По свежему следу

Александр Тамоников, 2017

Отступающие под натиском сирийской армии боевики оставили в черте города хорошо замаскированный склад химических боеприпасов. Необходимо срочно найти и ликвидировать смертоносный запас. Удар по предполагаемому району с воздуха не дал результатов. Вся надежда на служебно-розыскных собак из российского отряда МЧС по разминированию. Только эти удивительные животные могут указать точное место, где находится химический склад. Группа кинологов капитана Юрия Пахомова получает приказ: незамедлительно вылететь в Сирию, найти и обезвредить ядовитые боеприпасы. Люди и собаки готовятся к привычной работе и не знают, что в разрушенном городе их уже поджидает нечто совсем неизвестное и крайне опасное…

© Тамоников А. А., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

* * *

Все, изложенное в книге, является плодом авторского воображения. Всякие совпадения случайны и непреднамеренны.

А. Тамоников

Глава 1

Сирия, город Эль-Нугур, недалеко от Алеппо,

ночь на 4 октября, вторник

В полдень температура достигала тридцати трех градусов, а ночью неожиданно пошел мелкий дождь. Этот факт стал приятным сюрпризом для всех, кто находился в небольшом городке. Метеорологи говорили, что дождливых дней в октябре здесь всегда было от силы три-четыре, да и те выпадали ближе к ноябрю. А тут такая прелесть в начале месяца.

Дождь остудил воздух. Термометры сейчас показывали всего восемнадцать градусов. Он прибил пыль, которая в полуразрушенном восточном городе доставала людей не менее знойного солнца. Она была везде: на улицах, в сохранившихся домах, на одежде и телах. Теперь дышать стало немного легче.

Особой свежести дождь не принес. Причина состояла в том, что бетонные плиты, сильно нагретые за день, теперь парили, и было душно. Но все же какое-то облегчение люди испытывали.

Этот дом когда-то был четырехэтажным и вполне жилым. Сейчас он превратился в груду развалин. Уцелел только подвал. Там за складным столом на брезентовых стульях сидели люди в форме песочного цвета. На столе — керосиновая лампа, карта местности, компактная спутниковая станция, пустая банка из-под консервированных колбасок, служившая пепельницей, пачка сигарет, зажигалка. Одна женщина и трое мужчин.

Старший из них посмотрел на утомленные лица своих подчиненных, взял пачку, выбил из нее сигарету, щелкнул зажигалкой и сказал:

— Кто хочет, курите.

Примеру командира последовал один человек, капитан. Он тоже прикурил.

— У нас есть еще кофе. Я могу сварить, если желаете, — сказала женщина.

Старший мужчина, майор Томас Адамсон, был начальником группы советников, когда-то приданных подразделению вооруженной оппозиции, в итоге ставшему обычной бандой ИГИЛ.

Он взглянул на Софи Келли, двадцатитрехлетнего лейтенанта, инструктора-снайпера, и сказал:

— Это хорошая идея. Кофе нам сейчас нисколько не помешает. Только, пожалуйста, сделай его предельно крепким, Софи.

— Да, сэр. — Женщина поднялась и встала у прибора с двумя конфорками, работавшего на керосине.

В принципе это был тот же керогаз, только усовершенствованный, куда более безопасный.

Майор посмотрел ей вслед и в очередной раз оценил ее пышные, весьма привлекательные формы, особенно очаровательный выпуклый зад.

Он усмехнулся, пустил дым к потолку и обратился к мужчине, сидевшему напротив:

— А у сержанта Фабре неплохой вкус, да, Джеймс?

Заместитель командира группы советников британский капитан Джеймс Бакер скривился и заявил:

— У Софи слишком большая задница. Я предпочитаю худых, таких миниатюрных, чтобы и попка с кулачок, и груди не больше второго размера, но все упругое, как резиновый мяч.

— Ты обожаешь силиконовых кукол? Мы давно служим вместе, но я этого не знал.

— Какие к черту силиконовые куклы, Том? Я говорю о нормальных женщинах.

— Но и Софи не плоха.

— Не спорю.

Лейтенант, разумеется, слышала этот разговор, но сочла за лучшее сделать вид, что он касается не ее. Ей не хотелось отвечать на пошлости озабоченных, уставших от одиночества мужчин.

Делая кофе, она думала об отдельном закутке, загороженном, как и все помещения подвала, брезентовым пологом. Там ее ждал сержант Николя Фабре, сапер-инструктор. Нежный, ласковый, обходительный, иногда до рвоты вежливый, как и все французы.

Но время давно перевалило за полночь, а майор только что собрал офицеров в командном отсеке. Такой вот факт говорил о том, что этой ночью что-то должно произойти. Вопрос в том, что именно. Коснется ли это ее и Николя Фабре? Но ответа на этот вопрос у нее пока не было. Видимо, командир ожидал сеанса связи с Эр-Раккой, с боссом их группы полковником Джоном Деби, а тот по каким-то причинам запаздывал.

— Черт возьми, майор, мы можем устроить себе один хозяйственный день? — воскликнул лейтенант Райан Бреун. — Постираться, помыться, хоть немного привести себя в порядок. А то я уже ощущаю себя нищим на городской свалке, вонючим и вшивым.

Адамсон покачал головой, затянулся сигаретой и сказал:

— Разве я не хочу того же, Райан? Но мы сейчас не в том положении, чтобы позволять себе даже элементарную гигиену.

— Чертовы асадовцы и русские загнали нас в этот подвал. Мы вынуждены прятаться тут как крысы, пугаться любого движения, малейшего шума.

— Не совсем так, — заявил майор. — Да, нам пришлось отступить, но война, она ведь не футбол. Тут ничьей не бывает. Ты побеждаешь либо погибаешь. Если это, конечно, реальная война, а не игрища, управляемые тупыми генералами. Помнишь, как мы прибыли сюда, в Сирию? Нас тогда торжественно встретили, смотрели с восхищением. Мы имели все, что хотели.

— Помню, конечно. Но это было очень давно.

— И двух лет не прошло. Тогда отряды ИГИЛ и вооруженная оппозиция с успехом наступали, сирийская армия находилась на грани развала, населенные пункты защищали ополченцы, местные жители. Казалось, еще немного, и режим Асада рухнет. Мы героями вернемся домой. Но не получилось.

Заместитель командира группы капитан Джеймс Бакер сплюнул на бетонный пол и сказал:

— А все эти проклятые русские. Нам вбили в голову, что Россия разорвана, армия у нее никакая, офицеры бегут на гражданку. Скоро эта страна повторит судьбу Советского Союза. Она тоже развалится на десятки отдельных государств. Европейские и американские нефтяные и газовые компании приберут к рукам все ее природные ископаемые. А что мы имеем сейчас? Русские в Сирии. Они не просто присутствуют здесь, а являются реальной силой. С созданием их базы обстановка резко изменилась. Оказалось, что у русских есть сильная авиация, мощный флот, высокоточные крылатые ракеты, хорошо подготовленные офицеры и спецназ, способный решать любые задачи. Крым без единого выстрела у Украины оттяпали, поддерживают какие-то регионы на востоке этой страны, по сути дела, контролируют их. Они поставляют всему миру превосходное вооружение, проводят постоянные масштабные учения всех родов войск. Головы оторвать надо тем аналитикам, которые работали по России, а ЦРУ разогнать к чертовой матери. Почему мы сейчас сидим в каком-то вонючем подвале? Да потому, что сирийцы с помощью русских взяли и вот так постепенно выдавили нас из Алеппо, считавшегося бастионом вооруженных сил оппозиции. Они заблокировали Эль-Нугур и — чтоб им пусто было! — дали повстанцам уйти из города. Так какого черта мы торчим в этой заднице? Давай выйдем отсюда и сдадимся.

Адамсон прищурился, посмотрел на Бакера и заявил:

— Сдаться, говоришь? А как же контракт?

— Жизнь дороже.

— Формально ты, Джеймс, сейчас не в армии, а в частной военной компании. А что это значит? Да то, что ты наемник, как и все мы.

— И что? Русские нас расстреляют?

— Нет, они передадут нас сирийцам. А те церемониться с нами не будут, обязательно поставят к стенке. Или нас всех достанут еще до суда наши кураторы. Так что, Джеймс, проще сразу застрелиться в этом подвале. Чтобы не мучиться.

Келли принесла кофе.

— Это говорит офицер британской армии! — заявила она и с презрением взглянула на Бакера. — Ты, капитан, дерьмо!

— А ты шлюха!

— Возможно, — проговорила Келли. — Но я не собираюсь сдаваться в плен. Если ты хоть еще один раз заикнешься об этом, то я лично пристрелю тебя. Пусть потом меня судят за убийство предателя и труса.

— Ты за словами-то следи, потаскуха!

Адамсон ударил ладонью по столу.

— Все, прекратить истерику! Ни о какой сдаче речи быть не может. Наши обязательства закреплены в контракте, и мы будем исполнять их. Пейте кофе.

— И сдохнем тут как крысы, — проговорил Бакер, взяв кружку.

— У нас, капитан, два выхода. Это как черное и белое, — продолжил Адамсон. — Мы выполняем условия контракта, сражаемся и побеждаем либо погибаем от рук русских, сирийцев или своих хозяев. Все просто.

— Да уж куда проще, — выдавил из себя Бакер.

Перепалка прекратилась.

Майор посмотрел на брезент, за которым боевики-арабы соорудили топчаны, на которых спали.

«Что-то там подозрительно тихо. Наверное, эти ребята сейчас слушают нас. Нетрудно догадаться, о чем они при этом размышляют, — подумал Адамсон. — Впрочем, там, за ширмой, арабов из Сирии, Ирака, Афганистана, Ливии осталось совсем мало, всего восемь человек. С ними трое французов. Никто не спит. Таков был мой приказ. Хотя нет. За брезентом теперь шесть арабов. Двое стоят на посту охранения в уцелевшей квартире, откуда спускается лестница в этот подвал».

Майор выпил кофе, вновь закурил.

Другие не стали.

Из-за брезента вдруг потянуло сладковатым запахом марихуаны.

Майор повел носом.

— А это еще что за дым? Кто-то курит коноплю? — Он повернулся к Бреуну. — Лейтенант, проверь! Доставь сюда этих негодяев!

— Да, сэр. — Бреун вышел в отсек отдыха.

Тут спутниковая станция издала сигнал вызова.

Адамсон схватил трубку:

— Мавр на связи!

Абонент усмехнулся и заявил:

— По-вашему, майор, я не знаю, кого вызываю?

Это был полковник Деби.

Спутниковая станция позволяла говорить открытым текстом. Ни перехватить переговоры, ни запеленговать станцию было невозможно. Средства радиоэлектронной борьбы у русских, разумеется, имелись, причем очень неплохие, но стояли они в Хмеймиме и данную зону не захватывали.

— Я ответил как положено!

— Хвалю. Доложи обстановку.

— Хреновая обстановка, полковник. Наша группа, насчитывающая пятнадцать человек, из них семь советников, находится в подвале разбитого дома, в самом центре Эль-Нугура. Мы окружены асадовцами и русскими.

— Много в Нугуре русских?

— Я видел несколько человек, когда мы отходили сюда. Они вместе с сирийцами начали блокирование населенного пункта с запада.

— Как ты определил, что это русские?

— Они говорили на русском языке. Форма у них российская. Оружие тоже.

— Российские автоматы есть и у вас. Ладно, я понял. Охранение выставил?

— Само собой!

— Что сообщают дозорные?

— Вокруг все относительно спокойно. Пока противник не зачищает территорию. Возможно, из-за того, что с вечера у нас идет дождь.

— Дождь?..

— В этом есть что-то странное, полковник?

Тот вздохнул и проговорил:

— Дождь, это хорошо. У нас в Ракке невыносимо жарко.

— Я бы предпочел жару в Эр-Ракке прохладе в Эль-Нугуре.

— Не сомневаюсь. Еще вопрос. Мирных жителей в городе много?

— Нет. Есть, но совсем мало. Они стараются не высовываться из развалин и сохранившихся домов. По крайней мере, здесь, в центре города.

— Ясно. Теперь слушай задачу.

— Да, полковник?!

— Вам надо попытаться вырваться из Эль-Нугура.

— Вы предлагаете прорыв?

— Я не предлагаю, а приказываю, майор! Ты должен оперативно сформировать разведывательно-штурмовую группу в составе пяти человек, в том числе двух советников, один из которых будет командиром. Задача разведывательно-штурмовой группы: в темное время суток пройти до выхода из города в сторону Идлиба. По данным наших друзей-повстанцев, правительственные войска не имели возможности полностью окружить город. В кольце блокады имеются прорехи. Группе необходимо найти такое место, пройти через посты и с безопасного рубежа передать тебе информацию о маршруте. По этому пути ты, майор, выведешь из Эль-Нугура остальных своих людей. Потом вы направитесь к Идлибу.

Адамсон покачал головой и спросил:

— А организовать наступление оппозиционных сил от Идлиба на Эль-Нугур нельзя? Или хотя бы имитировать его? В этих условиях мы имели бы гораздо больше шансов вырваться из западни.

— Заметь, из западни, в которую ты попал сам, — заявил полковник. — Какого черта было заходить в город?

— Но люди были на пределе. Они просто не могли передвигаться.

— Конечно, я понимаю, вам нужен был отдых. Пока вы расслаблялись, вас окружили. Хорошо, что не обнаружили до сих пор. Теперь насчет наступления или его имитации. А может, майор, не стоит мелочиться? Не обратиться ли мне к руководству военной базы США? Я ведь могу попросить их выслать самолеты, разнести в клочья окраины Эль-Нугур и освободить вам дорогу на Идлиб. Разве нет? Кстати, зачем вам идти пешком? Почему бы не заказать и вертолет, который забрал бы вас после бомбардировки непосредственно из дома, в подвале которого вы отдыхаете?

— Мне не до шуток, полковник.

— Мне тем более. Приказ понятен?

— Так точно!

— Вопросы есть?

— Есть!

— Слушаю!

— Вопрос первый. Что мне делать, если разведывательная группа будет обнаружена и, как следствие, уничтожена противником?

— Давай сразу все вопросы, майор.

— Вопрос второй. Что делать, если разведгруппа благополучно пройдет, а основная напорется на асадовцев или, что еще хуже, на русских?

— Это все?

— Пока да.

— Отвечаю. Если разведгруппа погибнет, то основной оставаться на месте. Ты сообщишь мне о судьбе разведчиков и будешь ожидать дополнительных распоряжений. На второй вопрос отвечать нет смысла. Тут ты все знаешь сам, майор.

— Значит, бой до последнего патрона?

— До последней капли крови, как говорится в присяге. Никто из советников живым к сирийцам и русским попасть не должен. Это приказ! Плен, независимо от того, добровольно ли сдался советник или был взят раненым, приравнивается к предательству. Со всеми вытекающими последствиями. Тебе рассказать, что предпримет любое государство в отношении наемников, которые в нарушение всех законов воюют на его территории?

— Но мы же сотрудники частной американской военной компании.

— Не совсем так. Сама компания зарегистрирована в Штатах, а вот филиалы ее разбросаны по всему миру. Наш, к примеру, расположен на Гаити. Из плена в Сирии Вашингтон вас вытащит. На это есть договоренность с режимом Асада. Но в США тем, кто попал в плен и опозорил страну, ничего хорошего ждать не придется. Однако не будем о грустном. Ты и сам все прекрасно понимаешь.

— Если бы понимал, то не задавал бы вопросы. Хотя теперь мне действительно все ясно.

Полковник Деби усмехнулся и сменил тон:

— Вот и хорошо, майор. Выход разведывательно-штурмовой группы в два двадцать. До рассвета, то есть максимум до пяти тридцати, отряд должен выйти из Эль-Нугура. Не получится, связь со мной в любое время. Она же обязательна и при благополучном исходе акции. Все, удачи, майор!

— Благодарю. До связи! — Адамсон отключил станцию.

Вернулся Бреун. Он привел с собой афганца Вамида Абади и сирийца Азиза Белучи.

— Вот, командир, кто курил марихуану. Эти герои забились в угол и по очереди потягивали самокрутку, набитую коноплей, — доложил лейтенант.

— К черту этих идиотов! Пусть проваливают.

— Зачем же я ходил за ними? — спросил Бреун.

— Только что поступила вводная от полковника Деби.

Офицеры уставились на майора. Тот подробно изложил им суть переговоров, довел приказ, переданный из Эр-Ракки.

— Вот так. Это как раз ответ тем, кто согревает душу мыслью о том, что может сохранить шкуру, сдавшись сирийцам, — заявил майор, оглядел подчиненных и спросил: — Добровольцы пойти в разведку есть?

Офицеры промолчали.

— Я бы сам пошел, — сказал Адамсон. — Но мне нельзя. А ведь это отличный шанс выйти из блокады. Сейчас, ночью, в дождь, малой группой пройти через город не составит труда. На окраине можно будет осмотреться, определить посты асадовцев и проскочить между ними. Обстановка для этого самая подходящая. Вряд ли противник будет торчать на открытой местности. Видимость плохая. Так, значит, добровольцев нет?

Вновь последовало гробовое молчание.

— Ладно. — Адамсон пододвинул к себе карту, посмотрел на офицеров. — Тогда я сам назначу людей. Старшим группы пойдет лейтенант Райан Бреун.

Американец хмыкнул и ответил:

— Есть, сэр!

Адамсон продолжил:

— Заместителем будет сержант Лаурье. Кого из арабов взять с собой, решит Бреун. Оружие штатное, винтовки, автоматы, пистолеты, гранаты. С полным составом группы ты, Райан, определишься позже. Сейчас прикинем, каким маршрутом безопаснее будет выйти из города.

Минут пять все изучали карту. Офицеры решили, что идти следует по центральной улице, изобилующей завалами и только в двух местах имеющей относительно чистые участки между уцелевшими домами.

После этого Адамсон отодвинул карту, взглянул на лейтенанта и спросил:

— Мне следует инструктировать тебя, Райан, насчет того, что делать при обнаружении группы противником.

— Не надо, — ответил Бреун. — В случае обнаружения — отход, при огневом контакте — бой.

— Ты не сказал, что никто не должен попасть в руки асадовцев, пусть даже раненым. Отход, если получится, осуществлять не сюда, а в глубину города. В нем много мест, где можно укрыться. Оттуда связаться со мной, я определю порядок дальнейших действий.

— Ясно, — ответил Бреун.

— Постарайся, Райан, пройти город и выбраться к холмам. Сразу доклад мне. Основная группа будет готова проследовать вашим маршрутом.

— Да, сэр!

— Зачем так официально?

— Положено.

— Готовь разведывательно-штурмовую группу. — Майор посмотрел на часы. — Выход в два двадцать. Вопросы есть?

— Нет!

— Выполняй! — Адамсон повернулся к Бакеру: — Джеймс, поднимись к дозорным и с их позиции проследи за началом выдвижения группы Бреуна.

— Менять дозорных не будем?

— Позже, в шесть часов, если до этого не уйдем отсюда. Кстати, кто сейчас в дозоре?

— Юнус Дарби и Гафур Фадел.

— Дарби — это выходец из Ирака?

— Да, опытный боец, прибыл к нам из Мосула.

— Тем более не стоит его менять. Да и кем? Двое обкуренных, один молодой.

— Я понял, посмотрю, — сказал капитан и поднялся по лестнице в помещение первого этажа, где находился дежурный пост.

Бреун поднял всю банду, подавал обрывистые команды.

Келли собрала со стола кружки и проговорила:

— Спасибо, майор, что не послали в разведку Николя.

Адамсон усмехнулся и сказал:

— Не за что, Софи. Никто не знает, кому больше повезет: нам, оставшимся здесь, или разведгруппе. Они через час могут оказаться на свободе, а мы так и будем сидеть в этом подвале.

— Но может произойти и другое, не так ли?

— Да, конечно, все может быть. Я до сих пор не понимаю, Софи, за каким чертом ты, молодая, симпатичная женщина, которая могла спокойно жить в Штатах, влезла в это дерьмо.

— Хочу напомнить, майор, что я офицер армии США.

— Формально ты уволена и зачислена в штат частной военной компании.

— А мне все равно было.

— Позволь поинтересоваться, почему так?

— Обычная история, майор. У меня был парень капитан. Мы служили в одной части, жили вместе два года. Я даже возила его к своим родителям, представила как жениха. Прошлым летом все шло к свадьбе. Потом оказалось, что у него была семья в Калифорнии.

— Капитан не взял ее с собой и прикинулся холостым?

— Нет, говорил, что женат, у него дочь, но он не желает больше жить с семьей и добивается развода. Как только получит его, женится на мне. Я поверила.

— И что в итоге, Софи? У нас не так много времени.

— А в итоге он заявил, что возвращается в семью. Я тогда была беременна, хорошо, что только первый месяц. Сделала аборт. Потом объявились ребята из военной разведки, стали набирать офицеров, желающих повоевать в Сирии, вернее, готовить бойцов оппозиционных сил. Я согласилась.

— Напрасно.

— Я же говорила, что мне было тогда все равно.

— Ну а с сержантом Фабре у вас серьезно или так, временно?

— Серьезно. Если выберемся из этой дыры, то по окончании контракта уедем к нему во Францию. У него небольшой дом где-то в провинции, виноградники, оставшиеся от родителей.

— И заживете счастливой спокойной жизнью, так, Софи?

— Почему нет?

— Сомневаюсь, что ты любишь Фабре.

— Главное, что он любит меня, а я уже почти привыкла к нему. К тому же мы идеально подходим друг другу в сексе.

Адамсон усмехнулся и заявил:

— Это самое главное в семейных отношениях.

— Да, — серьезно ответила Келли. — Никакая любовь не удержит мужчину и женщину вместе, если у них не будет гармонии в интимных отношениях.

— Наверное, ты права. Что же, желаю удачи!

— Спасибо, майор.

Вошел лейтенант Бреун и доложил:

— Майор, разведывательная группа построена.

Адамсон поднялся, сдернул с крючка грязную легкую куртку.

— Идем, посмотрим, кого ты выбрал.

Правофланговым в шеренге стоял французский сержант Стефан Лаурье, которому предстояло исполнять должность заместителя командира группы, далее сирийцы Давуд Наги, Карим Игбал и ливиец Язид Фарес. У лейтенанта и сержанта штурмовые винтовки «М-16», наступательные гранаты «М-67», пятнадцатизарядные «беретты». У Луарье «кольт», десантные ножи. У арабов «АКС-74», разгрузочные жилеты с тремя запасными магазинами, пистолеты «ПМ», гранаты «РГД-5».

Арабы предпочитали российское вооружение и правильно делали. «АК» куда более надежен и неприхотлив, чем штурмовая винтовка «М-16», не требует особого ухода. Его можно утопить, потом извлечь из воды, и он будет стрелять как ни в чем не бывало. Да и пистолеты Макарова отказывают реже, чем хваленые «беретты» и «кольты».

Майор тоже использовал бы это оружие, но положение не позволяло. Все же американский инструктор-профессионал должен воевать с оружием своей страны, в крайнем случае с натовским.

Майор прошел вдоль небольшого строя.

Внешний вид арабов был не ахти, но других людей в подчинении у него не было.

Адамсон повернулся к Бреуну и спросил:

— Радиостанция?..

Лейтенант указал на чехол на груди.

— Проверил?

— Так точно! Заменил аккумулятор.

— Как отойдете немного, вызови меня. Проверим связь.

— Да, сэр!

— Проинструктировал группу?

— В общих чертах. Предупредил, что плен для них обернется смертью.

— И что?

— А ничего. Арабы же фанатики, майор. Для них смерть — переход в другую, счастливую жизнь. Главное, умереть воином, с оружием в руках, воюя против неверных. А там, в новой жизни, о них побеспокоится Всевышний. Так что они восприняли предупреждение спокойно, я бы сказал, даже с некоторым пренебрежением.

— Ну и ладно. Француз?..

— Вроде в порядке. В деле посмотрим.

— Сейчас два двадцать. Выходите. Наверху капитан Бакер. Он проводит вас. Не забудь связаться со мной в ближайшие минуты.

— Не забуду, сэр.

Группа сирийского спецназа под командованием капитана Кабира Тайфура получила задачу на блокирование центральной улицы Эль-Нугура. В 0.20 она начала выдвижение к центру города. При ней состояли три российских военных советника — капитан Алим Валиев, старшие лейтенанты Михаил Герасин и Андрей Стуров.

У сирийского капитана не было никакой информации о том, что представляла собой эта улица после длительных боев. Он располагал лишь картой, изданной в довоенный период.

Капитан Тайфур свободно, как и все бойцы сирийского спецназа, говорил на русском языке. Войдя в первые кварталы, разделяемые центральной улицей города, он подозвал к себе капитана Валиева.

— Что, Кабир? — спросил тот.

— Ты ведь у нас советник, да?

Российский капитан улыбнулся и ответил:

— Считай, что так.

— Тогда давай посоветуемся, как будем выходить в заданный квадрат.

— Перед нами главная улица? Я правильно понимаю?

— Мы на ней. В ее начале, если смотреть от Алеппо.

— Впереди развалины, — проговорил Валиев.

— Заметно, да? — Тайфур горько усмехнулся.

— По-моему, мы взяли не тот тон. Задача боевая. Подходить к ней надо соответствующим образом. Предлагаю элементарную вещь. Надо выслать вперед дозор из трех человек, остальным бойцам следовать за ним, соблюдая дистанцию взаимной видимости. Где у нас заданный квадрат?

Капитан Тайфур достал из планшета карту, развернул ее на земле, подсветил фонариком.

— Вот здесь. — Он указал на овал, нарисованный красным карандашом.

— Судя по масштабу карты, до него не более километра, — сказал Валиев. — Но кругом развалины. По ним до рубежа мы дойдем минут за сорок. Не знаю, будет ли пригоден тот район для обустройства позиций, с которых возможен полный контроль всей улицы, еще пары домов, примыкающих к ней, или их остатков. Американцы поняли, что мы и без их участия займем город, и провели по нему ковровую бомбардировку. Результаты налицо. Не город, а груда развалин. Они бомбили Эль-Нугур еще до прохода через него боевиков, которым было предоставлено такое право. Хорошо, что основная часть населения к этому моменту уже покинула его. Но отдельные дома кое-где сохранились.

— В частном секторе.

— Не только. — Российский капитан посмотрел в ночной бинокль и сказал: — Примерно в километре отсюда вижу несколько таких домов. Они стоят справа и слева от улицы.

Тайфур тоже достал бинокль, посмотрел в него и спросил:

— Почему ты говоришь «примерно», если оптика показывает точное расстояние до этих домов?

— До первого дома, Кабир. Это одна тысяча восемьдесят метров. Дальше есть другие постройки. Расстояние до них оптика не фиксирует. Два-три дома подряд, это где-то триста метров. В общем, нам надо туда. Если дома уцелели, значит, и завалов там нет или же они незначительные. Назначай и высылай передовой дозор.

Тайфур кивнул, спрятал оптику, сложил карту, засунул ее под облегченную куртку и отдал команду:

— Сержант Пирани, рядовые Карими и Саади, ко мне!

Бойцы находились в пяти метрах от него, подошли тут же.

— Да, капитан?! — сказал сержант Тураб Пирани.

— Вы назначаетесь в передовой дозор.

— Ясно.

— Идете выступом, впереди ты, рядовые по флангам, метрах в десяти за тобой. Пройти следует одну тысячу восемьдесят метров. Завершение марша на открытой части улицы с сохранившимися домами. Мы будем следовать за вами на удалении взаимной видимости. Связь, Тураб, надо поддерживать постоянно. Идти аккуратно, соблюдая все меры предосторожности. Помни: в городе остались не только мирные жители, но и игиловцы. Они действуют разрозненными, но опасными группами. При обнаружении боевиков залечь, зафиксировать их местоположение. В случае прямого столкновения вступить в бой! Вопросы есть?

— Дождь усиливается. Надо же было ему пойти в начале месяца! Это осложнит переход.

— Но дождь мешает всем. В том числе и боевикам.

— Если они есть в городе.

— Это вопрос не ко мне, а к комбату майору Дахару. Хочешь поговорить с ним?

— Нет, капитан, благодарю. Задача ясна. Выдвигаемся. — Он повернулся к рядовым и распорядился: — Я впереди. Ислах, ты выходишь на левый фланг. Тахир — на правый. Дистанция между нами десять метров, интервал — насколько позволяют развалины. Готовы?

Солдаты проверили оружие, поправили накидки, сбросили капюшоны.

— Готовы!

— Тогда пошли!

Передовой дозор двинулся вперед. За ним следовали основные силы группы. Люди старались перемещаться не колонной, а в линию. Вот только выдерживалась она плохо. Иногда бойцам приходилось идти двумя, а то и тремя шеренгами. Они продвигались вперед медленно, но уверенно. Черные остовы зданий молчали, погруженные во мрак ночи.

Спустя десять минут ожила рация капитана Тайфура.

— Третий вызывает Латара, — проговорил сержант Пирани.

— На связи, — ответил командир группы.

— Прошли сто пятьдесят метров, чисто.

— Продолжайте движение.

— Есть!

Дозор и основные силы преодолевали завалы и воронки. Дождь затруднял движение, пыль превратилась в грязь, видимость ухудшилась. Но все это имело и другую, положительную сторону. Бойцы, продвигающиеся по центральной улице, были практически незаметны с расстояния свыше ста метров. Риск обнаружения их разрозненными отрядами игиловцев значительно уменьшался.

В 1.20 старший дозора сержант Пирани вышел на связь в четвертый раз.

— Латар, ответь Третьему.

— Да, Третий.

— Вышли к относительно свободному участку улицы. Перед ним завалы от обрушения торцов двух четырехэтажных зданий. Далее по два дома с каждой стороны внешне целые. Обрушение создает преграду метров в десять, по пять слева и справа. Есть кучи разбитого бетона, кирпича, небольшие ямы, но место вполне пригодно для обустройства позиций. По крайней мере, на улице. У меня вопрос. Два ближайших дома посмотреть?

— Нет! Укройтесь, наблюдайте за улицей и домами. Мы подойдем, осмотрим здания всей группой, — ответил капитан Тайфур.

— Понял вас. Укрываемся, наблюдаем!

— Отбой! — Тайфур перевел радиостанцию в режим приема, повернулся к Валиеву и проговорил: — Дозор вышел в заданный район. Не знаю, случайно или нет, но комбат при постановке задачи довольно точно угадал район, который можно перекрыть.

— Случайность. У него не было информации по состоянию не только этой улицы, но и всего города.

— Пусть так. Выходим к дозору.

В 1.30 группа собралась перед завалами у домов.

Тайфур осмотрел улицу и проговорил:

— Да, место подходящее. Надо проверить здания. Делим группу на две части. — Он повысил голос, чтобы его слышали все, включая российских советников. — В первую войдут я и сержант Магди. — Капитан взглянул на Валиева и спросил: — Кого выделишь ты, Алим?

— Старшего лейтенанта Герасина.

— Значит, я, Магди и Герасин осматриваем левый дом. Лейтенант Мобуд, ты, Алим, и твой офицер смотрите правый дом. Дозор остается на месте. С ним сапер Омар. Его использовать по вызову, если здания окажутся заминированы.

— Сканирование показывает отсутствие взрывных устройств. Так что я тоже могу пойти с одной из подгрупп, — заявил Омар.

— Не надо, оставайся здесь, — распорядился Тайфур и приказал: — Подгруппам начать осмотр зданий и выбор позиций для контроля над улицей и внутренними дворами. Сбор здесь в два десять.

— Сорок минут на обследование двух домов, в каждом из которых по три подъезда, в ночных условиях. Не маловато ли будет? — проговорил Валиев.

— Планировка домов такова, что на каждой площадке всего по две квартиры. Для перехода из одного подъезда в другой необязательно покидать дом. Можно без проблем пройти по балконам.

— Ясно, вопросов нет. Лейтенант Мобуд, старший лейтенант Стуров, за мной!

Подгруппы прошли в здания. Дозор вместе с сапером контролировали улицу. Дождь слегка ослаб, и свободный участок длиной в семьдесят метров просматривался хорошо.

Валиев осмотрел одну квартиру на первом этаже и вызвал Тайфура:

— Латар, я Бархан.

Сирийский капитан ответил:

— На связи!

— Принимаю решение послать в подъезды по одному бойцу. Скопом ходить — только время терять.

— Согласен. Я сделаю то же самое.

Валиев остался в крайнем подъезде, в средний отправил Акифа Мобуда, в третий — Стурова. Это сократило работу в здании до двадцати минут. В 1.50 группа вновь была в сборе.

В обоих домах не было ни единого человека. Какие-то квартиры со старой мебелью, другие совершенно пустые. Окон нет, дверей тоже.

— Предлагаю рассредоточить подгруппы контроля в квартирах второго этажа среднего подъезда. Это уменьшит количество слепых зон. В каждом доме держать по четыре бойца, двух оставить в развалинах напротив открытого участка, там же установить пулемет «ПК». Одному из четверых в подгруппах осуществлять наблюдение за дворами. Таким вот образом мы блокируем центральную улицу и войдем в сопряжение с другими группами, которые займут позиции левее и правее нас, — проговорил Валиев.

Тайфур кивнул и сказал:

— Да, так и сделаем. В случае появления крупных сил противника, которые теоретически могут находиться в Эль-Нугуре, мы пропускаем их и сообщаем об этом командиру батальона. Он встретит игиловцев. Мелкие же группы уничтожаем самостоятельно.

— По команде или по обстановке? — спросил лейтенант Мобуд.

— По моей команде.

— Ясно.

— Теперь определимся с боевыми расчетами. В левом крайнем доме под моим командованием займут позиции старший лейтенант Герасин, сержант Пирани и Зафир Омар. В правом здании под командованием капитана Валиева — лейтенант Мобуд, сержант Магди и рядовой Карими. На улице останутся старший лейтенант Стуров и рядовой Саади. Последний берет пулемет «ПК» с двумя коробками патронных лент. Связь поддерживаем по необходимости. В случае моей гибели или невозможности исполнять обязанности командование группой переходит к капитану Валиеву. Вопросы?

Вопросов ни у кого не было.

Группа рассредоточилась согласно боевому расчету и приступила к наблюдению ровно в 2.00, во вторник, 4 октября.

Продолжалась ночь, не прекращался дождь.

Из соседнего двора показалась стая голодных, худых, грязных собак. Псы перебежали дорогу и скрылись среди развалин. Таким зверюгам попадаться не стоит. Сейчас эти твари, обезумевшие от голода, набрасываются и на вооруженных людей. Выстрелы их не остановят. Они будут гибнуть, но рвать жертву в клочья.

Однако на сей раз стая ушла.

Капитан Тайфур доложил о занятии позиций командиру батальона майору Раифу Дахару, постоянно вызывал на связь то Валиева, то Стурова. Обстановка оставалась спокойной. Надолго ли?

Разведгруппа вышла из подвала в 2.20. Капитан Бакер, дежуривший на посту охранения, сообщил лейтенанту Бреуну, что в округе все тихо. После этого тот вывел своих людей в развалины, на улицу, проходимую только посредине. Они дошли по первого перекрестка.

У завала углового дома Бреун остановил разведывательную группу, достал радиостанцию малого радиуса действия, включил ее.

— Мавр, ответь Эльфу!

— Мавр отвечает, — донесся из наушника слегка измененный голос майора Адамсона.

— Проверка связи!

— Понял. Связь устойчивая. Где вы, что у вас?

— Мы прошли квартал, сейчас находимся за пересечением дорог, под прикрытием завалов. Они тянутся по всей улице, насколько я вижу.

— Обстановка?..

— Пока спокойная. Никого не видно.

— Хорошо. Вышли вперед дозор.

— Я знаю свою работу, сэр!

— Не сомневаюсь. Удачи!

— До связи! — Бреун перевел станцию в режим ожидания, вложил ее в чехол на груди, наушник снимать не стал, посмотрел на подчиненных. — Язид Фарес!

— Я, — ответил ливиец.

— Пойдешь в передовом дозоре.

— Слушаюсь, господин лейтенант!

— За ним Давуд Наги справа и Карим Игбал слева. В замыкании я с сержантом Лаурье. Задача дозора обычная. Дистанция между Фаресом и Наги с Игбалом определяется расстоянием взаимной видимости. Думаю, это метров двадцать, не больше. Мы с французским сержантом пойдем на том же расстоянии. Перемещаемся аккуратно. Проходим два квартала, останавливаемся и оцениваем обстановку. Далее по моей команде. Фарес, вперед!

Ливийский боевик передернул затвор автомата, сбросил капюшон, перелез через длинный и широкий бетонный блок. Он оказался на площадке, покрытой битым кирпичом, и двинулся вперед, бросая взгляды перед собой и по сторонам. За ним пошли Наги и Игбал. Разойтись в стороны им не удалось. Завалы перегородили улицы. Перемещаться по ним можно было с немалым трудом и только вместе.

Бреун отпустил сирийцев на двадцать с лишним метров и сказал Лаурье:

— Вперед, сержант! Движемся вместе.

Француз усмехнулся и заявил:

— Какая разница, вместе или порознь? Асадовцы наверняка успели все закольцевать, занять позиции в развалинах и в домах. Налетим на пост и всем крышка. Причем очень быстро, в течение одной-двух минут. Если, конечно, они не захотят взять нас живыми.

— Нам попадать в плен нельзя.

— Да глупости все это, лейтенант. Мало ли что говорил майор. Если группу возьмут асадовцы, то арабов они, скорее всего, действительно поставят к стенке. Но нас, Райан, они передадут русским. А с теми договориться можно.

— Договориться? — Лейтенант Бреун посмотрел на сержанта. — Это как? Сдать наших из основной группы?

— Нет, ни в коем случае. Наши хозяева не простят нам этого.

— Чем же ты заинтересуешь русских? Собственной персоной?

— Тебе не хуже меня известно, что соседняя улица плотно заминирована. В одном из тамошних подвалов повстанцы Ибрагима устроили солидный склад с вооружением и боеприпасами, которые поставлялись в Алеппо. Там и сейчас полно обычных и реактивных снарядов, мин, выстрелов к гранатометам, различного вооружения. Есть даже контейнеры с хлором и зарином. Ибрагим сбежал. Он не имел возможности забрать боеприпасы, подвал наверняка тоже заминировал, но эту проблему будут решать асадовцы и русские.

— Ты думаешь, они ничего не знают об арсенале?

— Если бы знали, то там уже работали бы их саперы. По крайней мере, улица была бы наглухо заблокирована.

— Игиловцы, отступая, минировали все подряд. Не исключено, что и мы встретим сюрпризы.

— Здесь вряд ли, — проговорил француз. — Отряды ИГИЛ отходили как раз по этой улице. Поэтому посредине можно перемещаться без особой опаски.

— Посмотрим.

Разведгруппа прошла еще два квартала. Потом Фарес, как ему и было приказано, выбрал место для остановки между завалами, перед входом в магазинчик, который находился на первом этаже наполовину разрушенного дома. К нему подошли остальные и присели на корточки. Лаурье умудрился вытащить из груды мусора табурет и устроился на нем.

— Мавр, я Эльф! — проговорил Бреун в микрофон.

— Слушаю! — тут же ответил Адамсон.

— Время два часа сорок минут, прошел еще два квартала, сделал привал. Обстановка прежняя.

— Ничего и никого?

— Так точно!

— Странно. Асадовцы не заблокировали центральную улицу?

— Может, именно потому, что она центральная. Ведь выход мелких групп больше осуществляется по подворотням да через развалины.

— Не расслабляйся. Что видишь впереди?

— Сперва продолжаются завалы, дальше чистый участок с сохранившимися домами. Я через оптику заметил два таких. За ними окраина.

— Самые опасные места.

— Здесь везде можно ожидать обстрела. Но похоже на то, что асадовцам пока не удалось закольцевать город. Непогода могла им помешать.

— Но посты на окраине они обязательно должны были выставить.

— Согласен. Посмотрим.

— Следующий сеанс связи после прохождения первого чистого участка улицы.

— Да, если мы сумеем пройти его.

— У меня все. До связи!

— До связи!

Боевики отдыхали недолго.

Через несколько минут лейтенант Бреун распорядился:

— Построение прежнее. Проходим до открытого участка, ориентиры — сохранившиеся четырехэтажные дома. Остановка перед этим участком. Дозорному определить рубеж для рассредоточения групп и наблюдения.

Ливиец кивнул.

— Понял!

— Пошли! — скомандовал американский лейтенант.

Вновь впереди шагал Фарес, за ним держались Наги с Игбалом, в замыкании — Бреун и Лаурье.

Когда сирийцы отошли метров на двадцать пять, француз взглянул на Бреуна и проговорил:

— Наблюдение за открытым участком нам ничего не даст. Сирийцы, конечно, еще те вояки, но элементарные понятия о тактике боевых действий в городе они имеют. Поэтому не станут устанавливать позиции на улице. Асадовцы спрячутся в домах и оттуда спокойно будут контролировать всю территорию, прилегающую к ним, включая и тылы. Если, конечно, они вышли в этот район.

— Что предлагаешь? — спросил Бреун. — Провести разведку домов?

— Да. У нас есть два сирийца. Им хорошо знакома планировка таких зданий. Пусть посмотрят. Это не займет много времени и даст хоть какую-то гарантию безопасности при преодолении открытого участка.

— Я думал об этом.

— И что решил?

— То же, что и ты предложил. Мы мыслим одинаково, Стефан.

— Так и положено нам, настоящим профессионалам.

— Согласен. — Лаурье опустил ствол штурмовой винтовки. — Слушай, Райан, как считаешь, у Софи с Фабре серьезный роман?

— А черт их знает. Насколько мне известно, Софи кинул жених, в которого она была влюблена. Это и стало причиной ее вербовки сюда, в Сирию. Баба она молодая, ей мужик нужен. Тут и подвернулся ваш Фабре. По-моему, они идеально подходят друг другу. Я слышал как-то их стоны во время спаривания. Это было еще в Алеппо. Случайно, естественно. А почему тебя интересует такой момент?

— Да просто спросил. Думаю, они разбегутся, если нам удастся выйти из чертова окружения и попасть в Идлиб. Не верю я в прочность таких военно-полевых романов. Сам жил с женщинами, служившими в одной части со мной. Тоже обещал жениться, в ответ получал полное согласие, любовь и исполнение разнообразных прихотей сексуального характера. А потом увлечение уходило. Сейчас я тоже не отказался бы от женщины, наобещал бы ей золотые горы, лишь бы оказаться рядом. В критических ситуациях, подобных той, в которой оказалась наша группа, чувства обострены до предела. Чем выше риск оказаться на том свете, тем сильнее желание. Но Софи не разлучишь с Фабре.

Бреун посмотрел на француза и сказал:

— Странное у тебя восприятие реальности. Насчет риска и желания.

— А ты не хочешь бабу?

— Сейчас я хочу только одного — выйти из этого дерьмового Эль-Нугура, в Идлибе разорвать к чертовой матери контракт и свалить в Штаты.

— Много денег потеряешь. Да еще и штрафные санкции влепят.

— Я не первый год на войне. Был в Афганистане, в Ираке, немного в Ливии, кое-какие сбережения сделал. А санкции?.. Лишат отплаты за работу в Сирии, ну и пусть идут они в задницу!

— Это ты сейчас так говоришь. Попадем в Идлиб, изменишь решение.

— Возможно. Но больше воевать со всяким местным сбродом не буду. Если только на нашей базе, среди своих. Тупость местных главарей уже вот здесь сидит. — Он провел ладонью по горлу. — Да еще наращивание сил Россией и Ираном. Это, Стефан, плохо кончится.

— Что, коалиция во главе с США не сможет остановить русских и персов?

— А кто в этой коалиции? Это ведь только на бумаге под семьдесят стран, а реально? Штаты, Франция, Англия, да и те представлены от силы бригадами и авиационными эскадрильями.

— У русских и этого нет.

— Уверен? А кто, по-твоему, Пальмиру дважды освобождал? Сирийцы? Те как остались без русских, сразу же и сдали ее обратно ИГИЛ. Или Алеппо зачистил сирийский спецназ? Годами не могли сунуться в восточную часть, а тут вдруг начали ежедневно брать по кварталу. Сейчас в городе три-четыре русских батальона, один из Чечни, как я слышал. В Пальмире. В Хмеймиме. Да и тут при сирийцах есть русские советники. Они тихо, неприметно, но организованно переправляют в Сирию роту за ротой, батальон за батальоном, а наша разведка ушами хлопает. Обрадовались, когда Россия отправила домой часть самолетов. Ага, часть вывела, другие прислала, количество вертолетов увеличила. Да им и не требуется держать в Хмеймиме даже авиаполк. Они могут применять дальние бомбардировщики со своей территории, а теперь еще и с аэродромов Ирана. Скоро, мать их, договорятся, будут с наших баз в Турции летать. Истребителей для прикрытия у них хватает. А еще морская авиация и эти чертовы «Калибры». Наша разведка опять опростоволосилась. Мол, «Калибры» поражают цели в радиусе пятисот километров, а они ударили на две с лишним тысячи. Нет, Стефан, что ни говори, а русские все нам испортили. Они добьются своего.

— Чего своего?

— Это только они сами знают. Но ладно. Хорош болтать. Фарес подал сигнал на остановку. Выходим к первому открытому участку.