Одиночка в толпе «часов пик», или Я иду убивать

Александр Черенов

Эта книга – психологический детектив. Герой устраняет зло классическим способом: посредством устранения его носителей. Объекты его работы – современные «хозяева жизни» и их обслуживающий персонал (продажные чиновники, «их» полиция и т.д.). Они – препятствие на пути человека к человеческой жизни, и поэтому герой прибегает к крайним методам «перевоспитания». Избавиться от тех, кто каждый день избавляется от тысяч других – может, это единственно верный способ установить на Земле «царствие Божие»?!

Глава четвёртая

Я иду по улице — и хорошего настроения, как не бывало: «кирпич» опять сломан, а пешеходные дорожки вновь оседлали «крутые». Значит — судьба, а попутно — не судьба. Судьба — на дело, не судьба — на диван. Я не делал выбор: у меня не осталось его. Да и не я выбирал, а меня. Рок сам выбрал меня. Выбрал на роль судьи и палача по совместительству. Так что все претензии — к нему. Но главную — к себе, господа «крутые». Потому что теперь я вынужден «производить» от этого слова: «накручивать хвоста», «откручивать головы», «выкручивать руки». То есть, поступать очень круто.

Увы: «не властны мы в самих себе». А если вы властны — то на свою задницу. Вот и пеняйте не на меня, а на завышенную самооценку. Теперь я не откладываю на завтра то, что можно сделать сегодня. Потому что это не можно, а нужно сделать! И именно сегодня, «пока свободою горим, пока сердца для чести живы»! А, если «ближе к земле» — пока у меня из всех «фронтальных» отверстий дым валит! Сейчас я — в самом творческом расположении духа, потому что решительно не расположен к этим товарищам!

В машине — трое. Объём работ — выше нормы, но «нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики». Да и втроём клиенты не производят впечатления неприступного Измаила. Для начала я делаю рекогносцировку: определяюсь по месту. К сожалению, место — очень близко от моего окна. Но улица вновь оправдывает мои ожидания, «подрабатывая» местечковым переулком. И окна вселяют оптимизм: послеобеденная сиеста — святое время для алкашей и пенсионеров.

Подхожу к товарищам. Вежливо кланяюсь, а потом — также вежливо — «работаю немножко Ильичом»: простираю руку в сторону, пусть и сломанного, но всё же знака «Проезд воспрещён!». Народ оказывается понятливым — и повтора «сказанного» не требует. Вместо этого среди меня тут же начинается разъяснительная работа. «На первое» мне «указывают маршрут движения», конечный пункт которого — всего из трёх букв.

«На второе» все трое начинают выбираться из машины. Я тоже «включаюсь»: извлекаю из кармана «стрелялку». Нестрашный вид её вызывает страшный хохот. Присоединяюсь своей улыбкой. Ни дать, ни взять: «тёплая компания», хохочущая над скабрёзным анекдотом. «Дружки-товарищи» формата «не разлей вода»!

Но «разливать» всё равно придётся. Мне — из товарищей. Тем более что товарищи уже принялись оснащать себя дополнительными аргументами в уже начавшейся «дискуссии». Один из них «пополняется» разводным ключом, другой — охотничьей двустволкой, которую ему подсовывает заднее сиденье авто. Третий вооружается… текстом и кулаками. Я не возражаю: под такое дело оптимизация пойдёт за милую душу. Вместе с душами клиентов. Пойдёт так же легко, как водка — под хорошую закуску в хорошей компании. А эта компания — хорошая. Одним лишь тем, что совсем не хорошая. Подходящая компания. Для работы с ней.

Но затягивать с этим мероприятием не стоит. Поэтому я не даю товарищам «развернуться в боевые порядки» — и первым «открываю огонь на поражение». Товарищи ещё не успевают даже поразиться, как оказываются поражены. Все трое, один за другим, немедленно принимают участие в инсталляции на тему бессмертного творения Васнецова «После битвы Игоря Святославича с половцами». В «бюджетном варианте» — по причине недобора участников. Все, конечно — «в роли половцев». За собирательный образ русичей — тоже в «бюджетном варианте» — отрабатываю я. Потому, что правда — всегда за нами. Потому что мы — за неё. Горой и всем коллективом.

И тут опять чёрт меня дёргает под руку: «Нарисуй „кирпич“! Всё — под рукой: и „краска“, и „холст“! Ты оставишь след — но не наследишь! Помоги же понять непонятливым!» Соблазн велик — и не только величием соблазнителя. Но, задумавшись на мгновение — лимит! — я тактично, но решительно, «отвожу руку». По тем же доводам, что и в первый раз. Я и так уже «наследил»: второй случай за месяц, в десятке метров от первого и на ту же тему! Тут и безмозглый придёт к мысли, потому что она придёт к нему: «А случайно ли это?!»

Для совпадения это — слишком. Поэтому, ещё отрабатывая товарищей, я уже намечаю планы на вечер. На тот самый вечер, который уже наступил — посредством меня — на этих товарищей. «Склоняться над картой боевых действий» в образе «начальника своего штаба» мне уже некогда: пора на работу! Увы, работать мне придётся в условиях лимита времени, в невыгодной оперативно-стратегической обстановке, «разворачиваясь уже на марше» и «вступая в бой прямо с колёс»! Да и отработать мне надлежит не одного клиента и не один участок. Потому что я уже дважды «засветил» свой дом. Я исхожу из того, что «sapienti — sat!» — пусть даже среди «мусоров» этого «sapienti» не найти днём с огнём! Но это — тот случай, когда кашу маслом не испортишь! Лучше перебдеть, чем недобдеть!

Поэтому у меня — лишь такой режим работы: «одна нога — здесь, другая — там!». Это значит, что я должен охватить участием хотя бы пару районов города. И уложиться я обязан в час-два, не больше: д`олжно минимизировать разрыв по времени с «акцией номер два». Некомпетентным товарищам из компетентных органов надо думать лишь то, что надо мне.

А мне надо думать то, что им не надо делать. А им не надо делать ничего, кроме утаптывания асфальта и высказывания сожалений по поводу отсутствия даже минимальных зацепок. Это — и в их же интересах. Потому что «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь». Лишние знания — проблема не только для головы, но и для задницы. И не для чужой — для своей.

Так, что пусть господа «пинкертоны» думают, что в городе орудует шайка, никак не привязанная к моей придомовой территории. Для меня это будет и алиби, и ложный след: классическое «два — в одном». А для них — лишний повод сказать начальству: «Уж, очень мудрёную загадку ты нам „заганул“!»

Эх, надо бы взять такси — да не надо! Нельзя: у проклятых таксистов память — хоть отшибай! Даже — у дефективных сегодняшних, с личным авто. Поэтому, старательно имитируя неспешный шаг, я бегу на автобусную остановку. Мне ведь — не в соседний район, который начинается на той стороне улицы. Не зря говорится: «подальше положишь — поближе возьмёшь!». И я еду в два непрестижных района на отшибе: увожу «мусоров», а заодно отвожу подозрения.

Призна`ю: на задание иду неподготовленным. Местность не разведана, «наколки» не сделаны. Ни рекогносцировки, ни плана. А всё — потому, что с этой троицей вышел чистой воды экспромт. Надо было отложить мероприятие, включить его в план, «составить проектно-сметную документацию, подготовить обоснование, разработать ТТУ! Но «не вынесла душа поэта» — и поэта занесло и понесло! К сожалению — не в первый раз! Поэтому сейчас я не только увожу-отвожу, но замазываю. Замазываю грехи, которые — огрехи. Замазываю грехи я оригинально: принятием новых. Не на душу: на баланс. Но меня извиняет уже то, что это — не мои грехи. Я исправляю чужие.

Прости, Господи — но это о Тебе! Это — Твои грехи. Это Ты, Всеблагой и Всемилостивейший, допустил и позволил! Ведь без Вас с Папой, как Ты сам признался, ни один волос с головы не упадёт. Поэтому я не нагружаю душу, а, напротив: разгружаю! А Тебе не выговор мне объявлять «с занесением», а заносить на скрижали! Я даже, как тот Василий Тёркин: «согласен на медаль». «В лице» благодарности по профсоюзной линии: «за активное участие в субботнике по очистке территории»… от негодяев!

Полчаса — и я на месте. По счастью — не только я: на месте и потенциальная клиентура. На своём месте — пусть и не на своём: в личных авто на пешеходных дорожках. Смотрю на часы: на любезности уже нет времени. Поскольку надо действовать решительно и быстро, я так и делаю: быстро и решительно напрашиваюсь на неприятности. Клиенты думают, что — на неприятности для себя. До поры, до времени я их в этом не разубеждаю. Постижение истины случается с ними в самый последний момент, когда лезвие уже летит навстречу своей судьбе — «в лице лица» клиента.

Я удовлетворён параметрами объекта. Мне даже не пришлось устраивать конкурса: все «хозяева жизни» — одним миром мазаные. Все — независимо от «места помазания». А этот соответствует «на все сто»: наглый, жирный, с высокомерной ухмылкой и солнцезащитными очками на лбу, который даже в глубоких потёмках не примешь за сократовский. Он даже зарабатывает дополнительные очки: разгоняет пешеходов колёсами, клаксоном и матерками. Его не смущает то, что де-юре здесь хозяин не он, а пешеходы. Он ведь — «хозяин жизни». А, значит — «хозяин всего в ней».

Я подхожу к избраннику и даже не стараюсь разнообразить репертуар. Ну, тот самый: насчёт «кирпича». Избранник тоже соответствует: для начала «отправляет меня в командировку по известному адресу», а затем начинает выбираться из авто для продолжения «работы среди меня» уже на месте. И не один начинает — а с самопальным кастетом, который даже от «любительского статуса» не выглядит менее увесистым. Глядя на «сладкую парочку», я делаю безошибочный вывод о пройденном товарищем пути: по головам и рёбрам. В этом случае интеллект явно не прилагался к свидетельству о рождении. Это облегчает достижение взаимопонимания. Я «тоже люблю» тех, кто олицетворяет собой новое мышление: «в одном месте купил за доллар, в другом продал за три — вот на эти „два процента“ и живу!».

Товарищ не успевает «развернуться в боевые порядки»: мой инструмент делает это раньше. Зато товарищ успевает презрительно ухмыльнуться. Но это — последнее, что он успевает: дальше успевать надлежит только нам с «боевым другом». В итоге каждый получает своё: клиент — воздаяние, я — удовлетворение. Дело сделано — и мне пора. Нет, не на покой: на другой объект. Я выполняю последнюю рекогносцировку — и получаю дополнительную порцию удовлетворения: наш мимолётный тет-а-тет не привлёк себе ни малейшего внимания редких прохожих.

Опять смотрю на часы: с момента предыдущей акции прошло всего сорок минут. С учётом того, что желающих «засвидетельствовать своё почтение» и на горизонте не видно, а наша судмедэкспертиза, в отличие от киношной, свидетельствует только день смерти, я могу спокойно отправляться на автобусную остановку. Путь мой лежит в район, соседний с этим: такое же захолустье, но со своими «хозяевами жизни». По дороге я исполняюсь чувства гордости за нас обоих: за себя и свой труд. Загадка «пинкертонам» загадана в срок, в нужном количестве и качестве.

До соседнего района автобусу — минут десять ходу. До того места, где «водятся крутые» — ещё минут десять. Дважды успеваю похвалить автобусный парк: машины идут точно по графику — и даже с превышением. «На рубеж атаки» я выхожу с запасом в пять минут. А, значит, у меня есть время оглядеться, сделать выбор и не ошибиться с ним. Все три дела я укладываю в лимит. И, главное: цель — как на заказ. За исключением одного нюанса: она — «трёхголовая». Значит, мне придётся слегка «превысить лимит» — а моему пусковому устройству отработать в режиме «разделяющихся головных частей индивидуального наведения».

Привередничать уже некогда: время пошло. Да и «патронов» особенно нечего жалеть: я использую не «подарочную» обойму, а ту, что «для повседневной носки». Оно и для дела алиби полезней: ведь пока я «храню верность». Поэтому я имею законное основание усомниться в том, что местным «шерлокам» удастся выйти на изготовителя. Но если они ещё и состав сплава не установят, я буду смертельно разочарован. Прошу пардону — но иметь дело с совсем уже дураками, хоть и выгодно, но неинтересно! Ну, вот, не тот выброс адреналина в кровь! Ни по качеству, ни по количеству!

Всё проходит точно по сценарию — даже скучно: дюжина матерков, демонстрация силы — и финал. Занавес опускается — и не на сцену: на глаза и мозги. Я задерживаюсь взглядом на павших лишь для того, чтобы убедиться в качестве работы. Убеждаюсь: работа проделана качественно — посредством дырок в черепах. На лирику у меня опять нет времени — не говоря уже о желании — и я смотрю на часы: один час пять минут от первой «зачистки».

Кажется, укладываюсь в норматив: три акции — в пределах часа. Для Руси — почти одновременно. А тут ещё информаторы пособят «родной милиции»: дадут минутный разнобой. И точное время станет приблизительным — что и требовалось доказать. Расхождение будет в пределах допуска: «плюс-минус».

Выдыхаю полной грудью — и шагом стахановца, идущего со смены, направляюсь к автобусу. Мне пора домой. По дороге никого не встречаю: уже стемнело, а в этом, Богом забытом, крае, народ полчаса, как рассредоточился по домам. Кстати, дурная слава обоих районов мне кстати. Где ещё и трудиться «операм», как не в проблемных районах? Тем паче, что я подбросил им свежих проблем.

Итак, я сделал сегодня, аж, три добрых дела «о семи головах». Предвижу вопрос: «Ну, чего ты привязался к этим автовладельцам?». Его задаст человек, не обременённый мозгами. Тот, до которого не доходит сермяжная правда: надо доводить. Довожу: дело — не в авто, а в типах. Потому что они не просто типы: типажи. Они — олицетворение неправедного бытия, его квинтэссенция и средоточие всех пороков режима. Режима «эксклюзивно-бесчеловечного». Ибо режим этот исключает человека из бытия. Ибо он — для одних человеков за счёт других. И тех, других — подавляющее большинство. И пусть я — не от их имени, но из их числа. Поэтому, воздавая нарушителям ПДД, я воздаю всему режиму. Воздаю, даже не ставя перед собой цели воздаяния.

Но критик мой неправ ещё и по другой причине. В своей работе я не ограничиваю себя искусственными рамками. Я — «многостаночник широкого профиля». И не от природы — от жизни такой. Жизнь не даёт состояться избирательности. Ведь, в таком случае, обойдёнными вниманием окажутся не менее достойные лица из числа потенциальных клиентов. Увы, но хрестоматийная логия «много званых — да мало избранных» нуждается в существенной редакции. В такой: «сколько званых — столько и избранных».

Значит, «выхожу один я на дорогу» не для того, чтобы за деревьями не видеть леса. И пусть меня не хватает для этой работы, этой работы хватает для меня. Ведь даже в Год собаки, или, там, обезьяны, наш век — Век Негодяя! И нашего века на наш век хватит!

Поэтому «товарищ» может быть спокоен: «будет вам и дудка, будет и свисток». Имейте снисхождение: я ведь только вхожу в курс дела. И, потом: невозможно объять необъятное. А я всегда готов к дополнению: «но возможное нужно объять!». И вот — итог: «пока свободою горим… идут „избранники“ дровами!». Или, как говорил незабвенный Глеб Жеглов: «Так будем же рубить эти головы, пока меч не затупится!». А я — значительно ближе к буквальному истолкованию завета, чем сам его автор! Так, что, если мне потребуется критика — я сам в своём распоряжении. И не праздного критиканства ради, но для «исправления линии».