Заключённый в России

Алексей Богданов, 2021

Книга содержит детальное описание колонии строгого режима. Время ‒ второе десятилетие XXI века. Чем живёт заключённый? Как он живёт? О чём думает? Как проводит свои дни, месяцы, годы? В чём находит силы? Какие у него радости, какие горести? Если вас волнуют, интересуют эти вопросы, тогда читайте книгу, в которой наглядно и просто, без прикрас и без «чернухи», показана современная российская колония. Показана так, как её увидел обычный человек, не имеющий отношения к криминалу. Короткие отрывки, из которых состоит книга, оформлены в эпистолярной форме − в виде писем, написанных заключённым и адресованных его сестре. В этих письмах бытописание тюремной жизни перемешивается с личными историями, переживаниями, отступлениями и фантазиями. В целом книга представляет собой сборник очень коротких рассказов, очерков, статей и эссе, которые так или иначе связаны между собой. Для широкого круга читателей.

018. Зона / план

Стены были выкрашены какой-то голубенькой краской вроде серенькой.

Н.В.Гоголь, «Мёртвые души»

ФКУ ИК-17 располагается в пределах береговой линии Кольского залива. По размеру колония очень маленькая; её общая площадь, заключённая в периметр, не превышает четверти квадратного километра. Топографически колония разделена на две части: нижний плац на юге и верхний плац на севере.

Единственный вход на территорию зоны — через дежурную часть, рядом с которой находятся также ворота для въезда автомобилей. Этот вход называют шлюзом: через него попадают внутрь колонии и выходят наружу. Для зеков шлюз — символ свободы.

Дежурная часть занимает небольшую часть здания, в котором она находится; помимо дежурных ментов, здесь работают девушки, которые выдают осуждённым посылки, передачи и бандероли; здесь же находится помещение для краткосрочных свиданий с родственниками или адвокатами; весь второй этаж здания занимают комнаты длительных свиданий. На крыше устроено нечто вроде смотровой вышки. Выйдя из дежурной части в зону, вы попадаете непосредственно на нижний плац, вымощенный тротуарной плиткой в 2014-2015 годах. Между окошком дежурной части и окошком, через которое выдаются передачи, расположены таксофоны.

Изначально было четыре таксофона. Два из них работали посредством пластиковых карт со встроенным чипом, выпускавшихся ОАО «Ростелеком» в рамках проекта «Национальная таксофонная сеть». Эти карты надо было вставлять прямо в таксофон. Одна из таких карт сейчас у меня перед глазами. Она называется Единой Таксофонной Картой России; на одной из сторон слово «Единая» написано четыре раза. Такие четырежды единые карты продавались в магазине учреждения, и я постоянно ими пользовался вплоть до того момента, как эти таксофоны демонтировали в 2018 году.

Осталось два других таксофона, которые работают по принципу IP-телефонии: сначала нужно ввести десятизначный код с особой карты, потόм код страны, код города и номер абонента. Саму карту в таксофон вставлять не надо. К сожалению, IP-карты в нашем магазине не продаются. Надо связаться с родственниками, попросить их купить такую карту на свободе и выслать её в колонию почтой.

С нижнего плаца можно попасть в промзону, на пекарню, в столовую и спортзал, в медицинскую часть, в магазин, на комендантский участок, в отряды № 1, 2 и 3, а также в отряд СУОН, в ШИЗО и ПКТ.

Почти посередине плаца, напротив служебного входа в столовую, находится участок помойки, который с одной стороны примыкает к стене, огораживающей СУС и ПКТ, а с трёх других сторон отгорожен от территории плаца трёхметровым забором из листовой стали бордового цвета. Участок небольшой, около 15 м². Когда дверь внутрь участка открыта, можно разглядеть, что там расположены три стандартных мусорных контейнера, таких же, как в жилых микрорайонах любого города. Контейнеры заполняются очень быстро, и после этого мусор и пищевые отходы складируются непосредственно на земле участка, ближе к задней стене. Зарождённая мусорная куча начинает расти, и отходы, постепенно накапливаясь, скрывают контейнеры целиком. Весь участок, вместе со стенками, превращается как бы в один большой бордовый контейнер. Когда он заполняется до половины, начинает вонять на всю колонию, но милиционеры обычно терпеливо дожидаются, когда этот суперконтейнер заполнится настолько, чтобы при открытии двери мусор вываливался на плац. Вот к этому моменту обычно и приезжает мусоровоз. Однажды дверь мусорного участка была открыта нараспашку, и мы, строясь отрядом после столовой, лицезрели огромную зловонную кучу, которая возвышалась почти до самых краёв ограды. Поверхность кучи оживлялась десятками крыс, которые, кстати, очень неплохо чувствуют себя в нашем ФКУ.

…Вообще, в зоне постоянно чем-то воняет. Чаще всего досаждает запах рыбной муки, из которой делают «рыбные биточки» в непосредственной близости от зоны, в колонии-поселении. Запах резкий, неприятный, от него даже першит в горле. Также воняет гарью с кочегарки и, как я уже сказал, гниющими отходами. Летом доносится запах тины с залива.

Между нижним и верхним плацами находится перешеек, вроде переулка. По одну руку — котельная {она же кочегарка}, по другую — отряд «Карантин» и Пожарная часть. Недавно здесь открылось новое заведение: «Инструментальная кладовая жилой зоны».

Верхний плац представляет собой прямоугольную площадь, в центре которой стоит церковь Святой Матроны Московской — симпатичный деревянный домик из почерневших брёвен с жёлтым куполом на крыше. Если бы не купол, можно было бы подумать, что это теремок из детской книжки. Плац не замощён. Летом в сухую погоду грунт утрамбован и пылит, если идти, шаркая ногами; зимой он весь покрыт снегом и льдом. В межсезонье плац превращается в кашу из грязи. На верхнем плацу, помимо церкви, находятся: Штаб Администрации, клуб, БПК, баня, платная сауна, парикмахерская, школа, училище и общежития (бараки) отрядов №№ 4-11.

Все бараки обвешаны электрическими «соплями»: силовая проводка, телевизионные кабели, сигнальные и телефонные провода расползаются по фасадам во всех направлениях, пересекаются друг с другом, образовывают пучки, гроздятся, закольцовываются. Если снабдить их лампочками, то получатся отличные, густые гирлянды не хуже ёлочных, которые могли бы украсить нашу колонию. Некоторые провода спрятаны в гофрированные рукава и тем самым выбиваются из общего дизайна учреждения.

Во всей колонии очень мало растительности. В локальном участке промзоны растёт несколько узловатых кустарников, и ещё перед входом в клуб — четыре. Я не смог установить, как называются эти растения. Сам-то я в ботанике не силён, и поэтому спрашивал у других зеков и даже у некоторых сотрудников Администрации. Никто не знает. Может быть, это даже и не кустарники, а деревца.

В 2018 г. под окнами столовой посадили пятнадцать саженцев другого кустарника, который летом цветёт. Все говорят, что это сирень. Вокруг кустарников, а также вдоль заборов и фундаментов зданий летом проклёвывается наша жухлая северная травка. В последнее годы летом возле церкви и возле училища устраиваются крохотные клумбы с какими-то цветами. Опять же, названия никто не знает. Один из осуждённых шестого отряда, Сергей Алексеевич, во время проверки ест эти цветы; наверное, ему не хватает витаминов и каких-нибудь микроэлементов.

ФКУ ИК-17 располагается на улице со странным названием Угольная база. Во всех официальных документах так и значится: ул. Угольная база, д. 9. Однако почтовое ведомство не отвергает и другой адрес: Угольная, 9. Говорят, раньше в этом районе Мурманска действительно было множество угольных складов, поэтому такое вот название улицы. Котельная учреждения тоже работает на угле, — его привозят самосвалами и выгружают в виде огромных куч прямо возле котельной или в углу верхнего плаца. Угольная пыль — непременный атрибут нашей колонии, она намертво втоптана в плац, во все конструкции и сооружения. Иногда её можно различить в воздухе. Если развесить на улице сушить бельё, то на нём образуется угольный налёт, и надо будет перестирывать. Особенно хорошо этот эффект заметен на простынях. Полагаю, зекам и сотрудникам Администрации, сидящим/служащим в нашем учреждении, следует выдавать молоко «за вредность».

В народе наша колония называется Углями. Английское слово ‘ugly’ здесь, вероятно, ни причём, однако значение этого слова удивительным образом к ней подходит.

Почти все здания, а также все заборы локальных участков выкрашены в голубой цвет, который со временем загрязняется, потόм обновляется, потόм опять загрязняется, потόм опять обновляется, и так до бесконечности…