я тут стою и долблюсь в твою чёртову дверь?! — с яростью заорал на него Храбар.

Лицо магистра исказилось от злости и пошло багровыми пятнами, сжатые в кулаки руки дрожали, а налитые кровью глаза угрожающе смотрели на Дромена.

— Ты всё бодрствование Деймоса проведёшь на жертвенном столе без еды и питья! — продолжал горячиться Храбар.

— Простите! Пощадите меня, магистр! — упав на колени, взмолился окончательно проснувшийся Дромен. — Это всё та проклятая настойка. Я всего разок глотнул, чтобы снять усталость, и тут же отключился. Баргус — это он во всём виноват! Он намешал туда слишком много забытника.

Храбар зло посмотрел на Баргуса.

— Этого просто не может быть. Вы же знаете, я никогда не меняю состав своих зелий, — начал оправдываться лич своим холодным монотонным голосом.

— Вы оба понесёте наказание, — пригрозил им взбешенный Храбар. — А теперь я жду мои ингредиенты.

Хранитель башни молниеносно скрылся за дверью и через минуту уже вновь стоял во дворе, тяжело дыша и держа огромную сумку, плотно набитую какими-то травами и шкурками. Храбар выдернул её из рук Дромена и быстрым шагом направился в сторону военного городка. Охрана последовала за ним.

Слуги, о чём-то перешёптываясь, тоже начали расходиться. Во дворе остались только Дромен и Баргус. Они стояли и молча смотрели на удаляющегося Храбара. Когда тот скрылся из вида, они смерили друг друга обвиняющими взглядами и, не сказав ни слова, также покинули двор. Дромен вернулся в башню, а Баргус, опустив голову, направился в замок.

Мигами продолжала стоять возле окна, мучаясь от угрызений совести. Их с Эльбрусом ночная выходка повлекла за собой серьёзные проблемы для Дромена и Баргуса. Она могла бы спасти их от наказания, сказав Храбару, что сама подсыпала в настойку тройную дозу порошка из корня забытника. Но в этом случае её ждали бы куда более печальные последствия, а она ещё маленькая и не заслуживает терпеть всё то, что придумает для неё злостный магистр. Поэтому, немного пожалев хранителя и зельевара, она решила, что они сами виноваты, раз напоролись на наказание, и, облегчённо выдохнув, с чистой душой и отличным настроением вышла из комнаты.

В замке стояла привычная будничная суета. Повсюду копошились слуги, наводя чистоту и порядок в коридорах. Кое-кто перетаскивал только что купленные продукты и посуду из фойе на кухню. То и дело было слышно, как охрана рычала и ругала за нерасторопность слуг, которые спотыкались в спешке и падали, раскидывая по полу котелки и сковородки.

Спустившись на второй этаж, Мигами направилась к комнате Эльбруса и уже издалека заметила возле его двери Тениссу.

Высокая смуглая девочка стояла, прислонившись спиной к стене, и рассматривала ногти на своих руках. Она была одета в элитную обтягивающую военную форму-хамелеон из кожи детёныша лавового дракона, отличающуюся удобством и особой прочностью. Помимо практичности эта одежда была очень стильной, она подчёркивала красоту и изящную фигуру девочки. Из-за пояса у неё торчал длинный кинжал с перекрученной рукояткой тёмно-красного цвета.

Тенисса имела горделивый вид и постоянно поднятый подбородок, придававшие её важности и возвышавшие её не только над ровесниками, но и над воинами среднего уровня. Она, как и Эльбрус, была старше Мигами и уже командовала взводом нежити, состоящим из зомби, скелетов и костестрелов. Правда, пока только на Деймосе, и в основном тренируя их перед реальным боем на других планетах, но иногда и принимая участие в защите города от Обезумевших. А вот её отец был одним из главных командиров, которого опасались и уважали все воины и без которого не обходился ни один переход.

— Пришла поиграть в куколки вуду с Эльбрусом? — презрительно усмехнулась Тенисса, когда Мигами подошла ближе.

— Я не играю в куклы, — огрызнулась девочка. — И это моё дело, зачем я пришла сюда.

— Ему всё равно некогда нянчиться с тобой. Мы идём тренироваться на полигон, куда таким маленьким, как ты, ещё рано приходить одним, без своих нянек.

Последние слова Тенисса выделила голосом. Ей явно доставляло удовольствие издеваться над Мигами, как и над другими детьми младше неё самой.

Мигами хотела было ответить ей, сказав что-нибудь обидное, но в этот момент дверь открылась, и на пороге показался Эльбрус.

Он так же, как и Тенисса, был одет в военную форму, но более простую и блёклую. Это была форма мага, больше походившая на зауженную в рукавах мантию серого цвета.

— Привет, Ми, — сказал он, немного удивившись её присутствию. — Я полагал, ты на занятии с моим дедом.

— Привет. Ещё рано, и к тому же я видела, как он недавно уходил в сторону военного городка.

Мигами очень хотелось рассказать Эльбрусу обо всем, что она сегодня видела и слышала, но присутствие Тениссы её изрядно напрягало.

— Странно. Я думал, он раньше туда пойдет. Мы сейчас тоже уходим с Тени на полигон, скорее всего, до вечера. Я зайду к тебе сразу, как только вернусь с тренировки, — сказал Эльбрус и повернулся к Тениссе. — Ну я готов. Пойдем?

— Давно пора. Я уже устала тебя ждать, собираешься как девчонка, — проворчала она.

— Я ведь уже здесь. Мне просто нужно было подготовиться, — спокойно парировал Эльбрус и вновь обратился к Мигами. — Ми, сегодня Грюм собирается на рынок закупить еды для псов. Если у тебя рано закончатся занятия, может, он захочет взять с собой помощницу.

Тенисса усмехнулась, надменно взглянув на Мигами, и направилась к лестнице. Эльбрус пошёл следом. Пройдя пару метров, он обернулся и, подмигнув, поднял руку на прощание.

Оставшись в одиночестве, Мигами стояла и злилась на то, что она ещё маленькая и не может ходить, куда хочет, без присмотра; на то, что все вокруг не воспринимают её всерьёз, и в особенности она злилась на Тениссу. Тениссе всего тринадцать циклов, а она уже командует целым взводом. Мигами очень хотелось превзойти её. «Вот выучусь, натренируюсь и докажу отцу, что я способна командовать не просто взводом, а целой ротой самых яростных воинов. Тенисса от зависти будет плакать, как маленькая девочка, а я буду тыкать в неё пальцем, смеяться и дразнить её плаксой», — подумала она. И с этими вдохновляющими мыслями направилась в столовую.

Тенебрис никогда не баловал свою дочь, желая сделать из неё сильного, властного воина, а не капризного, изнеженного ребёнка. Он редко привозил ей подарки с других планет, а украшений и модных платьев она никогда не видела. По приказу Тенебриса слуги даже не носили еду в комнату Мигами, поэтому ей самой приходилось спускаться в столовую. Правда, иногда Эльбрус тайком приносил ей остывший ужин, если Мигами засиживалась в своей комнате, увлечённая чтением скрижалей или игрой с маленькими бесами, забывая про еду.

На входе в столовую девочку встретил юноша в чёрной рубашке и такого же цвета фартуке и, поприветствовав, проводил до её места.

Это была малая столовая: всего метров семь длиной и пять шириной. В отличие от большой, которая была рассчитана только на праздничные ужины и банкеты, в этой столовой Мигами чувствовала себя уютно и комфортно. Овальный стол, размещенный в центре комнаты, был рассчитан максимум на восьмерых приспешников Тьмы, но одновременно больше четырех едоков он никогда не видал. На левой от входа стене находилось два больших окна. Сквозь помутневшие от давности стёкла пробивался тусклый синеватый свет. Приглушённое освещение создавало атмосферу комфорта и спокойствия. Всю правую стену занимал гобелен с изображением пищевой цепочки существ Деймоса и других планет, возглавляли которую, разумеется, приспешники Тьмы. Дверь на кухню находилась в другом конце комнаты. Там же, по бокам от входа, стояли две небольшие тумбочки: на одной находился аквариум с маленькими, но очень зубастыми рыбками, а на другой — горшок с колючим плотоядным растением.

— Сегодня у нас жаркое из водных гнусов, рагу из детёнышей пещерных слизней и свежее мясо острозуба. На десерт запечённые ушки линчетти. Ассорти с трёх разных планет. А также ваш любимый коктейль из крови диких котов и сока бледноцвета, — озвучил юноша меню. — Что пожелаете, юная Повелительница?

— Спасибо, Барт. Я что-то не голодна. Принеси только десерт и коктейль, — попросила Мигами.

— Как Вам будет угодно, юная Повелительница, — ровным голосом сказал юноша и, поклонившись, исчез за дверью, ведущую на кухню.

Спустя минут пять Барт принёс заказ и вновь удалился, оставив девочку наслаждаться кровавым деликатесом.

Позавтракав, Мигами вышла из столовой и направилась на занятие в кабинет Храбара, который находился на первом этаже, но спустившись по лестнице, почти сразу столкнулась с Руфусом.

— Приветствую вас, юная Повелительница. Я шёл как раз к вам. А вы, похоже, направляетесь в кабинет магистра? — поинтересовался он.

— Да, Руфус. Туда я и иду. А что? — спросила Мигами, удивляясь такой заинтересованности со стороны прислуги.

— Магистр Храбар велел сообщить вам, что сегодня занятия отменяются. Причину он не назвал. С вашего позволения, — поклонился Руфус, ожидая разрешения уйти.

— Ух, ты! Здорово! То есть спасибо, Руфус. Да, ты можешь идти, — обрадовалась Мигами, чуть не подпрыгнув от счастья.

Руфус отправился по своим делам, а сияющая девочка, прыгая и издавая радостные возгласы, побежала к выходу из замка.

Сегодня определённо замечательный день. Мигами не придётся в первый день пробуждения Деймоса сидеть восемь часов в душном кабинете за стопкой скрижалей и выслушивать монотонную речь ненавистного магистра магии. К тому же, у неё есть шанс прогуляться в полдень по шумному городу! Она уже знала, что делать. Ей нужен был Грюм!

Но как только Мигами оказалась за дверью, её тут же окликнули.

— Юная Повелительница, вам не следует покидать замок в одиночку. Позвольте мне сопровождать вас. — Тёмный рыцарь, стоящий у входа, поклонился Мигами.

Этот рыцарь всегда следовал за ней по городу, ни на минуту не оставляя её одну и не пуская в самые интересные места. Вот и сейчас он подло караулил девочку, чтобы вновь лишить её свободы передвижения.

— Не позволю, — грубо ответила она. В голосе Мигами чувствовалось раздражение.

— Это не просьба, юная Повелительница, это приказ вашего отца. Я обязан сопровождать вас за пределами замка.

— Но только, если я буду одна. Ведь так? — Мигами не скрывала своего недовольства.

Её возмущала подобная опека отца, тогда как она хотела бы чувствовать себя более свободной, особенно сейчас, после слов Тениссы.

— Да, вы правы. Я оставлю вас, если кто-нибудь другой будет сопровождать вас вместо меня, юная Повелительница.

— Со мной будет Грюм. Сейчас я направляюсь к нему. И когда мы дойдём до него, ты оставишь меня в покое, — приказным тоном проговорила Мигами.

— Как пожелаете, юная Повелительница.

День был необычайно ярким и живым. Всё пространство было пропитано энергией Деймоса. Она проникала в каждый уголок, в самую тёмную пещеру, в самую глубокую нору. Заряжала собой как живые, так и ожившие существа, придавая им сил и повышая их активность. В этот период рождались самые сильные, свирепые и ярые служители Тьмы.

Приспешники Тьмы праздновали пробуждение Деймоса как начало нового цикла, отдыхая весь этот период от ежедневной монотонной работы за пределами города. Это была самая любимая пора для каждого из них. Вот только Мигами всегда приходилось проводить каждые полдня в четырёх стенах, даже в эти периоды, вместо того чтобы праздновать со всеми на улицах города.

Сегодня же был важный, особенный день в её жизни. Впервые в период бодрствования Деймоса Мигами смогла выйти из замка не под вечер, а поздним утром, и она не хотела ни одной минуты терять впустую. Девочка быстро спустилась по лестнице и побежала вправо, где обособленно от военного городка, в трёхстах метрах от спуска, располагалась псарня. Сам военный городок развернулся также метрах в трёхстах, но уже напротив спуска, и тянулся вплоть до малого полигона. Основная его часть состояла из длинных казарм, загонов с зомби и скелетами, между которыми изредка прохаживались наблюдавшие за порядком воины.

Тёмный рыцарь бежал за Мигами, грохоча массивными латами и тяжело дыша. Ему с трудом давалась эта пробежка, но было видно, как он старается, чтобы не отстать от девочки и не потерять её из виду. Наконец догнав Мигами у входа в псарню, взмокший от пота рыцарь наклонился, опершись руками о колени, и принялся судорожно глотать воздух, пытаясь отдышаться. Выглядел он таким измученным, будто успел обежать весь Демонис. Девочка без сожаления смотрела на задыхающегося охранника.

— Всё, ты меня проводил, теперь можешь подниматься обратно, — жёстко заявила она.

— Я… я должен… проследить… что вы не одна… юная Повелительница, — судорожно глотая воздух, проговорил рыцарь.

«Вот ведь упрямый!» — мысленно негодовала Мигами.

— Тогда позови Грюма. Чего ты ждёшь? — грубо приказала девочка.

Немного отдышавшись, рыцарь распрямился и подошёл к незапертой двери. Распахнув её, он несколько раз громко позвал псаря.

— Иду я, иду, — послышалось из глубины здания.

В двери показался высокий (более двух метров) мужчина крупного телосложения. Мелкие царапины, глубокие порезы и старые шрамы «украшали» грубую кожу его лица, шеи и рук. Его чёрные как уголь волосы были аккуратно зачёсы назад и стянуты в длинный и толстый хвост. Цвет его ушей и носа был темнее цвета остального тела и почти не отличался от цвета волос — вероятно псарь не раз терял эти органы, и ему их отращивали заново. Одет был Грюм по-простому: нечто похожее на короткий халат без рукавов, длинные широкие штаны и большие кожаные ботинки.

Суровый вид и пронизывающий взгляд глубоко посаженных обсидиановых глаз Грюма отбивали желание у любого спорить с ним или иным способом противостоять ему. А если кто и совершал подобную глупость и лез на рожон, то тут же знакомился с двумя здоровенными, как молоты, кулаками, вышибающими не только остатки мозгов у бедняги, но и его дух. Поэтому врагов у псаря было немного, но ещё меньше у него было друзей. Практически все приспешники Тьмы сторонились его, избегая общения, но… только не Мигами. Девочка обожала этого изуродованного шрамами здоровяка.

Иногда, когда ей удавалось побывать в городе, она встречала его за покупками мяса для псов и сразу прилипала к нему, затевая оживлённую беседу. Точнее, в основном говорила она, а атлет лишь кивал и слушал. Он был идеальным слушателем, что очень нравилось не замолкающей девочке. Она делилась с ним последними новостями, рассказывала о своих радостях, достижениях в учёбе и трудностях, изливала душу, жалуясь на Храбара… а он никогда не перебивал её и — что самое важное — никогда не укорял и не говорил, что она сама виновата в своих проблемах. Он всегда относился к ней по-отцовски, был терпелив и сдержан не только в общении с ней, но и с другими — в её присутствии.

— О-о, привет, Мигами, — по–дружески поздоровался Грюм, не замечая рыцаря. — У тебя что, выходной сегодня?

— Привет, Грюм. Да, Храбар чем-то занят, вот я и вырвалась из замка, но, увы, не из-под присмотра, — сказала она, презрительно покосившись на своего охранника. — Я могу сегодня побыть с тобой?

— Так это, конечно. Почему нет? Я как раз собирался на рынок, и мне не помешала бы твоя помощь.

— К девяти часам вечера она должна быть в замке, — строго заявил Тёмный рыцарь, вмешавшись в разговор, но тут же смутился под суровым взглядом псаря и добавил: — Пожалуйста.

Грюм отвернулся, ничего не ответив рыцарю, жестом дал знать Мигами, что скоро вернётся, и зашёл в псарню. Возвратился он и в самом деле быстро, не прошло и пары минут. В руках он нёс связку огромных мешков и небольшую сумку. Тёмный рыцарь к тому времени уже попрощался с Мигами и возвращался в замок, чтобы вновь занять свой пост и дожидаться возвращения юной повелительницы.

Прикрыв дверь в псарню (закрывать её на ключ не имело смысла, так как мало кто по собственной воле и в трезвом рассудке решится наведаться к трёхглавым псам), Грюм и Мигами отправились в город.

Военную часть от города отделяла высокая каменная стена с широкими воротами, которые охраняли четыре жнеца Душ. Жнецы Душ в прошлом были личами. Они, экспериментируя над собой, добились серьёзных изменений, как внешних, так и внутренних, повысив свою силу и живучесть. Эти воины могли забирать душу каждого, кто погибал в пределах досягаемости их магического влияния, исцеляя свои раны и продлевая свою жизнь. Псаря и юную повелительницу жнецы пропустили без слов.

Войдя в город, Мигами ахнула. Столько приспешников Тьмы она никогда раньше не видела. Городской шум и суета были непривычны ей. Вечерами, когда Мигами после учебы выбиралась сюда, она натыкалась лишь на нескольких гуляк и запоздавших покупателей, спешивших в закрывающиеся магазинчики. Но сейчас словно весь город вышел на улицы.

Несколько приспешников Тьмы сидели на лавочке, увлечённо общаясь и наблюдая за мирской суетой, многие просто гуляли, а особо громогласные стояли возле лавчонок, возбуждённо торгуясь и размахивая руками. Группа из шести приспешников Тьмы столпилась недалеко от ворот и бурно обсуждала набеги огненных саламандр после извержения вулкана Безумие. А около киоска трое детей уговаривали свою маму купить им маленьких, ещё не рогатых, чёртиков.

Торговая площадь, на которую попали Грюм и Мигами, была главным местом в городе. Её специально разместили вблизи ворот, чтобы военным поварам было удобнее закупать провизию для солдат, особенно когда требовалось это сделать быстро перед походом на другие планеты.

В центре площади находился «Кровавый фонтан», из которого вырывались струи алой воды. Нет, это была не кровь каких-то замученных существ, а кровь самого Деймоса. Она течёт в глубинных потоках и выходит наружу лишь в нескольких местах, включая этот фонтан. Эту воду никто не пьёт из уважения к Деймосу, к тому же ходят страшные байки, что она несёт смерть всякому испившему её.

По краям площади расположились торговые лавки: открытые и под навесом. За ними тянулись жилые дома, образуя длинные изогнутые улицы. Грюм направился к одной из таких лавок, бесцеремонно расталкивая столпившихся зевак. Мигами держалась позади и старалась не отставать. Подойдя к длинному прилавку с кусками мяса, Грюм с лёгкостью и присущей ему дерзостью отпихнул стоявшего впереди невысокого, щуплого вампира. Тот, свалившись с ног, грубо выругался, но, когда поднялся и увидел перед собой массивную фигуру, тут же извинился и мгновенно исчез в толпе.

— Эй, Дюк! Мне как обычно. Только на этот раз побольше костей. А то эти бестии слишком быстро съедают свой ужин и принимаются грызть мои руки, пока я убираю их клетки! — выпалил псарь, кладя прямо на мясо свои пыльные мешки.

— Прости, Грюм, но все костлявые туши уже давно разобрали. Ты же знаешь, это деликатес, особенно свежие молодые косточки, — извиняющимся тоном, протянул такой же крупный, как и Грюм, торговец. — Но в следующий раз я обязательно припасу для тебя немного.

Грюм разочарованно вздохнул и пробурчал:

— Уж постарайся.

Пока псарь общался с торговцем и ждал свои покупки, Мигами с живым интересом осматривалась. Её внимание остановилось на детях младше её, носившихся по всей площади за маленькими бесами. Эти хвостатые существа пытались спрятаться от своих преследователей под лавками или среди ног прохожих. Но острый детский взгляд всегда находил свою жертву, и вот уже цепкие маленькие пальчики хватали убегающего беса за облезший хвост и тянули к своему хозяину. Мигами стало жалко пойманного и уже изрядно замученного беса, и она решила обменять его свободу на пару вкуснейших запечённых тритонов. Малыш с радостью отпустил свою жертву и, выхватив из её рук деликатес, умчался к родителям. Он начал кружить возле них, хвастаясь своей, как он считал, наградой за пойманного беса. Отец с гордостью посмотрел на своего раздувшегося от важности сына и потрепал его по взъерошенной голове, а мама взяла мальчонку за руку, и они вместе продолжили прогулку.

Мигами с тоской смотрела на их семейную идиллию. Её не смущал даже тот факт, что в основах каждой семьи лежали ценности продления рода и расчётливого сотрудничества, не граничащие с каким-либо позитивным отношением друг к другу. Единственное, за что могли родители похвалить своих детей — это подобные маленькие победы, а в будущем — успехи на Тёмном поприще, когда они становятся частью армии Тьмы и начинают нести её волю на другие планеты.

Но для Мигами семья имела куда большую ценность. Как же хотелось ей так же гулять по городу рядом с отцом и матерью, которую она никогда не видела. Она отдала бы всё на свете, лишь бы разочек взглянуть на маму, прикоснуться к ней, заключить в свои объятия, рассказать ей всё-всё — обо всех своих удачах и поражениях, интересах и страхах, а особенно о том, как она скучает по ней и как ей сильно её не хватает. Тогда, возможно, мама перестала бы её ненавидеть и вернулась к своей единственной дочери. Но разве такое возможно?

Остальные детишки, увидев награду за беса, ещё активнее стали носиться по площади. Наблюдая за ними, Мигами отвлеклась от грустных размышлений и рассмеялась, чем вызвала многочисленные неодобрительные взгляды в свою сторону и перешёптывания. Заметив это, она повернулась к прилавку и поспешила придать лицу серьёзное выражение истинной приспешницы Тьмы.

— Каждый из этих бесов мечтает стать демоном ночи, но не каждый в действительности им становится. Многие так и остаются маленькими шаловливыми бесенятами, — неожиданно проговорил Грюм. Мигами непонимающе посмотрела на него.

Псарь стоял рядом с ней и, держа за спиной несколько заполненных мешков, так же, как и Мигами, наблюдал за охотой детей на маленьких бесов. Его лицо было мрачным, и выглядел он так, словно что-то неведомое терзало его душу.

— Держи, — произнёс он, протягивая девочке тяжёлую сумку. — Это свежие почки гоблинов — лакомство для церберов.

Мигами послушно взяла сумку, до краёв набитую розовыми кусками мяса, и слегка согнулась от тяжести.

— Ну что, пошли? — сказал псарь, в последний раз взглянув на шныряющих по площади бесов.

Они направились обратно, в сторону ворот, откуда недавно вышли на площадь. Грюм вновь раскидывал прохожих, освобождая себе путь, а Мигами бежала за ним, стараясь держаться как можно ближе.

Пройдя через ворота и двигаясь в сторону псарни, Мигами только сейчас обратила внимание на малый полигон. Там тренировались два знакомых ей приспешника Тьмы. Это были Эльбрус и Тенисса.

Эльбрус ловко уклонялся от прямых атак соперницы, избегая молниеносных выпадов кинжалом и едкого дыма от брошенных ею и разорвавшихся мешочков с ядовитым порошком. Сам он пытался достать Тениссу магией, посылая в её сторону чёрные лучи из посоха.

Это выглядело впечатляюще!

Но вот в какой-то момент Эльбрус отвлёкся — похоже, краем глаза он заметил наблюдающую за ними Мигами, — и Тенисса воспользовалась шансом. Она подскочила к нему и провела своим клинком снизу вверх, стараясь порезать соперника. И у неё, несомненно, получилось бы, если бы мальчик в последний момент не отпрыгнул назад. Девочка не унималась и продолжала наступать, а Эльбрус, отступая, парировал её удары своим посохом и быстро шевелил губами, произнося заклинания. Как только он замолчал, его посох тут же засветился и начал выстреливать в Тениссу новыми потоками энергии.

Теперь Тениссе пришлось отступить. Она с грациозностью и лёгкостью, словно дикая чёрная кошка, отпрыгивала и делала сальто в воздухе, уклоняясь от летящих в неё лучей. Казалось, было нереально попасть в такую гибкую, искусную соперницу, но Эльбрусу это как-то удалось. Один из его лучей настиг Тениссу как раз в тот момент, когда она приземлялась, пронзив её правое бедро. Девочка взвизгнула и, скривившись от боли, упала.

— 8:7 — похоже, я веду, — с издевательской усмешкой заявил Эльбрус.

Тенисса злобно сверкнула глазами и, встав на ноги, вновь бросилась на соперника.

— Нравится? — спросил Грюм, наблюдавшую за боем Мигами.

— Там мой друг Эльбрус. Это он свалил магией ту девочку. Эль отличный боец и искусный маг! Как бы я тоже хотела тренироваться не с манекеном, а с живым соперником. Ну или хотя бы с ожившим. Правда, эти зомби такие медлительные, а скелеты слишком хрупкие… но это всё же лучше, чем стоять и лупить по деревянному истукану.

— А ты это… не хочешь позаниматься с церберами… живыми, а не с игрушками? — спросил Грюм, и Мигами впервые увидела на его лице улыбку. Улыбка скорее походила на оскал и могла испугать любого, лишив на месяц здорового сна, но Мигами было приятно наблюдать, как грозный, суровый здоровяк старается ободрить её.

— Это было бы здорово! — обрадовалась она. Её аквамариновые глазки тут же восторженно засияли, а губы расплылись в завораживающей милой улыбке, гармонично смотревшейся на её детском лице.

Словно красавица и чудовище, они улыбались друг другу по-разному, но одинаково открыто и понимающе.

— Тогда пойдём, выведем на прогулку нескольких псов.

Около псарни Грюм попросил Мигами подождать на улице, так как церберы агрессивно реагировали на незнакомцев, а сам вошёл внутрь. Спустя несколько минут дверь открылась, и появился Грюм с огромным рюкзаком за спиной. За собой он вёл на цепях маленьких церберов.

Щенят, если можно так выразиться, было с дюжину, и они были чуть выше колен Мигами. Трёхглавые чёрные создания имели густую короткую шерсть, массивные лапы с длинными когтями и острые клыки. Позади их туловища красовался, извиваясь, длинный змеиный хвост. Маленькие красные глазки каждой из голов выражали дикий азарт, с которым щенки накидывались друг на друга, рыча, но не сильно кусаясь. Мигами сразу поняла, что церберы не дерутся, а просто играют.

— Это детёныши! Такие милые! — восторженно воскликнула девочка.

— Да, это молодые псы. Они не такие агрессивные, как взрослые особи, но всё же в них нет ничего милого. Это всё те же жестокие адские монстры, способные с лёгкостью перегрызть руку или ногу. Так что ты это, будь осторожна и постарайся не злить их. Запомни, при встрече с ними, важно сразу показать им, кто тут хозяин, тогда они начнут уважать тебя и слушаться. Но и ты должна будешь проявлять к ним уважение и относится как к взрослым псам, а не сюсюкаться с ними, иначе они примут это за слабость, и тогда прощайте конечности, — предостерёг её Грюм.

Затем, громко рявкнув, он приказал щенятам сесть, но они не подчинились, продолжая кусать друг друга. Грюм усмехнулся, словно ожидал от них подобной реакции. Он не стал повторять команду, а начал насвистывать какую-то мелодию: вначале тихо, почти не слышно, но с каждой секундой все громче. Маленькие церберы начали успокаиваться и поглядывать на своего хозяина. Вскоре все псы прекратили играть и замерли. Грюм прервал свист и вновь приказал им сесть. Все церберы, как один, послушно выполнили команду, продолжая неотрывно смотреть на Грюма.

— Молодые ещё. Не слышат ничего, когда играют. Вот и приходится успокаивать, — как бы оправдываясь, сказал он Мигами, но заметив её непонимающий взгляд, продолжил. — Эти адские псы могут показаться неуязвимыми, но на самом деле это не совсем так. У них есть э-э-э… слабость — слабость к красивой мелодии. Не важно, играешь ты на инструменте или насвистываешь, как я, главное, чтобы эта мелодия им понравилась, заворожила их. Когда эти бестии слышат её, они забывают обо всём, даже о своей агрессии. Со временем ты найдёшь свою мелодию, которой сможешь успокоить даже взрослого цербера…

Мигами и в самом деле считала, что у церберов нет никаких слабостей, что они самые смелые и отважные существа. Именно поэтому они всегда ей нравились и привлекали её своей способностью постоять за себя. Даже сейчас, после слов Грюма, она не изменила своего отношения к ним. Наоборот, она была рада от мысли, что когда-нибудь сможет сама приручить одного из них.

— А сейчас я познакомлю вас друг с другом, — продолжал Грюм. — Для этого ты должна будешь сделать всё в точности, как я скажу. Поэтому, слушай внимательно. Я передам тебе поводки от трёх церберов. Эти псы сразу начнут рычать на тебя и скалиться, пытаясь запугать. Но ты это, не пугайся их. Если они почувствуют в тебе страх, то накинутся на тебя и разорвут быстрее, чем я смогу их отогнать. Чтобы такого не произошло, постарайся стоять неподвижно, ни в коем случае не садиться. Смотри на них без страха, но и без угрозы, и жди, когда они начнут успокаиваться. Как только эти бестии перестанут скалиться, я начну насвистывать мелодию. Так они полностью успокоятся и свыкнутся с новой хозяйкой. Но знай, этот метод подходит для усмирения только молодых псов, а вот со взрослыми — всё намного сложнее.

Мигами не испытывала страха перед адскими псами, потому что полюбила их ещё два цикла назад, когда Грюм впервые показал ей взрослого цербера и даже дал погладить его по мягкой густой шерсти. Это был старый пёс, который во всём слушался своего хозяина. Но почему-то девочка тогда была уверена, что не будь рядом Грюма, этот цербер всё равно не причинил бы ей вреда.

Полная решимости, она с готовностью кивнула и протянула руку, чтобы взять поводки в виде тонких железных цепей. Грюм немного поколебался, раздумывая, каких псов передать Мигами, но вскоре сделал свой выбор и протянул ей три поводка. Как только её ладони коснулись холодного металла, трое спокойных псов тут же зарычали и оскалились, угрожающе поглядывая на девочку своими кровавыми злобными глазками. Они начали приседать, напрягая лапы и вонзая в землю острые когти, будто готовились к прыжку.

Мигами стояла неподвижно. Её не пугали такие изменения в поведении молодых псов, поэтому она смотрела на них с безмятежностью и твёрдой уверенностью, что ни один из щенков не набросится на неё. Так и было: молодые церберы рычали, скребли землю, но не двигались с места. Спустя некоторое время они начали успокаиваться, и в этот момент Грюм вновь принялся насвистывать свою мелодию. Наконец щенки угомонились и смирились с появлением временной хозяйки.

— А ты это, ну… молодец! Держалась уверенно, — похвалил её изрядно разволновавшийся Грюм. По его напряжённому лицу было видно, что он опасался за жизнь девочки и был готов мгновенно броситься её спасать, если бы что-то пошло не так. — Теперь можно идти на малый полигон. Обычно я дрессирую псов на основном полигоне, но он находится за пределами города, а выходить туда в период бодрствования Деймоса небезопасно.

Пока они шли, увлечённые игрой церберы кружили между ними, пытаясь ухватить друг друга за хвост или за шею. Мигами забавляла эта игривая возня, а вот Грюму вся эта суета явно не доставляла удовольствия. Он то и дело покрикивал на псов и одёргивал мешающихся под ногами.

Трое церберов, которых вела Мигами, совсем позабыли о ней и также были заняты попытками укусить соседа за хвост и загривок. Их возня вовсе не мешала девочке двигаться вперёд, наоборот, вызывала на её лице весёлую улыбку.

Вся эта активная группа потихоньку приближалась к полигону. Мигами уже отчётливо видела Эльбруса и Тениссу, которые закончили свой поединок и теперь сидели на небольших каменных выступах, торчащих из земли и служивших для всех скамейками, смазывая повреждения на теле заживляющей мазью. Эта мазь за короткое время полностью затягивала любые раны, не оставляя даже напоминания о них. По надменному лицу ухмыляющейся Тениссы было видно, что из этого спарринга она вышла победительницей.

— Я смотрю, маленькая прогульщица нашла себе няньку и решила вместо занятий прийти поиграть со щенками, — не скрывая издёвки, рассмеялась Тенисса.

— Я не прогуливаю! Храбар на сегодня отменил занятия, — разозлилась Мигами, пронизывая Тениссу ненавидящим взглядом. — И со щенками я не играю — я их выгуливаю.

— Не обращай внимания на Тениссу. Она ещё злится, что чуть не проиграла мне в поединке, — Эльбрус начал успокаивать закипающую Мигами.

— Это я-то чуть не проиграла?! — воскликнула девочка. — Да я тебя с лёгкостью уделала и сделаю это повторно в любое время!

— Не сказал бы, что победа тебе далась очень легко. Счёт 10:9 говорит сам за себя. Но если ты настаиваешь, то я бы взял реванш завтра, — спокойным голосом предложил Эльбрус.

— Замечательно! — огрызнулась уязвлённая Тенисса. — Встречаемся завтра здесь, в девять утра. Я не собираюсь вновь ждать тебя у двери, пока ты наденешь своё платье.

Фыркнув, она развернулась и быстрым шагом направилась в сторону замка.

— Тенисса не умеет проигрывать. Она в любом спарринге побеждает без единого ранения, но… только не со мной. — Эльбрус усмехнулся. Ему доставляло удовольствие выводить из себя Тениссу. — Я никогда не проигрываю легко, а иногда даже побеждаю её. Поэтому я интересен ей как серьёзный соперник. Впрочем, как и она мне.

Мигами улыбнулась. Слова Эльбруса успокаивающе подействовали на неё. Она сказала ему, что идёт с Грюмом на тренировочную площадку, где будет выгуливать и дрессировать молодых псов, и предложила другу пойти с ними. Но, к её разочарованию, Эльбрус отказался, ссылаясь на то, что ему необходимо ещё поучить заклинания и подготовиться к завтрашнему поединку. Попрощавшись, он направился следом за Тениссой, а Мигами с Грюмом и щенками пошли дальше.

Тренировочная площадка была в дальнем углу полигона, недалеко от загона с зомби. По одной её стороне тянулся двухметровый забор из колючей проволоки и толстых металлических прутьев, являвшийся границей между площадкой и внешней стороной — территорией за пределами города. На площадке располагались всевозможные спортивные снаряды и манекены, предположительно инопланетных существ. Выделялась площадка и своей поверхностью. Если практически весь полигон был песчаным, то эта его часть была покрыта чёрными острыми камнями разной величины: от самых маленьких, как песчинки, до огромных валунов, раза в два превышающих рост Мигами. Все камни были выжжены, а кое-где виднелись ещё свежие алые пятна крови.

— Вчера это… ну… поранилось несколько щенят. Понимаешь, дрессировка — дело такое, немного опасное для псов. Но им нужно с детства привыкать к различным опасностям, — неуверенно стал объяснять Грюм, видя, как Мигами замешкалась и остановилась, растерянно поглядывая на одно из пятен. — Но, если хочешь, можем просто выгулять их и не заниматься обучением.

— Всё нормально, Грюм, — сказала Мигами, отворачиваясь от пятна. — Я бы хотела увидеть, как ты дрессируешь их и, если можно, самой поучаствовать в этом.

Грюм одобрительно кивнул и стал отцеплять щенят. Мигами тоже сняла поводки со своих трёх псов и положила их на камни.

Псы тут же разбежались по площадке. Они носились друг за другом, вскарабкивались на камни, ползали по туннелям в виде длинных металлических труб, перепрыгивали барьеры, поднимались и скатывались с горок. Несмолкаемый гул от задорного лая, рычания и топота когтистых лап покрывал всю тренировочную площадку и даже улетал за её пределы. Грюм снял рюкзак и рухнул на невысокий камень, предложив Мигами тоже присесть, указывая на соседний валун.

— Им нужно набегаться. Размять свои лапы, немного продышаться, успокоиться и чуть-чуть проголодаться. Только тогда можно начинать дрессировку. Иначе они просто не будут слушаться и, что ещё хуже, начнут злиться и кидаться на нас, — пояснил он. Мигами села на камень и начала увлечённо наблюдать за играми щенков.

Прошло около часа, а может. и больше, прежде чем активность церберов стала снижаться. Они уже вяло бегали и неохотно влезали на снаряды, все больше отлёживаясь или обнюхивая территорию. Грюм встал, поднял с земли рюкзак и громко позвал щенят. Вначале никто не подбежал, хотя многие среагировали на призыв и повернули все свои три головы в сторону псаря. Грюм снова позвал псов. На этот раз его голос звучал более громко и властно. Щенята неспешно подошли к нему. А дальше началось интересное.

Грюм наклонился к псам и что-то негромко проговорил. Мигами показалось, а может, так оно и было, но щенки словно поняли всё, что сказал им псарь, и разбежались в стороны, приняв боевые позы. Грюм начал выкрикивать команды, а маленькие церберы тут же бросались их выполнять, получая в награду кусок свежего мяса из рюкзака. Они прятались за камнями, набрасывались на манекены из укрытий и издавали дикий рёв, способный напугать противника. При этом действовали слаженно и чётко, как будто каждый из псов знал заранее, что делать. Это уже были не просто щенки, а настоящие адские псы, способные разорвать в клочья любого, кто встанет на их пути.

Впечатлённая этим организованным театром военных действий, Мигами, открыв рот, с наслаждением наблюдала за поведением псов. Грюм, в свою очередь, не стоял на месте, а носился по площадке вместе со щенками. Он кидался на них, словно противник в бою, пытаясь нанести удар, а щенки уворачивались и разбегались в разные стороны, чтобы, выбрав момент, тоже накинуться на Грюма, но уже со спины. За каждый удачный манёвр маленькие церберы получали награду, что сильнее подогревало их желание чётко и грамотно выполнять все команды. Спустя минут сорок такой тренировки Грюм подбежал к Мигами и повалился на камень, пыхтя и стараясь отдышаться.

— Ну, ты готова? — спросил он, немного отдохнув.

Радостная Мигами с готовностью закивала головой.

— Тогда пойдём, — проговорил псарь.

Они встали и подошли поближе к снующим между камнями и манекенами щенкам. Грюм наклонился к Мигами и вкратце рассказал про команды, которые он использует.

Девочка узнала, что команды существуют как для атаки, так и для обороны. Тренируясь, церберы запоминают правила ведения боя и со временем начинают действовать самостоятельно. Остаётся только обучить псов различным тактикам — и уже можно отправлять их на реальную битву.

Мигами погрузилась в военную игру с головой. Её небольшой магический опыт существенно разнообразил тренировочные бои, заставив псов попотеть, запоминая новые тактики боя. Самой Мигами тоже приходилось не просто. Пару раз окружившие девочку псы загоняли её в «капкан», но оба раза она умудрялась находить выход из, казалось бы, безвыходного положения, нанося при этом ответный магический удар. Магия девочки была пока слабой и не могла нанести существенного урона псам, а потому Мигами использовала её смело, не опасаясь за жизнь и здоровье щенят.

Прошло, наверное, часа два с начала этой увлекательной дрессировки, как на полигоне появился нежданный гость. Здоровенный рыцарь в тяжёлых чёрных латах стоял на краю площадки, махал рукой и что-то кричал Грюму. Псарь, заметив его, тут же скомандовал щенкам прекратить тренировку и подошёл к рыцарю. Они обменялись парой слов, охранник указал на псарню, возле которой кто-то стоял, после чего сам направился в ту сторону.

— Меня это, магистр ждёт, — начал объяснять Грюм, подойдя к Мигами. — Хочет о чём-то просить. Так что цепляем псов и возвращаемся. На сегодня дрессировка закончена.

— Грюм, позволь мне ещё разочек провести с моими щенками тот новый приём. У них уже стало неплохо получаться. Жаль будет, если они не смогут запомнить такую хорошую тактику, — взмолилась Мигами, с надеждой глядя на псаря.

Тот немного помялся, раздумывая, стоит ли оставлять девочку одну с тремя хоть и маленькими, но довольно опасными церберами. Но в итоге сдался и согласился.

— Хорошо. Но только один раз и сразу обратно, — сказал он строго, но с заботой в голосе, не в силах отказать своему практически единственному другу. — Храбар в ответе за тебя, а значит, не простит мне, если ты задержишься с возвращением в замок.

— Спасибо, Грюм! Ты самый лучший! — радостно воскликнула Мигами и обняла псаря за пояс. Но тут же отступила, понимая, что всем, кроме неё, подобные порывы непривычны, а многим даже противны. Грюм нахмурился, но ничего не сказал.

Надев поводки на псов, кроме тех, что привела Мигами, Грюм направился в сторону псарни. Девочка, проводив его взглядом, повернулась к щенкам, улыбнулась и скомандовала атаковать. Щенки тут же набросились на неё в порядке заученного построения…

Забыв о данном Грюму обещании, Мигами провела раза три или четыре тот самый приём, ради которого задержалась, пока не решила, что псы всё правильно запомнили и на сегодня уже достаточно.

Немного передохнув, девочка начала собираться домой. Она нацепила на двоих щенят поводки и уже приготовилась нацепить на третьего, как обнаружила, что его рядом нет. Озадаченная Мигами огляделась по сторонам и громко позвала цербера. Щенок не появлялся. Тогда она привязала псов к ближайшему манекену и отправилась на его поиски.

Она свистела и звала потерявшегося цербера, но всё безрезультатно. Пса нигде не было, словно сам Деймос поглотил его. Внутри Мигами стало нарастать беспокойство. А охвативший её приступ страха только усиливал тревожное состояние девочки. Она принялась в панике бегать по площадке, заглядывая за каждый валун, за каждый тренировочный снаряд. Страх за щенка всё сильнее и сильнее разрастался в её груди, заставляя сердце бешено колотиться. Грюм впервые доверил ей своих псов, но она — самоуверенная, глупая девчонка — решила, что способна в одиночку проследить за ними и совсем потеряла бдительность, заигравшись, как маленькая. Мигами корила себя за невнимательность, за то, что попросила у Грюма остаться, а Грюма — за то, что он позволил ей это.

Слёзы навернулись на глазах, а гнетущее чувство обречённости тисками сдавливало грудь. Где ей искать щенка? И что она скажет Грюму, если не найдёт его? Как оправдает себя? Ноги беспомощной девочки подкосились, и она упала на колени.

Мигами хотела закрыть лицо и разреветься от отчаяния, но что-то остановило её. Вместо этого она подняла полные слёз глаза и посмотрела перед собой. Впереди, метрах в ста от неё, возле ближайшего загона с ожившими мертвецами осторожно двигался маленький цербер. Пригнувшись к земле и с интересом посматривая на зомби, он медленно подходил к загону.

Девочка вскочила на ноги и молнией бросилась к нему.

Щенок уже вошёл внутрь ограждённой территории. Обнюхивая неподвижно стоящих мертвецов, он опасливо ступал по песчаной поверхности, продолжая пробираться вглубь загона. Любопытство подстёгивало трёхглавого пса двигаться дальше, а неподвижность зомби придавала ему смелости.

Конец ознакомительного фрагмента.