Беседы с Г.К. Жуковым. 16 встреч дома у маршала

Александр Хазанов (2024)

Уникальная книга доктора медицинских наук, одного из ведущих специалистов в области гастроэнтерологии А.И. Хазанова (1922—2009) посвящена не вопросам медицинской науки. Большая часть профессиональной карьеры автора была связана с работой в Главном военном клиническом госпитале им. акад. Н.Н. Бурденко, где он многие годы был начальником гастроэнтерологического отделения. Будучи сам фронтовиком, московским ополченцем, принявшим свой первый бой тяжелой зимой 41-го года, автор никогда не забывал о войне. В период с 1945 по 1990 год во время работы в госпитале он собирал воспоминания полководцев и других участников Великой Отечественной войны. В этом деле ему помогала профессия военного врача: большинство собеседников были его пациентами, лишь иногда — коллегами по работе. Среди его собеседников были А.М. Василевский, К.К. Рокоссовский, И.С. Конев, К.А. Мерецков, С.М. Буденный, В.Д. Соколовский, А.И. Антонов, А.А. Гречко, М.В. Захаров, С.М. Штеменко и другие. Одним из частых собеседников А.И. Хазанова был Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Супруга маршала Галина Александровна работала с автором книги в одном отделении. Откровенные размышления Жукова о войне, о руководстве страны, о сослуживцах, а также воспоминания о самом маршале приводятся здесь в изложении автора, записывавшего рассказы собеседников по памяти. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава 4

После Гражданской войны

Хорошо известно, как неторопливо шел Г.К. Жуков по ступенькам военной службы. Особенно надолго он задержался на должности командира кавалерийского полка. Много раз маршал подчеркивал, что знания и навыки, полученные в полку, для него оказались бесценными. Ключевая роль этой должности понятна: в ней Жуков впервые в полном объеме осуществлял взаимодействие различных родов войск — кавалерии, артиллерии, связи, инженерных и разведывательных подразделений и др. При этом он сохранил непосредственный контакт со всеми офицерами и множеством младших командиров и солдат в полку — видел их рост, учился сам правильной оценке людей.

Наконец, комполка в своей работе обычно достаточно самостоятелен. Все это в идеале может формировать военачальника высокого класса. По мнению Г.К. Жукова, военачальник, не постигший до мелочей работы командира полка, будет обязательно хромать на войне, причем на обе ноги.

Георгию Константиновичу не удалось получить академического образования. Вероятно, этот пробел временами серьезно мешал его работе, особенно в периоды быстрого продвижения вверх по служебной лестнице. Но как только на новом месте ему удавалось накопить определенный опыт, ум и служебное рвение быстро перекрывали недостаток образования. И все же несколько видов организованной военной учебы за плечами Жукова были: это рязанские кавалерийские курсы (январь — июль 1920 г.), годичное пребывание в Высшей кавалерийской школе (Ленинград, 1924–1925 гг.) и подготовка на курсах по усовершенствованию высшего командного состава (Москва, 1929–1930 гг.).

В 1930 г. Жуков попал в центральный аппарат Наркомата обороны. Эта работа заметно расширила общий и военный кругозор. Существенно уточнились его собственные оценки ведущих военачальников. Именно в это время он узнал ближе А.М. Василевского^[12], П.А. Белова^[13], чуть раньше — А.В. Горбатова^[14] и многих других.

Знания людей, обстановки в верхах очень пригодились ему в дальнейшем. Начала формироваться сильная сторона творчества Жукова — умение быстро и верно определять военную ценность офицера и генерала. Но в общем-то его тянуло в родную стихию — в войска. И, воспользовавшись первой возможностью, ни секунды не задумываясь, он сменил относительно благополучную Москву на абсолютно неблагоустроенный Слуцк и отправился командовать дивизией.

О деятельности Г.К. Жукова-комдива хорошо рассказал полковник Роман Петрович Опарин. Он родом из Волгоградской области, из бедных крестьян. С Первой мировой войны был завзятым конником. Мы уже достаточно хорошо знали друг друга, когда однажды (в апреле 1949 г.) он коснулся щекотливой для того времени темы.

— Я заметил, что вы интересуетесь Жуковым, — сказал он мне. — В присутствии свидетелей я, конечно, подобный разговор поддерживать не стал, но теперь нас никто не слышит. Так вот, с Жуковым я сталкивался давно, задолго до Великой Отечественной войны.

И он рассказал мне следующее.

Весной 1933 г. командующий Белорусским военным округом командир 1-го ранга И.П. Уборевич сообщил наркому обороны К.Е. Ворошилову^[15], что в 4-й Донской казачьей дивизии им. Ворошилова дела идут из рук вон плохо и необходима замена комдива. Просил подыскать кандидата. Подходящей кандидатурой оказался Жуков.

Так Георгий Константинович оказался командиром 4-й Донской казачьей дивизии. (Забегая вперед, скажем, что в 1937 г. за отличную подготовку этой самой дивизии Жуков был награжден орденом Ленина.)

Опарин в начале 30-х годов служил в одном из полков 4-й кавалерийской дивизии. Тогда он был заместителем начальника полковой школы — готовил младших командиров. Полк стоял в Белоруссии под городом Слуцком.

Осенью 1934 г., под выходной, около 22 часов Роман Петрович услышал сигнал тревоги. Жил он рядом с казармой. По сигналу тревоги мгновенно сунул ноги в сапоги и, одеваясь на ходу, выбежал из дома. У ворот школы увидел двух незнакомых ему всадников. Одному из них уже рапортовал начальник полковой школы Васильцев. Чуть позже Васильцев тихонько сказал Опарину, что докладывал он командиру дивизии — Жукову. Второй всадник был адъютантом комдива.

Школа построилась быстро, главное — уложилась в норматив. Далее комдив придирчиво проверил оружие и снаряжение, но сколько-нибудь серьезных замечаний не сделал. Следом приступил к основной цели своего приезда в полк — проведению небольшого учения. Поставил задачу:

— Силою в два эскадрона противник нарушил госграницу в двадцати километрах южнее Слуцка. Приказываю выдвинуться ему навстречу, задержать его продвижение до подхода нашей пехоты.

— Разрешите следовать через Слуцк? — спросил Васильцев.

Жуков недобро посмотрел на него, но сдержался. Лишь скомандовал:

— Не сквозь город, а через Случь!

В колонне по два школа двинулась вперед. Во главе — начальник, Опарин — замыкающий. Жуков следовал в пяти метрах сзади. Все время молчал. Ни во что не вмешивался.

Подошли к реке. Начальник школы начал форсирование первым. Когда Опарин направил коня в воду, то посмотрел в сторону Жукова. Комдив с адъютантом с тем же постоянным пятиметровым интервалом последовали за ним в Случь.

Школа вброд и вплавь форсировала небольшую, но быструю и глубокую реку. По-осеннему вздувшаяся Случь неохотно пропускала конников. И все же, к счастью, на западный берег перебрались все. Как ни в чем не бывало начальник школы подал команду:

— Вылить воду из сапог. Отжать промокшее обмундирование.

Через десять минут все, включая Жукова, закончили необходимый «туалет». Далее на рысях подошли к госгранице. Сблизились с «противником». Затем от рубежа к рубежу стали отходить в сторону Слуцка.

Не переставая моросил нудный дождь. Погода, о которой говорят, что хороший хозяин в нее собаку из дома не выгонит, стояла всю ночь. Учение закончилось лишь в 7 часов утра, когда школа вернулась в Слуцк.

На прощание Жуков объявил всем благодарность.

Видимо, это учение комдив не забыл. История получила продолжение — правда, не для самого Опарина, но для Васильцева, который потом и пересказал ее Опарину.

В начале Великой Отечественной войны бывший начальник полковой школы стал командиром батальона, капитаном. В октябре 1941 г. под Медынью, будучи больным, капитан Васильцев попал к немцам в плен. Там и лежал в немецком лагере. Только начал поправляться — наши отбили Медынь. Из плена освободился, но был отправлен в «фильтрационный» лагерь на Урал. Фильтрация шла неторопливо, и лишь летом 1942 г. в составе маршевой роты рядовым Васильцев проследовал на фронт.

В Горьком, на станции, он случайно услышал разговор двух полковников. Один из них только что приехал из Москвы и рассказывал встречавшему его знакомому:

— Вчера, в Генштабе, у Жукова…

В этот момент раздалась команда «по вагонам». Дальше слушать не пришлось. Но и услышанного Васильцеву было достаточно. Эшелон двинулся к Москве. Стучали стыки рельсов, дуло из щелей товарного вагона. Но Васильцеву сон не шел. Было о чем подумать.

Попасть на фронт — мечта. Единственный путь к реабилитации. Но — «отправить на фронт рядовым»? Ничего умнее не придумали. Кадрового командира с боевым опытом? Кому это нужно?

Конечно, надо попытаться попасть на прием к Жукову. Васильцев много раз сталкивался со своим комдивом под Слуцком. Ему казалось, что он хорошо постиг натуру Жукова. Сейчас, обдумывая свой будущий визит, он не удержался от улыбки: «Сперва, конечно, отругает отчаянно, а потом решит по-человечески».

Даже от одной этой мысли на душе стало легче. Весь вопрос состоял в том, как попасть к Жукову?

Проскочить в таком виде через всю Москву в Генштаб? Шансов мало. Но они есть. Какой же он командир, если их не использует? Грош ему тогда цена. Главное, связаться с адъютантом. А дальше — почти наверняка ждет успех.

И вот в маленьком окошечке замелькала окраина Москвы — Васильцев понял, что идут по Окружной. В эшелоне он сблизился с таким же разжалованным комбатом. Разбудил соседа и рассказал о своем намерении.

— Ты окончательно рехнулся? — воскликнул тот. — Тебе плена мало, нужно еще дезертирство… Под трибунал, что ли, захотел?

— Попробую обойтись без трибунала, — ответил Васильцев. — Задвинь за мной дверь теплушки.

Рассвет только угадывался. Приближались к Хорошевскому шоссе. Неплохо зная Москву, Васильцев специально выбрал для побега именно это место. Приоткрыл дверь — поезд шел километров двадцать в час. Пожал руку такому же горемыке-комбату и прыгнул. Получилось удачно.

Двинулся к Арбатской площади. Наверное, Бог есть: пройти на рассвете прифронтовую Москву и войти в бюро пропусков на улице Фрунзе, не повстречав ни одного патруля, не привлекая внимание ни одного милиционера, — редкая удача.

В бюро пропусков узнал телефон порученца Жукова. Трубку снял подполковник.

— С вами говорит капитан Васильцев — давний подчиненный генерала армии Жукова. Он меня помнит. Прошу доложить обо мне генералу. Нуждаюсь в его приеме.

— Генерал очень занят.

— Займу у него не более трех минут.

— Вы в бюро пропусков?

— Да.

— Позвоните через десять минут.

Через десять минут, как было сказано, капитан набрал снова.

— Генерал вас примет. Пропуск заказан. Получайте его и проходите.

— Товарищ подполковник, у меня особые обстоятельства. Прошу спуститься в бюро пропусков.

— Что вы придумали? — с возмущением отчеканил голос в трубке. — Я не могу уйти отсюда. Заказывайте пропуск и поднимайтесь.

— Товарищ подполковник, у меня нет удостоверения личности.

— Как так?

— Спуститесь, пожалуйста, и я вам объясню.

Комбат рассчитал все правильно: порученец не решился передокладывать Жукову. Меньшей бедой для себя он счел спуститься в бюро пропусков. Когда увидел одежду Васильцева, то понял, что его — порученца — дела много хуже, чем можно было предположить у телефонной трубки. Но когда комбат объяснил ему свое истинное положение, порученец пришел в отчаяние и тихо, стараясь не привлекать внимания посторонних, буквально зашипел:

— Вы с ума сошли?! Разжалованному, бог знает как одетому идти на прием к Жукову?! Без удостоверения личности пропуск все равно не выпишут! Без пропуска в Генштаб не пройдете. Уходите. Прием не состоится.

Васильцев такую реакцию, конечно, предвидел и гневную тираду выслушал совершенно спокойно.

— Так не пойдет, товарищ подполковник, — сказал он. — Я напишу или сообщу Жукову другим путем, что вы меня обманули, не выполнили обещанного. Вы знаете, что генерал Жуков этого не прощает никому.

— А как же прикажете выполнить обещанное?

— Вызовите караульного начальника. Пусть он нас сопровождает. Тогда можно пройти и без пропуска.

Порученец грубо выругался. Как обычно, ругань не помогла. Подполковник быстро понял, что посетитель подсказал ему единственно верный выход. Видно было, что теперь порученец больше всего боится самой встречи Васильцева с Жуковым. Как отреагирует генерал армии на этого оборванца?

Но пути к отступлению действительно не было. И вот в сопровождении порученца Жукова и караульного начальника Васильцев проходил мимо недоумевающих часовых. Много часовые повидали в этом здании, но свидетелями такой процессии, по всей видимости, становились впервые! Справа следовал щеголеватый подполковник, слева — еще более щеголеватый карнач. С каменными лицами эта пара вела третьего. А этот третий — в оборванной одежде неясного происхождения и все время тщательно смотрит себе под ноги, будто идет не по ковровым дорожкам мраморных лестниц, а по очень ухабистой, крайне опасной дороге.

Так процессия дошла до приемной генерала Жукова.

Васильцев представился генералу. Тот нахмурился:

— Хуже вырядиться не смогли? В таком виде в Генштаб являться?! Не ожидал от вас. Всегда считал дельным командиром. Ничего в вас от 4-й дивизии, видно, не осталось?

— Товарищ генерал, я был в плену, сейчас из лагеря. Поэтому такая одежда.

— А чего ко мне пришел?

— Направляют на фронт рядовым. Прошу хотя бы командиром взвода. Почти полгода воевал комбатом. Зачем же все это выбрасывать?

— Рассказывай, как попал в плен, но как на духу.

Этот рассказ у Васильцева уже был подготовлен.

— Воевать начал на старой границе. Воевал как все, старался, но не всегда получалось. С 24-й армией попал в окружение. Думал выходить на Малоярославец. Под Медынью свалило воспаление легких. Попал в плен.

Комбат замолк. Жуков задумался. Понятно, проблема была немаленькая. Тяжелым, немигающим взором он уставился на Васильцева. Капитану показалось, что все кончено. К счастью, только показалось. Оставаясь хмурым, Жуков повернулся к адъютанту и будто начал диктовать приказ:

— Через управление кадров выпишите удостоверение личности капитану Васильцеву. Оденьте как положено и направьте в резерв командного состава Западного фронта. В направлении укажите: последняя должность — комбат.

— Век вам не забуду этого, товарищ генерал армии, — вытянулся Васильцев.

— Не столько для тебя стараюсь, сколько для Красной армии. Только дурак может послать воевавшего комбата рядовым.

Видно, хорошо воевал дальше комбат. Войну кончил полковником, командиром дивизии. С Жуковым ему больше никогда встретиться не довелось.

Дела Васильцева, по-видимому, интересовали многих. Во всяком случае — кому положено не забывали о его рискованном визите летом сорок второго на улицу Фрунзе. Как только Г.К. Жукова после войны отправили с понижением в Одесский округ, бывшего комбата уволили из армии. К счастью, у полковника была гражданская специальность — агроном. В общем, Васильцев и здесь не пропал.

Примечания

12

Василевский Александр Михайлович (1895–1977) — советский полководец, Маршал Советского Союза (1943), начальник Генерального штаба Красной армии (1942–1945), член Ставки Верховного главнокомандования. Главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке, министр Вооруженных сил СССР и военный министр СССР (1949–1953). Дважды Герой Советского Союза (1944, 1945), кавалер двух орденов Победы.

13

Белов Павел Алексеевич (1897–1962) — советский военачальник, гвардии генерал-полковник (1944), Герой Советского Союза (1944).

14

Горбатов Александр Васильевич (1891–1973) — советский военачальник, генерал армии (1955), командующий 3-й армией (1943–1945), командующий ВДВ (1950–1954). Герой Советского Союза (1945).

15

Ворошилов Климент Ефремович (1881–1969) — российский революционер, советский военный, государственный и партийный деятель, участник Гражданской войны, один из первых Маршалов Советского Союза (1935). Нарком по военным и морским делам (1925–1934), Нарком обороны СССР (1934–1940). Дважды Герой Советского Союза (1956, 1968), Герой Социалистического Труда (1960).