Одиночка в толпе «часов пик», или Я иду убивать

Александр Черенов

Эта книга – психологический детектив. Герой устраняет зло классическим способом: посредством устранения его носителей. Объекты его работы – современные «хозяева жизни» и их обслуживающий персонал (продажные чиновники, «их» полиция и т.д.). Они – препятствие на пути человека к человеческой жизни, и поэтому герой прибегает к крайним методам «перевоспитания». Избавиться от тех, кто каждый день избавляется от тысяч других – может, это единственно верный способ установить на Земле «царствие Божие»?!

© Александр Черенов, 2020

ISBN 978-5-0051-6470-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Если «шёл на дело» — то на правое,

Пусть порой и с «левой» стороны.

Неизвестный автор.

Глава первая

Я — дурак, и это так. И так это не от избытка самокритики. И не для рифмы. И не оттого, что мозгов не хватает: их, увы — даже слишком. Поэтому дурак я — не безнадёжный: принципиальный. Имеющий принципы: что может быть хуже?! Чин «безнадёжного» даёт хотя бы надежду. На бытие, какое-никакое. А принципиальный дурак не только имеет принципы: он ещё и идёт на принцип, как «на ны». Он лезет на стену, он стучится в запертую дверь. Одним словом — в двух словах: «прёт буром». «Вызывает огонь на себя». Напрашивается на неприятности — и обретает просимое.

Всё это — я. И всё это — потому, что у меня неправильный взгляд на вещи. Чему нас учит жизнь насчёт правильного взгляда? Вот именно: правильный взгляд — это, когда не смотришь и не видишь! В точном соответствии с установкой «ничего не вижу». А, если ещё и «ничего не слышу, ничего не знаю, ничего никому не скажу» — так это и вовсе залог долголетия. Потому, что ты никого не тронешь — и тебя никто не тронет… может быть… если повезёт… тебе.

Но хотя бы есть шанс! А у дурака неравнодушного и шанса нет: я ведь ещё и неравнодушный дурак! Был бы равнодушный — не был бы дурак. А, если бы и был — то безвредный, никому не мешающий. Прежде всего — самому себе. Как итог: я обречён. Обречён на верность приоритету не личного здоровья, но общественного. И в какой форме: посредством ущерба для здоровья отдельных личностей! Если, конечно, этих ущербных — и без моего ущерба — можно считать личностями. И обречён я не только на верность, но и на служение. А это уже «обязывает и налагает». Одними декларациями от принципов не отделаться. Надо доказывать их — и себя — на практике. И практиковать надо не на манекенах, а на живых носителях зла. Такая, вот, беда приключилась со мной. И всё ещё приключается. А всего-то и нужно: пройти мимо! Хотя бы: не присосеживаться личными претензиями к общественным, пусть и не желая того!

Увы… Борьба за правое дело — посредством «хождения на дело» — тяжкий труд. Гуманно ли то, что я делаю? Ну, это — как посмотреть. Вот тут уже нужен угол зрения. В общепринятом смысле, гуманизм — это принцип мировоззрения, в основе которого лежит убеждение в безграничных возможностях человека к совершенствованию, требование свободы и защиты достоинства личности, идея о праве человека на счастье и о том, что удовлетворение его потребностей должно быть конечной целью общества. Текст — не мой: от какого-то словаря. Но мысли наши с бескорыстным, надеюсь, автором — в унисон.

Так, вот: если подойти к этому принципу под углом зрения «хозяев жизни», то гуманизм — это исключительное право новоявленных «пупов земли». Они не приемлют ни ограничений, ни даже призывов к умеренности в духе установки на «разумный эгоизм». «Моё — это моё, а твоё — это тоже моё!». Дело Хлодвига живёт и побеждает! Пусть даже побеждает здравый смысл и самою человечность.

Но есть и другая точка зрения: о приоритете общественных интересов над личными. В своём «творчестве» я скатился именно к ней. Неумышленно, конечно, по неосторожности. И не хотел: так получилось. Но — если объективно, вне моего «несчастного случая»: она «имеет право на равные права» с конкуренткой. Больше того: сегодня права этой точки — преимущественные. Вольно или невольно, я и сам делаю их такими, отдавая преимущество им.

Как сладкий сон, я вижу обратную перспективу! Эх, рассматривать бы мне свою личность не через призму общества! Не связываться бы с ним даже посредством благодеяний, ибо у всех у них — один выход: «боком». И всегда — благодетелю. Лучше — так: «моё — это моё, а ваше — это ваше!». В смысле «ваших проблем». И не надо меня грузить вопросом о соотношении личности и общества! Согласен: даже «там, у йих», сегодня уже «наелись» былым приоритетом. Понимание того, что общественное превыше личного, теперь — всеобщее. То есть, личности надо потесниться. А, если она не хочет — то и потеснить. И даже притеснить. И это тоже — в русле всеобщего понимания, хотя бы и под ритуальные заклинания о правах человека.

Так, что мне есть, на кого и на что ссылаться. В том случае, если в этом возникнет необходимость. Я — не о суде человеческом и даже не о Суде Божьем: о суде души своей. Пока с этим делом — порядок: мы «с товарищем» достигли взаимопонимания. А, если я за что и осуждаю себя — то исключительно за отсутствие равнодушия. Спасительного и благотворного равнодушия. Эликсира жизни и гаранта душевного покоя.

Отсюда — и мой угол зрения на вопрос: нужно ли мне, личности, поступаться личным ради общества? И не только поступаться, но и заступаться за того, кто снабжает меня одними проблемами? Не проще ли включить защитный рефлекс: «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу»?! И не связывался бы я, как личность, с обществом, кабы не другие «личности». К сожалению, я и сам — другая личность. Не среднестатистическая. Общественник по несчастью.

Только я не сам дошёл до жизни такой: довели. Довели «до ручки» — под белы ручки. Кто? Странный вопрос: «личности», конечно! Чем именно? Делами своими, начиная с лозунга «Больше социализма!» — и кончая лозунгом «Да здравствует капитализм!»! Только напрасно они рассчитывали встретить в моём лице агнца — хоть Божьего, хоть для заклания.

Говорю об этом не без сожаления, исходя чёрной завистью к «тварям дрожащим», ибо сам я — из тех, кто «право имею». «Рабы, под игом находящиеся, должны почитать господ своих достойными всякой чести» — это не про меня. «Товарищи господа» ошиблись адресом — а я ошибся реакцией. Потому что объяснил им, что «здесь вам — не тут». Доходчиво объяснил. Чтобы не только дошло до них, но и чтобы они «дошли» — с моей помощью. И уже не «до ручки»: сразу «до точки». До последней «точки». До финишной черты.

Извечный русский вопрос: «кто виноват?». Буду честен: оба — но каждый по-своему. Я виноват тем, что отреагировал. Они — тем, что спровоцировали реакцию. Они приватизировали моё право на достойную жизнь, а я пошёл ещё дальше: приватизировал их самих. Я приватизировал их тела и здешние жизни — а их душами и «жизнями тамошними» займутся, надеюсь, другие товарищи. И, надеюсь — не из ведомства Господа Нашего.

Конечно, в выборе объектов работы я не ограничился и не ограничиваюсь только «сильными мира сего» из вчерашних фарцовщиков. Благодаря их деятельности и самому факту их существования я не остался и долго ещё не останусь без работы и клиентуры. Потому что «порвалась связь времён». Новые времена беспрестанно «выдают на-гора» новый «продукт». Наглядный пример верности закона единства и борьбы противоположностей: не было бы счастья — да несчастье помогло. Понимать это можно — и нужно — двояко. В том числе, как счастье для других — и несчастье для меня. Несчастье для человека, обделённого равнодушием. «Продукт» новых времён и есть сфера приложения моих усилий. В духе нового времени — или, что вернее, безвременья, я — приватизатор жизней. Избранных жизней «избранных». Они «избрали» себя — а я «избрал» их. Потому что они не оставили мне выбора. Именно мне — не Васе-Пете.

Почему это случилось и продолжает случаться? Если не восходить к временам, описанным Энгельсом в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства», скажу так: «я не могу иначе». Можно — и во всех временн`ых формах: «не смог, не могу, не cмогу». Не сам не смог: «товарищи» пособили. Те самые, которые — «господа». Ну, а им пособили те, кто теперь соответствуют лозунгу «кто был никем — тот станет всем!» «в режиме обратной перемотки». Те, кто стал «никем».

Эти «никто» — зло не меньшее, чем те, «кто стали всем». Ведь они дают жить тем, «другим». И, ладно бы, «давали жизни»: дают жить! Одним фактом своего бытия дают! И не только жить, но и творить — исключительно в значении «натворить», «вытворять»! То есть, всё — по линии зла. Ибо сам акт существования тех, кто «стал всем», есть зло! Потому что живут они не только за счёт «дающих», но и за мой счёт! А ведь я не вызывался спонсором! Вот и выходит: «проделавшие обратный путь» — пособники зла и сами зло. А со злом надо бороться: это нам ещё народные сказки завещали. И не только русские — но и всех остальных народов мира. Вот я и борюсь — в меру сил и возможностей.

Я не сразу пришёл к выбору и «встал на путь». Долгое время я «отсутствовал в наличии»: делал вид, что «покурить вышел». В точном соответствии с законом естественного отбора: «не высовывайся из норы!»

«Не будь заметен — и тебя не заметят!» А там, глядишь, и отбудешь как-нибудь «свой номер». Тот самый — «шестнадцатый». Главное — всегда оказываться в нужном месте и в нужное время. То есть, нигде и никогда. «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю, ничего никому не скажу». Незнание — сила, мимикрия — дар! А, если ещё обладать мозгами, шансы на бытие увеличиваются многократно. И неважно, что это — бытие таракана запечного. «Jedem — das seine!»: «Каждому — своё!». «С сильным не борись, с богатым не судись!» — гласит народная мудрость. Гласит потому, что на себе испробовала.

Но я не собирался ни судиться, ни бороться. Я даже не собирался ни с кем связываться. И я не хотел становиться «на путь»: меня вытолкнули на него. Не жизнь: проявления её новоявленных хозяев! Они — проявления вместе с хозяевами — совершили две ошибки. Первая: они вытолкнули меня. Вытолкнули человека неравнодушного. Того, который по природе своей не может «почитать господ своих достойными всякой чести»! Вторая: они «ошиблись адресом», полагая, что наставили меня на путь истинный: на путь «раба, под игом находящегося». Они и представить не могли, что «мы пойдём другим путём»!

В итоге, вынужденный к рассуждению, я рассудил так: «Если большевики экспроприировали экспроприаторов, то почему не оттолкнуться от их примера, и не оптимизировать оптимизаторов?! Разве защита себя не есть первая обязанность человека? Разве противление злу не есть добро? Так зачем усложнять решение проблемы?! Ведь кратчайшее расстояние между двумя точками есть прямая! Отсюда: к добру тоже надо стремиться наикратчайшим путём: через устранение зла… посредством устранения его носителей! Даром, что ли, говорится, что всё гениальное — просто!»

Став «простым гением», я «оттолкнулся» — и вот теперь произвожу «зачистку рядов». После такого «запева» у кого из порядочных людей повернётся язык назвать меня серийным убийцей? Ни у кого не повернётся! А, если у кого-то и повернётся, тот этот «кто-то» — сам непорядочный! Потому что я — не серийный убийца. И не маньяк. Заодно — и не мститель, не «чистильщик», и не революционер. Это же — элементарно: зря я, что ли, надрывался с прологом?! Я — такой, потому что «достали». Лично меня! «Не вынесла душа поэта». Ну, где-то «моё», конечно, совпало с «нашим». Объективно: благо всех — выше блага отдельных… «хозяев жизни».

Увы: не всегда удаётся «придерживаться линии». По линии реагирования на внешние раздражители. На вызовы себе лично. Виной тому — обострённое чувство справедливости. Несправедливо ведь, когда живут и благоденствуют несправедливые! Всегда — за чужой счёт, даже если расчётные и прочие счета — их собственные. Поэтому я — «немножко Дубровский» и «немножко Робин Гуд». Только, в отличие от них, я — сам по себе. Без флагов и лозунгов. Без «вспомогательного» ресурса «в лице группы товарищей». Без нужды в паблисити. Такой, вот: один в поле воин. «Волк-одиночка» — но не «санитар природы». Я не «подписывался» и не нанимался. И я не запрограммирован на улучшение породы. Ну, вот, не ставлю я глобальных целей — ни перед собой, ни перед массой, ни перед объектами работы. Я не размахиваю флагом, не лезу на трибуну и не рвусь к микрофону. Я никого не призываю и не поднимаю в духе «Вставай, страна огромная!». И действую я не «от имени и по поручению» — пусть и во благо тех, без чьих полномочий я вполне обхожусь.

А всё — потому, что я — не… (перечень см. выше). Ну, вот, нет у меня такой нужды — и нет таких генов. И такой я — не от природы: от жизни такой. Прежде — в прежней жизни — я таким не был. Потому что прежде не было такой жизни. В прошлой жизни я «был никем», кто «станет всем». В этой — проделал «обратный путь». «Совершил маневр в другую сторону». Не своей волей, конечно. Только волеизъявление — палка о двух концах. Сам того не ведая и не желая того, его источник этой же волей переориентировал меня «на другую систему ценностей». Ту, в которой самой большой является жизнь человека. Конкретного человека. С одним только «но»: в плане её отъёма у него. Исключительно в целях сохранения жизней всех остальных.

Я уже слышу вопрос: «По какому праву?! Кто тебе его дал?!» Вопрос был бы законным, если бы не беззаконие, позвавшее меня на трудовую вахту. Беззаконие новых «хозяев», пусть даже и возведённое в степень закона. Именно оно породило моё беззаконие — по закону следствия и причины. Как аукнется — так и откликнется! Но моё беззаконие — это всего лишь естественная реакция на узаконенное беззаконие. Под такой набор я имел законное право заявить о своих правах на права! И я их заявил.

Как заявил? Да, очень просто: сам взял! По примеру киношного Абдуллы, которому Аллах сказал: «Если ты сильный и храбрый — пойди и возьми сам!». Ничего не скажу за силу и храбрость — но я «пошёл и взял»! Так, что, никто мне ничего не давал, потому что я и «не выходил с ходатайством»! «В борьбе обретёшь ты право своё!» — «постановили» эсеры. Я лишь усовершенствовал лозунг — и обрёл право ещё до борьбы. Впрок — чтобы потом не отвлекаться.

Что же — до вопроса насчёт права… Ну, того, которого «по какому». Так, ведь: «тварь ли я дрожащая — или право имею?!» Да и суд мой — честный, быстрый, доступный по форме. Без продажных судей, адвокатов, чиновников. Я работаю точно и точечно, быстро и безжалостно. Как хирург. Да я и есть хирург: удаляю злокачественные опухоли… из жизни и общества.

Почему так случилось? Нет, даже не так: почему я такой случился? Наверно, потому, что без дураков скучно было бы жить. Без дураков с принципами, разумеется. Мы, такие, мешаем устояться тому, чему не должно устояться. Это не приносит нам дивидендов — но это наша судьба. Как тот горб — у верблюда. Я ведь уже говорил: «я не могу иначе». Смог бы — было бы иначе: элементарно!

Да, и потом: «кто, если не я?!» Нет, я не лезу на пьедестал

с развёрнутой грудью. Это — к теме высокопарности. Увы, всё — гораздо проще: если не я — то никто. Никто не рвётся в радетели справедливости. По крайней мере, никто не радеет о ней на деле. То есть, делами. Конкретными делами. Благие намерения — не в счёт: что ими выстелено, известно давно.

Я не питаю благих намерений, и не подвожу под свои действия научной базы. Я просто действую. Я воздаю по заслугам, не дожидаясь Суда гипотетически Более Высокой Инстанции. Потому что — дождись её: всюду — проволочки и формализм!

Вместо этой бодяги, которая даже не гарантирована, я уже сегодня спокойно, по-деловому «зачищаю объект». «Зачищаю» не по договору, а по велению сердца: «я не могу иначе». У меня нет плановых заданий, но у меня есть план. Нет, не план по валу и не «мечта-идея», как сказал один товарищ. Я не строю коммунизм в отдельно взятом дворе. Таких планов у меня нет. Мой план прост: «выхожу один я на дорогу». Но выхожу не с бухты-барахты — по плану.

А по плану у меня — «ни дня без подвига». «Громыхаю»? Ладно, «снизим планку»: «ни дня без добрых дел». Конечно, и по поводу «ни дня» — тоже небольшой перехлёст. Эмоциональный. Доброе дело — не обязаловка. А то чего стоят мои слова об отсутствии плановых заданий?! Доброе дело — это, пардон за высокий штиль, полёт души! Это — порыв! Ну, помните: «души прекрасные порывы», которые надо «посвятить» этой… как её… Отчизне.

Вот и мой порыв — из той же «авоськи». Я, конечно, специально не «посвящаю», но думаю, что они — мои порывы — на пользу и во благо. Кому? Отчизне, разумеется! Ведь, если я не ищу личных выгод — значит, их получателем является другой! И, если я оптимизирую «негодяя общественного значения», то «получателем дивидендов» может быть только общество! Я, хоть и не «санитар природы по определению» — но тоже санирую! Тоже оздоровляю! Способствую, даже не ставя перед собой такой цели! Как не революционер и «немножко Дон-Кихот», я всего лишь — неравнодушный человек. Но всем бы — такое неравнодушие! Как бы мы зажили — путь и м`еньшие числом, но б`ольшие качеством!

Но, увы: мы, такие — живые ископаемые. А я — так вообще один. Один в этом муравейнике. Один в толпе «часов пик». Романтична лишь форма — не содержание. И в мире, полном людей, можно быть не просто штучным: одиноким. Но я — не «одинокий монах, бредущий в дождь под дырявым зонтом». Конфуцию я предпочитаю Ибн-Сину:

«Я один, но неверным меня не считайте,

Ибо истинной веры я первый пример».

Это — куда оптимистичней и ближе к образу. Я, такой — один, но разве я один, такой?! Иисус, Магомет, Будда, Люцифер — все мы родня… по линии одиночества! А ещё все мы — коллеги, хоть и разного призыва, но одного призвания! Наше амплуа: работа с коллективом. «Всё — во имя человека, всё — во благо человека!». Каждый из нас нашёл себя в работе с другими! Все мы боремся и воплощаем. Боремся за счастье человечества, воплощаем в жизнь идеалы. Каждый — по-своему. Я, например — по линии оптимизации негодяев и их питательной среды.

Вот, и получается: мал золотник, да дорог! Нескромно, но это я — о себе. О том, кто мал числом, но велик трудами. Хотя трудов — делать, не переделать! Ибо мои труды — производные от трудов демократии. Она сделала своё чёрное дело: отняла у массы последние мозги, и без того не избыточные массой. За отсутствием мозгов «пипл» зажил брюхом. Мне он не помощник. Больше того: иногда он сам — объект работы. Потому что с отсутствующими мозгами — «на другой стороне». И не важно, что он этого не понимает. Для меня не важно. Я — не просветитель: я — «терминатор». «Финишёр» человеческих экземпляров. И если «пипл» стоит на пути моих представлений о добре и зле, я устраняю препятствие. Для меня он и его антипод: «сильные мира сего» — две стороны одной медали, имя которой «Зло».

Ещё чуть-чуть «надорву тельняшку»: неравнодушие во мне оттого, что я — не демократ. «Демократия» хороша только в книжке — и только как понятие. В жизни она оторвана от корней, и существует отдельно, сама по себе. Как абстракция, ставшая на практике своей противоположностью. Как антипод заявленному реноме. Вот, говорят: «демократическое государство». Как это может быть, если демократия — власть народа, а государство — аппарат для подавления большинства в интересах меньшинства?! Получается: власть народа — как власть над народом! Оригинально — но только формата «чёрное белое»!

А ведь народ — это не те, кто сверху! Не те, кто «над»! Народ — это я! И он! И они! Значит, и власть — мы: я, он, они! Точнее — ветви власти! Мы — ветви власти, а не продажные депутаты, чинуши и бандиты в милицейской форме! А, если и они — «ветви», то другой власти. Не народной: «демократической». Сухие ветви. А сухие ветви безжалостно обрезают — это вам скажет любой садовник!

Полагаю, что для первого раза я достаточно осветил себя, хотя и не люблю «светиться». Ведь для «работника ножа и топора» день — ночь. Но «для закрепления пройденного» — ещё раз: я — не «санитар» и не мститель. Я просто не могу сдержаться. Не могу пройти мимо. Вот и сейчас я вышел «не смочь» и «не пройти мимо»…