Чистодел

Александр Шувалов, 2016

Агенту ГРУ Зотову по прозвищу Чистодел поручено найти электронный носитель, на котором злоумышленники, совершившие финансовую аферу государственного масштаба, хранят ценную информацию. Дело усложняется тем, что в число мошенников входят министр и вице-премьер, а у них, как известно, возможности практически безграничны. Выполняя задание, Зотов буквально балансирует между жизнью и смертью, использует все свои навыки и старые связи. Он и не подозревает, что в это же самое время в шайке преступников уже назревает раскол.

Куплет первый

И Родина щедро

Москва, середина марта 2012 года

Ранним утром в кафе умеренной паскудности, что возле станции метро «Бунинская аллея», наплыва посетителей не наблюдалось. Как и всегда в это время. Бомжей сюда греться не пускали, приличные посетители обходили этот гадюшник стороной, а крутые и успешные бизнесмены с Кавказа обычно заваливались в заведение ближе к обеду и красиво зависали до утра.

Но все-таки совсем уж пустым зал не был. Часов в десять сюда заглянули двое мужчин средних лет. Они не испугались гламура, царящего вокруг, все-таки вошли и устроились за условно чистым столом в углу, чем несказанно удивили официантку, мирно дремавшую возле стойки бара.

Девушка поправила прическу так, чтобы прядь темно-каштановых волос закрывала свежий синяк под глазом, и подплыла, сексуально двигая бедрами.

— Что будем пить, мальчики? — Она кокетливо улыбнулась, обнажив желтые прокуренные зубы и резцы из нержавейки, и замерла в надежде.

Если бы эти «мальчуганы» страдали от голода и жажды после вчерашнего, то их ждал бы приятный сюрприз в виде паленой водочки, оливье третьей свежести и чудной шаурмы из кошки Мурки на закуску.

— Эспрессо без сахара, — потребовал широченный, как шкаф, ухоженный и слишком дорого для этих мест прикинутый мужчина.

Он встал, снял легкую шубейку из высветленного соболя, аккуратно сложил ее, с опаской устроил на свободный стул и добавил:

— И покрепче.

— Чай, — негромко проговорил второй, щупловатый с виду, скромно одетый, в очках, с потертым портфелем под кожу на коленях.

Он даже не стал уточнять, какой конкретно: черный, зеленый или темно-синий в крапинку.

— Это все? — удивилась и одновременно расстроилась красавица.

— Шагай! — распорядился здоровяк, дождался, пока официантка отойдет, и осведомился: — Так вы сказали, что сможете его найти?

— Да.

— А если он уже мертв?

— Предъявлю тело.

— Вы в курсе, что никто из наших людей его даже как следует не разглядел? — Дядечка пододвинулся поближе и навис глыбой над своим гораздо менее габаритным собеседником. — А тот мужик, который мог его опознать, тоже куда-то пропал.

— Да, — опять односложно ответил очкарик.

Здоровяк сделал первый крошечный глоток из чашки. Он же оказался и последним, потому что этот гурман не обнаружил в принесенном ему эспрессо и намека на кофе.

Он брезгливо отставил подальше емкость сомнительной чистоты и проговорил:

— А вам не кажется, дорогой мой, что вы несколько самоуверенны?

— Нет. — Человек в очках и с портфелем даже не притронулся к кружке, из которой торчал хвостик заварного пакетика.

— Ведь прошло уже больше года, — не унимался здоровяк. — Все следы стерлись.

— Следы не стираются. — Очкарик закурил и стряхнул пепел в розеточку из фольги. — Никогда.

— Если бы мне не посоветовали обратиться к вам очень серьезные люди, то я подумал бы, что вы просто хотите развести меня на аванс. — Дядечка достал из замшевого кисета трубку, самую настоящую B&B, щелкнул специальной изогнутой зажигалкой.

В полутемном зале приятно запахло богатством и успехом.

Девушка у стойки опять проснулась, принюхалась и тихонько вздохнула.

— Успокойтесь, — сказал очкарик и тускло улыбнулся. — Я никогда не требую у клиентов аванс, только деньги на текущие расходы.

— С «девяткой»^[1] проблем не будет, — веско проговорил здоровяк и принялся досыпать табак в трубку. — Объясните только, где же вы собираетесь его искать.

— Там, где он прячется.

Десятью минутами позже.

Обрывок разговора непонятно кого неизвестно с кем

— Я беспокоюсь, поймите.

— Не стоит, встреча прошла вполне штатно.

— Скажите, а это действительно настоящий специалист? — Эта фраза прозвучала с неприкрытым беспокойством.

— Более чем. Я позвоню, как выяснится что-нибудь интересное.

На этом связь прервалась.

Глава 1

Пахарь и трахарь

Москва, зима 2009 года

— Еще кофейку, Мишаня?

— Да, давай. — Как говорится, пустячок, а приятно.

Словами не выразить, как согревается и поет душа, когда самый настоящий руководитель федерального министерства принимает в одной из собственных московских квартир своего подчиненного, обычного занюханного заместителя заведующего отделом, да еще лично потчует его ароматным напитком собственноручного изготовления.

— Ну и как? — полюбопытствовал министр Витя.

— Недурственно, — признал Мишаня, сделал еще один глоток и аж зажмурился от удовольствия.

Потом он отставил чашечку в сторону и потянулся за сигаретами.

— Ты бы пореже дымил, старый, — сказал хозяин квартиры и заботливо пододвинул гостю кофейное блюдце, потому что пепельниц в доме не держал.

Сам он, конечно же, здоровье табаком не оскорблял, напротив, трепетно его берег. Министр регулярно посещал фитнес-центр, поигрывал в теннис и каждую зиму обязательно выкраивал недельку-другую, чтобы покататься на лыжах. Горных, естественно, и в достойной компании. Поэтому в свои сорок девять он выглядел никак не старше сорока двух и по-прежнему очень нравился женщинам. В отличие от хронического неудачника, сидящего напротив, вместе с которым когда-то целых пять лет отучился в достаточно приличном госуниверситете.

— Мерси, — сказал тот самый неудачник, вечный замзав, скромный кабинетный пахарь, лысый, нездорово располневший мужик.

Он достал из мятой пачки сигаретку, якобы американскую, щелкнул одноразовой пластмассовой зажигалкой производства братского Китая, затянулся и выпустил струйку дыма. В воздухе остро запахло отечественным производителем.

— Ну, говори уже! — Министр Витя легко выбросил из кресла ухоженное тело, подошел к окну во всю стену, засунул руки в карманы и принялся любоваться снегом, засыпающим Москву. — Что ты там надумал?

— Есть одна тема. — Миша отпил еще кофе и раскрошил окурок в блюдце. — Ярдов на сорок.

— Сорок, говоришь? — не оборачиваясь, уточнил Витя. — В переводе на вечнозеленые это будет…

— Сорок, — перебил его толстяк, сидящий в кресле. — Это не в рублях. — Он снял очки и принялся протирать стекла полой простенького свитерка, приобретенного в прошлом году в Лондоне у Marks & Spencer.

— Погоди-ка! — Удивленный министр обернулся. — Сорок ярдов в зелени, я правильно понял?

— В евро, Витек, — спокойно отозвался Миша. — В долларах выйдет даже больше.

— Это как?

— Так как-то, — раздалось в ответ. — Нацпроект — штука дорогая.

— Ты сказал «нацпроект»? — в восхищении воскликнул министр.

Лицо его под двумя слоями загара, летнего средиземноморского, персикового цвета, и зимнего, темно-коричневого, альпийского, разом покраснело, как будто он с размаху засадил стакан сорокаградусной и тут же запил еще одним. Глаза заблестели.

— Я не ослышался?

Глава 2

Проект в России больше, чем проект

Чиновники в России, чтоб вы знали, воруют. А Волга впадает прямиком в Каспийское море. После осени следует зима. То, другое и даже третье ни для кого не является секретом. Тянут, суки такие, все, что не приколочено, крадут регулярно и вдохновенно. То, что приколочено, отколачивают и опять же тянут. А еще откатывают, распиливают и сами себя окупают.

Но национальный проект! Это, доложу я вам, уровень. Участие только в одном из них способно принести государственному служащему на порядок больше благ, нежели все предыдущие и последующие годы честного и беспорочного служения Отечеству. Это слово непременно пишется с заглавной буквы!

Забота о здоровье граждан, доступное жилье, приватизация, в конце-то концов. Ни одна из этих гениальных задумок не обогатила Родину, мать ее так, зато подняла до космических высот уровень благосостояния всех персон, в той или иной степени поучаствовавших в этом непотребстве.

Служивый люд давно уразумел, что самый простой и толковый способ обогатиться — это откусить от бюджета. Кто сколько сможет. Просто, вкусно, а главное — безопасно. Отчизна и не хватится, когда ее в очередной раз ошкурят. Потому что она у нас шибко доверчивая. Еще со времен татаро-монголов ее самым бессовестным образом множество раз накалывали, разводили и просто всесторонне имели, а она, поди ж ты, все еще верит в красивые слова и благие намеренья.

Вспомнить хотя бы светлую идею о переходе к профессиональной армии. Сколько шума было в прессе. Как красиво и умно вещали господа демократы. Какое море бабла под это дело отслюнявили. И что на выходе? Даже говорить неудобно.

Никто ведь даже не полюбопытствовал, сколько же по-настоящему серьезных держав на планете Земля имеют полностью профессиональные вооруженные силы. Сообщаю для тех, кто не в курсе: всего-навсего две — Великобритания и США. Одна из них просто богатенькая, у другой есть печатный станок.

Тут и мы туда же. С голой жопой.

— Как ты себе это представляешь? — Министр Витя заботливо подлил подчиненному кофейку, себе тоже плеснул.

— А хрен ли тут представлять? — невозмутимо ответил тот и добавил сахару по вкусу. — Все и так ясно. — Он пригубил кофе и остался доволен. — Через недельку добью план в подробностях. Передашь его Славику. — Он вскинул глаза к потолку. — Пусть там, наверху, одобрят и утвердят.

— А если там не поведутся? — Витя тоже поднял глаза.

— Это вряд ли, — проговорил Миша и извлек из пачки очередную сигарету. — Обстановка сейчас, брат, такая.

— Какая? — нервно спросил министр.

Он был слегка уязвлен тем обстоятельством, что какой-то мелкой лобковой вше известно то, что ему, видному государственному деятелю, неведомо.

— Такая, что народу требуется забота и ласка, — пояснил Миша и пошевелил пальцами руки, свободной от сигареты. — Что-то электорат у нас, Витек, в последнее время взгрустнул. Пора бы чуток его взбодрить. — Заместитель заведующего с большим удовольствием затянулся импортной фирменной сигаретой отечественной сборки. — Утвердят и подпишут, даже не сомневайся. Еще спасибо скажут.

— А потом?

— А потом как всегда. — Мишаня сладко потянулся и хихикнул, причем достаточно мерзко. — Кампания в прессе, всенародный подъем и небывалый прилив энтузиазма. Когда все это накроется медным тазом, тебя слегка пожурят, в крайнем случае уволят. Славик сам уйдет, исключительно из солидарности. Свалите себе в Лондонск, как все, или на Таити. — Очкарик по-детски улыбнулся. — Яхты прикупите, как у Ромы, будете друг к дружке в гости плавать.

— Погоди. — Министр нахмурился. — А если вдруг?..

— Почему это вдруг-то? На самом верху в тему обязательно въедут, — уверенно проговорил Мишаня. — Но не сразу.

— Вот видишь!

— Испугал! — Очкарик усмехнулся, разогнал ладошкой дым и опять закурил, на сей раз исключительно из принципа. — Не то, Витек, время, чтобы орать о всякой там коррупции. И так все в дерьме по самые уши. Пожурят и отпустят.

— Ладно. — Хозяин квартиры постарался взять себя в руки. — Скажи-ка, а какой будет чистый навар?

— Около восьмерки в евро или чуть больше десятки в зелени.

— Что так мало?

— Мало ему! — проворчал толстяк. — Смотри сюда. — Он ткнул концом ручки в схему, изображенную на бумаге. — Здесь надо подмазать, чтоб гладко катилось, тут потратиться, чтобы изобразить суету, похожую на трудовую деятельность. Плюс самоокупаемость работников на местах.

— Неужели так много? — Министр заметно расстроился.

— А еще процентов тридцать сразу же скрадут, это к гадалке не ходи.

— Сколько?!

— Тридцать, — повторил Мишаня. — Может, чуток больше.

— Блин! — возмутился Витек. — В какой стране живем! Вор на воре!

— Это точно, — поддакнул заместитель заведующего. — Одни мы с тобой честные. Хотя нет. Еще Славик.

— И все равно маловато нам остается.

— С учетом вывода денег, проводок, перебросок на счета, отмывки, думаю, неплохо получится. — Мишаня нарисовал на листе цифры и показал их собеседнику.

— Кто будет этим заниматься?

— А кто из нас троих должен был стать звездой экономики и финансов? — спросило несостоявшееся светило и приосанилось.

— Но ведь не стал, — подколол однокашника Витек.

— Кто тебе сказал? Я, чтоб ты знал, пахал над этим планом целых три месяца. Потом проверял и перепроверял. Если никого совсем постороннего в дело не пустим, то оно выгорит, точно говорю. — Мишаня истово перекрестился.

Кстати, заместитель заведующего слегка покривил душой. Заниматься конкретно этим проектом он начал почти год назад, сразу после интересного и откровенного разговора с собственной женой.

Колыхнув животом, он встал, сложил лист вдвое и разорвал на мелкие куски. Потом очкарик забросил обрывки в блюдце, служившее пепельницей, и запалил скромный погребальный костер.

— Лично ты сколько хочешь? — спросил Витек и очень постарался не измениться в лице, когда услышал ответ.

— Славная у тебя квартирка, брат, — заметил Мишаня. — А там что? — Он указал на дверь.

— Спальня.

— С сексодромом три на три на водяном матраце? — уверенно предположил друг юности.

— Имеет место.

— И баб здесь небось побывало несчитано.

— Скажешь тоже, — скромно ответил министр и сделал вид, что смутился.

Он очень порадовался, что тюфяк и лузер, бывший однокурсник и друг даже не подозревает о том, что его собственная жена Лизонька, некогда первая красавица филологического факультета, одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года выпуска, тоже время от времени отдыхает по этому адресу.

Несчастный рогоносец Мишаня действительно ни о чем таком не догадывался. Он просто об этом знал. Давно и наверняка.

Глава 3

Разгрузить Боливара

Несколькими днями позже. Элитный поселок в ближнем Подмосковье

— Ну, Мишаня! — восхищенно прогудел вице-премьер Славик. — Ну, голова!

В каминный зал бесшумно просочилась прислуга, крупная женщина средних лет в черном платье и снежно-белом фартучке. Она принесла поднос с двумя высокими кружками, исходящими паром, перегрузила их на низкий квадратный столик со стеклянной столешницей и так же тихонько удалилась.

Друзья быстренько похватали посуду и приникли к ней. Полдня они катались на снегоходах по заснеженным полям, а потому испытывали легкий, не холод, нет, а бодрый физкультурный морозец.

Славик и Витек тесно дружили еще с университетских времен. Третьим, если не первым в той развеселой компании был Мишаня. С годами многое изменилось. Демократия, сами понимаете, штука хорошая, но дружить в наше непростое время следует исключительно на своем уровне. Поэтому скромный клерк был удален на длину телефонного провода. Они по-прежнему перезванивались, но очень и очень редко. Количество друзей юности с экономического факультета того самого государственного университета одна тысяча девятьсот восемьдесят второго года выпуска самым естественным образом сократилось до двух.

— Точно, — согласился Витя. — Башка у него всегда варила.

— Удивляюсь даже, как это он с таким умищем сподобился дослужиться до… — подхватил хозяин дома, запнулся и спросил: — Кто он там у тебя?

— Целый замзавотделом, — заявил министр Витя.

— Аж до таких высот! — Славик рассмеялся. — Шибко умных у нас, сам знаешь, не особо жалуют. — Он подошел к камину и не счел за труд лично подкинуть пару полешек в огонь.

— А если серьезно? — с напряжением в голосе спросил гость.

— План почти идеальный. — Шутки закончились, вице-премьер снова был деловит и собран.

— Что значит «почти»?

— Это значит, что мне будет что самую малость поправить и легонько подкорректировать. Это хорошо. Вышестоящие товарищи всегда должны быть чуть умнее разработчиков. Мишаня и это учел. Передай ему мой искренний одобрямс.

— Обязательно.

— Не забудь. — Славик взял со столика кружку и принялся жадно пить слегка остывший глинтвейн.

Этот мужчина был высоченный, широкий и в то же время какой-то мягкий и домашний, удивительно похожий на плюшевого мишку.

— Кстати, сколько он попросил?

— Десять процентов! — вскинулся Витя. — Представляешь, от полутора до двух ярдов в баксах. Обалдеть!

Хозяин дома поставил опустевшую кружку на место и осведомился:

— Надеюсь, ты не стал торговаться?

— А не жирно ему будет? — разволновался гость в ранге министра. — Такие, блин, бабки и кому?

— Не будет, Витя. — Славик широко улыбнулся. — Ему вообще никак не будет. И ничего.

— То есть… погоди, я тебя правильно понял?

— Абсолютно, — сказал вице-премьер, упал в кресло и вытянул длинные ноги. — Если на кону стоят такие деньжищи, то посторонних личностей принято снимать с пробега. И вообще, Боливар у нас не железный, троих не вынесет.

— Вот, значит, как. — Вите на минуту стало жутковато.

Он знал друга юности как облупленного, поэтому не страдал лишними иллюзиями на его счет.

— Да ладно, старый. — Вице-премьер протянул руку и шутливо ткнул верного друга кулаком в плечо. — Ты да я, да мы с тобой не первый год дела делаем. К чему нам лишний пассажир? Когда дело выйдет на финишную прямую, дам я нашему Мишане в помощь своего человечка. Он-то это дело и закончит.

— А что потом с ним самим будет? — Гость совсем не хотел об этом спрашивать, как-то само собой вырвалось.

— Мне потом его будет очень не хватать, — грустно проговорил Славик. — Золотая у парня голова, честное слово, ничуть не хуже Мишкиной.

— Когда начинаем?

— У меня через неделю доклад во втором доме^[2], — безмятежно отозвался хозяин дома и жизни. — Вот и доложу. Там, кстати, с телевидения кто-то будет. Пускай страна услышит и увидит.

— Страшновато как-то.

— Неустанный труд на благо народа — наша наипервейшая задача, — наставительно, с государственной заботой в голосе изрек Славик. — Так что не хрен вибрировать. — Он крякнул, извлек многопудовую тушу из кресла. — Пошли, старый, а то девчонки заждались.

Девчонками он назвал молодых, симпатичных, умненьких, донельзя ухоженных дамочек из достойных семей. Видные государственные деятели были женаты на них вторыми браками. К моменту окончания этого интересного разговора красавицы уже успели не только перемыть косточки общим знакомым, обсудить последние новости, но и накатить по паре рюмашек чудесного коньяка тридцатилетней выдержки. Для аппетита перед ужином.

— Пойдем, — весело согласился Витек и бодро зашагал вслед за старым верным другом, предвкушая замечательный ужин и много-много чего приятного и славного в недалеком будущем.

Ему, такому радостному и счастливому, невдомек было, что и его жизнь висит на волоске. Ведь такое большое кидалово неизбежно приводит к тотальному мочилову. Да и Боливару из того самого рассказа классика жанра, если помните, не пришлось тащить на горбу не только третьего, но и второго седока.

Глава 4

Умом Россию не понять, другим же местом — слишком больно

Зима меж тем плавно перетекла в весну, на смену морозам и вьюгам пришли капели и грипп, на этот раз — мексиканский. На ветках появились почки, земля покрылась свежей ярко-зеленой травкой.

Потом вся эта красота, конечно же, начала гореть. Ведь никто даже в кошмарном сне не мог предположить, что природа поступит с россиянами настолько по-свински. Вслед за весной ни с того ни с сего наступило сухое и жаркое лето. Все заполыхало. Страну окутали дымы пожаров. Длилось это невообразимое счастье аж до конца августа, а закончилось не так уж и плохо, несмотря на все усилия МЧС и политическую волю руководства.

Природа на людей особо не надеялась и решила вопрос самостоятельно. С помощью проливных дождей. И очень правильно сделала.

Национальный проект, грамотно распиаренный еще в конце зимы, меж тем реализовывался достаточно успешно, ничуть не хуже или лучше предыдущих, да и, наверное, последующих. Не обошлось, конечно же, без сюрпризов. Самоокупаемый персонал на местах скрал на семь процентов больше, чем было запланировано. А в остальном все шло так, как и должно было.

В марте следующего года акционеры планировали освоить последний транш, в апреле — отрядить в помощь умнику Мише еще одного паренька, преданного кадра вице-премьера Славика. С тем расчетом, чтобы до всенародного праздника, Дня Победы, никто из рабочих лошадок не дожил.

Тут-то и случилось неожиданное. В двадцатых числах декабря Славик с Витей, измотанные непосильным трудом, настоящие рабы на галерах, решили чуток передохнуть. Они на какое-то время передали весла приближенной челяди, а сами рванули в Альпы на открытие горнолыжного сезона. В том году оно прошло с опозданием.

Верные друзья покатались с горок, побаловали организмы экологически чистым воздухом, слегка оттопырили чакры в местных ресторанах. Они от души оттянулись в приятной компании родных и близких людей. В это время как раз подтянулись Леха и длинный Миша со своими девками. Олег тоже подрулил. Даже Рома-футболист заглянул на пару деньков.

В начале января государственные мужи, загоревшие и посвежевшие, вернулись в Рашку. Тогда-то и выяснилось, что Мишаня, без пяти минут покойник, много чего успел натворить в их отсутствие. Он уволился с работы, быстренько развелся с женой Елизаветой, а сам пропал, как в болото канул. Этот урод прихватил с собой все до последней копеечки деньги, которые сумел отжать у Родины-матери. Такую песню испохабил, гад!

Уже в третью пятницу марта все граждане России, которые не наблюдали вечером по ящику футбол, смогли увидеть трансляцию из Дома правительства и услышать, что сказал премьер своим верным нукерам, точнее некоторым из них.

— Как же так? — тихо, почти шепотом прокричал он, глядя на двух скромных героев, сидящих поодаль друг от друга.

Даже без телескопа всем было ясно видно, что председатель правительства искренне страдает от невозможности пригласить эту сладкую парочку в комфортабельный подвал на Лубянской площади и там озвучить вопрос вторично.

Не знаю, как сейчас, но раньше в разведке, даже комитетской, держали кого угодно, но не дураков и тугодумов.

Мне хотелось бы, чтобы вы, уважаемые читатели, поняли, что в этой фразе прозвучала искренняя, проверенная временем симпатия автора, в прошлом офицера ГРУ, к так называемым соседям. Они, разведчики КГБ, в импортных костюмах с закрытых баз для слуг народа второго сорта, неоднократно и с удовольствием над нами подшучивали, называли сапогами, солдафонами и в чем-то, надо признать, были правы.

Мы в ответ исходили сатирой и юмором на тему о том, что к нам хотя бы попадают лучшие из офицеров, а к ним — самые тупые и неудачливые комсомольцы из райкомов, и тоже были не так далеки от истины. А если серьезно — одно дело делали. Порой очень даже неплохо.

Ладно, довольно лирики.

Итак, премьер просек весь этот расклад, причем гораздо раньше, чем ожидали все без исключения действующие лица.

Сразу после того заседания Витя заболел неврозом и умотал лечиться за кордон. Оттуда он уже не вернулся, прошение об отставке переслал по факсу, а уже через неделю вовсю раздавал интервью, в коих выражал озабоченность судьбами Отчизны и демократии на ее просторах.

Слава остался один-одинешенек, прямо как писсуар в чистом поле. Он отбрехивался, по возможности отмазывался, в общем, сражался. Но битва длилась недолго. Уже в мае ему мягко намекнули, что неплохо бы проследовать на выход с вещами. Хорошо еще, что не закрыли, как пошлого трамвайного воришку.

В апреле он в последний раз в прежнем качестве посетил во главе российской делегации очередную экономическую тусовку, необходимую мировому сообществу не более, чем рыбе лосось анальный вентилятор. Все это происходило, кажется, в Австрии. Или во Франции.

Славик приехал, посидел в первом ряду, послушал вполуха весь этот треп, даже отметился на скромном деловом банкете в виде фуршета. Он сделал круг почета по залу с бокалом кислого шампанского в руке, тихонько оттуда слился, оставил охрану в холле Ambassador Hotel, сам легко поднялся по ступенькам на третий этаж, остановился у номера триста восемь и постучал в дверь.

— Кто там? — раздалось изнутри, что интересно, на чистом русском.

— Сто грамм, — весело, даже как-то игриво ответил опальный вице-премьер. — Открывай быстрее!

— Славик! — Миша, весь постройневший и посвежевший, прилично и со вкусом одетый, радостно распахнул объятия. — Привет!

— Здорово, старый! — воскликнул тот, что интересно, тоже с самой искренней радостью, и шагнул навстречу.

Друзья обнялись.

— Проходи, Слава, стол уже накрыт, — проговорил Мишаня и обнял друга юности за обширную талию. — Водочка, икра, все такое. Даже ананас прикупил. Помнишь, как тогда, на Витькиной хате, на майские?

— Все помню. — Вице-премьер аккуратно положил лапу на плечико беглеца. — Пошли, брат, посидим по фэншую, чтобы все как раньше.

Приятели выпили по первой, закусили, тут же приняли по второй.

— Ты никак на сигары перешел? — изумился Слава, наблюдая, как после третьей рюмки его университетский друг извлек из кармана футлярчик с изделием явно ручной работы.

— Не поверишь, вообще не курю, и не тянет.

— Так ты же лет с пятнадцати начал.

— Точно, — отозвался тот, открутил колпачок футляра, достал сигару, с большим удовольствием понюхал ее и положил обратно. — А теперь все как отрезало.

— Уважаю! — Славик налил другу, потом себе. — Ну и что нового? Как там наша песня о счастье?

— Как и обещал. — Миша отсалютовал собеседнику рюмкой и запустил в меру охлажденную водочку по адресу. — Все бабки разбросаны по пятидесяти трем счетам. Лежат и ждут, когда же их начнут тратить. Решаешь вопрос с Витюшей и получаешь любую половину от суммы.

— Ты, как я посмотрю, уже начал, — с легкой укоризной заметил человек, пока еще являющийся вице-премьером. — Живешь как султан, ни в чем себе не отказываешь.

— Обижаешь, — заявил тот и покачал головой. — Ни одной общей еврокопейки не тронул.

— А как же тогда?..

— Ты об этом? — Мишаня указал взглядом на стол. — Неудобно говорить, но я и на прежней должности с некоторых пор не бедствовал. — Он усмехнулся. — Совсем не страдал.

— А мы и не знали.

— А вы и не знали, — подтвердил Миша. — Да и никто не знал, потому что я всегда проворачивал дела сам.

Точно, так оно и было. Пока…

Глава 5

История вопроса, или Удар рогом

Да, так оно и было. Пока в один прекрасный день самый любимый для Миши человек, его супруга, красавица Елизавета, находясь в дурном настроении и легком подпитии, не раскрыла вдруг растяпе муженьку глаза. Ни у какой подруги она, оказывается, не гостила, а лежала в частной клинике. Делала аборт от красавца Витюши. Третий по счету, дай бог не последний.

— Ты же говорила, что не можешь родить, — ошалело пролепетал несчастный законный супруг.

— От тебя не могу, — подтвердила Лиза и накатила любимого полусладкого вина. — Вернее, не хочу и никогда не буду. — Она достала из пачки тонкую сигарету. — Дай-ка огоньку, неудачник.

— Ты хочешь сказать?.. — Миша щелкнул зажигалкой.

— Я уже все сказала! — отрезала она. — Извини, мне очень хочется побыть одной.

— Да, конечно, — пробормотал рогоносец и побрел куда глаза глядели, то есть на кухню.

Там он сел за стол, ухватился двумя руками за голову, застонал от нахлынувшей боли и замер. Жизнь закончилась.

Елизавета была для него всем. С первой же минуты, когда Михаил, тогда еще звезда экономического факультета универа, без трех минут профессор и завкафедрой, повстречал ее на вечеринке у каких-то шапочных знакомых и с ходу втрескался, как семиклассник в порнозвезду. Через три дня, краснея, запинаясь и путаясь в словах, он предложил ей руку и сердце. Этот умник совершенно обалдел от счастья, когда красавица мило улыбнулась и ответила: «Да».

У самой девушки как раз наметился сложный период в жизни. Богатый кавалер сделал ей ручкой, давний любовник нашел себе куклу помоложе. Остальные друзья и знакомые мужского пола при случае с удовольствием баловались с ней. Но все они почему-то тут же становились недоступными, похожими на выключенный телефон, если у Лизы возникали проблемы.

Понимал ли он, что красавица не испытывает к нему ответного, высокого, чистого и светлого чувства, воспетого поэтами-песенниками и даже некоторыми писателями-прозаиками? Конечно. Мишаня прекрасно это видел и все равно верил, что его любви хватит на двоих. Не он первый, все мы порой так думаем.

«Мне душно в этом городишке», — сказала молодая жена сразу после свадьбы, и он тут же начал наводить мосты в сторону Московского университета.

«Как же достала эта нищета!» — вскользь заметила она.

Муж тут же забросил, к чертовой матери, науку и напросился в гости к бывшему однокурснику Витюше, тогда еще заместителю министра. Он приехал вместе с супругой, отужинал, чем бог послал, а между десертом и последней рюмкой попросился на работу.

— Подумаем, — весело проговорил Витюша, оглаживая взором симпатичную мордашку и выдающиеся обводы молодой жены друга.

А посмотреть там было на что. Осиная талия, маленькая аккуратная попка, длинные стройные ноги и роскошный, прямо-таки аэродинамический бюст!

— Хотя хрен ли там думать. Перебирайся в Москву! — заявил Витя и в порыве чувств хлопнул старинного друга по плечу.

Михаил переехал в столицу, устроился на работу и принялся каждый день ходить в присутствие, где с омерзением перекладывал бумаги из одного ящика стола в другой. Сначала он трудился в качестве совсем мелкого клерка. Потом Миша начал подниматься по ступенькам карьерной лестницы. Через пару лет этот незаурядный человек переехал из кабинета на пятерых в отдельный, занял должность заместителя заведующего отделом.

Его непосредственным начальником в то время числилась девица без московской регистрации, двадцати четырех лет от роду. На рабочем месте эта красавица и умница появлялась нечасто, в основном пропадала в родительском доме в поселке Жуковка или в Испании на собственной скромной вилле с четырьмя спальнями и бассейном размером с озеро Чад.

До нее эту же должность занимал один скромный юноша из Ингушетии. Его потом зарезали на какой-то дискотеке не столь цивилизованные соплеменники.

С деньгами все наладилось на удивление быстро. Чиновникам из его отдела регулярно заносили за любую мелкую услугу, а чаще всего просто за то, что они есть.

Лизонька поначалу была счастлива и весела, как птичка, а потом загрустила. Ее вдруг перестали радовать поездки в Турцию, Египет и Испанию, дачка в Малаховке и даже игрушка, еще недавно горячо любимая — новехонькая «БМВ» российской сборки. И захотелось ей…

— Остров! — вымолвила она, взор ее затуманился, щечки разрумянились. — Пусть даже совсем маленький. Где-нибудь на Карибах. Представляешь, море, пальмы, мелкий песочек, яхта у причала. Я иду одна по пляжу…

— А где же я? — удивился Миша.

— Где-где? — с легким, чуть слышным вздохом отвечала красавица Лизавета. — Тоже где-то там же. — Она прыгнула к нему на колени, обняла за шею, лизнула в ушко. — Милый, увези меня отсюда!

— Куда?

— Туда. — Лизонька мотнула головой в сторону, где, по ее представлению, располагалась вся эта красота.

— Как скажешь, — тихо проговорил он и тоже вздохнул.

Миша прекрасно понимал, что влезает в хороший, по выражению прогрессивной части населения, блудняк. Но ради нее!..

Для начала он тихо, незаметно для коллег провернул одну операцию, потом еще две. Миша очень расстроился. Он понял, что если и дальше станет продолжать в том же духе, то лет через много на остров заработает, но причала и яхты там точно не будет. В этом райском уголке не появится сам собой скромный домишко о двух этажах с вертолетной площадкой на берегу. Чтобы все это получить, учудить надо такое!..

Голова бывшего ученого заработала с интенсивностью ядерного реактора. В результате на свет появилась та самая идея.

Мише захотелось пить. Он с удивлением ощутил, что все еще жив. Встал, налил в чашку остывшего чаю и жадно осушил ее до дна. Потом ушел в кабинет и аккуратно закрыл за собой дверь.

Этот человек круто изменил свою жизнь, пожертвовал всем, чем только мог: карьерой, любимой работой и даже такой сущей мелочью, как принципы. Миша был безгранично счастлив, потому что рядом всегда была она, его Лизонька.

Теперь выяснилось, что если и рядом, то совсем не с ним. В тот день в собственной квартире на Преображенке скоропостижно скончался скромный боязливый чиновник себе на уме. В тот же миг на свет появился отчаянный, остроумный и жестокий кидала.

Он простил жену, по крайней мере сказал ей об этом, потом поцеловал руку и прослезился.

Она тоже разрыдалась, крепко-крепко обняла его, прижалась всем телом и прошептала:

— Прости меня, Миша. Я была редкостной дрянью.

— Начнем жизнь с чистого листа, — заявил он и сам поразился пошлости сказанного. — Согласна?

— Да, милый. — Лизонька подняла заплаканную, но такую милую мордашку, и он, как пишется в дамских романах, утонул в безбрежной синеве ее глаз.

Вернее сказать, Миша в очередной раз собрался было это сделать, но вдруг решил погодить и остался на берегу.

Они опять зажили счастливо и не во лжи.

Месяца через полтора Лиза в очередной раз отправилась навещать подругу, а он даже не обратил на это внимания. Занят был, оттачивал до самых мелких деталей план, разработанный на основе той самой идеи, вдруг навестившей его. Миша отрабатывал ходы-выходы, изучал подводные течения, причесывал и полировал, наводил глянец, продумывал неожиданные ходы на случай, если вдруг что-то пойдет наперекосяк. Ведь самый лучший экспромт — это тот, который изобретен заранее.

Через полгода он дождался какого-то праздника, позвонил вице-премьеру Славику, поздравил его и решительно напросился на разговор без свидетелей.

— Интересно, — сказал тот, выслушав план. — Нагло и, я бы даже сказал, остроумно. Пойдешь ко мне в команду? — вдруг предложил он.

— Поздно пить боржоми, — сухо проговорил Миша. — Как тебе тема?

— Тема интересная, я уже говорил. Только вот…

— Премьер узнает, — утешил друга сердобольный Миша. — Обязательно.

— И что?..

— Ничего страшного ни для тебя, ни для меня не случится. — Гигант мысли полез было за сигаретами, но натолкнулся на суровый взгляд друга юности и оставил курево в покое.

— Объясни.

— Запросто. — Миша почесал брюхо под свитером. — Я — величина ничтожно малая, ни на что серьезное не способная. Ты — слишком велик. На такие должности, как у тебя, жуликов не назначают. Это исключено априори.

Славик закашлялся и спросил:

— Кто же тогда будет виноват?

— Как это кто? — удивился Мишаня. — А Витюша зачем?

Хозяин дома ошалело покачал головой.

— И не жалко тебе его?

— Очень жалко, — ответил очкарик и непритворно вздохнул. — Только себя еще жальче. Да и тебя тоже.

— Дела!.. — Славик надолго замолчал.

Миша молча пил чай с лимоном, не мешая старому другу принимать решение.

— Ладно. — Вице-премьер надавил ладонью на столешницу, раздался жалобный скрип. — Так тому и быть.

— Вот и славно. — Миша отставил чашку в сторону. — Значит, в ближайшие дни я иду к Витюше. — Он тоже хлопнул ладонью по столу, только намного тише. — Начинаем.

— Один-единственный вопрос. — Славик поднял голову и внимательно посмотрел в глаза другу юности. — За что все-таки ты его так?

— А ни за что, — последовал мгновенный ответ. — Ничего личного, дело прежде всего.

— Ну-ну. — Славик прищурился и глянул на когда-то самого доброго на свете парня так, как будто менял ценник.

Афера удалась на славу. Потому что была тщательно продумана и хирургически безукоризненно исполнена. Как и все остальные, прокручиваемые до и после нее.

В нашем Отечестве сейчас только они, аферы да кидалова, проходят без сучка и задоринки. Все остальное — фигушки. Потому что планируется это самое все остальное исключительно левой ногой, а исполняется и того хуже.

Вывести из дела и вытащить из страны получилось, конечно же, сумму несколько меньшую, но вполне достаточную для того, чтобы оба акционера не страдали остаток жизни от пошлой и честной бедности. Даже если она, эта самая жизнь, окажется не короче, чем у галапагосской черепахи, отдельные особи которой, ведущие исключительно здоровый образ жизни, говорят, дотягивают аж до ста восьмидесяти лет.

— Так сколько же мы с тобой все-таки заработали? — спросил Славик, сидя в номере отеля, расположенного то ли в Австрии, то ли во Франции, и закусил водочку мелкозернистой севрюжьей икоркой. — Просто интересно.

— Мы… — выговорив это слово, Миша очень постарался не рассмеяться в голос. — Мы с тобой на пару, старый, подняли четыре с половиной ярда в евро. В баксах это…

— Шестерочка, — сказал второй акционер и надул губы. — Я думал, побольше выйдет.

— Можно было бы снять и побольше. — Бывший доцент не стал спорить с бывшим вечным троечником и секретарем комитета комсомола факультета. — Но тогда…

— Понимаю, — сказал Славик и вздохнул. — Ладно, дай мне месяц-другой сроку.

— Да хоть год, — великодушно согласился Миша. — Решаешь вопрос с безбилетным пассажиром и тут же получаешь бабло.

На прощание приятели и компаньоны сердечно обнялись.

— Береги себя, — заботливо проговорил Славик. — Я слышал, Витек очень сердится. Как бы…

— Ладно. — Миша беспечно махнул рукой. — Пусть его. У меня, чтоб ты знал, охрана получше твоей. Такие волчары!

— Ну, дай-то бог. — Человек, пока еще занимающий должность вице-премьера, стряхнул пылинку с плеча старинного друга и перекрестил его. — Тогда я за тебя спокоен.

Ох уж мне эти доценты с кандидатами, виртуозы теории и знатоки законов науки. Жизнь наша, ребята, куда как сложнее и паскуднее. Откуда же мстительному рогоносцу и финансовому гению Мишане было знать, что аферы такого масштаба, как бы красиво они ни начинались, всегда заканчиваются тем, что в живых остается только один из их участников. А то и того меньше.

Глава 6

Большая стирка

2010 год, май. Внезапное похолодание, мерзкий дождь

— Слушаю вас, — тусклым голосом произнес, глядя в окно, лысоватый, изрядно потертый на сгибах мужичонка лет сорока с приличным гаком.

Он отпил мерзкого, даже на вид, чайку из одноразового пластикового стакана, взял из пачки со стола сигарету. Этот нахал явно собирался закурить, не спрашивая разрешения собеседника.

Славик обалдело захлопал глазами, потом все-таки решился, уселся на сомнительной чистоты табурет в крохотной кухоньке квартиры, убитой разве что не в хлам, достал из кармана конверт.

— Те люди, которые приказали вам встретиться со мной… — начал было он.

— Ошибаетесь, гражданин! — резко перебил его субъект плебейского вида. — Мне уже давно никто и ничего не приказывает. — Он поставил стаканчик на стол. — Ладно, что там у вас?

Для того чтобы встретиться с этим человеком, недавнему вице-премьеру пришлось затратить кучу нервов, некую сумму денег — а он давно уже отвык платить кому бы то ни было за любые услуги! — и почти месяц драгоценного времени.

А еще Славик прошел через жуткие унижения. Судите сами, до Выхино он, как было сказано в инструкции, добирался в вагоне метро без кондиционера и освежителя воздуха, зато вместе с электоратом. А тот вел себя совершенно по-хамски: толкался, пихался, норовил пройтись грязными говнодавами по туфлям стоимостью с тот вагон и отчаянно благоухал. Потом бывший чиновник очень высокого ранга промочил ноги, разгуливая по лужам в поисках дома номер семь, корпус три. Только через минут сорок он разыскал его, почему-то между двадцать третьим и тридцать шестым. Все эти грязно-белые строения были похожи друг на друга как однояйцевые близнецы.

Славик наступил на какую-то гадость в неосвещенном подъезде, а потом едва не облевался от запаха Родины в лифте с оплавленными кнопками.

Бывший вельможный государственный служащий выложил на стол два листа бумаги, сложенных вчетверо.

— Эти двое должны… — начал он и замялся.

— Говорите уж, коли пришли.

— Умереть, — тихонько проговорил разжалованный чиновник. — В один день. Причем так, чтобы это выглядело как…

— Несчастный случай?

— Совершенно верно. — Славик извлек из кармана платок и промокнул взмокший лоб. — Первым должен… — Он опять замялся.

— Пострадать?

— Именно. — Гость поморщился.

В крохотной кухне было накурено так, что хоть бронепоезд вешай.

— Вот этот тип. — Славик постучал пальцем по листу. — Здесь фото и информация. — Он тронул вторую бумажку. — Другой клиент обязан отправиться следом за ним через два-три часа.

— Понятно. — Потертый дядька кивнул, развернул первый лист и уточнил: — С ним только шофер и один охранник?

— Да.

— А что у нас здесь? — Мужичок взялся за второй лист, пробежался взглядом по строчкам. — Отставные парашютисты из легиона?

— Десять бойцов, — подтвердил бывший вице-премьер. — Полагаю, это работа для целой команды серьезных профи.

Мужичок противно рассмеялся и заявил:

— Профи ему подавай, да еще целую, мать ее, команду! — Он встал, приоткрыл форточку и щелчком отправил окурок наружу. — Это у вас, гражданин, сплошные команды. — Дядька затворил форточку, видимо решив, что свежий воздух московской окраины ему вреден. — И как вы себе это представляете?

— Ну…

— То-то и дело, что «ну». — Потертый субъект постучал пальцем по листу номер два. — Клиент живет, можно сказать, в крепости, при нем десяток охранников. Прикажете брать дом штурмом?

— Что же тогда делать? — спросил Славик и расстроился в лучших чувствах.

— Для таких случаев, мил человек, нужны особые специалисты, чистоделы. — Мужичок опять полез за сигаретой и снова мерзко хихикнул. — Только вот где они?

— Как это?

— Да так. — Дядечка глянул на собеседника без малейшей симпатии. — Вы что со спецслужбами сделали, уважаемый?

— Не понял.

— То-то и оно, что ни хрена вы не понимаете. Умельцы нужного вам профиля давно уже тю-тю, ушли куда-то.

— Неужели ни одного не осталось? — Славу пробил горячий пот, и он опять полез за платком. — Так что же делать?

— Можно, конечно, поискать. — Мерзкий мужичонка в поганой одежде с вещевого рынка решил, что клиент дозрел. — Только это будет стоить денег.

— Не вопрос. — Быстро проговорил наниматель. — Я согласен.

— Осталось выяснить, согласны ли работники.

— Чистоделы?

— Они самые. Ребята серьезные, за копейки не работают.

Этот дядечка не в очень далеком прошлом и сам был специалистом того самого профиля, еще советской выделки. К слову, очень даже неплохим, с достаточно длинным послужным списком, счет которому был открыт еще в начале восьмидесятых. Кстати, бывший вице-премьер совершенно напрасно считал его жалким плебеем. Человек, сидящий перед ним, свободно владел тремя европейскими языками, еще на пяти более или менее свободно объяснялся. Фрак на нем, если потребуется, сидел как влитой, на зависть отечественной самопальной элите.

— Понимаю. — Гость кивнул. — Все будет оплачено.

— Первый случай стоит… — Мужичок назвал сумму. — Вопросы?

— Да, конечно. Куда перечислить аванс?

— Работа будет сделана только после перевода всей суммы на этот счет. — Потертый субъект выложил на замызганный стол прямоугольный кусок картона. — Теперь по второму клиенту. — Дядька опять закурил. — Насколько я понял, у него требуется кое-что изъять?

— Носитель информации.

— Какой именно?

— Это мне неизвестно.

— Что ж. — Мужичок усмехнулся. — В таком случае цена вопроса составит…

Славик услышал такое число, что сперва еще больше покраснел, а потом и побледнел.

— Однако!

— Хотите сделать прическу, идите в салон, — сказал потертый тип и пожал плечами. — Нет денег — стригитесь дома.

— Я… — Слава закашлялся. — Я согласен.

— Вот и чудненько. — Мужичок совершенно не удивился его щедрости. — Деньги за вторую акцию переведете вот сюда. — Он выложил на стол второй листок.

— Я понял, — проговорил заказчик. — Только у меня есть условие.

— Даже так? — Дядечка удивленно приподнял бровь.

— Да. — Отставной вельможа немного пришел в себя и кивнул. — Оба исполнителя должны… — Он сделал паузу. — Ну, вы понимаете.

— Не понимаю.

— Должны быть устранены, — уверенно заявил Слава. — Как у вас говорят, стерты. Первый сразу по окончании акции, второй — после того как отдаст носитель моему человеку.

— У нас так не говорят. Это обязательно?

— Не обсуждается! — твердо заявил Слава. — За это я и плачу столько.

— Кто должен их ликвидировать?

— Не вы. Мои люди справятся. Я в этом уверен.

— Вот, значит, как. — Мужик с сигаретой на несколько секунд задумался.

Дом, видите ли, как крепость. Десяток отставных головорезов в охране. Эка невидаль. Не такое много раз проворачивали.

Увы, это дело, вполне незамысловатое на первый взгляд, оборачивалось совсем другой, достаточно гадкой стороной. Зато какие деньжищи на кону! Вот она, долгожданная и справедливая компенсация за многие годы работы на контору исключительно за спасибо. Сама в руки идет.

— Проблемы? — Бывший вице-премьер опять занервничал.

— Никаких. — Старый мокрушник за считаные секунды подвел баланс и принял решение.

Заодно он простился с теми двумя людьми, которых в самом скором времени отправит на верную смерть. Один из них когда-то обучал его ремеслу, а потом вытащил из очень большой неприятности. Второму он откровенно симпатизировал.

— Великолепно. — Славик облегченно улыбнулся. — Тогда мне пора.

— Не спешите, — прозвучало в ответ. — В свете особых условий стоимость акций возрастает втрое.

— Что?! — Наниматель обалдел. — Сумма, которую вы просите…

— Я ничего у вас не прошу! — Мужичок опять глотнул остывшего чаю и запустил стаканом в грязную раковину, покрытую слизью. — Вы соглашаетесь либо…

— Согласен, — пролепетал Славик, расставаясь в мыслях с ого-го какой суммой.

— Тогда прощайте. — Дядька мотнул головой в сторону двери и хотел было попросить этого навороченного богатенького придурка снять наблюдение, но не стал этого делать.

Подумаешь, какие-то гаврики аж в трех машинах. Не проблема.

Группа наружного наблюдения плотно обложила дом сразу после того, как бывший вице-премьер вошел в подъезд. Не таким человеком был Слава, чтобы давать подобные заказы кому угодно и расставаться так просто с честно заработанными деньгами.

После его ухода прошел едва ли не час. Наконец дверь подъезда распахнулась. Низкорослая беременная тетка кавказского вида с коляской и выводком малышни вышла наружу и затрусила в сторону магазина.

— Проследить! — отдал распоряжение старший группы.

Из соседнего подъезда вывалилась компания явно нетрезвого молодняка. К ним тоже прицепился хвост.

Не остался без сопровождения и дворник, явный уроженец Средней Азии, в вылинявшей малиновой куртке с невнятной надписью на спине, джинсах с порванной мотней, раздолбанных кроссовках гигантского размера и шапочке-петушке. В руках он держал орудие труда в виде метлы. Разглядеть лицо скромного коммунального труженика не представилось возможности, но даже со спины он выглядел самым настоящим таджиком, без всякой посторонней примеси.

Через некоторое время дама с коляской и будущими потомственными москвичами возвратилась домой. Молодежная компания, согласно докладу, устроилась на скамейке под грибком неподалеку и продолжила веселье.

А вот с дворником приключился самый настоящий облом. Топтун, проследовавший за ним, отзвонился и смущенно доложил начальству, что тот куда-то делся, можно сказать, растворился в воздухе, как дым сигарет с ментолом на сквозняке. Остались только старые шмотки да метла.

Вскоре тот самый мужичок дисциплинированно остановил «Опель» умеренной подержанности на перекрестке и принялся ожидать зеленого света. Он достал из бардачка сигарету, закурил, длинно сплюнул в окошко и вдруг выругался в голос. Настроение у него было хуже мерзкого. Этот человек только что дал согласие на то, чтобы пустить под нож последнее подразделение этого профиля в стране, которым он же, собственно, и руководил.

Шустрый не по годам инвалид, конечно же, в камуфляже, чиркнул хилым тельцем о багажник, вынырнул из-за стоящего сзади «УАЗа» для патриотов, подошел, хромая, и остановился совсем близко.

— Помоги, брат. — Калека замер в готовности к чему угодно — от крупной купюры до плюхи.

— Держи, брат. — Дядька, сидящий за рулем, пересыпал в грязную ладонь горсть мелочи, выуженной из карманов.

— Здоровья тебе, брат, счастья.

Нищий успел достичь тротуара, прежде чем зажегся зеленый свет.

— И удачи, — проговорил он уже совсем другим голосом, извлекая из нагрудного кармана небольшой телефон. — Порядок, — сообщил кому-то инвалид. — Курочка в гнезде.

Водитель еще часа полтора кружил по городу. Он лег на нужный курс только тогда, когда убедился в отсутствии наружки.

Ее и не было. Маршрут движения «Опеля» в лучшем виде отслеживался с помощью миниатюрного хитрого приборчика, установленного нищим на корпусе автомобиля в районе багажника.

Потом, ближе к концу маршрута, этот приборчик сняла с машины какая-то весьма нетрезвая мадам. Она раскорячилась посреди дороги и едва не угодила под колеса «Опеля».

Примечания

1

«Девятка» — статья под этим самым номером о средствах на оперативные расходы в некоторых спецслужбах. В данном случае заказчик, видимо, когда-либо имел к ним отношение или же просто хотел показать осведомленность в этом вопросе. Такое случается. (Здесь и далее прим. авт.)

2

Краснопресненская набережная, дом два — здание Правительства РФ.