МУМИЯ ИЛЬИЧА. Книга вторая

Александр Черенов

Известно, что счастливые концы бывают только в сказках и голливудском кино. В жизни концы – совсем другие. А всё потому, что «проигравшие в первом туре» – не дураки во втором, как бы ни хотелось этого победителям. В результате принятых контрмер неглупой власти удаётся захватить воскрешённого Ленина, и, «согласно завещанию», предать его тело земле. Но – в соответствии с жанром – история на этом не заканчивается и Кремль рано торжествует победу. «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить»?..

Глава сорок первая

— Поздравляю тебя!

Презрев чины и условности, Президент уже с порога распахнул

объятия для приёма в них «триумфатора» Главу. Но «триумфатор» почему-то не спешил падать в объятия. «Поражённые» непониманием самых добрых намерений, руки Президента тут же обвисли.

— Не понял… — не соврал «гарант».

Глава молча проследовал к холодильнику, вмонтированному в одну из ниш под панелью из уральских самоцветов. Так же молча он извлёк из него бутылку любимого «Боржоми», и «моргая» на непатриотичный поступок, наполнил стакан. Понимая, что это «ж-жу неспроста», Президент терпеливо ждал, пока Глава утолит жажду. Наконец, «высокий гость» промокнул губы всегда белоснежным носовым платком.

— Виктория — не самая убедительная, дорогой Президент. Да, мы захватили Ленина — и это грандиозный успех. Но вместо МНС нам подсунули двух «подсобных рабочих»: СБ и Медика. Никакой самостоятельной ценностью в политике они не обладают, никакой самостоятельной роли в политической жизни не играют.

Обрадованный «Лениным», Президент не слишком расстроился «по мелочам»: то ли «не въехал», то ли не посчитал нужным.

— Ты же говорил, что отправил группу захвата по адресу, который указало тебе этот… как его…

— Командир десантной группы.

— Да! И что?

Глава оперативно прокис лицом — и с художественной обречённостью махнул рукой.

— Полный облом, дорогой Президент… Или — полное фуфло.

— Ты полагаешь…

Наконец, Президент начал меняться в лице — но не успел закончить процесс: Глава уверенно отработал на перехват.

— Я даже не полагаю: я убеждён! Этот гад полковник надул нас! Проще говоря: подсунул нам липу, которой его наверняка снабдил МНС!

Презрев манеры и воспитание, Глава сочно выматерился, после чего заметался по кабинету, легко игнорируя то обстоятельство, что хозяин кабинета от таких вольностей в своём хозяйстве не успевал подтягивать отвисшую челюсть.

— Ох, уж, мне этот МНС! Настоящий враг — не то, что эти бутафорские коммунисты, наши столовники! Наверняка он предвидел такой расклад!.. Ну, то, что не Ленин захватит Главу — а Глава захватит Ленина! Предвидел — и заготовил дублирующий вариант! Я больше чем уверен, что два этих гада: полковник и радист — передали радиограмму о работе под контролем! И координаты десантных групп…

— И координаты?! — «наперерез» помертвел лицом Президент.

— И они! — раздражённо махнул рукой Глава. — Наши группы захвата сели…

— «В лужу»?

— Если бы!

Злость Глава уже достигла «точки кипения».

— Не в лужу, дорогой Президент — а в болота! Точнее: в топи! Почти — как американцы в июне сорок четвёртого, когда фрицы надули их подложными картами, заставив высадиться в болота, где они и тонули целыми полками!

— И наши?! — продолжил мертветь лицом Президент.

— А чем наши лучше?!

— Но ведь — JPS? — попытался вернуться к жизни Президент.

Уже прилично растратив запал, Глава только отмахнулся:

— А, что: «JPS»?! Разве её не люди «заправляют»?!

Почти успокоившись, он обречённо вздохнул:

— Я уверен: люди МНС влезли в программу. Как минимум — по интересующим нас участкам…

Определившись с приговором — самому себе — Глава «обошёл дозором» Президента, и на этот раз совсем непозволительно «презрел устав»: сел на трон. В президентское кресло, то есть. Занятый моментом расстройства, «гарант конституции» даже не обратил внимания на такую вольность. Больше того: «с оглашением приговора» его ноги подкосились точно у стула за Т-образной приставкой к столу. Когда «размен чинами состоялся», Глава прошёлся вибрирующими пальцами по столу.

— Вот такие коврижки, дорогой Президент… Поэтому я и отказался от реализации нашего с тобой плана. Ну, насчёт «полной оптимизации врага». Какой смысл обрабатывать «стратегами» и баллистическими ракетами пустыри?! Работать по площадям — это выбрасывать миллиарды на ветер… Это уже было под Курском в июле сорок третьего: зачем нам повторять чужие ошибки? А ракеты нам ещё понадобятся… для торга с большевиками… если не удастся их «уговорить до смерти»…

С минуту оба вершителя судеб предавались тризне поодиночке. Момент непродуктивной скорби уже начал затягиваться — но тут Президент неожиданно встрепенулся.

— А что, если сканировать мозг СБ?!

— С какой целью? — без интереса повёл бровью Глава.

— Координаты МНС!

Щеку Главы немедленно деформировало скепсисом.

— Ты не веришь в технику?! — возмутился Президент. Глава равнодушно махнул рукой.

— В технику я верю. И техникам доверяю. Каждый сделает своё дело: в этом я не сомневаюсь… Но много ли будет проку от тех знаний, которые мы выжмем из СБ? Несмотря на все свои чины и регалии, он — «седьмая спица в колеснице»: что-то знает, о чём-то догадывается, что-то предполагает. Но его не посвящают…

–… в нюансы?

— В нюансы — это ещё ладно: в стратегию!

От огорчения Глава ушёл глазами вниз — и в этот момент понял, что «засиделся в гостях». «Освободив трон», он подошёл сзади к Президенту — и обнял «гаранта» за плечо: новый формат отношений позволял такие «отклонения от устава».

— Пойми, дружище: все эти СБ, Медики и прочие ВПК — «подсобные рабочие»! Исполнители! Исполнители воли Ленина и МНС! Только эти двое принимают решения. Только эти двое знают всё. А исполнителям положено знать лишь то, что им не положено знать ничего! Когда им прикажут — они выполнят приказ: всё!

Глава разогнул спину — и «отчалил» от Президента. Текст давался уже в движении.

— Я больше чем уверен, что ни СБ, ни Медик не знают о последних решениях Ленина и МНС. В том числе — о ложных целях и передислокации десантных групп…

— Но хоть попробовать мы можем? — почти совсем упал духом Президент. И настолько убедительным он оказался в своём падении, что это не могло не растрогать Главу. «Родственник Сатаны» «вернулся на исходную позицию», где и подверг расстроенное начальство дружескому рукоприкладству по спине.

— Конечно, попробуем, господин Президент! И — сейчас же! Потому что нам нужен МНС! Кровь из носу — нужен! Пока жив МНС — живо и Сопротивление! И пока мы его не возьмём, не будет нам покоя!

Лицо Президента ожило: в кои то веки его хозяина одобрили.

— А можно, и я поприсутствую?

— Нужно! — усмехнулся Глава. — Не мне же одному быть «исчадием ада»!

— Но… только — не здесь.

Президент обвёл смущённым взглядом кабинет. Глава обнял руководство за плечи — и легонько подтолкнул в спину.

— Разумеется, не здесь. Пытать бедолагу СБ будем у меня в кабинете. В комнате отдыха. Заодно и сами отдохнём…

…Если СБ рассчитывал продержаться хоть сколько-нибудь, то напрасно он это делал. Подобные расчёты могли иметь под собой основания только в случае применения традиционных и условно традиционных методов работы. К первым относились проверенные жизнью методы «уговоров» посредством конечностей и инструментария классического ряда: тиски, щипцы, кусачки, молотки, гвозди, иглы и тому подобное «средневековье». Ко второй группе — так называемые «эликсиры» или «сыворотки правды» с участием натрия. Чаще всего — пентатал натрия. Противостоять этой, совсем не бытовой, химии, было сложно, но можно. Разумеется — при наличии соответствующей подготовки.

Такую подготовку СБ прошёл сам, и провёл через неё личный состав вверенной службы. Все они могли относительно долго не поддаваться химии, не говоря уже о «детекторе лжи». Но сканирование мозга исключало «организованное сопротивление». Нововведение оказалось настолько эффективным, что испытуемого нередко даже не лишали сознания посредством общего наркоза или введения в состояние гипнотического сна. Это не требовалось «условиями задачки». Товарища «всего-навсего» упаковывали в датчики и провода — и помещали в устройство, в сравнении с которым обыкновенный томограф из обыкновенной поликлиники выглядел каменным топором в сравнении с межконтинентальной баллистической ракетой.

Никакая специальная и даже архиспециальная подготовка не могла воспрепятствовать мозгу испытуемого «выболтать» наличные секреты. Не спрашивая разрешения, аппаратура «прапрапраправнука томографа» попросту считывала информацию с коры головного мозга. Точнее — с лобной доли, которая отвечает у человека за интеллект. И тут уже, как ни напрягайся, а для аппарата даже супермен — открытая книга…

Не будучи знаком с «последним словом науки и техники», СБ по привычке вздумал «не соответствовать». «В целях чистоты эксперимента» медперсоналу спецлаборатории ФСБ пришлось вразумить испытуемого. Вначале — посредством рук и ног, затем — общим наркозом. Соратник МНС «выболтал» всё — но среди этого «всего» не оказалось ничего, что заинтересовало бы Главу Администрации.

После того, как специалисты расшифровали записи и представили их Главе «на утверждение», тот лишь скользнул взглядом по распечатке — и повернулся к Президенту.

— Ну, что я тебе говорил? Всё это — «дела давно минувших дней, преданье старины глубокой»! Всю эту белиберду мы давно уже знаем и по донесениям агентурной разведки, и по разведданным из космоса. Ничего стратегически важного МНС не доверил СБ — и не мог доверить. Для этого СБ — слишком недалёк. Сам же видишь, что складировано в его мозгах: сплошная рутина. Банальные вопросы охраны начальствующего состава, кадры, отчёты, ревизии, сметы. Даже вопросами стратегической разведки МНС «обнёс» товарища. Наверняка, этим он занимается лично. Как, впрочем, и все остальным.

Глава протяжно вздохнул.

— Воистину сказано: «много званых — да мало избранных»…

— Ты лучше скажи, что будем делать? — не выдержал словесной экзекуции Президент.

Глава на удивление спокойно пожал плечами.

— Думать… и искать…

…МНС медленно прошёлся вдоль стола, за которым расположились уцелевшие соратники: СИД, ВПК, Египтолог, СКМ, Хранитель и Главнокомандующий ОВС — Объединёнными Вооружёнными Силами. Осознание тяжести момента было столь велико, что как только МНС «достигал» кого-то из соратников, тот, словно по команде, опускал голову.

К моменту завершения обхода головы всех собравшихся находились ниже уровня плеч.

МНС вернулся за стол — но занял не председательское место, а своё привычное — справа от него. Этот маневр возле пустующее кресла Ильича ещё больше «вдохновил» аудиторию, отчего головы тут же перешли на новый уровень: ближе к столу.

— Совместное заседание Реввоенсовета и Штаба ОВС объявляю открытым…

Не глядя ни на кого персонально, МНС повертел в руках простой грифельный карандаш: «совковая» привычка.

–… Наша встреча носит действительно чрезвычайный характер. Мы потеряли Ленина, двух наших товарищей — и получили ощутимый пинок под зад. Без всякого боестолкновения…

— Но мы же избежали боевых потерь! — вскинул очи Главком ОВС. — Я имею в виду… ну, за исключением товарища Ленина и двух других товарищей…

Не переменившись «в окрасе», мрачный, как туча, МНС неопределённо повёл головой.

— Да, нам действительно удалось протолкнуть «дезу» противнику — и, тем самым, уберечь от разгрома десантные группы. Больше того: мы смогли посадить десант противника на ложные площадки: в болота и топи. Как доложила мне разведка, вследствие «точного попадания» и высокого качества топей, десант уничтожен полностью без единого выстрела.

— Ну, вот, о чём я и…

Додать оптимизм Главкому удалось: он, как на штык, напоролся на пронизывающий взгляд МНС, и лишился дара речи. Несколько секунд МНС «подвергал цель массированным бомбардировкам» — и не «по площадям», а прицельно. «Разбомбив» наружный оптимизм контрагента, МНС взялся за его поверхностные взгляды.

— Вот Вы, товарищ Главком, сказали: «но мы же избежали боевых потерь»… А весь наш десант, уничтоженный прямо на подмосковном аэродроме — не в счёт?

Главком судорожно дёрнул кадыком.

— Как — весь?!..

— Так, — медленно ушёл с его лица МНС. — Наш человек «на той стороне» передал мне, что всех их зарезали, как баранов. Там же — на аэродроме. После того, как взяли в плен. Главе Администрации пленные не нужны… «Красные» пленные. Да и за уничтоженный десант Кремля нам следует благодарить не себя, а полковника и радиста: оба мужественно исполнили свой долг до конца…

— Ты хочешь сказать… — принялся догадываться ВПК: «полувоенному» — и карты в руки.

МНС утвердительно смежил веки.

— Да: именно они должны были «сдать дезу» Главе Администрации.

— Значит, ты не исключал «пиковый вариант»?! — в очередь за ВПК выдохнул СИД, и тут же получил от МНС взгляд исподлобья.

— А я должен был считать себя самым умным?! Нет, брат: Глава — достойный противник. В игре с ним всё время приходится думать за двоих, представляя себя на его месте: а ты сам — как бы поступил?

МНС прикусил губу, и постарался смягчить тяжёлый выдох из груди.

— Да, я не исключал вероятности того, что Глава не поверит в радио кремлёвской группы о захвате Ленина. Скорее всего, радиограмма была снабжена условным сигналом о работе под контролем. Мы его не смогли отыскать. Так же, как и Глава — наш… чуть позже… Поэтому-то я и отговаривал Ильича от полёта. Как говорят в таких случаях: «печёнкой чуял»…

Под этот минор аудитория вновь дружно поникла головами, уже начавшими возвращаться к статус-кво.

— Вот мы и договорились с командиром группы и радистом: если это — подстава, то они должны будут предупредить Центр. Я был уверен в том, что Глава потребует от них доложить о выполнении задания. Вот на этот случай мы и сочинили парольный знак. А именно: в ответе на вопрос «Как Ильич?», предложение «Как мы и предполагали: возглавил процесс» должно было заканчиваться восклицательным знаком. Это и был сигнал о работе под контролем.

МНС тяжело вздохнул, и медленно покачал головой.

— Благодаря этим мужественным людям мы и сами уцелели, и противника извели…

— Они… погибли?

Словно извиняясь за неумный вопрос, Египтолог тут же уткнулся взглядом в столешницу. МНС кивнул головой.

— Их ликвидировали сразу же по выполнению приказа… который Глава полагал исключительно своим…

Дружным молчанием члены Реввоенсовета отдали дань светлой памяти товарищей. МНС потеплел глазами — но затягивать траур не стал.

— Посыпать головы пеплом не будем. На «пепел» у нас нет времени. Так, что, жду ваших соображений… и предложений. Прошу высказываться.

— По вопросу текущего момента? — попытался «раздвинуть рамки» Хранитель.

— По вопросу наших контрмер, — решительно «сузил» МНС. — А лучше — упреждающих действий.

В комнате воцарилось напряжённое молчание, временами переходящее в гнетущее. И тишина над столом повисла соответствующая: звенящая. Собравшиеся явно не спешили с обменом взглядами — и не только с теми, что — на предмет, но и с теми, что — из глаз. Наконец, ВПК сделал решительный выдох.

— Наш уважаемый лидер…

Прикусив язык — и не только фигурально, ВПК болезненно поморщился: тема «утраченного» Ильича, негласное табу, оказалась им затронута — и так неосторожно. Только ведь недаром сказано: «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»…

— Наш уважаемый лидер…

Кивок в адрес наличествующего МНС не оставлял места сомнениям и домыслам.

–… как всегда, трезво и предельно самокритично обрисовал текущую ситуацию… Ситуация эта, прямо сказать — непростая…

Не выдержав линии на умеренность, ВПК ожесточённо взмахнул рукой — так, словно рубил «гордиев узел».

— А, если — совсем честно, то ситуация — дрянь! Да, товарищи: дрянь! И дело — не в потере вождя, хотя это — тяжелейшая из потерь. Всё обстоит значительно хуже: мы утратили не только вождя, но и инициативу. Противник смог вывернуться — и классически «зайти нам в тыл». Вследствие этого успеха Кремлю удалось не только получить спасительную передышку, но и перегруппировать силы. О чудовищном ударе по нашей репутации…

— Так сразу и «чудовищном»? — усмехнулся МНС.

–… о катастрофическом ударе по нашей репутации, — сверкнув глазом, «поправился» ВПК, — я уже и не говорю! В глазах даже наших сторонников мы уже не выглядим безоговорочным победителем.

— Может, хватит неконструктивной лирики? — перестал усмехаться МНС. — Я почему-то не сомневаюсь в том, что каждый член РВС отдаёт себе отчёт в сложности нашего положения. Да, оно изменилось — но не настолько, как пытается убедить нас уважаемый ВПК.

МНС вновь не поскупился на иронический взгляд в адрес оппонента.

— Надеюсь, твоё выступление не является призывом формата «Руки — в гору!»?

ВПК покраснел — но очередным усилием воли красочно выкатил грудь.

— Разумеется, нет! Я всего лишь призываю держать глаза открытыми… и не предаваться иллюзиям… как некоторые…

Головы присутствующих, только что поднявшиеся «из окопов», моментально совершали обратный маневр. И то: намёк на «некоторых» оказался более чем прозрачным, даже адресным — а дураков, как водится, нет. Но МНС не только не стал взыскивать со смельчака, но и отказался от дискуссии — к немалому удивлению коллег, заметному даже из-под опущенных глаз.

— С твоим призывом я согласен. Вот, с учётом этого и вноси предложения.

— Насчёт чего? — робко «выглянул из окопа» «засидевшийся в подполье» СИД: то ли зондировал, то ли выступал в поддержку ВПК.

МНС усмехнулся.

— Не бином Ньютона, однако: насчёт ответных действий. А ещё лучше — упреждающих.

В кабинете опять воцарилось (повисло) уже привычное молчание: напряжённое — и даже гнетущее. Только на этот раз товарищи, всё же, отважились на мужественное переглядывание друг с другом. Явно — по вопросу согласования позиций. Вдохновленный призывным взглядом

ВПК, СИД «не по уставу» поднял руку.

— Разреши?

Получив «добро», СИД чересчур старательно для отважного человека прочистил горло.

— Как уже отметил… правильно заметил уважаемый ВПК… наше сегодняшнее положение можно охарактеризовать одним словом: «дрянь»… Я не буду останавливаться на причинах… и всевозможной лирике… но единственным выходом из создавшегося положения я вижу…

СИД замолчал. В первый момент показалось, что он выдерживает художественную паузу «для стимулирования внимания коллег». Но уже в следующий момент стало ясно, что ни о каких художествах речи и не шло: СИД «всего лишь» подавился некачественно заготовленной фразой. А, может — и чрезмерной дозой мужества, рассчитанной явно на другого человека. Свидетельством тому были заметное покраснение кожных покровов его лица, кашель, слишком усердный для того, чтобы быть правдоподобным, и хаотично бегающие глаза.

Пауза затянулась — а «докладчик» всё не находил достойного продолжения. МНС не выдержал первым.

— Итак: «единственным выходом из создавшегося положения» ты видишь…

Подстрекаемый комичным призывом ВПК, СИД отважно хватил воздуха.

–… переговоры с Кремлём!

Взметнувшейся брови МНС ничто из арсенала присутствующих даже не попыталось составить конкуренцию. Все революционеры — начальствующие и даже единоначальствующие — предпочли «мужественное отсутствие». Хотя, не исключено, что инстинкт самосохранения — иногда полагаемый здравым смыслом — действовал самостоятельно, не сообразуясь с желаниями товарищей.

Взметнувшаяся бровь оказалась не единственной реакцией МНС: вскоре к ней подключился и голос. Вскоре — это после того, как МНС удалось прочистить «удивлённое» горло.

— «Переговоры с Кремлём»?! О чём?! И — на какой базе?!

СИД «отважно» оглянулся на ВПК — и, вдохновляясь очередным призывным «соучастника», гордо выкатил грудь:

— На базе спасения Ильича!

Довод, пусть и формата штампованного лозунга, возымел действие: «агрессивно-послушное большинство» подняло голову. Предложение тандема СИД-ВПК явно пришлось товарищам по душе. Да и некоторые основания для «пришествия» имелись. На первый, самый поверхностный, взгляд, это предложение, если чем и грозило — то лишь достижением консенсуса при минимуме потерь. И этот минимум исключал не только голову, но даже мышечную массу. Сохранение личной свободы и прочих ценностей предполагалось априори.

«Первого взгляда» товарищам вполне хватило для одобрения инициативы, такой спасительной… оттого, что спасательной. Другие взгляды они явно предпочитали опустить… за ненадобностью. Но до отдельных взглядов они, всё же, снизошли: до тех, которые — глаза в глаза. Ну, вот, показалось им, что «теперь можно»: «мы победили — и враг бежит».

По достоинству оценив взгляды — как «те», так и «эти» — МНС непритворно крякнул с досады: нечто подобное он не только допускал, но и предполагал. Потускневший глаз его проехался по явно не союзническим лицам соратников — и остановился на Главкоме. Судя по морщинам, избороздившим чело генерала, тот был не в восторге от внесённого предложения. Это внушало оптимизм — и МНС поддался внушению.

— Значит — переговоры с Кремлём?

Он уже вернулся на лицо СИДа. Тот не выдержал испытания прямым взглядом, уклонился, но позиции не изменил:

— Да…

— Может, кто-то имеет другое мнение?

Не сомневаясь в реквизитах этого «кого-то», МНС покосил глазом в Главкома. Тот решительно выпрямился — и попытался «выйти из строя».

— Сидите, сидите, — подобрел голосом МНС.

Сидячее положение не помешало генералу не только откашляться, но и одёрнуть китель…. чтобы тут же одёрнуть «заблудившихся» коллег.

— Я, товарищи — военный, а не политик. Но мне решительно не нравится предложение о переговорах с Кремлём.

Только что оживившийся, народ за столом притих: вопрос обсуждался специфический — а мнение военного при его решении имело, если не первостепенное значение, то, как минимум, серьёзный вес.

— Что это значит: «переговоры с Кремлём»?!

Не обращая внимания на «посадочный» жест МНС, генерал решительно воздвигся над столом.

— Переговоры — сейчас?! Сейчас, когда мы «сели в лужу»?! Сейчас, когда за Кремлём — вся мощь пропагандистского аппарата?! Или товарищам «переговорщикам» кажется, что захват Ленина и «незахват» Главы — достаточные основания для переговоров на наших условиях?!

— Почему именно «на наших»?! — взвился СИД, как корпусом, так и вокалом. Несмотря на «верха», уйти «высоко» ему не удалось: он был тут же «приземлен» Главкомом, прямолинейным, как все генералы.

— Да потому что другими условиями может быть только акт о безоговорочной капитуляции! Или Вы думаете, что Глава сядет теперь за стол с МНС, как равный — с равным?!

Удивлённый МНС одобрительно покачал головой: неожиданный соратник демонстрировал совсем не армейский образчик логики и талантов к политическому мышлению. Генерал, тем временем, перегнулся через стол, и впился глазами в лицо оппонента.

— Если бы я не знал Вас, уважаемый СИД, как преданного борца за дело революции, то подумал бы, что Вы готовитесь в перебежчики…

СИД побледнел, и судорожно проглотил слюну. Удовлетворённый реакцией визави, Главком «произвёл контрольный выстрел»:

— Но Вы всего лишь запаниковали… Так же, как и большинство сидящих за столом…

Генерал вернулся к перпендикулярному состоянию, более привычному для военного человека.

— Прав наш руководитель: никаких переговоров с Кремлём! Во всяком случае — сейчас… Да простят мне кощунственное сравнение, но я вспоминаю Гитлера образца сорок пятого. Фюрер соглашался на переговоры с Западом исключительно с позиции силы. То есть, при достижении серьёзных побед на фронте.

Аудитория даже не стала настораживаться: просто отвесила челюсти. Вывод генерала «простреливался насквозь»: базис для переговоров с Кремлём — ущемление последнего на поле боя. Иначе говоря: активные боевые действия.

Генерал ещё раз одёрнул китель, и ещё раз откашлялся.

— Поэтому я предлагаю, не отказываясь совсем от идеи переговоров с Кремлём, усилить натиск… Да, что я говорю: перейти в решительное наступление на противника!

Генерал сел. Желающих «подвергнуть» Главнокомандующего не нашлось — и по истечении минутного лимита вежливости его «место у микрофона» занял МНС.

— Главком на удивление точно определился с задачами, стоящими перед нами: «не отказываясь совсем от идеи переговоров с Кремлём, перейти в решительное наступление». Это — единственно разумная позиция в сложившейся обстановке. Лишь таким способом мы «морально подготовим» Кремль к серьёзным уступкам. Ничем иным нам их не добиться. Кремль сегодня — «на коне», и наверняка считает себя вправе диктовать условия. Это — если он вообще пойдёт на переговоры.

Соратники вжали головы в плечи: устами МНС гласила тысячи раз проверенная истина о том, что договариваются только с сильным. А Кремль как верно подметил докладчик, был сегодня «на коне». И этот факт не подвергался сомнению даже законченными оптимистами.

— Да, да, — «согласился с товарищами» МНС. — Я больше чем уверен, что, не считая нас больше достойным противником, Кремль будет не договариваться с нами, а диктовать условия. Нашему вниманию предложат акт о полной и безоговорочной капитуляции. Как вы понимаете, условия такого акта обсуждению не подлежат: капитуляция или принимается, или отклоняется. И то, и другое — целиком! А я не вижу никаких оснований для того, чтобы капитулировать! Да, да!

МНС беспардонно «загасил» СИДа, который обозначил рывок с места явно не для возгласа одобрения.

— Да, любезный мой СИД: переговоры сегодня — это, по сути, дача согласия на капитуляцию, пусть и отложенную по времени! А с какой стати нам капитулировать?! Вся Россия за Волгой — наша! Области, соседние с Московской — наши! Вооружённые Силы и десантные группы — в целости, сохранности и полной боевой готовности! Руководство — в наличии!

— За исключением Ленина, — с сумрачным видом вклинился Хранитель.

«Народ» замер в ожидании немедленной реакции, энергичный характер которой предполагался априори. Но он ошибся.

— Ну, что ж, — на удивление легко «отпустил» МНС, почти с добродушным видом откидываясь на спинку кресла. — Как говорится, «раз пошла такая пьянка — где мой верный огурец?». Давайте разберёмся в существе вопроса… Да, потеря Ленина — серьёзная потеря. Это — огромный урон для нашего влияния в массах. Один только факт наличия Ленина удесятерял наши силы и наш авторитет. Ленин — бесспорный вождь… Политический!

Указательный палец МНС уткнулся вверх.

— Политический — но не военный! Владимир Ильич никогда и не притязал на лавры Главнокомандующего! Он мудро отдавал военную составляющую «на откуп» профессионалам! А всех их… за исключением командира десантной группы, мы сохранили. И наш Главком уже не раз доказал, что в вопросах организации Вооружённых Сил он может дать фору любому кремлёвскому «полководцу»… от коммерции, любому «маршалу Табуреткину». Следовательно, в военном отношении мы не претерпели никакого ущерба. Больше того: сам Владимир Ильич считал, что мы полностью готовы к боевым действиям. И ни на готовность к ним, ни на их характер потеря Ленина не может повлиять. Зачем, при таких условиях, нам идти на переговоры с Кремлём?! На переговоры надо идти с «неубиваемыми козырями» на руках!

— Правильно! — не усидел на месте Главком. — Как только мы выйдем на ближние подступы к Москве, в Кремле сразу же «наложат в штаны»!

Напрасно генерал полагал свой довод «контрольным выстрелом»: его энтузиазм оказался классическим «гласом вопиющего в пустыне». Никто из членов Реввоенсовета не поддержал Главкома. Больше того: запрашивая слово с видом победителя, ВПК приподнял над головой карандаш.

— Прошу, — нахмурился МНС: наметившийся поворот уже не обещал состояться.

ВПК раскрыл папку.

— Я — коротенько, товарищи. Только — по существу… как предложил наш уважаемый руководитель. В этой папке…

Оппонент воздвиг над головой отменную папку итальянской кожи — и, словно для наглядности, постучал по ней пальцем.

–… оперативные сводки с мест. Я позволю себя зачитать лишь некоторые… Итак, Саратовская область: «Снижение накала протестного движения»… Волгоградская область: «Падение авторитета МНС»… Самарская область: «Резкое снижение уровня доверия к РВС»… Астраханская область: «Падение популярности Ленина и МНС»… Нижегородская область: «Отказ в поддержке РВС»…

ВПК с шумом захлопнул папку.

— И это — только по Волге. По прилегающим к Москве областям ситуация — ещё хуже. Во всех случаях причина — одна: захват Ленина. Обыватель увидел, что Ильич — не такой, уж, и неуловимый. А, значит — не такой, уж, и всесильный. Разумеется, и Кремль вовремя подсуетился: сориентировал «пипл» в обстановке, и подкорректировал его взгляды.

ВПК драматически, с надрывом, вздохнул — выпрямил грудь.

— Как это ни прискорбно… для некоторых — но нашу силу обыватель меряет исключительно Владимиром Ильичом. И пока мы не отобьём Ленина, пока не сделаем этот факт достоянием общественности, все наши военные усилия — чистейшей воды авантюра…

ВПК сел. Взгляды членов РВС, пусть и исподлобья, устремились… правильнее было бы сказать: искосились на председательствующего.

— Кто ещё так думает?

МНС не стал «рвать на груди тельняшку»: голос его прозвучал на удивление спокойно и тихо. Медленно, одна за другой, с большими интервалами по времени, дрожа и вибрируя, стали подниматься руки. Молчаливый, одними глазами, подсчёт не удивил МНС: поднялись руки всех членов Реввоенсовета, за исключением Главкома. При таком раскладе не было необходимости соблюдать формальности на тему «кто против?» и «кто воздержался?».

— Принято, — глухим голосом «приговорил» МНС. — Что ж: примите мои соболезнования, уважаемые коллеги. Я убеждён, что мы ещё пожалеем о своей недальновидности. Я потому говорю «мы», что не отделяю себя от вас, своих товарищей. Ваши ошибки — это мои недоработки. А это — ошибка. Серьёзная ошибка. Большая ошибка. И она ещё нам аукнется.

Удивительно — но «победители» не праздновали победу: то ли хватило ума, то ли не хватило мужества. После слов МНС даже ВПК виновато опустил голову. Остальные и вовсе «решительно отсутствовали».

МНС вздохнул.

— Как бы там ни было: решение принято. Теперь нам предстоит определиться с составом комиссии и наделить её полномочиями. Прошу высказываться.

Взгляд МНС заскользил по лицам коллег, не успевших рассредоточиться — и остановился на ВПК. На этот раз тому было тактически выгодней отмолчаться — что он и попытался сделать. Но, подвергнутый строгому взгляду председательствующего, он должен был «выбрался из окопа».

— Я полагаю, в состав комиссии надо включить не политиков, а узких специалистов: юристов, дипломатов, военных. Но возглавить её должен член Реввоенсовета.

— Имею предложение, — оперативно вклинился МНС, — назначить главой комиссии на переговорах с Кремлём товарища ВПК. Как автору идеи, ему и карты в руки.

ВПК побледнел, и секунд пять заметно дрожал губами. Он никогда не был трусом — но и никогда не лез в вожди. Его устраивала роль второго плана, ибо проявить себя он мог только при ком-то. Точнее: под кем-то.

Хотя в кулуарах ходили упорные слухи о тайных вождистских наклонностях ВПК. Как минимум, главенство на фоне остальных товарищей, да ещё на противофазе с МНС, ему явно льстило. И это не могло быть простой случайностью или расхожей банальщиной о плохом солдате, который не мечтает стать генералом. Может, именно поэтому спустя пять секунд губы у ВПК уже не дрожали, а бледный покров сменился розовым.

— Другие кандидатуры? — хладнокровно «соблюл протокол» МНС. Столь прямолинейный и «даже бестактный» вопрос заставил членов РВС моментально «раствориться» взглядами в столешнице.

— Принято, — «утвердил приговор» МНС, и тут же «обрадовал» соратника. — Поздравляю тебя с высоким доверием. Надеюсь, ты его оправдаешь. Ну, а членов комиссии подберёшь по своему усмотрению: с кадрами ты знаком не хуже любого из нас. Заместителем рекомендую взять кого-нибудь из штаба. Ты не возражаешь, Главком?

Генерал понимающе усмехнулся.

— Готов дать самого лучшего — хоть из Оперативного управления.

— Ну, вот и договорились. Не в претензии?

ВПК молча покосил взглядом.

— Благодарю за понимание, — даже не усмехнулся МНС. — Ты прав: рисковать двумя головами сразу — глупость в квадрате.

Очередная «высокая оценка» идеи переговоров заставила ВПК опустить голову — но глазом при этом он сверкнул многообещающе. Другие «адепты миротворчества» ограничились молчаливым «уходом в подполье». В этот момент в них молчало всё: и голос, и мимика, и глаза. Потому что «один раз живём» — это не только «раззудись, рука, развернись, плечо», но и «второй жизни не будет».

— Теперь — по полномочиям, — «мило» улыбнулся МНС — Я думаю…

— Позволь и мне подумать! — неожиданно выкатил грудь ВПК. — А я думаю, что для спасения Ильича мы должны сделать всё возможное и невозможное!

Народ за столом ещё плотнее «ушёл в подполье»: ВПК позволил себе не только словесный афронт, но и дерзкий взгляд в глаза МНС.

— Вплоть до создания коалиционного правительства с Кремлём, независимо от его характера: Временного или переходного!

Даже «условия подполья» не смогли помешать «подпольщикам» развесить над столом гнетущее молчание, которое уже по счёту. Предложение оказалось неожиданным даже для «попутчиков» ВПК. Никто из них и в мыслях не заходил так далеко в готовности «спасти Ильича».

МНС хмыкнул — и покачал головой.

— Мда… Я думаю, товарищи не ошиблись с кандидатурой… Ну, что ж, дружище: флаг тебе в руки… Как, товарищи: удовлетворим запросы главы комиссии?

На этот раз отмолчаться не удалось никому: процедурный вопрос. По причине «отсутствия дураков» «ходатайство» ВПК было удовлетворено единогласно.

— Заседание окончено.

Народ дружно загремел стульями. Уже собравшегося отчалить ВПК МНС придержал за рукав.

— Вот это — чистой воды авантюра, брат. Кремль наврёт тебе с три короба, заставить ждать — а сам, тем временем, «приговорит» Ленина. Да и твоей судьбе я не завидую…

ВПК молча высвободил рукав — и, не оглядываясь, направился к двери. МНС провожал его сожалеющим взглядом. Голова его при этом покачивалась из стороны в сторону, словно «напутствуя» переговорщика невысказанным, но таким понятным «дурак ты, дурак…»…