МРОТ с того берега Ганга

Алексей Вербер, 2023

В 2031 году планета поражена загадочным вирусом МРОТ, вызывающим тяжелую депрессию. Зараженных и отказавшихся вакцинироваться свозят в специальную Зону-93, центр которой – поселок Мухлово. По заданию спецслужб в поселок приезжает рок-музыкант Иван Удаленкин, ранее известный на всю страну как Робин Уд. Он вакцинируется от МРОТ, но у вакцины есть побочное действие – галлюцинации, в которых присутствует загадочная девушка. Друг детства Ивана, самогонщик из Мухлова по прозвищу Сэм, производит и продает напиток, после употребления которого болезнь отступает. Только рок-музыканту и мухловскому самогонщику суждено спасти человечество от вселенского заговора против здравого смысла и жизни на планете.

Глава 7. Почти ничего мистического

— Так существует или не существует? — Сэм удивленно уставился на профессора, который сохранял спокойствие Сфинкса.

— Если говорить о вирусе как о живом микроорганизме, то его не существует. МРОТ — это не палочки и не штаммы. Здесь скорее уместна аналогия… мм… С компьютерным вирусом. Представьте, что мозг человека — это компьютер, постоянно обрабатывающий информацию. Все, что мы видим, слышим, чувствуем, как бы кодируется и передается по нейронам в наш живой процессор, спрятанный под черепной коробкой. Так вот, МРОТ — это не что иное как вредоносный код, определенный набор импульсов. Внедряясь в мозг, он заставляет сознание работать особым образом. В результате у человека развивается меланхолия.

— Что, простите?

— Меланхолия, хандра, сплин, если угодно. Депрессия, не связанная с жизненными ситуациями, в которых человек ранее оказывался. Как там у Александра Сергеевича…

Недуг, которого причину

Давно бы отыскать пора,

Подобный английскому сплину,

Короче: русская хандра

Им овладела понемногу;

Он застрелиться, слава Богу,

Попробовать не захотел,

Но к жизни вовсе охладел…

— Подождите, но чтобы этот код появился внутри меня, я должен что-то такое увидеть или услышать…

— Совершенно верно. Код внутри вас формируется, когда вы контактируете с зараженным — слушаете, что и как он говорит, наблюдаете за его поведением. Вирус может содержаться в мимике, жестах, тембре голоса, в конце концов. Вы можете заразиться буквально по телефону. Ну а потом сами будете бессознательно транслировать этот код.

— Мистика какая-то…

— Почти ничего мистического. Человек — еще та обезьяна. Внедрить в нас определенную идею, определенный тип поведения совсем не сложно. Вспомните историю."Коричневая чума", фашизм — это примерно такой же вирус. Только он был слабеньким, его постоянно приходилось поддерживать красивыми ритуалами, пропагандой: не будет пропаганды — человек через какое-то время включит критическое мышление и протрезвеет. МРОТ в десятки раз сильнее любого поведенческого кода, с которым когда-либо сталкивалось человечество.

— Откуда же он взялся? Правда, что он был разработан в секретных лабораториях НАТО?

— Мне сложно об этом говорить. Трудно представить, что этот код имеет естественное происхождение. Это все равно что компьютер разработал бы принципиально новую программу без участия человека. Но также трудно представить, что вирус МРОТ разработали какие-то люди.

— Кто же его разработал? Зеленые человечки что ли? Вот я и говорю, мистика.

— Не знаю, Сергей… Или как вас величают, Сэм, да? Я не знаю. Я не специалист по тарелочкам. Я врач-психиатр.

— Так получается, вся эта вакцинация — блеф?

— И блеф и не блеф. То, что людям вкалывают, — это, конечно, не вакцина. Это в целом безвредный легкий наркотик, который на короткое время усиливает внушаемость. За это короткое время в сознание человека внедряется — через визуальные образы, через проговариваемый медицинским работником текст — код отмены. Это последняя разработка института Галилео Галилея.

— Код отмены чего?

— Того самого вредоносного кода МРОТ. Внедрившись в сознание, закрепившись в нем, код отмены защищает человека от вирусной меланхолии. Не на 100%, конечно, но тем не менее. Правда, он не такой мощный, его хватает буквально на пару месяцев — потом снова на укол…

— Так это алкашам такой же делают, вроде. На полгода. Только недели через две они срываются…

— Ну, в целом принцип схожий, да.

— А люди вообще останутся людьми после бесконечной череды таких кодировок? Рассказывают какие-то ужасы про побочки…

— Ничего ужасного тут нет, этот метод успешно проходит все испытания, официальной медицине надо доверять, в конце концов. Правда, через два года после применения появился неожиданный побочный эффект в виде массовых галлюцинаций. Но они работать и жить не мешают. Всяко это лучше, чем массовая депрессия и как следствие — экономический и социальный крах. Так, по крайней мере, решили власти. Поэтому мротных — в Зону, остальные — галлюцинируют.

— И что вы там видите? В этих глюках?

— Вопрос не ко мне, я уже год как не вакцинирован.

— Как так?

— Понимаете, я специалист по депрессиям. Я вел мротных. Люди вылечивались — не все, с большим трудом, после мучительного подбора сложных методик, но вылечивались! И вот в один прекрасный день — на самом деле это был самый черный день в моей жизни — власти взяли и сказали: мротные — это неизлечимо больные люди. Да и не люди вообще, а так, существа. И вывезли их всех в Зону. Они лишили меня моих больных. Когда я представлял, как там мои пациенты, без профессиональной врачебной помощи, мне становилось физически плохо. Я начал рваться в Мухлово. Но как раз тогда"на материке"возникла проблема массовых галлюцинаций, психиатры стали на вес золота, и меня не пускали. Тогда мне пришлось отказаться от вакцинации, QR-кодов и как следствие — от всего того, что они там называют"правами человека". Вот так я оказался здесь.

— Не боитесь заразиться?

— Честно? Боюсь. Там, за периметром, у нас было сплоченное профессиональное сообщество. Мы внимательно следили друг за другом — и если обнаруживались малейшие ростки болезни, они сразу подавлялись.

Это гарантировало нам ясность сознания и было эффективнее любой вакцины. А здесь я буду один на один с больными — и мне, если что, никто не поможет… Я не знаю, насколько меня хватит.

— А пациентов, которых вели, уже нашли?

— Пока что нет. Здесь, в историческом центре Мухлова, практически нет зараженных. Их много в новых районах Зоны, но здесь… Феноменально, но факт!

— Вот я всегда говорил, что мой эликсир (Сэм любил называть свой самогон эликсиром) изгоняет из страждущих хвори душевные, и отец Благослобан, кстати, тоже приверженец этой теории — я вас как-нибудь с ним познакомлю, кадр еще тот…

— Подозреваю, что вы близки к истине. Поэтому я и здесь — хочу поэкспериментировать с вашим напиточком. Это ведь не просто самогон, да?

— Конечно не просто. Не зря же я в секретной лаборатории химичил, опыта набирался! Мой эликсир, в отличие от всех других самогонных напитков, не содержит вредных побочных спиртов — в том числе и метилового. Не просто не содержит, а совсем не содержит! Я не сразу этого добился, пришлось повозиться — как, наверное, вам с вашим методом лечения мротных… Но это только одна из его приятных особенностей, — Сэм нежно погладил стоящую перед ним бутыль с зеленой жидкостью, улыбнулся и загадочно посмотрел вдаль.

— Так-так, очень интересно… И почем четверть?

— Знаете, вообще-то это не в моих правилах… Но с вас я не возьму ни копейки.

Тут одно из окон"закромов"вдребезги разбилось, засыпав кусочками заходящего солнца грядку с розовыми тюльпанами и вызвав истошный визг испуганных Анжел. Прямо перед ногами Сэма оказался камень, заботливо завернутый в клетчатый тетрадный лист. Развернув бумагу, изобретатель"эликсира"прочел незамысловатую надпись, нацарапанную то ли красной краской, то ли кровью:

«НЕ ГОНИ».

Между тем, сквозь образовавшееся оконное зияние в лабораторию со свистом начал врываться холодный воздух. Вместе со стандартным уличным шумом он уверенно и беспощадно, как подобает победителю, стал захватывать маленький лабораторный мир, еще минуту назад казавшийся уютным и нестандартным.