Крымский оборотень

Александр Тамоников, 2022

Самые интересные романы о сталинском спецназе – СМЕРШе. Весна 1944 года. Накануне своего бегства из Крыма фашистам удается разоблачить и практически полностью уничтожить группу советских подпольщиков. Спасаются только пятеро. Они уверены, что их группу кто-то предал. Тем более что один из уцелевших, боец по кличке Бильярдист, внезапно исчез сразу же после расправы. С просьбой помочь выявить в их рядах предателя подпольщики обращаются в контрразведку. Дело поручено капитану СМЕРШа Семену Ольхину. Он начинает прорабатывать разные версии, пока ему в руки не попадают показания одного из обезвреженных немецких диверсантов… «Смерть шпионам!» (СМЕРШ) – это короткое и беспощадное название носило особое подразделение НКВД, подчинявшееся И. Сталину. Созданное в годы войны, оно состояло из проверенных в бою, честных и бесстрашных офицеров Красной Армии. СМЕРШа боялись все – и фашистские лазутчики, готовящие диверсии в наших боевых порядках, и гитлеровские приспешники, действующие в глубоком советском тылу. Враг знал: если на его след напали бойцы сталинского спецназа, справедливого и скорого суда не избежать. Романы серии «СМЕРШ – спецназ Сталина» – это каждый раз увлекательный динамичный сюжет и новые исторические знания, это экшен, написанный простым и понятным языком. Общий тираж книг А. Тамоникова – более 10 миллионов экземпляров!

5

До завтрашнего утра и, соответственно, до встречи с подпольщиками на явочной квартире оставалось еще много времени. Да дело-то, в общем, было даже не во времени, а в том, что к этой встрече Ольхину надо было подготовиться. И не ему одному, но и всем другим членам его команды. Капитан Семен Ольхин был старшим группы фронтового СМЕРШа, и в его подчинении были еще три человека: старший лейтенант Александр Завьялов и лейтенанты Степан Волошко и Гиви Вашаломидзе. Все вместе они должны были разобраться в причинах гибели симферопольской подпольной группы «Салгир», а если говорить точнее, установить причины гибели и найти того, кто предал подпольщиков. То есть установить личность гестаповского агента-провокатора и, если он жив, изобличить и задержать его.

В том, что группу «Салгир» кто-то предал, у Ольхина после беседы с Ласточкой не оставалось никаких сомнений. Уж слишком явственным был след, оставленный предателем. И, так сказать, типичным. Все предательства, какими бы они ни были в смысле своей цели, всегда похожи одно на другое — как ты ни маскируйся и ни заметай следы. Вот и тут следы были видны очень даже отчетливо. Знать бы еще, кто их оставил.

Расставшись с Ласточкой, Ольхин собрал свою команду. Надо было посовещаться. Совещались в трофейном автомобиле «штовере», выделенном Ольхину и его подчиненным. «Штовер» — это было хорошо. Выехал на нем за город и совещайся на здоровье, говори о каких хочешь секретах. Кто тебя услышит в закрытом авто, да еще за городом?

Перво-наперво Ольхин ввел подчиненных в курс дела. Когда он закончил говорить, все какое-то время молчали, обдумывая полученную информацию.

— А ведь и в самом деле, — наконец нарушил молчание Степан Волошко, — тут поработал шпион. Уж я-то его чую на расстоянии!

— Э, что тут говорить! — поддержал Степана Гиви Вашаломидзе. — Понятно, что их кто-то предал! Кто-то свой, который был с ними рядом и всех знал!

Старший лейтенант Александр Завьялов не сказал ничего. Он вообще был человеком малоразговорчивым и говорил лишь тогда, когда не говорить было просто невозможно. Он лишь молча кивнул, и это означало, что он согласен и со Степаном, и с Гиви. Да, подпольщиков кто-то предал. Похоже, кто-то из своих. Ну, да оно всегда так бывает, что предают именно свои. Чужому человеку кого-то предать трудно, даже если он этого и очень захочет.

— Я тоже такого мнения, — согласился Ольхин. — Остается определить круг подозреваемых и постепенно его сужать. Пока из подозреваемых не останется кто-то один. Словом, как обычно.

— А и определять ничего не нужно, — сказал Волошко. — Что тут определять? Факт, что предатель кто-то из тех, кто остался в живых.

— Ну, не такой это и факт, — впервые отозвался Александр Завьялов.

— Это почему же? — глянул на него Волошко.

— Его могли расстрелять вместе со всеми, — предположил Завьялов. — Что церемониться с предателем? Тем более накануне ухода из города? Сделал свое дело и ступай в расход. Это первое. Второе: его не расстреляли, и он ушел вместе с немцами. Может такое быть? Может. А мог уйти и не с немцами, а какими-то своими путями-дорогами. Кто его станет искать в такой неразберихе? Кругом война. Это — три. Да если и найдут, так что с того? Скажет, что случайно спасся от ареста, как те пятеро. И попробуй докажи, что это не так. Это — четыре. Я считаю, что нам надо держать на прицеле все версии, а не замыкаться на одной.

— И все-таки у нас должна быть главная версия, — заметил Ольхин. — И она на виду. Да, конечно: его могли расстрелять сами немцы, он мог уйти — с немцами или сам по себе. Все могло статься. Но давайте поставим себя на место немцев. Зачем им убивать ценного агента или брать его с собой? Лучше оставить его здесь же, в городе, со специальным заданием. Разумно? С точки зрения немцев — да. Кстати, подпольщики считают точно так же. Так что если предатель жив, то он где-то поблизости.

— Значит, будем искать! — вздохнул Вашаломидзе.

— И с чего начнем? — спросил Волошко.

— Думаю, с завтрашнего посещения бывшей явочной квартиры, где соберутся подпольщики. Посидим, посмотрим на них, а они — на нас, — сказал Ольхин. — И поговорим, куда же без этого? А говорить будем один на один без лишних свидетелей. Их четверо, и нас тоже четверо. Каждому достанется по одному собеседнику. Потом встретимся и обсудим результаты этих задушевных бесед. А уж как построить разговор — решайте сами.

— А как быть с пятым? — спросил Завьялов. — Их-то пятеро.

— Так ведь один из них куда-то пропал, — возразил Ольхин. — Так что четверо. Такой, значит, расклад.

— А если завтра объявится и пятый? — в свою очередь возразил Завьялов.

— Объявится — так посмотрим и на него, — пожал плечами Ольхин. — И поговорим. Хотя… Мне почему-то кажется, что он не объявится. Есть у меня такое предчувствие.

— У меня — тоже, — сказал Завьялов.

— Э! — взмахнул рукой Гиви Вашаломидзе. — Почему не явится? Так, может, он и есть предатель?

— Ну, это ты загнул! — покрутил головой Волошко. — По-твоему, если человек куда-то запропастился и куда-то не пришел, то, значит, он и есть враг? Ну и логика у тебя, товарищ лейтенант! Мало ли что у него могло случиться! Заболел, уехал в деревню за харчами…

— Так ведь дело-то какое! — не хотел сдаваться Гиви. — Предателя ищут! Значит, все должны быть в сборе! А он запропастился! Подозрительно!

— Сейчас они все одинаково подозрительны, — сказал Ольхин. — И те, кто присутствует, и тот, кто отсутствует. Хотя найти его, конечно, надо. Как говорится, живого или мертвого.

— Так давай искать! — казалось, Гиви готов был выпрыгнуть из машины и немедленно броситься на поиски исчезнувшего пятого подпольщика.

— Ты что же, знаешь, где его искать? В какую сторону бежать? Как его зовут? Как он выглядит? — улыбнулся Ольхин. — Не беги впереди коня, скачи на коне, как говаривал мой дед-казак. Вот пообщаемся завтра с подпольщиками, тогда и примемся за поиски. Если, конечно, в этом будет смысл.

— Э! — махнул рукой Гиви, не найдя, что еще сказать.

— Вот и хорошо, — проговорил Ольхин. — Итак, завтра. А пока распределим, кто с каким подпольщиком будет работать. Повторяю, их четверо. Клички — Стратег, Лихой, Абдулла и Ласточка. Трое мужчин и женщина. Я буду работать со Стратегом. Ты, Александр, — с Лихим. Семен, Абдулла — твой. Ну, а тебе, Гиви, как дамскому любимцу, я поручаю Ласточку.

— Почему это мне женщину? — не согласился Гиви. — Ты с ней сегодня работал, вот ты и продолжай!

— Э, нет! — покрутил головой Ольхин. — Тут есть хитрая задумка! Сегодня с ней работал я, завтра поработаешь ты. А потом мы сопоставим то, что она сказала мне, и то, что сказала тебе. Сравним и сделаем выводы. Это же наш старый прием! Разве ты не знаешь?

— Знаю, — сказал Гиви.

— Ну, а я пообщаюсь со Стратегом. Уж очень интересной личностью мне кажется этот Стратег. Ведь это именно он собрал всех уцелевших, и он затеял разговор насчет предателя в их рядах. Спрашивается, зачем? Может, потому что он честный человек, и мысль о предателе не дает ему покоя. А может…

— «Держи вора!» громче всех кричит сам вор — так говорят у меня на родине, — усмехнулся Волошко. — Ты ведь это хотел сказать?

— В общем, да, — кивнул Ольхин. — Ну что, поехали обратно в город? Степан, заводи мотор!