Нефть в обмен на девушку

Алексей Валентинович Митрофанов, 2009

В один из приездов в Ирак, депутат российского парламента Александр Филатов в холле правительственной гостиницы «Эль-Рашид» встретил девушку. Тинни продавала сувениры в маленькой лавочке. Филатов пригласил девушку в номер, но ее не пустила охрана, а наутро вместо магазинчика сувениров Филатов увидел лавку, торгующую саблями, а вместо Тинни – усатого продавца, не говорящего по-английски. Филатов понял, что стал участником игры. Саддаму явно от него что-то нужно.

Глава 5

Всю обратную дорогу Аббас, вдохновленный успехом переговоров, расхваливал Россию, Партию и Филатова лично. Филатов улыбался и одобрительно кивал головой, особо не вникая в слова Аббаса. Его мысли были заняты анализом переговоров с Саддамом. Не имея возможности вести запись беседы, он постарался ее запомнить и теперь мысленно повторял наиболее важные моменты, одновременно структурируя информацию. Это было похоже на составление конспекта — лишние слова выбрасываем, факты оставляем. Так что про Тинни Филатов вспомнил только в холле «Эль-Рашида», когда увидел ее осиротевшую лавку.

— Что-то не так, господин Филатов? — спросил Аббас, заметив, что дорогой гость беспокойно озирается.

— Да, доктор Аббас, — ответил Филатов официальным тоном. — Я вчера познакомился с девушкой, она торговала в лавке. А сегодня на ее месте сидит какой-то мужчина, вместо сувениров висят сабли, а сама девушка исчезла.

Лицо Аббаса выразило самое неподдельное удивление.

— Вы хотите сказать, что вчера девушка была, а сегодня ее нет?

— Именно так. И весь товар в лавке поменялся.

Филатов подвел Аббаса к лавке Тинни и показал — здесь.

— Невероятно! — Аббас даже руками развел, показывая свою полную растерянность. — А может быть, вы что-то перепутали, господин Филатов?

— Что значит перепутал? — Филатов начал злиться. — Сегодня утром я два раза обошел все лавки!

— Ну я не знаю… Может, девушка случайно зашла в «Эль-Рашид» посмотреть сувениры, а вы подумали…

— Доктор Аббас! — перебил Филатов. — Я более чем уверен, что вам подробно обо всем доложили.

— О чем, господин Филатов? Позвольте заверить вас, что Министерство иностранных дел, которое я представляю…

Филатова окончательно вывело из себя поведение Аббаса, который, конечно же, все знал, но изображал из себя дурака. Точнее, пытался выставить дураком его, Филатова.

— Вы за кого меня принимаете, доктор Аббас? Я приехал в Багдад по приглашению вашего Президента!

— Конечно, господин Филатов.

— И после этого, какой-то тупой охранник, не понимающий ни слова по-английски, задерживает девушку, которую я пригласил к себе в гости.

— Но в гостинице есть определенные правила…

— Значит, я немедленно съезжаю отсюда! Или вы считаете, что я позволю кому-то решать, как мне проводить свободное время?

Аббас явно не ожидал такой бурной реакции. И ладно, если бы этот русский скандалил где-нибудь в номере, а то прямо в холле, когда вокруг полно глаз и ушей.

— Вы все не так поняли, господин Филатов…

— Я-то все понял, доктор Аббас, а вот вы нет! Я вам не какой-то там шпион или враг народа, а депутат российской Государственной думы! И позволю себе заметить, что полчаса назад меня принимал лично Саддам Хусейн!

Филатов специально говорил громко, и при звуках грозного имени все присутствующие в холле как по команде вскочили и замерли по стойке «смирно».

«Будь здесь пара журналистов с камерой, — подумал Филатов, — я бы тебя, козла, на весь мир прославил!»

Но журналистов рядом не было, так что приходилось рассчитывать только на собственные силы.

— И если вы немедленно, слышите, доктор Аббас, немедленно не освободите девушку, которую арестовали безо всякой причины, то я сообщу об этом вопиющем безобразии вашему Президенту! Я понятно говорю?

Лицо Аббаса пошло красными пятнами, он подошел к телефону и долго говорил на арабском, сопровождая некоторые фразы, суть которых Филатов не понимал, бурной жестикуляцией. Филатов с независимым видом стоял рядом. Он понимал всю серьезность ситуации и не собирался отступать. Ведь помимо того, что милая девушка Тинни попала в беду, на карту был поставлен его авторитет.

«Иракцы не такие безобидные зайки, какими хотят казаться! — размышлял он. — Им только дай палец — останешься и без руки, и без головы. В истории с Тинни меня грубо поставили на место — сиди, мол, в своем номере и не высовывайся! Со мной обошлись не как с другом иракского народа, а как с мелким заезжим коммивояжером. И если я это проглочу, то вести серьезные переговоры будет сложно. Да и смотреть на себя по утрам, когда бреешься, противно. Так что…»

— Все в порядке, господин Филатов, — прервал его мысли Аббас. — Считайте, что девушка уже дома.

— Очень хорошо! Когда я смогу ее увидеть?

— Это очень сложно организовать…

— А вы постарайтесь!

И Филатов, не дожидаясь ответа, пошел к лифту. Все, что следовало сказать, он сказал, и теперь продолжение разговора с Аббасом могло ослабить его позиции.

— Господин Филатов! — послышался за спиной голос Аббаса.

— Вы найдете меня в номере, — не оборачиваясь, ответил Филатов и зашел в лифт.

Остаток дня Филатов провел за работой — сделал запись беседы, составил отчет, позвонил в Москву и кратко доложил Вождю о результатах. Он решил вообще не выходить из номера, чтобы показать Аббасу и его начальникам всю меру своего возмущения. Это была своего рода игра на нервах.

«Аббас сейчас пытается вычислить, как далеко я пойду: подожду немного и успокоюсь, проглотив обиду, или действительно пожалуюсь президенту. Саддам ведь непредсказуем — может орден за бдительность дать, а может совсем наоборот. Скажет — что ж это вы, доктор Аббас, моего гостя обижаете? И не останется от бедняги даже скромной могилки…»

Филатов прошелся по номеру, заглянул в холодильник, где лежало шампанское, вспомнил, как ждал Тинни, и решил обязательно познакомиться с ней поближе.

«А пока я должен твердо стоять на своем! Что бы там они ни говорили о вечной дружбе, уважают на Востоке только силу. Как, впрочем, на Западе, Севере и Юге! — Филатов засмеялся. — Так что дело здесь даже не в Тинни, а во мне самом. Один раз дашь слабину, потом всю жизнь на тебе ездить будут…»

Однако ожидание затягивалось. То ли нервы у Аббаса были крепче, чем казалось, то ли неповоротливая бюрократическая машина никак не могла сдвинуться с места. Филатов уже закончил все дела, а никто так и не позвонил. Ходить из угла в угол, нервно глядя на часы, было не в правилах Филатова, и он по телефону заказал себе ужин. Пусть враги видят, что у него все в порядке!

Однако не успели два почтительных официанта накрыть стол, как позвонил Аббас:

— Вас не затруднит спуститься вниз, господин Филатов?

— Я вообще-то собираюсь ужинать, — ледяным тоном ответил Филатов. — Но если вы решили вопрос с…

— Решил, господин Филатов, — перебил его Аббас.

Филатов понял — Аббас по какой-то причине не хочет упоминать девушку в телефонном разговоре. Ну что ж, ему видней. Филатов накинул пиджак и вышел из наполненного аппетитными запахами номера. Аббас, как всегда, ждал в холле, но, когда они вышли на улицу, вместо привычного лимузина там оказалось самое обычное такси. Аббас открыл заднюю дверцу, приглашая Филатова, сам сел вперед, и они поехали.

Первое время Филатов старался следить за маршрутом, но быстро потерял ориентацию в лабиринте темных улиц. Минут через двадцать добрались до места. Это был большой дом неопределенного возраста и архитектуры. Где-то на верхнем этаже светилось несколько окон, а в остальном дом казался заброшенным.

Аббас сказал что-то торчащему в дверях типу, и они прошли внутрь. Потом была лестница — такая же темная и мрачная, как весь дом, и еще одна дверь, за которой оказался большой зал, забитый публикой. Здесь курили кальян. Между столами пробирались служители с тлеющими углями в ведерке и щипцами, ароматный дым клубился под потолком.

В дальнем углу была устроена выгородка для желающих уединиться, и там Филатов встретился с Тинни. Она сидела за пустым столом, одна, и пила чай. Увидев Филатова, встрепенулась, сделала движение навстречу, привстала, но быстро взяла себя в руки и опустилась на стул. Собственно говоря, иного в присутствии Аббаса, который остался стоять в дверях, ждать не приходилось.

— Как дела, Тинни? — спросил Филатов, садясь напротив.

— Все хорошо, Александр.

Голос Тинни немного дрожал, однако в целом она держалась молодцом. Филатов всмотрелся в лицо девушки — нет ли синяков, проверил запястья, где остаются следы от наручников, но ни синяков, ни следов не было. Тинни все поняла и от проявленной заботы чуть не заплакала.

— В твоей лавке теперь висят какие-то сабли, — улыбнулся Филатов, — и сидит усатый мужик с газетой.

— Это не страшно. Там все равно никакой торговли не было.

— Зато там сидела самая красивая девушка Багдада!

Тинни ничего не ответила и опустила глаза. Сзади послышался голос Аббаса:

— Прошу прощения, господин Филатов, но нам пора идти.

— Мы уйдем, когда я сочту нужным, — не оборачиваясь, ответил Филатов.

Он победил и собирался насладиться победой. Но Тинни посмотрела на него так выразительно, что сразу стало ясно: надо уходить, иначе у нее будут большие неприятности.

— Я была очень рада увидеть вас, — сказала Тинни, и это было прохоже на прощание.

— Надеюсь, в следующий раз времени будет побольше!

Филатов повернулся к Аббасу и многозначительно смерил взглядом — попробуй, мол, помешать. Аббас неопределенно пожал плечами — я-то здесь при чем? Они вышли из выгородки, пробираясь сквозь дым, пересекли зал и снова оказались на темной лестнице.

— Я сделал, как вы проси… — Аббас быстро поправился: — Как вы сказали. И, честно говоря, далось это мне нелегко.

— Спасибо, доктор Аббас, — ответил Филатов, — но подобные конспиративные встречи не столько успокаивают, сколько внушают опасения.

Аббас остановился так резко, что Филатов едва не налетел на него.

— Если хотите чего-то большего, — зло сказал он, — то вам придется лично обратиться к моему руководству.

— С удовольствием! Честно говоря, меня удивляет, почему вы не устроили такую встречу раньше.

— Завтра же, господин Филатов, вы получите возможность высказать все свои пожелания на самом высоком уровне.

В глазах Аббаса вспыхнула ненависть — еще немного, и в горло вцепится. Но Филатов только усмехнулся.

— Буду весьма признателен, доктор Аббас!

Они молча спустились вниз, молча сели в такси и молча доехали до гостиницы. Аббас холодно попрощался с Филатовым, даже не стал из машины выходить, и сказал, что утром заедет ровно в десять.

Поднявшись в номер, Филатов нашел там свой нетронутый и совершенно остывший ужин. Но есть не хотелось. Странное двойственное ощущение мешало порадоваться победе. Вроде бы удалось добиться всего, что планировалось: и силу свою показал, и девушке помог. Однако осталось какое-то необъяснимое внутреннее беспокойство. Филатов попытался разобраться в его причинах, но, так и не найдя ничего стоящего внимания, отправился спать. Интуиция — она ведь иногда тоже подводит…