По свежему следу

Александр Тамоников, 2017

Отступающие под натиском сирийской армии боевики оставили в черте города хорошо замаскированный склад химических боеприпасов. Необходимо срочно найти и ликвидировать смертоносный запас. Удар по предполагаемому району с воздуха не дал результатов. Вся надежда на служебно-розыскных собак из российского отряда МЧС по разминированию. Только эти удивительные животные могут указать точное место, где находится химический склад. Группа кинологов капитана Юрия Пахомова получает приказ: незамедлительно вылететь в Сирию, найти и обезвредить ядовитые боеприпасы. Люди и собаки готовятся к привычной работе и не знают, что в разрушенном городе их уже поджидает нечто совсем неизвестное и крайне опасное…

Глава 2

Москва, 5 октября, среда

С утра в служебной квартире капитана Пахомова царила суета. Светлана металась по кухне, готовила завтрак для всех. Семилетняя Ольга еще валялась в постели. Глава семьи побрился и встал под контрастный душ.

Светлана заглянула в ванную:

— Юра, ты можешь побыстрей? Ольгу поднимать надо. Уже половина восьмого.

— Иду.

Капитан наконец-то закончил утренний моцион и вышел из ванной. Туда тут же заскочила Светлана.

Пахомов подошел к дивану, на котором валялась дочь.

— Оленька, подъем.

Девчушка сонно ответила:

— Ну что за слово «подъем»? Не хочу.

— Так, прекратить! Не хочет она. Быстро встала, умылась, оделась и пошла завтракать.

— В ванной мама.

— Пока ты встанешь, она выйдет. Учти: два раза повторять не стану. Не поднимешься, никакого похода в зоопарк в воскресенье не будет.

Эта перспектива дочку не устраивала. Она поднялась и села, вся растрепанная, еще до конца не проснувшаяся.

— Давай-давай!.. В школу опоздаем!

Светлана как раз вышла из ванной, и Пахомов сопроводил туда дочь.

Жена присела на пуфик перед зеркалом и принялась пудрить носик, как говорил капитан, пока Оля умывалась.

— Сколько времени? — спросила Светлана, занимаясь своим делом.

Пахомов посмотрел на часы и ответил:

— Семь сорок пять.

— Так, Юра, я успею причесать Олю. Потом позавтракаем и побегу. У нас сегодня в девять часов совещание. В школу дочь отвезешь ты.

Капитан не имел ничего против. На сегодня полковник Серданов объявил своим людям выходной, так как в предыдущие субботу и воскресенье они участвовали в показных мероприятиях, организованных мэрией города. Делать Юрию было нечего. Если, конечно, жена не воспользуется моментом и не нагрузит его разными поручениями.

Потом семья завтракала.

Светлана торопилась, не доела бутерброд, опустошила чашку кофе, поднялась.

— Все, я побежала. — Она поцеловала дочь. — Будь умницей и не выходи из школы, пока папа не приедет.

Жена подошла к мужу, и в это время ожил его служебный сотовый телефон.

— Что еще за дела? — удивился Пахомов. — Подожди, Света.

— Серданов звонит?

— По этому аппарату больше и некому, разве дежурному. — Он включил телефон: — Пахомов.

Светлана угадала, звонил командир специального отряда МЧС по разминированию.

— Приветствую, капитан!

— Здравия желаю, товарищ полковник!

— Извини, Юра, но вынужден прервать твой выходной.

— А что произошло?

— Ничего особенного. Поступила вводная от генерала.

— Командировка?

— Да. Как и было запланировано, в Сирию. Подробности в управлении. Тревожную сумку с собой. Вполне возможно, что сегодня ты домой не вернешься.

— Ну не твою ли мать?! — вырвалось у Пахомова.

Полковник сделал вид, что не расслышал.

— Что ты сказал?

— Ничего, собираюсь. Но у меня проблемы в связи со срочным вызовом.

— Излагай свои проблемы.

— Я должен был отвезти дочь в школу, забрать ее. Теперь это предстоит делать жене, а у нее в фирме в девять часов совещание. Правила там жесткие. Если она не придет, то в лучшем случае лишится премии, в худшем — вылетит с работы.

— Не продолжай. Дай телефон шефа этой фирмы.

— Телефон? Подождите.

Пахомов взглянул на жену, весь вид которой показывал, как она ненавидит подобные звонки.

— Кто у вас в фирме начальник?

— А что?

— Потом объясню, говори быстрее.

— Березовский Эдуард Максимович.

— Давай номер его телефона.

— Зачем?

— Номер, Света!

Жена продиктовала. Пахомов передал номер полковнику.

Тот выдержал паузу, видимо, записывая цифры, затем сказал:

— Пусть Света не беспокоится. Сегодня ей предоставят отгул.

— Уверены?

— Юра, кто и когда отказывал нам?

— Ясно!

— Значит, дочерью занимается жена, ты быстро собираешься. Автобус уже пошел за офицерами и прапорщиками, у тебя должен быть через полчаса. Всем сбор в учебном центре в десять часов. Будет генерал-майор Адаксин. — Полковник прекратил разговор.

Выключил телефон и капитан.

Светлана откинула волосы.

— Дай-ка я угадаю с первого раза. Твой выходной накрылся. Тебя вызывают в управление, и ты для семьи ничего сделать не можешь. Так?

— Не совсем. Возможно, сегодня же я уеду, улечу, уплыву в командировку на неопределенный срок.

Светлана сразу же сменила тон:

— В командировку?

— Да, дорогая. Еще в Суринаме… надеюсь, ты не забыла, что твой муж там летом работал?

— Не забыла.

— Так вот, еще в Суринаме нас оповестили, что после финала тендера вполне вероятна командировка в Сирию. Там, знаешь ли, сейчас тяжелая обстановка. ИГИЛ отступает, оставляя за собой тонны взрывчатки. Погибают мирные жители, в том числе женщины, такие же красивые, как ты, и дети, как наша Оля. А твой муж кто? Правильно. Сапер. А саперы чем занимаются? Тоже правильно, разминированием.

— Но у меня совещание. Хотя о чем это я?.. Ты не знаешь, надолго ли уезжаешь?

— Отвечаю по порядку. С твоим Березовским вопрос будет утрясен в ближайшее время без всяких негативных последствий для тебя. Более того, сегодня ты получишь отгул. Дальше. Я не знаю, на какой срок улетаю и когда отправляюсь. Но командировка, скорее всего, продлится не меньше четырех-пяти недель. Денежное содержание за текущий месяц тебе привезут из управления прямо домой. Так что обстановка кардинально изменилась. Ты занимайся дочерью, а я готовлюсь к отъезду. Автобус подойдет через полчаса. Нет, уже через двадцать пять минут.

Светлана подошла к мужу и проговорила:

— Юра, я понимаю, что уговаривать тебя уволиться и найти другую работу бесполезно. Я, конечно же, буду ждать тебя. Ты мне только одно обещай: скажи, что вернешься!

— Это я тебе гарантирую.

— А как же зоопарк? — спросила Оля.

— С мамой сходите.

— А ты мне подарки привезешь?

— Конечно. Но мне надо собираться. Вам, кстати, тоже.

Сбор занял не больше десяти минут. В тревожной сумке заранее лежало все самое необходимое для проживания в любых условиях, будь то пятизвездочный отель в мегаполисе или хижина в джунглях. Капитану оставалось только запихнуть туда тропический камуфляж, постиранный и отглаженный женой. Утепленный костюм, входящий в экипировку, находился на базе.

Пахомов надел куртку, обнял жену и дочь.

— До свидания, любимые мои, не скучайте. Я вернусь и привезу вам подарки, даже если это будут сушеные скорпионы.

— Фу, какая гадость, — проговорила дочь.

— Ладно, тебе я обязательно подыщу что-нибудь другое. Все, родные.

В это время со двора донесся сигнал автобуса.

Пахомов взглянул на часы. Надо же, тютелька в тютельку!

Он еще раз поцеловал близких, схватил сумку и вышел из квартиры.

Вчера вечером старший лейтенант Галдин узнал о предстоящем выходном. Он попросил водителя ведомственного автобуса тормознуть у остановки троллейбуса, не подъезжая к дому, где проживал в служебной однокомнатной квартире.

«Если командование объявило отдых, то надо этим воспользоваться», — подумал Галдин, прощаясь с сослуживцами.

От остановки он пошел не в сторону своего дома, а на соседнюю улицу, где в небольшом дворовом сквере спрятался уютный бар «Весна». Это была отдельная небольшая постройка, когда-то парикмахерская. Новые владельцы сделали перепланировку, хороший ремонт как снаружи, так и внутри. Здание, когда-то невзрачное, сейчас превратилось в настоящий теремок.

Старший лейтенант спустился по ступеням. Он знал здесь все. Слева на выходе раздевалка. Там гардеробщица тетя Вера, которая практически постоянно занималась вязанием то свитеров, то носков. Для внуков старалась, их у нее было трое. Она узнала его, улыбнулась.

— Добрый вечер, тетя Вера!

— Добрый, Вадим. Давненько ты не захаживал.

— Работал.

— Все на стройке трудишься?

— Кто же в наше время меняет работу?

— И то верно. — Он подал гардеробщице кожаную куртку, предварительно достав из карманов документы и телефон. Штатный пистолет «ПМ» Галдин держал за поясом на спине. Он не хотел пользоваться кобурой, которая выпирала из-под одежды, где ее ни размести.

Вадим получил жетон и спросил:

— Как тут сегодня, спокойно?

— Да вроде спокойно. Пока.

Старший лейтенант с удивлением посмотрел на гардеробщицу и поинтересовался:

— Что значит «вроде» и «пока»?

— Да зашла недавно мутная компания. Всем лет по семнадцать-восемнадцать, а норов еще тот. Грубые, злые, подстрижены коротко, волосы только посреди головы, от затылка до лба, а по бокам выбриты.

— Ирокез.

— Что?

— Ирокез, говорю. Так эта прическа называется.

— Придумали!..

— Это не они придумали. В Северной Америке до сих пор живет индейское племя, которое так называется. Раньше они такие прически носили.

— Наши ничего своего придумать не могут.

— Это точно, даже прически. Ладно, трое их, говорите?

— Трое. Наглые до жути, Вадим. Видать, папеньки и маменьки большими деньгами ворочают.

— Необязательно.

Гардеробщица наклонилась к Галдину и спросила:

— У тебя машина есть?

— Есть.

— Такая же, как та, которая слева от бара стоит?

Когда Галдин подходил к «теремку», он обратил внимание на новый «Рендж Ровер».

— Нет, на такую мне не заработать.

— А машина этих трех ирокезов.

— Значит, родители у них очень неплохо упакованы.

— Чую, Вадим, что визит ирокезов сюда добром не закончится. А у нас сегодня охранник Боря не вышел на работу. Приболел. Второго хозяин брать не хочет. Все экономит.

— Кстати, тетя Вера, я тут весь персонал знаю. В курсе, что сутенер Жорик по совместительству является директором данного заведения, а его сестра тут главный бухгалтер. Но кто владеет кафе, мне неизвестно. Не подскажете?

— Это, Вадим, никто не знает. Кроме Жорика. Тот должен знать.

— Странно. Хотя сейчас многие стараются не афишировать свой бизнес, особенно те персоны, которым закон запрещает заниматься такими делами. Ладно, пойду.

Тетя Вера что-то сказала, но старший лейтенант не услышал ее. Он двинулся по коридору.

Первый зал заведения предназначался для тех посетителей, которые забегали сюда пропустить рюмку-другую и закусить нехитрым бутербродом. Второй побольше и посолиднее, с баром и стойкой. За ней Эдик. Завтра его сменит Володя.

Посетителей тут обслуживала официантка Надя, приехавшая в Москву из глухой провинции в поисках лучшей жизни и нашедшая ее в этом баре. Она и жила где-то в подвале этого здания.

Кабинки вдоль глухой стены, в них столики и диванчики на двоих. Посредине плитка, подсвечиваемая снизу, место для любителей подергаться под современную идиотскую музыку, жанр которой не определил бы ни один критик.

Справа от стойки столик на троих. Там сейчас сидели три девицы, снимавшие клиентов в этом заведении. Двадцатилетняя чернокожая Куна, уроженка то ли Нигерии, то ли Нигера, вроде бы училась в каком-то медицинском вузе. Когда только она успевала? Рядом Лора, девушка постарше, приехавшая с братской нам Украины, и москвичка Вика.

Эта восемнадцатилетняя безбашенная девица из благополучной семьи была очень даже хороша собой. Встретишь ее на улице и ни за что не подумаешь, что пред тобой жрица любви. Скорее одиннадцатиклассница, спешащая на сдачу выпускных экзаменов. Она любила носить школьную форму, а точнее, одеяние, похожее на нее, — белые туфельки, такие же гольфы, короткое коричневое платьице с большим декольте, фартук голубого цвета.

Слава богу, бармен еще не врубил свой граммофон, и внутри было тихо. Какая-то парочка сидела за столом. Троица ирокезов расположилась в дальней кабинке. У них на столе стояли бокалы с темной жидкостью, наверное, виски.

Галдин подошел к стойке.

— Привет, Эдик, здравствуй, Надюша.

— Привет, Вадим, — в один голос ответили бармен и официантка.

— Как всегда? — спросил Эдик постоянного клиента.

— Да, сто пятьдесят граммов водки.

— Может, виски? У нас сейчас настоящий шотландский.

— Да? Ты еще скажи, что это пойло вам напрямую из Спейсайда завезли.

— Откуда? — Бармен с удивлением посмотрел на старшего лейтенанта.

— Из Спейсайда. Так называется один из районов Шотландии, где производят виски.

— А ты откуда знаешь? — осведомилась официантка.

— Знание, Надюша, сила. А если серьезно, как-то в Интернете вычитал. Давай, Эдик, водочки, нашей русской, только смотри, паленку сразу отличу!

— Да уже никто давно подделкой не торгует.

— Ты это вон той компании ирокезов расскажи.

— Закуска?..

— Что у вас есть?

— Бифштекс с жареным картофелем и соусом.

— Салат?

— Тайский, овощной, «Радуга».

— Давай бифштекс, овощной салат, хлеб, конечно, и минералки.

— Десять минут.

— Да хоть двадцать. Я никуда не спешу. Бутылку не прячь далеко. Можешь выставить ее на стол.

— Бутылку нельзя.

— Значит, Надюше придется периодически подносить мне по сто пятьдесят.

— Это моя работа.

— Ну да.

— А как насчет массажа, Вадим? — спросил бармен и кивнул в сторону девиц.

— Посмотрим, как пойдет. А почему я Жорика не вижу?

— Недавно уехал. Так что из мужиков я один здесь, не считая повара-китайца.

— Справишься. Народу сегодня мало.

— К десяти подгребут.

— Так это хорошо. Заработаешь. — Галдин выпил сто пятьдесят граммов водки, закусывать пока не стал и сел за столик рядом с молодой парой.

Вскоре Надежда принесла ему еще водки, бифштекс, салат, хлеб и минералку.

— Приятного аппетита, Вадим.

Она пыталась кокетничать с ним. Это было понятно. Девочке хотелось устроить жизнь в Москве, а это возможно, если рядом мужчина. Пусть не бизнесмен, но хотя бы такой, как Галдин. Все не в подвале жить.

В принципе официантка была ничего, но к долгим отношениям Галдин не стремился, а обманывать девчонку считал делом подлым.

— Спасибо, Надюша. — Старший лейтенант принялся закусывать.

Компания ирокезов тем временем основательно поддала и начала шуметь. Гогот быстро усиливался. Переростки уже начинали мешать старшему лейтенанту культурно отдыхать.

Галдин позвал официантку, и она чуть ли не бегом подскочила к нему.

— Надюша, можно сказать этим недоумкам, чтобы вели себя потише?

— Ой, Вадим, я не могу, боюсь.

— Эдик?..

— Да тот еще больше боится. Был бы охранник Боря, тот мигом заставил бы парней притихнуть. Он у нас десантник, пять лет в спецназе воевал, вся грудь в медалях и орденах. Да вот не вышел сегодня, простудился.

— Ладно. — Галдин уже влил в себя бутылку, закончил с закуской, собирался рассчитаться и отправиться восвояси.

Тут чернокожая девица поднялась и потянулась, да так, что стали видны ее белые трусики. Это зацепило парней.

— Эй, тварь черномазая, сваливай отсюда! Это зал для белых! — выкрикнул лупоглазый парень.

Куна посмотрела по сторонам, особой поддержки не увидела, но не ушла. Видимо, посчитала, что в случае чего Эдик вызовет полицию, отделение которой находилось рядом, буквально за углом.

— Ты что, обезьяна, не поняла? — еще сильнее заорал парень. Рудик, сечешь, эта мартышка, обезьяна вконец оборзела, — обратился он к товарищу.

— Так проучи ее. Неужто не знаешь, как это делается? — спокойно ответил ему пацан, вальяжно развалившийся на диванчике.

— В натуре, проучу. Всякая вонючка будет нам вечер портить!.. И кто ее только трахает? — Лупоглазый подонок поднялся, в руке у него что-то блеснуло.

«Это не нож, — определил старший лейтенант. — Скорее свинчатка. Даже на девушку этот боец идет с оружием».

Галдину пришлось встать. Он подошел к столику, за которым сидели барышни, остановился.

К нему тут же подвалил лупоглазый фрукт:

— Ты чего, мужик?

— Я? Ничего, стою, никого не трогаю. А вот ты какого хрена пасть свою открываешь на девочку?

— Чего?

— Слушай, придурок, давай по-хорошему. Ты идешь обратно и тихо сидишь рядом с корешками. Либо вы всей своей гоп-компанией сваливаете отсюда, не забыв заплатить.

— А ты не охренел, мужик?

— Нет, я серьезно.

От кабинки донесся голос Рудика, видимо, старшего в этой компании:

— Ты чего там застрял, Окунь? Или алкаша испугался?

— Да я его сейчас!.. — Тут-то этот самый Окунь и совершил непростительную ошибку.

Он резко выбросил вперед вооруженную руку.

Старший лейтенант, мастер по рукопашному бою, легко отбил этот выпад и ответил хорошей боксерской двойкой. Сперва он попал по предплечью Окуня, а потом — прямо в нос.

Отморозок рухнул как подкошенный. Он вопил так, словно злобный хирург без наркоза вытащил всю его челюсть. Впрочем, и на самом деле удар был болезненный. Из носа поганца фонтаном била кровь. На это Галдин и рассчитывал. Свинчатка отлетела в сторону. Окунь корчился на полу.

Рудик и третий парень выхватили травматические пистолеты, спрыгнули с диванов и пошли на Галдина. Стволы они держали перед собой.

«А ведь будут стрелять, — подумал старший лейтенант. — Я-то от резиновых пуль увернусь, а вот девочки, сидящие за мной, — вряд ли. Да и Эдика с Надеждой выстрелы могут задеть. Хрен их знает, этих отморозков, резина у них заряжена или стальная дробь».

Посему Вадим не стал искушать судьбу. Он выхватил из-за спины «ПМ», снял с предохранителя, передернул затвор. Это не подействовало. Парни, видимо, решили, что у него тоже травмат.

Вадиму пришлось разочаровать их. Он отвел ствол в сторону и выстрелил по столу, за которым только что сидела эта троица. Один из бокалов разбился на мелкие куски. Парни обернулись, увидели, что произошло, и поняли, что у их противника не травмат, а боевой пистолет. Значит, это мент либо настоящий бандит, гораздо круче их.

Рудик поднял руки, согнутые в локтях.

— Все, мужик! Впечатлил. Извини, наш друг погорячился. Мы готовы возместить моральный ущерб.

— Мне от вас, подонков, ничего не надо. Кроме одного, пожалуй. — Он указал на Окуня, корчившегося на полу меж стульев. — Этот мерзавец должен извиниться перед девушкой. После чего вы расплачиваетесь и проваливаете отсюда. И чтобы больше вас в данном заведении не было. Если увижу, то первое, что сделаю — разнесу на куски ваш «Рендж Ровер». О продолжении и говорить не буду. Вопросы, недоумки?

— Какие вопросы? Окунь, извинись.

Лупоглазый тип поднялся.

Галдин отошел в сторону, держа на прицеле этого самого Рудика.

— Извините, девушка, — пролепетал Окунь.

Старший лейтенант взглянул на нее и спросил:

— Тебе этого достаточно, Куна?

— Да, конечно.

— Ну что ж, раз достаточно, то и ладно. — Старший лейтенант повернулся к Рудику и приказал: — Рассчитались!..

Парни бросились к стойке.

— И за бокал разбитый не забудьте заплатить, — добавил Галдин.

Два переростка рассчитались и ломанулись к выходу. Окунь хромал, едва поспевал за ними.

Куна подошла к Галдину.

— Спасибо, Вадим!

— Тебе, девонька, надо не под клиентов стелиться, а учиться. Ты зачем приехала в Россию? Чтобы стать врачом или торговать телом?

— Стать врачом, — проговорила Куна.

— Так учись.

Чернокожая девушка вздохнула и заявила:

— Уже не получится. Да и возвращаться на родину я не хочу. Здесь жизнь, пусть и такая, а там!.. — Она повернулась и села на свое место.

Вика поднялась и сказала:

— С нашей стороны будет неприличным не отблагодарить тебя, Вадим.

На втором этаже «Теремка» имелись несколько комнат, где эти барышни обслуживали клиентов.

— Что ты мне предлагаешь, «школьница»? — с усмешкой спросил старший лейтенант.

— Я могу предложить только одно. Незабываемую ночь. Хочешь, здесь. Можно и у тебя. Ведь ты живешь один, да? Бесплатно!

— Бесплатно? Как вы можете под разных мужиков ложиться? Ладно, попадется нормальный, без заскоков, которому просто необходима женщина. А если какой-нибудь из таких, как эти вот мерзавцы, которые только что ушли? Ведь такой гад тебя замордует.

— А я не обращаю на это особого внимания. Сделаю свое дело, получу бабло и свободна как птица. Мне не приходится корячиться на стройке или угождать начальнику, только и думая о том, чтобы с работы не выгнали, а то нечем будет кормить детей.

Галдин посмотрел на девицу и спросил:

— У тебя есть дети?

— Нет. Такого счастья мне не надо. Для меня главное — свобода, независимость и секс.

— Ну что ж, каждому, как говорится, свое. Ладно, пойду я.

— Мне с тобой? — Вика кокетливо наклонила голову, уронила пучок волос на плечо и приняла позу, подчеркивающую всю привлекательность ее миниатюрной фигуры. — Разве тебе не нужна нежная, ласковая, полностью доступная молодая женщина? Я воплощу в жизнь все твои фантазии. Люблю экспериментировать.

Галдин замялся.

«А почему бы и нет? — подумал он. — У меня уже недели две не было женщины. Мужик я крепкий, а секс для здоровья полезен, тем более с такой нимфой».

— Ладно, пойдем ко мне да расслабимся. Но учти, до утра. Ты сегодня лишишься дохода.

— Завтра заработаю, да и не в деньгах счастье.

— Ну, смотри.

Тут Лора, которая сама была не прочь развлечься с Вадимом, проговорила:

— Жорик с утра бабки потребует. Чем платить будешь?

— О Жорике не беспокойтесь, — проговорил Галдин, повернулся к бармену и заявил: — Эдик, если что, скажешь, я забрал Вику.

— Угу.

Галдин наткнулся на разочарованный взгляд официантки. Наверное, сейчас она жалела о том, что не оказалась на месте этой девицы.

— Сколько я должен? — спросил Галдин.

Эдик махнул рукой.

— Сегодня за счет заведения. Те отморозки не заплатили бы, если бы не ты, а после взбучки оставили вдвое больше положенного. Так что не надо никаких денег.

— Мне нужна бутылка водки. — Вадим взглянул на Вику и осведомился: — Тебе что взять?

— У меня все свое всегда при себе. Я только в номер сбегаю, да?

— Давай!

Барышня побежала на второй этаж. Там у нее были куртка и сумка с целой кучей всяческих мелочей, необходимых в ее трудной творческой работе.

Эдик выставил на стойку бутылку водки и заявил:

— Вообще-то мы не продаем, но сегодня особый случай, верно?

— Верно. — Старший лейтенант бросил на стойку пятисотенную купюру.

— Не надо.

— Бери. А то без штанов останешься в этом заведении.

К Галдину подошел парень, который сидел по соседству вместе со своей девушкой.

— Вы поступили благородно. Позвольте…

— Я поступил так, как должен был. А вот почему ты не попытался защитить девушку?

— Они меня на куски порвали бы. Я, знаете ли, совершенно не умею драться.

— Учись, студент. Уверенней будешь себя чувствовать.

— Нет, не получится. Но я хочу вас…

— Не надо. Ступай к своей красавице. Я все понял.

— Извините.

Прибежала Вика. Она была в спортивной утепленной курточке поверх своей школьной формы.

— Я готова.

— Пошли. Всем до свидания и спокойной ночи.

— Пока, Вадим, заходи.

Тетя Вера осуждающе посмотрела на Галдина, когда тот подошел к гардеробу вместе с девицей. Она молча взяла у него жетон, подала куртку.

— Вам не здесь, тетя Вера, работать надо, — сказал старший лейтенант.

— А вот это уже мое дело.

— До свидания.

— Счастливо.

— Пока, бабуля. — Вика скорчила ей физиономию.

— Ступай, непутевая. Посмотрю я на тебя лет через десять.

— Вы? Через десять лет? Разве люди так долго живут?

— Тьфу на тебя!

— Какая вы вежливая, тетя Вера.

— Рот закрой! — осадил Вику Галдин.

— Конечно, дорогой. Для тебя все, что угодно.

— Не поняла?

— Молчу-молчу.

Перед дверью старший лейтенант остановился, повернулся к барышне и заявил:

— Я пойду первым и осмотрюсь. Выйдешь, как позову.

— А чего?

— А ничего. Делай что говорят.

— Да эти отморозки уже в другом кафе сидят!

— Я сейчас отправлю тебя назад!

— Все, Вадим, извини.

Старший лейтенант распахнул дверь и быстро вышел на площадку перед баром, держа в руке пистолет. Страховка оказалась напрасной. Он только женщину с собачкой так напугал, что она завалилась на кусты и затянула туда своего питомца.

— Простите, мадам.

Ни внедорожника, ни отморозков видно не было.

— Вика!

— Тут я. — Барышня выбежала из бара.

— Идем.

— Может, такси вызовем?

— Тут ходьбы десять минут.

Они пошли из двора на проспект и вскоре были у Вадима.

Галдин старался поддерживать в своей берлоге порядок, но все же было заметно, что здесь жил одинокий мужчина. Впрочем, ни он, ни его подружка не обратили на это ни малейшего внимания. Они посидели на кухне, выпили, затем приняли душ. Вика надела чулки, короткую открытую черную майку, туфельки на каблуках, извлеченные из сумки.

Вадиму это не понравилось. Он привык спать с голыми женщинами и намекнул Вике, что надо бы раздеться.

Потом старший лейтенант наконец-то узнал, что такое настоящий секс. Вика набросилась на него как тигрица. Что она вытворяла в постели, даже описать невозможно, да и не нужно. Лишь благодаря допингу в виде водки старший лейтенант продержался три часа. Потом Вика улеглась рядом с ним, вся измотанная, потная, но жутко довольная.

— А ты силен в сексе, Вадим. Признаюсь, что так хорошо мне еще ни с кем не было, а мужиков я перевидала немало.

— Мне тоже хорошо. Но каждый день так заниматься любовью невозможно.

— А я была бы не против.

— Ты чертовка.

— Да, я такая!

— Иди в душ, я за тобой.

Вика прошла в ванную, а Вадим — на кухню. У него еще было в запасе граммов двести спирта. Это добро он по случаю взял у начальника склада ГСМ войсковой части, дислоцирующейся рядом с учебным центром МЧС. Старший лейтенант из горла выпил половину, не разбавляя. Только после этого дрожь в теле пропала. Да, эта красотка могла довести до инфаркта. Но хороша, слов нет.

После душа они уснули.

А когда Вадим проснулся в шесть часов, Вики уже след простыл. Только записка на журнальном столике: «Захочешь, позвони — приеду!» И номер мобильника.

Старший лейтенант хотел выкинуть бумажку, но, подумав, засунул ее между книг, стоявших на полке. Глядишь и пригодится. По крайней мере, не надо будет искать женщину для удовлетворения естественного желания.

Он принял душ, снова завалился на постель и отметил чистоплотность своей гостьи. Она не оставила за собой ни единого следа, тщательно прибралась в квартире. Если бы не запах, то можно было подумать, что ночной сексуальный фейерверк ему всего лишь приснился.

Все бы хорошо, если бы не болела голова. Зря он догонялся спиртом после водки. Вадим мог бы и поправить здоровье. В бутылке осталось сто граммов спирта, а очень даже неплохая доза. Но старший лейтенант никогда не похмелялся. Знал, что часа через два все пройдет само собой. А выпьешь, только хуже потом будет.

Он лежал на постели, кутаясь в одеяло, единственную вещь, которая сохранила память о присутствии в доме ночной гостьи, впитала в себя запах ее молодого ненасытного тела. Галдин ни о чем не думал, просто смотрел в потолок, с которого давно следовало бы смести паутину.

Он задремал и едва не подскочил, когда раздался звонок служебного телефона.

«Какого черта, сегодня же выходной? Но ответить я просто обязан», — подумал Вадим.

— Старший лейтенант Галдин.

— Привет! Это Пахомов.

— Доброе утро, товарищ капитан. Вам что, сейчас заняться больше нечем?

— Что за недовольный тон, старший лейтенант?

— По-моему, у нас сегодня выходной.

— Я тоже так считал, пока мне не позвонил Серданов.

— У нас проблемы?

— Проблемы у других, но разбираться с ними, скорее всего, придется нам. Короче, дружище, у тебя десять минут на сборы. Выезжаем в центр. Автобус будет ждать на проспекте у остановки через двадцать минут. Подробности на месте от Серданова и Адаксина.

— Что, и генерал там будет?

— Да. Ты рад?

— Не представляешь, до какой степени. Если и генерал, то дело серьезное. Сирия?

— Ты, Вадим, собирайся, не теряй времени! До встречи!

— Давай! — Старший лейтенант отключил телефон и подумал: «Вот и отдохнули. Хорошо, что Вику вчера забрал из бара. А то вышел бы полный облом».

Вадим встал, заправил постель, достал из шкафа тревожную сумку. Он, как и Пахомов, засунул в нее тропическую форму. Только в отличие от капитана постиранную и поглаженную не женой, а им самим.

Старший лейтенант посмотрел на часы. У него еще было время на то, чтобы выпить чашку крепкого кофе. Он направился на кухню, включил кофемашину, подаренную друзьями на день рождения.

Освежившись крепким ароматным напитком, старший лейтенант забрал сумку, надел кожаную осеннюю куртку, проверил пистолет и вышел из квартиры.

Вскоре он был у остановки на проспекте.

Подъехал автобус. Открылась дверь. Галдин вошел в салон, сел лицом к друзьям.

— Да, Вадим, погулял ты знатно, — заявил Пахомов, сидевший напротив.

— Что такое?

— Да от тебя перегаром садит за версту и морда лица не того.

— Что не того?

— Ты сам-то на себя в зеркало смотрел?

— Смотрел. Нормальная физиономия.

— Ну, если ты так думаешь, то я не знаю, какая ненормальная.

Когда Галдин брился, он, конечно же, видел, что личико у него, мягко говоря, не совсем комильфо. Но он думал, что со временем опухлость сойдет, морщинки разгладятся. Видимо, прошло слишком мало времени.

— Ну и что, даже если и так? Перегар, помятая физиономия? Нам вчера что объявили? Выходной. Следовательно, я имел полное право расслабиться.

Снегирев улыбнулся и заявил:

— Судя по всему, расслаблялся ты часов так до четырех. И не один.

— А вот это, Сеня, не твое дело.

— Да я же по-дружески.

— Заметно.

— Мог бы рассказать товарищам, как развлекался.

— Товарищам этого не понять, потому как все обремененные узами семейной жизни. А я человек вольный.

— Не хочешь, не надо.

— Вот именно.

В 8.20 микроавтобус въехал на территорию центра и остановился у двухэтажного небольшого здания, где располагалось управление.

Из него вышел помощник полковника Серданова, капитан Холин.

Офицеры поприветствовали друг друга, и Пахомов спросил:

— Начальство уже на месте?

— Полковник Серданов, — ответил Холин. — Генерал Адаксин в пути. К девяти часам будет, если не застрянет в пробках.

— Так у него спецсигнал и мигалка. Встречка относительно свободна, успеет, — сказал Снегирев.

Галдин прикурил сигарету, и тут Холин окликнул его:

— Вадим, бросай свою соску и бегом к Серданову!

— С чего бы это?

— Таков приказ. По приезде группы старшего лейтенанта Галдина к полковнику.

— Не понял.

— Ты ступай, там, в кабинете, все поймешь.

— Но хоть с чем связан вызов, не скажешь?

Холин улыбнулся и ответил:

— С поведением некоторых офицеров специального отряда во внеслужебное время.

— Вообще ни хрена не понял.

— Иди, пока Адаксина нет, а то еще и перед генералом объясняться придется.

Галдин понял, что вызов связан со вчерашним происшествием в баре, но не мог понять, откуда о нем известно командиру отряда.

— Разрешите, товарищ полковник?

— Входи, Галдин!

Вадим шагнул в кабинет и доложил как положено:

— Товарищ полковник, старший лейтенант Галдин по вашему приказанию прибыл.

Серданов поморщился и заявил:

— Ты леденцы какие-нибудь купил бы. Перегар еще тот. Бормотуху, что ли, пил?

— Между прочим, имел право.

— Употреблять спиртное в баре «Весна» ты, конечно, имел право, так как получил освобождение на сутки, а вот бить подростков, да еще и стрелять из табельного оружия, тем более внутри бара, никакого права у тебя не было.

— Кто слил, товарищ полковник?

— Не слил, Вадим. На тебя заявление в полиции лежит. К нему привлечено повышенное внимание.

— Что в заявлении?

— То, что ты пьяный избил молодого человека, который с друзьями спокойно и мирно отдыхал в баре. Этого тебе показалось мало, и ты решил выставить парней из заведения. Уж что там у тебя замкнуло в голове, никто не знает, но ты достал боевой «ПМ» и выстрелил по столу, за которым сидели друзья избитого парня.

Галдин качнул головой и заявил:

— Понятно. Один из отморозков или все они кучей имеют высокопоставленных папаш и мамаш.

— Не сами же они заработали на «Рендж Ровер», который ты, кстати говоря, угрожал взорвать.

— Это указано в заяве?

— Да, Галдин. Тебе что-нибудь говорит фамилия Гарданов?

— По-моему, какая-то шишка в мэрии.

— Бери выше! В федеральном правительстве.

— Это не первый заместитель какого-то министра?

— Он самый. Гарданов Анатолий Николаевич. Один из юношей, перенесший стресс из-за твоих агрессивных действий, Рудольф Анатольевич, его сын. Ему же принадлежит и внедорожник.

— Да мало ли что написали эти придурки.

— Если бы только они одни. Против тебя дали свидетельские показания бармен, официантка и две девушки, которые отдыхали в кафе, когда ты пьяный дебоширил.

— Ясно. Подсуетился адвокат чиновника?

— Само собой. А ты ждал чего-то иного?

— Но вы-то понимаете, что без причины, причем очень веской, я не стал бы бить, кстати, защищаясь от одного подонка, и делать предупредительный выстрел против двух других? Не знаете, оружие у них полиция не обнаружила, хотя бы травматическое?

— Какое оружие, Вадим? У мальчиков, прилежных студентов престижного вуза, никакого оружия не имелось. Они даже пьяными не были и, естественно, ни на кого не нападали, никого не оскорбляли.

— Ладно. Мне все ясно. Дальше что?

Серданов посмотрел на часы.

— Думаю, минут десять у тебя есть.

— На что?

Полковник достал из папки чистый лист бумаги, положил на стол, рядом опустил свой «Паркер».

— Присаживайся и быстро, но подробно изложи то, что реально произошло вчера в баре «Весна». Включая и то, что ты увел из бара молодую, возможно, несовершеннолетнюю девушку.

— О роде занятий этой девушки писать?

— Все писать.

— Никакой девушки не было. Ни молодой, ни старой.

— Пиши, старший лейтенант. У тебя всего десять минут.

— А что это даст?

— Больше, чем ты представляешь. Давай расписывай все, я к офицерам на улицу, заодно и генерала встречу. Тебе написать объяснительную и находиться здесь.

— Понял. Есть один вопрос.

— Давай.

— Вы-то откуда узнали о заяве?

— Как говорится, не имей сто рублей, а имей сто друзей, — ответил полковник и вышел.

Галдин принялся писать объяснительную. Управился он с этим быстро. Опыта у старшего лейтенанта хватало. Стряпать подобные бумаги ему приходилось часто.

На улице зашумел и замолк двигатель авто.

Старший лейтенант подошел к окну, поднял жалюзи, увидел у входа «БМВ» генерала Адаксина. Тот стоял у крыльца, рядом — полковник Серданов и офицеры отряда, вызванные на беседу. Его товарищи направились в штаб, скорее всего, в зал совещаний.

Генерал же с полковником зашли в кабинет.

— Вот Георгий Борисович, наш герой!

Галдин принял положение «смирно».

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор.

— Здравствуй, старший лейтенант. Погусарил, значит, вчера?

— Никак нет. Действовал в строгом соответствии с законом. Ладно, почти в строгом, однако иначе не мог.

— Да что ты? Объяснительную написал?

— Так точно!

— Давай. — Генерал взял лист бумаги, присел в кресло, прочитал, поднял глаза на Галдина и осведомился: — Это правда?

— Слово офицера.

— Я, конечно, и прежде не доверял показаниям этих представителей «золотой молодежи». Судя по твоим объяснениям, они подпадают под серьезные статьи.

Серданов вздохнул и заявил:

— Пока под серьезную статью, Георгий Борисович, подпадает старший лейтенант Галдин.

— Это пока. — Генерал достал сотовый телефон, нашел в памяти нужный номер, включил громкую связь и нажал на кнопку вызова. — Михаил Андреевич, приветствую, генерал Адаксин.

— Доброе утро, Георгий Борисович.

— Я по предстоящей работе группы гуманитарного разминирования и противоправным действиям одного высокопоставленного чиновника правительства, точнее сказать, его сыночка.

— Слушаю.

Адаксин коротко изложил собеседнику суть дела, зачитал объяснительную старшего лейтенанта Галдина и добавил:

— Таким образом, Михаил Андреевич, «золотая молодежь» продолжает творить беспредел, а люди, пытающиеся их остановить, заносятся в разряд обвиняемых. Мне интересно, сколько данное безобразие будет продолжаться? Помнится, на совещании у президента ясно было дано понять, что надо выявлять и жестко пресекать этот беспредел. Но ничего не происходит. Более того, детишки наших чиновников начинают представлять угрозу офицерам спецподразделений и проведению запланированных спецмероприятий. Чиновники же, вместо того чтобы образумить своих чад, прикрывают их, используя свое служебное положение. В итоге на данный момент я не могу гарантировать выполнение задачи, поставленной центром. Из-за вседозволенности некоторых лиц.

— Я все записал. Значит, господин Гарданов?

— Его сын с товарищами. В полиции есть данные о них и искаженная, даже клеветническая информация об этом происшествии.

— Разберусь лично с Гардановым и сотрудниками органов правопорядка, которые прикрывают незаконные действия названных вами лиц. Ваш офицер может продолжать службу. Никто не будет мешать решению поставленной задачи.

— Благодарю, Михаил Андреевич.

— Вы сбросьте мне объяснения старшего лейтенанта по закрытому каналу правительственной связи.

— Хорошо. Сделаю. Вам мало устного доклада?

— Нет, не в этом дело. Просто есть мнение, что господин Гарданов засиделся на занимаемой должности. Он нередко игнорирует законы и использует служебное положение в корыстных целях. Это коррупция, с которой мы должны бороться бескомпромиссно и жестко.

— Понял. Объяснение будет передано немедленно.

— Жду, как и предварительный план работы в Сирии.

— Сейчас отправлю, Михаил Андреевич.

— Удачи!

— До свидания. — Адаксин отключил телефон, взглянул на Галдина и приказал: — Спуститесь в зал совещаний, товарищ старший лейтенант!

— Есть, товарищ генерал-майор!