Мигами. Между Светом и Тьмой. Тиана

Алексей Викторович Чибирев, 2023

Юная Мигами, дочь повелителя Тёмной расы с планеты Деймос, попадает на Светлую планету Тиана, чтобы выполнить свою миссию и помочь отцу захватить могущественный кристалл арэсов, представителей Светлых сил.Девушка с рождения может чувствовать что-то иное, чего не может ощущать никто на её планете, и эта особенность является ключом к успешному достижению её цели. Но что, если эта особенность окажется неподвластна Тьме, и Светлая планета начнёт одерживать верх над Тёмной стороной Мигами? Сможет ли Мигами довести свою миссию до конца, или предательство отца и его целей станет единственно правильным решением?Девушке предстоит познать себя, узнать правду о своём рождении и сделать нелёгкий выбор между Светом и Тьмой.

Глава 2. Шесть с половиной циклов назад

— Мигами… Мигами!

Девочка, сидевшая за небольшим столом, служившим ей партой, дёрнулась и подскочила на месте от резкого лающего голоса у себя над ухом.

— Вы слышали, о чём я сейчас вам рассказывал?

— Я? Да… конечно. Я вас слушаю, магистр, — возвращаясь в реальность, стала оправдываться Мигами.

Они были вдвоём. Среднего роста старик с зачёсанными назад пепельными волосами, козлиной бородкой и суровым взглядом чёрных как уголь глаз и маленькая стройная девочка с приятными правильными чертами лица, яркими голубыми глазами и густыми волосами цвета воронова крыла, водопадом спадающими на плечи. Храбар — так звали этого пожилого мужчину — был одет в чёрную, местами изрядно засаленную обветшавшую, мантию и держал в руках широкую толстую табличку, на которую в несколько слоёв магическим образом был нанесён текст. Мигами сидела напротив него, и на ней тоже была мантия, но светло-голубого цвета, поновее и почище облачения старика. Парта, за которой разместилась девочка, была деревянной, а сиденье обшито шкурой животного с длинным густым мехом.

Помещение служило кабинетом, и было обставлено вдоль стен высокими шкафами, полки которых ломились от всевозможных кварцевых табличек — скрижалей — подобных той, что держал в руках Храбар. Посередине, чуть поодаль от парты и за спиной магистра, находился стол с выдвигающимися ящичками. На нём лежал хрустальный шар, наполненный серой мутной дымкой. Комната была освещена насыщенным синим свечением, исходящим из окна, и горящими свечами небольшой люстры, одиноко свисавшей с потолка.

— Да неужели, — с раздражением произнёс Храбар, устремив на единственную свою слушательницу гневный испытующий взгляд. — А вот мне показалось, что вы опять решили немного вздремнуть на моей лекции. Видимо, история нашего мира вас утомляет?!

И действительно, Храбар своим монотонным низким голосом в очередной раз усыпил Мигами, и та, сидя на мягком тёплом стуле, уже не в силах была бороться с тяжестью слипающихся глаз. Девочка ничего не ответила на выпад магистра и продолжала смотреть на него, судорожно вспоминая, о чём именно он ей рассказывал.

— Ну, раз вы внимательно слушали, то, вероятно, напомните мне, на чём я остановился?

— Деймос… живой и… он дышит, — начала вспоминать Мигами. — Он дыханием своим… рождает нас, приспешников Тьмы…

— Не он рождает нас, — рявкнул Храбар, — вы опять всё поняли неверно! Повторяю ещё раз. И на этот раз постарайтесь не отвлекаться и не заснуть, — с негодованием произнёс он.

Но тут его лицо исказила злобная улыбка. Он что-то придумал, и это что-то Мигами не понравилось. Храбар ещё ближе подошёл к напрягшейся девочке и теперь уже нависал над ней, словно тёмная грозовая туча.

— Я решил, что сегодня мне больше не стоит тратить своё драгоценное время на такую посредственность, как вы. Вот вам скрижаль. — Он грубо сунул ей в руки табличку, и та больно упёрлась девочке в грудь. — Вы должны будете сами всё прочитать, а завтра рассказать обо всём, что смогли узнать. И надеюсь, что ваш рассказ не ограничится коротким вступлением. Слуги, что посещают вас, говорят, что вы часто общаетесь сама с собой, находясь в своей комнате. Может, на этот раз у вас получится не пустая болтовня, а подготовка к завтрашнему выступлению.

— Я разговариваю не с собой, а с бесёнком, — сквозь зубы процедила Мигами.

— Так ты разговариваешь с бесами?! — удивлённо воскликнул Храбар, не заметив, как перешёл на «ты».

— Локи мой друг, — огрызнулась девочка.

— Локи? — переспросил магистр.

— Маленький бес. Я разговариваю с моим другом.

— Ты ещё и имя ему дала?! — взревел пришедший в бешенство Храбар.

Мигами непонимающе посмотрела на магистра. Что с того, что она завела себе друга среди неразумных и дала одному из них имя?! Опустив глаза в пол, она пробурчала под нос:

— Зато я не болтаю сама с собой.

— Посмотри на меня и послушай, что я скажу, — суровым голосом произнёс Храбар, и Мигами тут же подняла глаза. — Внутри каждого из нас живёт второе Я, с которым мы общаемся каждый день. И это нормально. Кто-то это делает вслух, кто-то мысленно — не важно. Так мы спасаемся от одиночества и познаём себя. Правда, порой, злоупотребляя этим общением, мы замыкаемся и сходим с ума, но такое бывает лишь со слабыми духом. И всё же, даже в этом случае, лучше сойти с ума, чем разговаривать с глупыми существами…

— Локи не глупый, и с ним я не одинока! — выпалила девочка, вступаясь за своего друга, и на её глазах показались капельки слёз.

— Нет. Конечно, нет. Тебе нравится, когда вокруг тебя вьются такие же бездарные создания, как и ты сама, с которыми ты легко находишь общий язык. Но знай, эти маленькие бесы приходят и уходят, а ты остаёшься наедине с собой и никуда от этого не денешься. И если ты не научишься общаться с собой, не найдёшь общий язык со своим внутренним Я, ты никогда не сможешь стать единым целым и всегда будешь искать собеседника на стороне, даже среди неразумных. Ты станешь зависимой от других, а значит, ты всегда будешь слабой. И все вокруг это будут чувствовать. Твои враги это будут чувствовать и постараются использовать твою слабость против тебя.

Но если ты хочешь быть сильной, то Тьма поможет тебе в этом. Она способна уничтожить эту зависимость, а также наделить тебя своей силой и энергией, помогая обрести себя. Главное — впустить её в своё сердце, в свою душу и в свой разум. Запомни это, девочка. А сейчас вон из моего кабинета и не смей больше упоминать при мне о своих маленьких друзьях! — рявкнул Храбар, указывая на дверь. Мигами подскочила, как ошпаренная, и, схватив скрижаль, выскочила вон.

Она бежала по длинному полутёмному коридору в сторону своей комнаты, как неожиданно столкнулась с выходящим из-за угла Эльбрусом, чуть не сбив того с ног.

— Осторожней, Ми. Ты куда так спешишь? — удивлённо спросил Эльбрус, чудом успев увернуться от летящей Мигами.

— Скорее… откуда, — поправила друга запыхавшаяся девочка. — Опять был урок с Храбаром. И этот… В общем, я на секундочку прикрыла глаза, а он наорал на меня и заставил полностью выучить всю скрижаль, как будто я сама вызвалась ходить к нему на уроки.

— Да, мой дедушка бывает строгим и даже чересчур, но ведь ты сама была в этом виновата? — вступился за Храбара Эльбрус.

— Ты вообще мне друг или нет? Ты должен поддерживать меня и защищать, а не вступаться за своего злобного деда, — с обидой и осуждением в голосе накинулась на него Мигами.

— Ладно, ты права. Просто ты же сама… — начал, было, Эльбрус и тут же осёкся, видя закипающую от гнева Мигами. — Хорошо, хорошо. Соглашусь. Старик сам виноват, что вновь потревожил твой сон…

— Ты издеваешься?! — оборвала его девочка.

— А-а-а… я, наверное, пойду. Мне нужно… нужно срочно бежать, Ми, — стал запинаться Эльбрус. — Я приду к тебе под утро, и мы вместе посмотрим пробуждение Деймоса, хорошо?

— Иди. И можешь не приходить ко мне, — огрызнулась Мигами и, загадочно усмехнувшись, добавила, — меня всё равно не будет в комнате.

— Тебя… что? А где же ты будешь? — удивился Эльбрус.

— Я собираюсь пробраться в башню Дромена этой ночью и оттуда наблюдать за пробуждением Деймоса. И, кстати, я собиралась позвать тебя с собой, но сейчас передумала.

— Ты что, туда же нельзя никому. А если тебя поймают? Ты знаешь, что с тобой сделают? Твой отец явно не будет рад этой выходке. Да и как ты вообще собираешься туда попасть?

— Отец всё равно уходит завтра утром, а когда вернётся, то уже поздно будет меня наказывать. К тому же, кто тебе сказал, что меня поймают? Я всё продумала и на этот раз точно не попадусь! — с вызовом сказала Мигами.

Взволнованный Эльбрус начал мяться, нервно покусывая губу и издавая невнятные звуки, мысленно борясь с собой. По его наморщенному лбу было видно, что он пытался на что-то уговорить себя, а это что-то всё никак не хотело уговариваться. Но уже спустя несколько секунд интенсивной внутренней борьбы, он всё же смог пересилить себя и наконец решился:

— Хорошо, раз ты такая упрямая, я, так и быть, пойду с тобой.

— Ты что, не слышал, что я сказала? Я уже не хочу, чтобы ты шёл со мной.

— А я всё равно пойду! Я отвечаю за тебя, Ми, перед твоим отцом. — Эльбрус строго смотрел на девочку.

— Ладно, так уж и быть, я позволю тебе пойти со мной, — смягчившись, ответила она.

Радуясь, что будет не одна, а в компании своего лучшего друга, Мигами всячески старалась не показывать вида, что уже не обижается на Эльбруса.

— Приходи ко мне за три часа до пробуждения, я всё тебе расскажу. А сейчас ты, вроде бы, куда-то спешил? Да и мне нужно подготовиться к завтрашнему уроку, — она подняла сжатую в руке скрижаль и обречённо выдохнула.

— Да. Конечно. Тогда до вечера. То есть, до полуночи, — сказал Эльбрус и побежал по своим делам.

●●●

Деймос погружался во тьму. Ночь уверенной поступью вступала в свои права, приглушая дневное сияние синевы. Небо было затянуто лёгкой дымкой, но даже сквозь неё можно было заметить, как на небе загораются маленькие редкие точки — огоньки далёких звёзд.

Где-то вдали завывал вендиго. Временами ему вторили жалобным воем сидящие на цепях церберы. Призраки вылезали из подвалов и развалин, заполняя собой леса и долины. А над горами летали призрачные драконы, вселяя страх в свои будущие жертвы.

Единственный город на этой планете тонул в ночной темноте. Лишь изредка попадались дома, в окнах которых ещё поблёскивали огоньки свечей. Практически все жители легли рано и давно уже спали, чтобы вместе со своим утренним пробуждением встретить пробуждение Деймоса.

Стоящий на вершине горы замок также погрузился в сон. И лишь одно из окон верхнего этажа ещё боролось с надвигающейся тьмой, поддерживая тусклое свечение догорающих свечей.

Мигами сидела у окна и водила по скрижали рукой, заменяя верхний текст на новый, всплывающий из глубины таблички. Ей с трудом давались заумные писания, и потому, чтобы лучше их понять, приходилось перечитывать каждый новый текст по несколько раз. Она закрыла глаза и принялась повторять в уме всё, что смогла узнать и запомнить из прочитанного:

«Наша планета — Деймос — является живой и не имеет звезды, а также соседних планет, которые можно было бы увидеть на небосклоне. Она питает и согревает себя собственной энергией, исходящей из её недр, создавая на поверхности свечение всех оттенков синего цвета: от светло-голубого до тёмно-синего. Все существа, населяющие эту планету, создавались и создаются самой Тьмой, а Деймос наполняет их своей энергией, даруя силу и поддерживая жизнь. Но сила Тьмы и запас энергии Деймоса не бесконечны, а потому на помощь ему пришли мы — приспешники Тьмы. Мы призваны служить Тьме, приумножая её мощь и расширяя границы её влияния…»

Девушка тяжело выдохнула. Она вновь устало взглянула на скрижаль и, пролистнув текст, продолжила чтение:

— Наша раса очень сильна и практически непобедима, но у нас есть один существенный недостаток — непереносимость Света. Эта энергия, излучаемая самим Эгрегором Света, негативно влияет на всех разумных существ, растворяя в них Тьму и ослепляя своими ложными ценностями. Попавшие под влияние Света несчастные жертвы становятся слабыми и уязвимыми, а создания Тьмы умирают в страшных муках.

Но не только этот внутренний Свет, а ещё и внешний яркий свет одной из планет оказался губителен для нас. В его лучах мы ощущали, как наша сущность — Тьма внутри нас — начинала сгорать и растворяться, а вместе с ней — и наши тела. И это стало бы проклятием для нас всех на той планете, если бы однажды лучшим магистром всех времён Храбаром не было создано уникальное зелье, способное временно нейтрализовать смертоносный эффект и…

Мигами фыркнула и швырнула доску на кровать.

— Ну конечно, куда же без него. Этот напыщенный старикашка даже в историю мира успел себя записать, — проворчала она. Упоминание в скрижали Храбара напрочь отбило желание продолжать обучение.

За дверью послышалось шуршание. Мигами обернулась как раз в тот момент, когда Эльбрус проскальзывал в комнату.

— Привет. Я думал, ты всё-таки передумаешь и ляжешь спать, но, видимо, был не прав.

Он затворил дверь и направился к Мигами. Проходя мимо кровати, мальчик взглянул на скрижаль.

— Успела выучить? — спросил он подругу.

— Почти. Дошла до времени. Завтра что-нибудь придумаю, — отмахнулась она.

— Ну-ну… — с сомнением в голосе протянул Эльбрус.

— Давай я лучше расскажу тебе свой план, — переходя на шёпот, заговорщически начала Мигами. — Я выяснила, что Дромен ложится спать ровно в полночь. Дверь башни он держит всегда закрытой, а ключ хранит у себя на шее…

— Ну и как мы тогда проникнем в некробашню, если ключ у хранителя на шее, а дверь заперта изнутри? Мы что, постучимся и попросим подняться, чтобы посмотреть пробуждение Деймоса? — Эльбрус усмехнулся.

Мигами смерила друга испепеляющим взглядом и продолжила:

— Нам не придётся его будить. Наоборот, он будет очень крепко спать и не сможет помешать нам. — Мигами загадочно улыбнулась. — Я подмешала ему тройную дозу молотого корня забытника. Он не проснется, даже если толпа рыцарей Ада пронесётся мимо него.

— Ты… что? Но куда… Как вообще тебе это удалось?! — ошеломлённо воскликнул Эльбрус.

— На днях я жаловалась ему на плохой сон: якобы долго не могу уснуть. Он посоветовал мне слабую настойку этого корня, потому что сам нуждается в ней, как вампир в свежей крови, и каждый вечер пьёт её перед сном. А приносит настойку Руфус вместе с ужином. Вчера я стащила мешочек этого порошка у нашего лича Баргуса, — не обращая внимания на округлившиеся глаза Эльбруса, продолжала увлечённо рассказывать Мигами. — А сегодня вечером я сказала Руфусу, что мне нужно поговорить с хранителем и что сама отнесу поднос с едой вместо него. Тогда-то я и подсыпала в настойку больше молотого корня. Значительно больше.

Дромен, увидев меня, был сильно удивлён и хотел даже прогнать. Но я сказала ему, что он мой самый любимый хранитель и что сам Храбар его ценит больше других, вот мне и захотелось повидаться с ним ещё раз.

Мигами рассмеялась своим звонким заразительным смехом.

— Представляешь, того некроманта аж распёрло от важности. Вместо того, чтобы прогнать, он провёл для меня экскурсию по башне, хотя раньше никогда не впускал, и всю дорогу хвастался своими победами на Сильване. Выше второго этажа мы, к сожалению, не поднимались, но зато я узнала, что на том этаже у него комната отдыха. А ты знал, что в башне есть склад всевозможных ингредиентов для магических зелий и настоек?! Там даже имеется корень забытника. Вот только почему Дромен сам не делает из него настойку, я не понимаю.

— Да он же не умеет, — усмехнулся Эльбрус. — Баргус лучше всех разбирается в настойках и прочих жидкостях, поэтому и делает их для всех в замке и для многих в городе. С корнем забытника — это ты, конечно, хитро придумала, но двери некробашни всё равно заперты, а ключ от них — на шее хранителя. К тому же, как мы выйдем из замка ночью? Все двери запираются, а по коридорам ходит стража. Я насчитал с десяток вампиров, пока добрался до твоей комнаты. Хорошо, что ты живешь не в башне, а то я всё ещё поднимался бы к тебе.

— Это пока я там не живу. Отец обещал, что, когда мне исполнится четырнадцать циклов, моя комната будет на самом верхнем этаже западной башни. Она не такая высокая, как башни Дромена и Эннериуса, но всё же это башня, и весь этаж — мой, — с упоением промолвила девочка.

— Так что насчёт стражи? Как мы выберемся из замка и как попадём в некробашню?

— Через окно. Точнее, через балкон, по воздуху — благодаря летучему порошку, — сказала Мигами, доставая флакон из внутреннего кармана мантии.

— Ты что, ещё и летучий порошок украла у Баргуса? — с укором в голосе спросил Эльбрус.

— Не украла, а взяла на время. Он просто лежал рядом с забытником, вот я и схватила его тоже. Подумала, что пригодится. И была права, — парировала уязвлённая Мигами. Эльбрус осуждающе покачал головой, но решил не спорить с подругой.

— Так значит, мы спустимся с помощью порошка во двор? — уточнил он, продолжая разговор.

— Нет. Мы поднимемся с помощью него на самый верх башни по воздуху. А потом, после пробуждения Деймоса, спустимся по внутренней лестнице.

— А может, мы просто посмотрим пробуждение с твоего балкона? Так будет привычнее и… безопаснее, — внутренне сжавшись, сказал Эльбрус.

— Ты что, испугался? Согласен же был пойти со мной, — надулась Мигами.

— Конечно же нет! Я вообще ничего не боюсь! Просто твой отец не простит мне, если с тобой что-то случится, — начал оправдываться Эльбрус.

— Ничего с нами не случится. Ну что, пошли? Дромен уже, вероятно, храпит давно, а я хочу побыстрее попасть в башню.

— Постой, а ты знаешь, как пользоваться порошком?

— Конечно. Я прочитала инструкцию на пузырьке и уже успела попрактиковаться немного, — с гордостью заявила Мигами.

— Может, мне тоже стоит попрактиковаться? — сказал Эльбрус, с опаской поглядывая на флакон.

— У нас нет на это времени. К тому же, это совсем не сложно. Я так тебе объясню. По ходу, — отмахнулась Мигами.

— Ну ладно… раз это не сложно… тогда пошли, — неохотно согласился Эльбрус. Ему не нравилась эта затея, и он искал всяческие способы отговорить подругу от опасной авантюры, но блеск в её глазах и решительный настрой говорили о том, что никто и ничто на этой планете не способно повлиять на её решение.

Балкон Мигами, как и балкон её отца, выходил во двор, и с него открывался вид на окраину города. Девочке не нравилось, что из своей комнаты она может видеть лишь малую часть Демониса, тогда как самое интересное: жилые кварталы со снующими приспешниками Тьмы и торговая площадь с магазинами и лавками были скрыты от её любопытного взгляда. А потому Мигами с нетерпением ждала тот день, когда она, наконец, переселится в западную башню замка, откуда виден был практически весь город и даже военный городок.

Появившихся на балконе детей встретил прохладный ночной ветерок. Он мгновенно покрыл мелкими мурашками нежную кожу девочки, заставив её вздрогнуть. Во дворе не было ни души. Улица была окутана тьмой и тонула в мёртвой тишине, которую изредка нарушали отдалённые звуки неведомых существ, да тихое ворчание Эльбруса.

Мигами достала из кармана флакон и, открыв его, высыпала половину порошка на плечи друга, а оставшуюся половину — на свои плечи. После этого одними губами прошептала заклинание.

Спустя несколько мгновений она ощутила лёгкость во всем теле и почувствовала, как отрывается от пола. Мигами закрыла глаза, наслаждаясь непривычными яркими ощущениями свободного полёта. Девочка поднималась всё выше и выше, а ночной ветерок нежно обдувал её, усиливая нарастающие эмоции. Она была свободна, могла лететь куда хочет, и никто больше не в силах был удержать её.

Поглощённая переполнявшими её ощущениями, Мигами совсем позабыла о цели их вылазки. Сияя от счастья, она открыла глаза и почти сразу заметила Эльбруса, парившего чуть выше неё и вращающего руками, пытаясь сохранить равновесие.

— Как же это здорово! Скажи, Эль! — с восхищением воскликнула Мигами.

— Это кошма-а-ар! — протянул дрожащим голосом Эльбрус. — Ми, что мне делать, как управлять полётом?

— Нужно сконцентрироваться и представить, как твоё тело следует твоему намерению, — с важностью проинструктировала Мигами. — «Намерение управляет твоим телом, а не тело — намерением», — так мой отец говорит. И не болтай руками, а то высоко улетишь. Расслабься и позволь твоему телу самому лететь, куда ты пожелаешь.

Эльбрус поднимался всё выше и выше, тщетно пытаясь взять себя в руки и сделать так, как сказала Мигами. Он несколько раз закрывал глаза и представлял, как летит в ту или иную сторону по желанию, но каждый раз, открывая глаза, обнаруживал, что поднялся ещё выше — на пару-тройку метров — и совсем в другом направлении.

— У меня не получается, Ми. Мигами, ты где?! — озираясь в поисках подруги, он панически позвал её.

— Я здесь. Хватайся… — Мигами вынырнула справа от Эльбруса и протянула ему левую руку. Эльбрус тут же вцепился в неё.

Они парили уже над крышей замка — двое детей, державшихся за руки и с наслаждением взиравших на открывавшиеся виды ночного города.

— Смотри, это же лавка Ксенофилиуса! — с восторгом воскликнула Мигами. — У него самые лучшие артефакты с других планет. Как же я хочу там побывать… А вон там живет Грюм, дрессировщик церберов! Однажды он мне даже позволил погладить одного… Смотри, там жертвенник… и на нём, похоже, кто-то лежит…

— Ми, это всё, конечно, интересно, но, может, мы уже полетим отсюда, пока никто нас не заметил? — прервал Эльбрус увлёкшуюся перечислениями подругу.

— Ну хорошо. Ладно. Уже летим. Нам туда, — фыркнула недовольная Мигами и повернула в сторону западной некробашни.

Обогнув башню, они продолжили подниматься, пока не оказались на уровне панорамной площадки самого верхнего — тринадцатого — этажа. Опустившись на неё и держась за поручень, чтобы вновь не очутиться в воздухе, Мигами, как и в первый раз, беззвучно прошептала магические слова, отменяя действие порошка. Гравитация Деймоса вновь взяла над ними контроль, притянув к металлическому полу.

— Ну и как тебе первый полет? Было здорово, согласись! — Мигами светилась от переполняющих её ярких, необычных эмоций. — Я никогда раньше не ощущала ничего подобного, даже когда практиковалась в комнате.

— Я понял одно — ненавижу летать. Зря я тебя послушал и не потренировался, — буркнул Эльбрус.

— Ты чего? Всё же прошло нормально. А ещё говоришь, что ничего не боишься, — утрачивая задор, сказала Мигами.

— Я и не испугался! — с вызовом парировал Эльбрус. — Просто не люблю открытые пространства и терять контроль над происходящим. Пойдем, надо убедиться, что мы одни, и нас никто не побеспокоит.

Металлическая панорамная площадка окружала каменную башню и имела два, противоположных один другому, входа в нее. Юные авантюристы осторожно подошли к одному из проёмов.

Заглянув внутрь, они увидели круглое просторное помещение, обставленное по-спартански: деревянный круглый стол с догорающей свечкой и грудой стеклянных пузырьков посреди комнаты, пара потёртых стульев да небольшой шкафчик, стоящий возле противоположной от люка стены. Сам люк практически вплотную примыкал к одной из стен и был открыт, а в отверстие были видны каменные ступеньки винтовой лестницы, ведущей вниз. Голые серые стены были невзрачными и не имели окон, из-за чего помещение выглядело пустым и мрачным.

Убедившись, что в комнате никого нет, Мигами тихонько вошла, осторожно ступая по пыльному полу, словно опасаясь, что её шаги могут услышать на нижних этажах. Эльбрус последовал за ней.

— Скучно здесь как-то, — прошептала Мигами, осматриваясь.

— А ты что, думала, здесь будут полки с артефактами и стены, украшенные картинами? — так же тихо сказал Эльбрус. — Это место для наблюдения, а не для развлечения.

Мигами пропустила мимо ушей колкость друга и подошла к столу.

Чуть больше десятка пузырьков, заполненных различными жидкостями и порошками, были расставлены в ряд. Рядом валялись пустые баночки. Среди этих склянок лежал неизвестный предмет в кожаном переплете. На нём виднелась надпись: «Кромес “Писание о Мире, какой он есть”».

— Кто такой Кромес? — прочитав её, задумчиво спросила Мигами.

— Что?

— Кромес. Здесь написано: «Кромес “Писание о Мире, какой он есть”». Кто такой этот Кромес?

— Ты что, можешь это прочесть? Здесь же какие-то непонятные иероглифы нарисованы, — удивленно сказал Эльбрус, рассматривая надпись.

— Да нет же… Постой. Точно. Ты прав. Слова… сами буквы отличаются от наших, но… я могу читать, я понимаю, что тут написано. — Волнение охватило Мигами, ускоряя биение сердца и учащая дыхание.

— Как это вообще возможно? Откуда ты знаешь этот язык, ты что, учила его? — спросил поражённый Эльбрус.

— Нет, я его не учила. Я вообще впервые его вижу, но… откуда-то знаю этот язык и понимаю, что тут написано. — Внутри Мигами, в глубине её души, что-то отзывалось, что-то далёкое и родное, что-то, что, казалось, она знала, но давным-давно позабыла.

Она наклонилась и принялась осматривать предмет с разных сторон. Прикоснулась к нему и провела рукой по гладкой мягкой тёплой поверхности. Это был кожаный переплет в виде двух соединенных между собой крышек, между которых находилось множество тонких листочков. Мигами откинула верхнюю крышку.

— Это скрижаль! — воскликнула она, перелистывая страницы. — Только текст написан на отдельных листочках. Это так странно.

— Странно скорее не это, а то, что ты понимаешь, что здесь написано. Эта… скрижаль… она, скорее всего, не с нашей планеты. — Шокированный Эльбрус с подозрением смотрел то на чужеродный предмет, то на восхищённую Мигами. А та, не обращая внимания на слова друга, с раскрытым ртом и горящими глазами, продолжала увлечённо листать страницы, разглядывая изредка попадающиеся картинки.

Снизу послышались шаги. Кто-то медленно поднимался по лестнице.

— Сюда кто-то идёт, — шёпотом предостерёг Эльбрус и, схватив Мигами за рукав, потянул её к выходу на панорамную площадку.

Успев предусмотрительно закрыть скрижаль, она выбежала вслед за другом из башни как раз в тот момент, когда в люке показался свет от факела и послышался скрипучий голос Дромена.

–…мне также стало известно, что не только свет звёзд, но и сам кристалл защищает их от любого Тёмного воздействия. Поэтому их так сложно сманить на нашу сторону или внушить им Тёмные чувства и переживания.

Из проёма появился седой слегка сгорбленный старик с факелом в руке. За ним волочилась длинная мантия, собирая с пола пыль и какие-то крошки. Следом из люка вылез Храбар. Кислое лицо магистра с отвращением взирало на Дромена и его быт.

— Я повторюсь. Тебе не стоит говорить Тенебрису то, что ты рассказал мне. Пусть это будет между нами и тем арэсом. Кстати, он ещё жив?

— К сожалению, нет. Как оказалось, Деймос действует на арэсов губительным образом, загоняя в беспамятство. Я так и не смог многого узнать от пленного. К тому же, их язык мне неизвестен, да он бы и не сказал ничего. Поэтому приходилось общаться с ним мыслеформами, буквально выдирая образы из его головы, пока арэс окончательно не потерял сознание. Он сейчас в городе, на жертвенном столе. Дар Деймосу в момент пробуждения, — прохрипел Дромен. — Если бы только храм мог принять его. Но, увы, это невозможно. Храм способен принять только Тёмных созданий, а всё Светлое лишь осквернит его. Нам нужны ещё пленники. Чем больше — тем лучше. Так много тайн, ещё так много тайн.

— Тенебрис слишком мягок к ЭТИМ. Он не хочет брать пленных, зная, что может с ними случиться. Мне удалось лишь раз уговорить его взять в плен одного из арэсов. Я убедил тогда Тенебриса, что это будет нам полезно. Но в этот раз, по его велению… по его прихоти, я остаюсь. Я, сильнейший маг, вынужден отсиживаться здесь, занимаясь обучением мерзкой девчонки вместо того, чтобы служить Тьме на поле боя! — со злостью выпалил Храбар и с силой ударил по столу.

Стеклянные пузырьки со звоном подпрыгнули и покатились, разбрызгивая содержимое. Дромен, с ужасом в глазах, устремился к столу и принялся ловить убегающие баночки. Наконец вернув их на место, он вновь обратился к Храбару.

— Позвольте, я покажу то, ради чего мы пришли сюда, Ваше Темнейшество, — слащаво протянул он и направился к шкафчику. — И прошу вас, будьте осторожнее с моими растворами. Они могут вызвать непредсказуемую реакцию при смешивании.

Храбар презрительно фыркнул, но всё же на шаг отошёл от стола.

Тем временем, сидя у входа, Мигами и Эльбрус слышали всё, о чём говорили в комнате. Затаив дыхание, они вжались в холодную стену и старались не шевелиться, чтобы не обнаружить себя. Мигами очень хотелось посмотреть, хоть одним глазочком, что происходит внутри, но крепкая рука Эльбруса на её плече и трезвый рассудок удерживали её от подобной затеи. Ей оставалось лишь сильнее напрягать свой слух, чтобы постараться ничего не упустить из разговора двух стариков.

— Я провёл несколько экспериментов над пленным, и один из них оказался удачным, — Дромен достал из шкафчика небольшой тряпичный свёрток и развернул его.

— Что это? — спросил Храбар, взглянув на пузырёк с багровой жидкостью.

— Кровь того арэса. — Он махнул рукой в сторону города. — Она проклята кровью демона и способна убить любого из Светлых и даже ослабить приспешника Тьмы. Значительно ослабить.

— На что ты намекаешь?

— Мы оба знаем, о чём я, и оба хотим одного и того же, — злобная гримаса исказила морщинистое лицо хранителя. — К сожалению, это всё, что мне удалось получить. Кровь арэса быстро выкипает при добавлении крови демона. Пришлось искать нужные пропорции, чтобы сохранить эффект и целостность.

Храбар взял пузырёк у Дромена и начал крутить его в руках, рассматривая содержимое.

— И как действует эта кровь? — с явным интересом спросил он.

— Проклятая кровь стабилизирована на границе между Светом и Тьмой. Попав на тело арэса, она мгновенно начнёт высвобождать из него Свет, лишая сил. Попав же на тело приспешника Тьмы или иного Тёмного создания, кровь, наоборот, начнёт высвобождать из его тела Тьму, также лишая сил. В обоих случаях она будет стремиться поглотить всю энергию, тем самым убивая свою жертву. Поэтому будьте осторожнее, Ваше Темнейшество. Для достижения нужного эффекта достаточно лишь капнуть на кожу, не обязательно вводить внутрь, — сказал Дромен, широко растянув губы в злорадной улыбке.

Выражение любопытства на лице Храбара тут же сменилось выражением испуга. Он перестал вертеть пузырёк и поспешил передать его Дромену.

— Замечательно. Держи её у себя, пока я не потребую. И чтобы никому ни слова, а то на жертвенном столе рядом с арэсом окажется ещё и один старый хранитель башни, — угрожающе произнёс Храбар, отойдя на шаг от пузырька со смертельной жидкостью. Но всё же ехидная ухмылка на его лице говорила о том, что ему понравился сюрприз Дромена.

— Я никому не скажу, можете во мне не сомневаться, — убирая пузырёк на место, поклялся Дромен. — Но помните, прежде чем её использовать, вы должны первым прикоснуться к кристаллу, тогда имеющейся крови будет достаточно для достижения вашей цели.

— Уж этого я точно не забуду, — сказал Храбар и, показав головой на стол, добавил: — И спрячь эту книгу. Хотя… лучше отдай её Тенебрису. Раз ты сам не смог узнать, о чём она, возможно, Тенебрис прочтёт её. И если она заинтересует его, то есть вероятность, что он позволит захватить ещё парочку ЭТИХ в благодарность за книгу. Так у нас будет больше нужной информации, а у тебя — больше их крови для твоих гнусных экспериментов.

Мигами сидела, как каменная, поражённая услышанным. Храбар собирается убить кого-то из приспешников Тьмы?! Этого не может быть. Она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь приспешники Тьмы убивали себе подобных. Ей не хотелось верить в то, что она слышала. Она пыталась внушить себе, что, возможно, ошиблась, поняла всё неверно или просто не расслышала. Но что-то внутри подсказывало ей, что это была не ошибка.

Некоторое время в комнате висело молчание. Лишь звук шаркающих ног, да звон стеклянных баночек разбавляли тишину. В комнате прибирались. Когда движение прекратилось, вновь послышался голос Храбара.

— Пойдём, я и так тут задержался.

— Может, вы желаете остаться и посмотреть на пробуждение Деймоса? Из башни отличный вид на долину, — сказал Дромен и зашаркал в сторону выхода на площадку, где затаились дети.

При звуке приближающихся шагов у Мигами бешено забилось сердце.

— Ты что, не слышал? Я сказал — пойдём. У меня нет времени любоваться Деймосом. Нужно многое успеть сделать до того, как Тенебрис совершит переход. И тебе советую также не отвлекаться, а заранее приготовить все необходимые ингредиенты. Утром я приду за ними и не намерен ждать, пока ты будешь их собирать, — резким голосом пролаял Храбар.

— Да, вы правы, Ваше Темнейшество, — льстиво пропел Дромен, останавливаясь в полуметре от выхода. — Позвольте мне проводить вас, после чего я сразу займусь вашей просьбой. И кстати, у меня есть отличная настойка из корня забытника. Она помогает мне расслабляться после трудного дня. Я могу угостить вас стопочкой, если позволите.

— Нет уж, избавь меня от твоих снадобий, — брезгливо сказал Храбар. — Уходим.

Через мгновение шаги стали удаляться от двери. Ночные посетители покидали помещение, спешно спускаясь по каменной лестнице, а свет удаляющегося факела оставлял после себя кромешную тьму. Дети ещё долгое время молча сидели и прислушивались, не смея заглянуть в опустевшую комнату.

— Похоже, они уже спустились до самого низа, — шёпотом прервал звенящую тишину Эльбрус.

— Ты слышал, о чём они говорили? — негромко спросила Мигами.

— Они о многом говорили, — решил он уйти от разговора.

— Они что-то задумали. У них заговор против приспешника Тьмы, — не отступала девочка.

— Я не знаю, что именно они задумали и не уверен, что задумали вообще что-то. Но я точно знаю одно — мой дед никогда не причинит вреда приспешнику Тьмы. Никогда и никому. Он самоотверженно служит лорду Тьмы, как не способен никто другой. — Эльбрус с уверенностью и гордостью заступился за Храбара.

— Лорду Тьмы? — переспросила Мигами.

— Да. Я слышал на тренировке, как наши воины называли так Эгрегора Тьмы, чтобы быть ближе к нему.

— Возможно, ты и прав по поводу своего деда. Просто мне показалось… Мой отец — он единственный, кто остался у меня из родных, и я беспокоюсь за него. Я хочу защитить его и каждого из приспешников Тьмы. Я так хочу поскорее стать сильной, быть чем-то полезной, чтобы отец гордился мной и больше доверял мне. — Мигами поджала коленки и упёрлась в них подбородком.

— Мы все хотим, чтобы наши родители гордились нами. Но ты ещё маленькая, а потому, чтобы стать сильным воином или магом, тебе нужно многому учиться. Но когда-нибудь твой отец обязательно будет тобой гордиться. И не только он. — Эльбрус посмотрел на грустное лицо Мигами.

Он не всегда понимал свою подругу, её всплески эмоций и смену настроения, но то, что она переживала сейчас, переживал и сам Эльбрус уже долгое время.

— Эль, ты никогда не говорил о своих родителях. Где они? — осторожно спросила Мигами.

— Они погибли, когда мне было около трёх циклов. Мой дед рассказывал, что они были самыми лучшими воинам и погибли, защищая своего повелителя на какой-то враждебной планете. Моих родителей звали Драго и Сицилия, и они сражались с превосходящим количеством врагов, но были… Они погибли, как настоящие герои.

Мигами заметила, как увлажнились глаза Эльбруса, а его голос задрожал.

— Но я отомщу за их смерть! Я выросту, стану искусным магом и обязательно отомщу каждому, кто был причастен к их гибели, каждому жителю той планеты, на которой погибли мои родители!

— Это так печально — то, что произошло с твоими родителями, — сочувственно произнесла девочка. — А я вот никогда не знала свою маму. Отец не рассказывал о ней, и каждый раз, когда я спрашивала его, кем была моя мама и как погибла она, он орал на меня или отворачивался и просто уходил. Эннериус говорит, что она покоится в храме Мёртвых Душ, что она пожертвовала собой ради памяти будущих поколений. Но почему она? Почему она не осталась со мной, а решила покинуть меня?

Иногда… иногда я думаю, что она меня ненавидела из-за того, что я не похожа на других. Ей было стыдно за то, что она родила такую никчёмную дочь, и она презирала меня. Она решила уйти в храм, потому что хотела таким образом исправить свою ошибку и послужить приспешникам Тьмы в качестве сосуда памяти. Она покончила с собой из-за меня. Это я виновата в её смерти, я во всём виновата, и отец это знает… вот он и злится на меня…

Мигами не могла больше сказать ни слова: ком стоял в горле, а жгучие слёзы солёными струйками стекали по щекам. Она сидела, обняв коленки руками, и дрожала. Но дрожь была совсем не от холода. Боль и отчаяние терзали её душу, и Мигами всё больше и больше погружалась в себя. Вся сжавшись, девочка стала тихонько напевать.

— Что ты поёшь? — спросил Эльбрус.

— Да так, одну мелодию, которая с детства крутится у меня в голове. Она успокаивает меня, — слабым голосом сказала Мигами.

Эльбрусу стало жалко подругу, и он решил отвлечь её от губительных мыслей.

— Слушай, а давай я расскажу тебе о времени на Деймосе. Ты всё равно не успеешь об этом прочитать, а тебе утром отчитываться перед моим дедом, — предложил он ей.

— Да… конечно… наверное, ты прав, — согласилась Мигами, громко всхлипнув и утирая слёзы. Она глубоко вздохнула и принялась внимательно его слушать.

— Многое из того, что я расскажу, тебе покажется знакомым, но для полной картины мне придётся повторить эти вещи.

Как ты уже знаешь, наша планета живая. Вольдмар — первый из повелителей — назвал её Деймос. Деймос — он, как и мы, имеет сердце, умеет дышать, он просыпается и засыпает. В нём сокрыты огромные запасы энергии, которая импульсами выходит из глубин на поверхность, питая и поддерживая в нас жизнь. Именно её сияние мы и наблюдаем днём.

Эти импульсы являются дыханием Деймоса. При вдохе, в течение тринадцати часов, энергия опускается вниз, в глубины Деймоса, оставляя после себя тьму и холод. А при выдохе, что длится тоже тринадцать часов, эта энергия поднимается вверх и, выходя на поверхность, освещает и согревает планету. Вдох и выдох мы называем ночью и днём, а их вместе — биением сердца. Говорят, что другие планеты не умеют дышать как Деймос, и их согревают и освещают звёзды.

— Эти планеты что, мёртвые? — изумилась Мигами.

— Нет, живые. Просто они не умеют дышать или делают это как-то иначе. Так вот, в течение ста сорока трёх биений сердца нарастает сила энергии. Это период, когда Деймос готовится к пробуждению. Его энергия не только меняет свой цвет с бледно-голубого на ярко-синий, но и своё воздействие на жителей планеты. Ты ощущаешь это как прилив сил и повышенную активность. А на планете с каждым выдохом Деймоса становится теплее и светлее…

— Прямо как сейчас? — спросила Мигами, заранее зная ответ.

— Да, прямо, как сейчас, — усмехнувшись подтвердил Эльбрус и продолжил: — Спустя сто сорок три биения сердца, наступает период, когда Деймос просыпается и начинает бодрствовать три выдоха и два вдоха, удерживая энергию на поверхности. Говорят, что нечто ужасное ждёт того, кто в этот период выйдет за пределы города и осквернит взгляд Деймоса своим присутствием. И кстати, надеюсь, ты знаешь, что в безопасные пределы города входит не только жилая зона, а ещё часть военного городка с полигоном и храм Мёртвых Душ.

Так вот, когда период бодрствования заканчивается, на смену приходят другие сто сорок три биения сердца — период, когда Деймос готовится засыпать. Его энергия становится слабее, меняя свой цвет на бледно-голубой, дни — темнее и холоднее, пока не наступает период сна. В период трёх вдохов и двух выдохов Деймос спит, а его энергия лишь незначительно выходит из глубин наружу. Это период холода, уныния и слабости, когда никто не решается покидать пределы города, чтобы не беспокоить сон Деймоса и не навлечь на себя погибель. Все эти четыре периода являются…

— Одним циклом. Я знаю. Мне сейчас девять с половиной циклов, а тебе уже двенадцать, — закончила Мигами.

— Да, ты права, — согласился Эльбрус.

— Но это всё равно так сложно, — простонала она. — Ты сейчас словно по скрижали читал, так же мудрёно, как и твой дед.

— Меня учил Эннериус. А он всегда требовал заучивать важные моменты и пересказывать их обязательно как написано в скрижали. Сейчас я ещё сократил и не стал объяснять, как движется энергия и что происходит с теми, кто выходит за пределы города в период сна и бодрствования, а то ты точно бы уснула, — усмехнулся Эльбрус.

— А почему Деймос не трогает город? И почему к городу относится не вся военная часть? И всё-таки что происходит с теми, кто выходит за его пределы? — любопытная Мигами начала оживлённо закидывать Эльбруса вопросами.

— Я знаю только то, что много циклов назад приспешники Тьмы смогли найти безопасное место, которое не трогает Деймос во время сна и бодрствования. На этом месте они построили дома, замок, военную часть и всё остальное, назвав это городом Демонис. Со временем, военная часть стала разрастаться и начала выходить за пределы города. Поэтому было решено построить невысокий забор, разделявший её и определявший границу безопасной территории. Заходить за эту границу можно лишь в те периоды, когда Деймос только готовится ко сну или бодрствованию.

Говорят, что существуют и другие безопасные места и что там тоже живут приспешники Тьмы. Но те места намного меньше нашего города. Поэтому на Деймосе город всего один. А вот что происходит с теми, кто выходит за его пределы, когда Деймос спит или бодрствует, тебе лучше не знать. Так что просто держись правил и не покидай город в эти периоды, — предостерёг он подругу. — Но хватит вопросов. Скоро начнётся пробуждение, ты чувствуешь?

Мигами и в самом деле ощущала эмоциональный подъём и прилив сил. Воздух становился более бодрящим. Чувствовалось какое-то напряжение над долиной и некая вибрация.

Мигами подошла к краю площадки и, держась за поручень, села на холодный металл. Эльбрус устроился рядом. Свесив ноги, дети молча стали наблюдать за просыпающимся городом.

Демонис потихоньку оживал. В домах загорались огни, кое-кто выходил на улицу. Самые отважные залезали на крыши домов и верхушки шипастых деревьев. Жители готовились наблюдать пробуждение Деймоса.

Вначале ничего не происходило. Но уже вскоре всё неожиданно и резко изменилось. Огромные волны насыщенной синей энергии выплеснулись из глубин Деймоса, накрыв собой всю его поверхность. В одно мгновение, ночь стала ярким днём. Это было так внезапно, что дети подскочили на месте. Энергия вырывалась из Деймоса сплошным нескончаемым потоком и устремлялась в небо.

Мигами чувствовала, как её тело начинает реагировать на происходящее, наполняясь этой освежающей Тёмной энергией. Ей захотелось вскочить и бежать со всех ног — неважно, куда, и неважно, как долго, преодолевая любые расстояния. Взять в руки меч и яростно крушить толпу противников или обрушить на них мощнейшую магию. Внушить в них страх, ярость, гнев и зависть, чтоб наслаждаться дикой эйфорией, видя, как они становятся рабами Тьмы. Энергия полностью накрыла Мигами, и ей хотелось многого, скорее даже, всего и сразу. Увлечённая свежими яркими ощущениями, она не заметила, как прекратился выплеск энергии.

Теперь всё небо было охвачено люминесцентным сиянием с оттенками синего цвета. Оно пульсировало и расстилалось глубокими волнами, то становясь светлее, то, через мгновение, темнее. Это было прекрасно. Заворожённая этим зрелищем, Мигами наслаждалась происходящим, как в первый раз.

Прошло ещё немного времени, и вот все волны враз сменились синим пламенем. Небо загорелось. Оно разгоралось всё сильнее и стало обжигать глаза. Мигами прищурилась и опустила взгляд на долину как раз в тот момент, когда небесный синий огонь обрушился на Деймос. Энергия начала стремительно падать вниз, заполняя собой всё пространство. Деймос проснулся.

— Вот это да, — восхищенно протянула Мигами. — Я, наверное, никогда не устану смотреть на это.

Прошёл час или два, а они всё сидели и любовались — двое зачарованных детей — как переливается в воздухе искрящаяся энергия, как бегают и машут руками восхищенные приспешники Тьмы, как прячутся в свои норы жуткие существа в долине… пока неожиданно не воскликнул Эльбрус:

— Тенебрис!

— Что? — Мигами повернулась и непонимающе посмотрела на друга.

— Твой отец. Он там. — Эльбрус указал рукой вниз.

Тенебрис одиноко спускался по лестнице в сторону военного городка.

— Храбар! Он скоро вернётся! — с ужасом выпалила Мигами. — Нам нужно успеть выйти из башни до его прихода!

Дети вскочили и вбежали в комнату. Проём, за которым находилась лестница, был также открыт. Пробегая мимо стола, Мигами заметила, что на нём уже не было свечки, пузырьков и странной скрижали. Вместо этого там лежал хрустальный шар с переливающейся тёмными красками плотной дымкой внутри.

— Это же шар твоего деда, — недоумевающе бросила Мигами.

— Не отвлекайся. Нам нужно спешить, пока во дворе никого нет. Если нас заметят, будет трудно объяснить, что мы делаем на улице в такую рань и как мы смогли выбраться из замка ночью.

Быстро спускаясь по винтовой лестнице, дети надеялись, что Дромен выпил свою настойку и теперь крепко спит у себя в комнате. Пробегая этаж за этажом, они замечали, что на многих этажах комнаты были ограждены от лестницы перегородками с запертыми на ключ дверьми. И лишь немногие из них были открыты так же, как и верхняя комната башни. Спустившись на второй этаж, они оказались перед очередным ограждением.

— Здесь Дромен отдыхает, — прошептала Мигами, указав на закрытую дверь, метрах в трех от них.

Двигаясь на одних носочках, бесшумно, словно тени, они медленно крались по узкому пыльному коридору между серой стеной башни и таким же серым ограждением комнаты. Толстый слой пыли был подобен мягкой подушке и полностью гасил звук их шагов. Подойдя к двери, Эльбрус осторожно приоткрыл её и заглянул внутрь.

Комната, в которой старый хранитель любил отдыхать, была небольшой и загромождённой. В ней не было окон, а вход был всего один — за дверью которого и прятались дети. Вдоль выпуклой стены, от пола до потолка, тянулись шкафы, вплотную стоящие друг к другу — их полки ломились от наваленных на них скрижалей. Раздвижная лестница упиралась в один из шкафов. Видимо Дромен использовал её, чтобы добраться до самого верха. Возле каждого шкафа стояла небольшая деревянная скамейка и подставка для скрижалей. С потолка свисала небольшая люстра с огарками свечей, а на самом потолке красовался нарисованный гигантский призрачный дракон. Раскрыв свои бледные крылья и вытянув когтистые лапы, он грозно нависал над комнатой, словно хищник, готовый напасть на свою жертву. Прямо под ним, по центру, стояли стол и жёсткий стул, на котором развалился хранитель башни. Его правая рука неподвижно свисала со стула и почти касалась пола. Там же лежал открытый пузырёк с остатками жидкости.

— Похоже, ты немного перестаралась с дозировкой, — прошептал мальчик. — Но это даже лучше.

Приоткрыв дверь ещё немного, чтобы лучше видеть спящего, он вытянул правую руку. Большой железный ключ, висевший на шее Дромена поверх мантии, зашевелился и начал подниматься вверх. Немного усилий — и вскоре лента с ключом покинула шею хранителя и повисла над его головой. От возникшего напряжения мышц и концентрации внимания у Эльбруса проступили на лбу капельки пота, а височные вены вздулись и запульсировали интенсивнее. Мальчик стал медленно сгибать свою руку, и лента с ключом плавно поплыла к двери. Высунувшаяся из-за спины Эльбруса Мигами схватила её и побежала к лестнице.

Спустившись на первый этаж, она подошла к входной двери башни и вставила ключ в скважину. Замок щёлкнул, открывая путь к свободе. Радуясь тому, что всё происходит так, как она планировала, Мигами повернулась и отдала ключ подоспевшему Эльбрусу, после чего выглянула наружу.

— Никого, — прошептала она.

— Жди. Мне нужно вернуть ключ на место, — сказал Эльбрус и убежал.

Через несколько минут он вернулся.

— Всё, пойдём. Нам нужно спешить, — поторопил он подругу, опасаясь быть пойманным.

Озираясь по сторонам, дети вышли из башни и со всех ног помчались в замок. Во дворе они никого не встретили и беспрепятственно добрались до главного входа. Тяжёлая дверь легко поддалась и впустила их внутрь. «Хорошо, что отец так рано вышел из замка и не закрыл за собой дверь», — с благодарностью подумала Мигами.

Зал, в который они вбежали, был так же пуст, как и двор. Вампиры, охранявшие ночью замок, закончили своё дежурство и отправились спать. На их место должны были заступить воинственные Тёмные рыцари. Но, похоже, новая смена не торопилась занять свой пост, что дало возможность Мигами с Эльбрусом беспрепятственно добраться до своих комнат. Поднявшись на верхний этаж и промчавшись по коридору, дети очутились возле комнаты Мигами.

— Ночь была… насыщенной, — сказал Эльбрус, когда они остановились возле двери. — Это было безрассудно, глупо и очень опасно. Мы сильно рисковали попасться. Мы даже чуть не попались. Но… оно того стоило. Зрелище было незабываемое. Спасибо, что позвала меня вчера.

— Спасибо, что согласился пойти, — с теплотой в голосе сказала девочка.

— Ну, мне пора бежать. Пока. Позже увидимся.

Эльбрус развернулся и побежал в свою комнату. Мигами улыбнулась, провожая взглядом убегающего друга. Она была бодра и свежа, и ей совсем не хотелось спать. Открыв дверь, она зашла в комнату и направилась к кровати. Раскинув руки, счастливая девочка упала на мягкую постель.

Лёжа на пуховом одеяле и глядя в потолок, она начала прокручивать в голове все те незабываемые ощущения, что испытала в момент пробуждения Деймоса.

Она закрыла глаза и вновь увидела игру огней, сияющие волны энергии и красоту переливающегося неба. Она опять была на башне вместе с Эльбрусом и любовалась пробуждением Деймоса. Расправив от восторга руки, словно крылья, она взлетела в ярко-синее небо и понеслась по нему в потоках чистой живой энергии…

Мигами сладко спала, погружаясь в чудесные яркие сны, и на её детском лице гуляла блаженная улыбка.