Тот, кто не любит смеяться

Александр Станиславович Белов (2024)

Путь продолжается. Ингвар покинул Сталског. Ему вместе с Ормаком чёрной сороконожкой, монахиней Рейной, Варном полурыцарем и покалеченной волшебницей Джоан предстоит пробраться через Проглоченный лес. Встретиться лицом к лицу с каннибалами, сектой серийных убийц и древними Богами. Некромантская сила Ингвара растёт, но ему нужно выбрать, должен ли он показать спутникам свою мощь или скрывать. В это время обожжённый принц Вэйлон использует принцессу Эфину как наживку, чтобы заманить в ловушку вражеское войско. Сработает ли его план? Или его армию ждёт фиаско? В любом случае его другу Рамону, бретёру Пьетре и великану Гюго придётся разгребать последствия, объединившись с заклятым врагом. Всех героев ждут новые испытания, но все ли из них справятся?

Глава 10. Последнее представление маэстро Люпина

Одинокая обитель стояла на холме посреди леса и портила своим присутствием вид. К ней не вело ни одной дороги. Деревья держали свои ветви от неё подальше, боясь прикоснуться к её подгнивающим деревянным стенам. И вообще она здесь была словно лишняя. Было ли виновато в этом здание или те, кто его построил в этой глуши, оставалось загадкой. Стволы ближайших деревьев были обвязаны красными лентами.

— Так вы говорили правду! Дом действительно существует, — радостно воскликнул Варн полурыцарь. — И что же?! У вас и театр имеется?!

— Мы вас не обманывали, — возмущённо надул розовые щёчки Люпин. — У нас своя труппа. Свой театр. Мы также каждый год ездим по миру с представлениями, но у нас возникли проблемы и потому мы остались здесь.

— В забытом месте без цели и смысла ненужные люди собрались, — мрачно произнёс Ингвар. — Кто вспомнит их?

Дверь со скрипом отворилась, и к группе вышел высокий человек. Несмотря на свою сутулость, он был гораздо выше Варна. Глаза у него были разного размера, а слюнявый рот постоянно открыт. Также у него не хватало зубов. А волосы походили на завядший кустарник. Издавая кряхтящие звуки, он подошёл к группе.

— Номо, пришёл нас встретить? — спросил его Люпин. Тот в ответ помахал волосатой рукой. — Не бойтесь его. Он безобидный.

Группа прошла в дом. Внутри он казался ещё старше, чем снаружи. Канделябры едва освещали помещения. Покрытые паутиной стены разбухли от сырости и не внушали ничего хорошего.

— Мы вернулись! И мы не одни. Выходите все, — позвал обитателей дома Люпин.

Тут же послышался топот и скрип половиц на втором этаже. К ним вышла троица. Женщина средних лет в нелепом парике. Её лицо было покрыто толстым слоем белой пудры, а щёки нарумянены. Вторым оказался низкорослый мужчина, который, несмотря на то, что был по пояс Варну, выглядел со своими закрученными усиками точь-в-точь как Люпин. У него были пухлые щёчки, а на голове сидела вычурная шляпа с пером. Третьим оказался молодой парень с густой рыжей шевелюрой и в шёлковых разноцветных одёжах.

— А вот и наша труппа, — маэстро с довольным видом повернулся к гостям. Рейна учтиво поклонилась. Варн без особого энтузиазма кивнул головой. А Ингвар стоял бледнее смерти и пялился в пустоту. — Эй, ты в порядке?

— Ингвар, ты выглядишь плохо, — забеспокоилась Рейна.

Лицо некроманта вытянулось. Глаза округлились. В них читалась смесь ужаса и отвращения.

— Заболел что ли? Давайте его снаружи оставим. Пусть его дикие звери съедят. Это ведь так тут местные поступают?! — Варн громко причмокнул.

— Всё нормально. Мне… уже лучше, — слеза прокатилась по щеке Ингвара. Он резким движением вытер её ладонью. — Теперь мне… стало лучше.

— Так… я думаю, что мы все устали с дороги. Давайте присядем у камина. Выпьем горячего чая, — Люпин жестом пригласил всех пойти за собой.

Они проследовали в гостевую комнату. В комнате находился большой стол. Его уже накрыли. От еды шёл соблазнительный запах. Чугунный котелок стоял в центре стола. От него исходит пар. Камин приятно потрескивал. Окна по какой-то причине были заколочены досками. Сквозь них слабо пробивался свет от закатного солнца. По сторонам стояли канделябры с горящими в них свечами.

— Присаживайтесь, не стесняйтесь, — Норик подмигнул Рейне и занял место во главе стола. — Лучший чаёк во всём графстве Манн.

Маэстро грозно взглянул на него, мгновенно согнав сына на соседнее место. После этого он сам занял главенствующее место. Его труппа расселась как можно ближе к нему. Номо остался стоять у двери в гостиную. Ингвар занял место напротив Люпина. Вид у него был ещё мрачнее, чем до этого. Рейна с Варном уселись по обе стороны от него. Джоан, всё это время висевшая на спине фьелсланга, слезла и на ощупь нашла себе место. Хозяева внимательно наблюдали за ними.

— Вот мы и здесь, наконец, — лицо Люпина растянулось в улыбке. — Норик.

— Да, сейчас, — парень схватил черпак. Затем он снял крышку с котелка и принялся разливать содержимое по стаканам.

Варн настороженно принюхался. Но увидев, как хозяева пьют, он расслабился и тоже отпил. Рейна повторила за ним, как и Джоан. Ингвар хмуро посмотрел на своих товарищей. Он как будто хотел возразить им, но передумал и поднёс стакан к губам.

— Нектар Богов! — воскликнул полурыцарь. — Я такого ещё не пробовал.

— Мы его сами делаем из местных растений, — похвастался Норик.

— Давайте теперь познакомимся поближе, — Люпин поправил шляпу на голове.

— Я Огюст Онар, — низкорослый человечек покрутил пальцами кончик усика. — В моей памяти содержаться все самые известные пьесы. Трагедии и комедии со всего мира, написанные на сотни языках.

— Без нашего знатока искусств театр давно бы закрылся, — тихо посмеялся Норик.

— Пьесы со всего мира? Сотни языков? — Варн смерил взглядом коротышку. — Как это возможно? Я парочку матерных анекдотов с трудом способен запомнить.

— В этом мне помогает мой Бог, которого я привёл сюда из далёкой страны. Дело в том, что я также являюсь жрецом. И с большим удовольствием обратил в свою веру эту театральную труппу, — Огюст обвёл рукой своих друзей. — Мы следуем по общему пути, и это сделала нас семьёй.

— А что это за Бог? — поинтересовалась Рейна.

— Амок. Бог костров и радостного смеха, — гордо заявил Люпин. Внезапно он почувствовал на себе взгляд Ингвара. Тот словно пытался прожечь взглядом дыру в его груди. Маэстро закусил нижнюю губу. Парень не нравился ему с самого начала. Но стоило ли опасаться его? Он не выглядел умелым воином. А меч, висящий у него на поясе, вызывал лишь смех.

— Это какая-то ошибка, — на лице Рейны появилась еле заметная извиняющаяся улыбка. — Я читала в монастыре про улыбающегося Амока. Это Бог насилия и убийств.

— Не насилия, а трагедий, — отрезал коротышка. — Наша жизнь полна несправедливости. Боли и страданий. Амок учит нас смотреть на всё это с улыбкой. Мы все равны, когда смеёмся.

— Мы играем на сцене. Создаём не просто иллюзию, а показываем жизнь такой, какая она есть, — Люпин возвёл руки вверх. — Не стоит бояться её или ненавидеть. Нужно принять её и как бы горько не было, смеяться что есть мочи.

— Но… почему Амок? — Рейна схватилась за голову. — Это кажется неправильным.

— У меня вот с Богами не особо сложилось. Так что мне всё равно кому вы поклоняетесь, — Варн махнул рукой. — Но я всё ещё не понимаю, как столько знаний уместилось в таком маленьком человечке? У вас тут, наверное, огромная библиотека.

— Она находится у меня в голове, — Огюст постучал себе по лбу. — Но несколько книг с малоизвестными спектаклями всё-таки хранятся где-то в доме. Например, незаконченная пьеса Альберто Мануса.

— Мануса? — неожиданно оживился Ингвар.

— Да. Странный персонаж. Никто его никогда не видел. Книги за его авторством словно сами по себе появлялись по всему свету. В основном там бессмысленный бред на мой взгляд. Но кто-то искренне верил, что в его тексте указан некий путь к безграничным знаниям. Глупцы, — Огюст вновь покрутил пальцами усик. — Где-то тут в доме валяется его «Тетрасомата». Она резко обрывается на середине. Может, конечно, так и задумано? Я слышал, что те, кто пытался дописать это произведение, сходили с ума.

— Ну, хватит Оги. Ты уже всех утомил своими спектаклями, — хихикнул рыжеволосый юноша. — Меня зовут Авестант, между прочим. Я шью костюмы для этого бедлама, который все называют театром. Мы с Оги всегда выступаем на сцене в паре. Маэстро утверждает, что мы дополняем друг друга. Ему виднее.

— Ещё он искусно делает маски, — подметил Люпин. — Как видите, каждый в нашей театральной общине вносит свою лепту. Роберта, например, отменно готовит, разбирается в травах и умеет заваривать этот дивный чай.

— А также я тут единственная настоящая актриса, — женщина поправила парик.

— Ну, да. Мы тут кучка бесталанных прохиндеев, в отличие от нашей королевы. Только она умеет играть, — сыронизировал Авестант.

— Как с языка снял, — Роберта горделиво отвернулась от всех.

Норик повторно разлил по стаканам чай. Люпин не сводил глаз с Рейны. Он с интересом разглядывал каждую деталь на её лице. Каждую еле заметную веснушку. Ему хотелось снять с неё капюшон и хорошенько рассмотреть то, что скрывается под ним.

— Значит, ты выросла в монастыре? — спросил её маэстро. Девушка ответила ему кивком. Прядь алых волос сползла на её носик. Люпину захотелось запустить в них руку. Ощутить в своей ладони. Почувствовать запах. Она убрала их, после чего сделала большой глоток. — Наверное, там было тоскливо и одиноко.

— Нет. По крайней мере, поначалу не было так, — возразила Рейна.

Маэстро повернулся к Джоан. Она выпила больше остальных и уже начинала клевать носом. Лицо девушки было изранено, волосы сплелись в неоднородную массу. Её былая красота пропала без остатка. Но красная повязка на её глазах вызывала в нём непреодолимое возбуждение. Это было необычно и интересно.

— О, я только что вспомнил байку про квелидскую девицу и дворянку из Рента. Ты знаешь такую, Огюст? — Варн постучал себя по кумполу.

— Пьесы и кабацкие россказни подвыпивших плебеев это разные вещи, — покачал тот головой. — Нет, я сомневаюсь, что знаю такую «байку».

— Так, я ща расскажу, — полурыцарь допил залпом чай и громко ударил стаканом по столу. — Есть одна дворянка в Ренте из очень влиятельного рода. Батя у неё со странностями, всё хотел себе сына, а тут дочь у него нарисовалось. Ну, короче начал он из неё пацана лепить. Коротко стриг её, доспехи на заказ забабахал. И нанимал он ей учителей всяких, чтобы мечом махать научили. И ещё менял их постоянно, чтобы ненароком не попортили девку. Говорят, симпатичная была, стройная, подтянутая. Ну, там груди что надо и жо…

— Ближе к делу, чешуйчатый, — закатила глаза Рейна.

— Короче, нормально её обучили. Могла за раз несколько мужиков уложить. Причём не в койку, а сразу в могилу. Прикиньте, дури сколько в ней было, — смех полурыцаря утонул в неловкой тишине. — В общем, пришло время свататься. Как-никак дворянка. Род нужно продолжать и всякое такое. А она ни в какую. Говорит, мол, кто меня в бою одолеет, за того и выйду.

— Что-то знакомое. По-моему, я уже это слышал, — Огюст задумчиво почесался.

— Ты, это, упустил свою возможность, так сказать. Теперь уже дослушивайте до конца, — Варн с самодовольным выражением лица откашлялся, прочистив горло, и продолжил свой рассказ. — Много дворянских сынков пыталось. Махались с ней. Но ничего у них не выходило. Парочка чуть к детям Фредсланда не отправилась. И вот появляется юная квелидка из Нартанского ханства. Вся в странных доспехах и с рапирой наперевес. Вояка с головы до ног. Манеры никудышные. Невоспитанная хамка. Услышала, что девка какая-то мужиков штабелями укладывает, рассмеялась и вызвала её на дуэль. Один удар и бац, дворянка в грязи валяется. Говорят, она ей с кулака прописала. Разбила нос. Пару зубов выбила. Скандал был страшный. Дело аж до ордена сияющих дошло. Я, кстати, так и узнал про эту историю.

— И чем всё кончилось? Не уж то поженились? — со странной надеждой спросил Авестант. — Я люблю, когда всё хорошо кончается.

— Всё хорошо закончилось. Пришла она к ней свататься. Пьяная вусмерть. Еле на ногах стояла. Через каждое слово мат. Сказала, что если надо может и батю уложить. Смеялась при этом как сумасшедшая. Юмора, в общем, не оценили. Спустили на неё собак. Та до самых голубых песков ханства мчалась. Только пятки сверкали. А дворянка в итоге за козла какого-то вышла. Вроде даже не лупил её. Вот, что я называю счастливый конец. Нечего бабам за меч браться. Пускай дома с детьми тихонько сидят и всё тут.

— Ну, ты и скотина, конечно, Варн полурыцарь, — Рейна фыркнула носом. — К чему ты всё это рассказывал?!

— Более мужланского рассказа себе сложно представить, — отмахнулась от него Роберта. — Есть ещё у кого байки? Только не такие, пожалуйста.

— У меня есть. Про то, как бывший король Рента приворотное зелье выпил. Но вместо того, чтобы влюбить в себя превратился в прожорливого слизняка, — у Авестанта возникла игривая улыбка.

Норик обновил стаканы. Люпин смотрел за тем, как их содержимое выпивают гости. С каждым глотком они становились всё соней. Тело Джоан обмякло на стуле, и она уснула первой. Видимо, она была слабее остальных. Следующей должна была стать Рейна. Маэстро с нетерпением ждал этого момента.

— Что-то меня в сон клонит, — глаза у девушки сами по себе закрывались.

— Путь был долгим. Не сопротивляйся, — заботливо произнёс Люпин. Он представлял себе, как связывает её. Как уносит в свою комнату. Также как и других до неё.

Рейна сдалась под натиском сонливости и провалилась в небытие. Варн, громко зевнув, последовал её примеру. Его Люпин опасался больше других. Остался только Ингвар. Его меч, весящий на поясе, не вызывал опасения. Да и выглядел он щуплым. Однако этот парень сидел напротив маэстро и прожигал его взглядом.

— Что-то не так? Весь вечер пялишься. Уже смущать меня начинаешь, — отшутился Люпин. — Тебя-то в сон не клонит?

— Нет, не клонит, маэстро. Я ведь не пил ваш чай, — спокойным тоном ответил тот. Он сохранял хладнокровие и не выглядел напуганным. У Люпина закралось нехорошее предчувствие. Что-то явно было не так. Он что-то упустил. Но такого не могло быть. Даже если он не пил чай, это ничего не меняло. Он остался один. — Ты так глазел на Рейну, что даже не заметил, как я всё это время переливал свою порцию в стакан Варна.

— Ловко, я тоже ничего не заметил, — похвалил его Авестант.

— Не понимаю о чём ты. Чай наивкуснейший. Ты сам видел, как мы его тоже пьём. Твои друзья просто устали с дороги, — Люпин не терял самообладание. Он был уверен в своих силах. Но хладнокровие парня не давало ему покоя.

— Что это вообще? Судя по запаху, это «Сияние звёзд». Мы с отцом делали это зелье из грибов хаута. Они любят темноту и часто растут на могилах, — ровный тон голоса Ингвара начинал раздражать Люпина. — «Сияние звёзд» помогает от бессонницы. Но быстро вызывает привыкание и перестаёт действовать, в каком количестве не пей. У него ещё есть интересный побочный эффект. При частом употреблении у человека начинает мерцать тень. Она не исчезает полностью, но прочитать её становится невозможно.

— Люпин, мне это не нравиться. Почему он умничает? — заволновался Авестант.

— Какой-то он не такой, — Роберта встала из-за стола и отошла подальше.

— Соберитесь. Наш спектакль, очевидно, раскрыт, но это ничего не меняет. Нас больше парень. Не глупи, — маэстро поглядывал на Варна.

Тот крепко спал. Ингвар знал о зелье, а значит, мог пробудить спящего раньше времени. Это не входило в их план. Если бы ящер проснулся, они могли с ним не справиться.

Из коридора донёсся скрип половиц. Все, кроме Ингвара, моментально подскочили с мест. После этого наступила гробовая тишина. В комнате становилось прохладно. Камин совершенно не грел.

— Вы бы проверили что там. Кроме нас в доме никого не должно быть, — равнодушно заявил Ингвар, чем вызвал шквал недовольных возгласов.

— Просто убейте его уже, — начала психовать Роберта. — Что вы сидите. Вы же видите, что-то не так.

— Заткнись! Сохраняйте все спокойствие. Номо, проверь что там, — приказал Люпин.

Номо, смиренно стоящий весь вечер у прохода в комнату, вышел в коридор, заперев за собой дверь.

— Я никак не мог прочитать вашу тень. Мне не давало это покоя. Но как только я вошёл в этот дом, я сразу почувствовал тела под ним. Это здание пропиталось их воспоминаниями. Я знаю всё, что вы с ними делали, — ровный размеренный голос Ингвара больше не раздражал Люпина. Теперь он внушал первобытный страх.

— Кого ты к нам привёл, болван? Не каждый маг способен так читать тени, — зашипел на маэстро Огюст. — Норик, ты тут самый молодой и энергичный. Избавься от него.

— Норик, нет, — воскликнул Люпин. — Не подходи к нему. Авестант заходи слева, а я справа. Сначала оттащим его товарищей. А потом пережим ему глотку.

— Ну, наконец. Что-то похожее на план, — рыжеволосый схватил со стола нож и начал осторожно приближаться к Джоан. Люпин направился к Рейне.

— Что вы боитесь эту мелюзгу?! Он даже со стула не встаёт, — голос Роберты перешёл на визг. — Долго это будет продолжаться?

— Заткнись! Сама иди и убивай его, — огрызнулся Авестант.

— Что ты задумал. Свой жалкий меч ты не успеешь вынуть. Попытаешься разбудить ящера? Это твоя идея?! — усмехнулся Люпин.

— Я так понимаю праздничный ужин завершён. Настало время прибраться. Позвольте, я помогу, — Ингвар провёл рукой по поверхности стола и тот вспыхнул чёрным пламенем. Всех присутствующих обдало морозным холодом. Парень резко вскочил, перевернув стол. Маэстро и Авестант с криками отступили.

— Люпин, ты кретин. Из всех возможных монстров ты привёл к нам некроманта. У нас же в подвале закопаны трупы, — коротышка схватился за голову. — Нам всем конец.

— И вы закопали их недостаточно глубоко, — сухо подметил Ингвар.

В коридоре слышалась возня. Скрип половиц не прекращался.

— Там кто-то есть. Кто-то ходит по коридору, — Роберта прикрыла лицо руками.

— Тени всё помнят. Я увидел всё, что вы тут творили. Я прочувствовал всё, что испытывали ваши жертвы, — голос Ингвара задрожал. По его щекам стекали слёзы. Чёрный огонь расползался по полу, разделяя его с товарищами от труппы Люпина.

— Что это за магия? — Авестант попытался протянуть руку через разгорающееся пламя. Но внезапно его скрутила чудовищная боль. Рука покрылась язвами и начала чернеть. Он выронил нож и отбежал назад. — Вашу мать!

— В моей комнате есть арбалет. Нужно добраться до него. Если убьём некроманта, то всё закончиться, — Люпин загорелся надеждой на скорое разрешение ситуации.

— Нам придётся выйти в коридор?! — у Роберты начиналась истерика.

— Вы, твари, не заслуживаете пощады. Я с вас живьём сдеру кожу. Вы на себе испытаете всё то, что сотворили с людьми, — в глазах Ингвара читалась чистая ненависть. Он не на шутку пугал маэстро. — Кстати, что-то давненько не видно Номо.

— Он ждёт в коридоре. Вместе с мертвецами, — лицо Роберты побледнело. Она осунулась и её начало качать из стороны в сторону.

Свет в комнате тускнел. За заколоченными окнами царила ночь. Камин практически погас. Канделябры еле горели. За стеной в коридоре слышался мерзкий скрип. Кто-то царапал стены, и звук приближался к двери.

— Я сваливаю, — Норик кинулся к окну и принялся отрывать доски голыми руками. Но его остановил возникший снаружи силуэт. Костяная рука, с отваливавшейся от неё кожей, протиснулась к парню и попыталась схватить его за горло. — Нет!

Норик отклонился назад и, не удержавшись на ногах, шлёпнулся на пол.

— Он нас не выпустит. Нам нужно добраться до арбалета, — уверенно заявил Люпин.

— Ты с ума сошёл, — Авестант с несчастным лицом прижимал к себе повреждённую руку. — Надо было оружие в этой комнате держать. Я же говорил. Но нет! Мы артисты! Мы должны играть! Наша сцена — это оружие!

— Хватит скулить, — Люпин со всей силы ударил его по лицу. — Приди в себя. Свет тухнет. Когда комната погрузиться во мрак они ворвутся к нам. Мы должны прорваться мимо них. Оги, ты ведь ещё не потерял свой изначальный дар?

— Я давно не творил магию, но сделаю всё что смогу, — ответил тот, нервно сглотнув.

— Я не хочу умирать, — всхлипнула Роберта.

— Я могу пощадить тебя, — комнату разразил равнодушный голос некроманта. Он был холоден, как и его чёрный огонь. — Мои отвергнутые не тронут тебя, если ты избавишь от мучений Авестанта. Его нытьё начинает действовать на нервы. Тебя, Огюст, я тоже могу пощадить. Прикончи Норика. А вас, маэстро, я оставлю на последок.

— Не слушайте его, — зарычал Люпин.

— Я… хочу жить. Прости, — простонала Роберта.

Роберта трясущимися руками подняла нож с пола. Глаза Авестанта округлились от страха. Канделябры окончательно потухли. Остатки углей в камине догорали. Комнату медленно затягивала тьма. Скрип в коридоре нарастал. В дверь настойчиво скреблись.

— Представление подходит к развязке, — Ингвар прошёл сквозь чёрный огонь. Пламя не причиняла ему никакого вреда.

Огюст, увидев это, взвизгнул и выставил перед собой руки. Из его пальцев сорвались тусклые искорки и ударились о грудь некроманта без всякого эффекта. Коротышка повторил попытку, но вышло ещё хуже, чем в прошлый раз.

— Слишком холодно. У меня ничего не выходит, — Огюст забился в угол.

Свет окончательно погас. Дверь с грохотом слетела с петель. Начался хаос и беготня. Крики перемешались с топотом.

— Итак, кто тут у нас остался, — Ингвар прошёлся по комнате.

Авестант лежал спиной на луже крови. Из его глаза торчал нож. Некромант возложил руку на мёртвое тело. Оно тут же забилось в конвульсиях, после чего рыжеволосый поднялся на ноги с ужасающей улыбкой. Огюст вжался в угол и затрясся как маленький листочек на ветру. Отвергнутые столпились у входа. В их телах копошились насекомые. Куски гнилого мяса свисали с белоснежных костей. Двое из них держали рыдающую Роберту.

— Знал я одного коротышку, — Ингвар дотронулся до Огюста и тот замер, ожидая, что будет дальше. — Ты пока поживёшь. Покажи мне, где тут у вас книги лежат. Меня интересует «Тетрасомата».

— А я? Ты пощадишь меня? — всхлипнула Роберта. — Ты обещал.

— Увы, но надежды нет. Я солгал тебе, — покачал головой Ингвар.

— Как же так, — женщина уставилась на свои окровавленные руки. Слёзы градом капали на её ладони, но кровь они были не способны смыть. — Нет. Нет.

— Прибереги слёзы сожаления. Не надо тратить их в пустую. Они тебе ещё понадобятся, — голос Ингвара был холоден как могильная плита.

Люпин, держась за стенку, шёл по коридору к вожделенной двери. Его качало, и он оставлял за собой кровавый след. У него было тяжёлое ранение в бок. За ним следовал его сын. У него была ранена рука. Маэстро ворвался в свои покои. Его глаза сразу же уставились на арбалет, висящий на стене. Сама комната была весьма уютной и с обилием мебели. На полу был расстелен бархатный ковёр. Напротив входа стояла кровать и отнюдь не пустая.

— Что там за шум, Люпин? — прохрипела женщина, привязанная к кровати. Она лежала на грязных простынях. У неё был измождённый вид. Конечности походили на тонкие веточки. Глаза впали. Рот усеивали редкие жёлтые зубы. — Плохо выглядишь.

Маэстро, игнорируя её, снял со стены арбалет и передал его Норику. После чего начал ковыряться в буфете, пока его сын пыхтел, пытаясь натянуть тетиву.

— Что?! Кто-то оказался вам не по зубам, — изо рта женщины вырвался скрипучий смех, больше похожий на кашель. — Мои молитвы, наконец, услышаны.

Люпин нашёл колчан с болтами и повесил его себе на пояс. Затем он вырвал из рук сына арбалет и сам зарядил его.

— Ты потерял бдительность. Начал делать ошибки, — женщина продолжала язвить.

— Тебя это не касается, — сквозь зубы процедил Люпин.

— Ох, всё настолько плохо, Люпин? Ты в ужасе. Я тебя первый раз вижу таким. Ты боишься умереть. Боишься, что после смерти встретишься со своими жертвами.

— Заткнись! — маэстро резко направил на неё арбалет и выпустил снаряд. Болт вошёл в её грудь. Та захрипела в последний раз и, наконец, упокоилась.

— Зачем ты это сделал? — Норик кинулся к кровати и попытался остановить кровь. Но всё это было без толку.

— Хочешь присоединиться к своей матери? — спросил его Люпин. — Хватит!

Маэстро вновь перезарядил арбалет. Он удобно лежал в руках и навивал приятные воспоминания. В молодости он выступал в цирке с этим оружием. С завязанными глазами сбивал яблоко с головы ассистентки. Однажды произошёл несчастный случай, и он случайно выстрелил ей в голову. То был первый раз, когда он отнял чью-то жизнь. В этот момент ощутил нечто невероятное, не имеющее ничего общего с раскаяньем или чувством вины. Этот незабываемый момент отпечатался в его тени. И всё что он хотел с той поры, это ещё раз ощутить его. Это стало его страстью, приведшей к встрече с Огюстом и остальными. Сама судьба связала их с волей Амока и привела в этот дом.

Люпин оттащил Норика от кровати в коридор. Вместе они отправились обратно в гостиную, но никого там не обнаружили. Даже чёрное пламя потухло.

— Куда они делись? — шёпотом произнёс Норик.

Внезапно по дому пронёсся оглушительный женский крик. Страх пробил их до дрожи в коленках.

— Это Роберта, — шёпотом заключил Люпин. — Она в театре. Нам туда.

Крик повторился. Маэстро с сыном дошли до конца коридора. Путь им здесь преградили обветшалые двойные двери. Женщина вопила за ними, не переставая.

— Я захожу первым, ты прикрывай мне спину. Готов? — тихо произнёс Люпин. Норик собрался с силами, а затем кивнул. — Где твой кинжал?

— Ах, да, конечно, — парень трясущимися руками вытащил из-за пояса оружие.

Люпин вытер пот со лба и затем схватился за ручку двери. В этот момент женские крики резко оборвались. Маэстро с сыном переглянусь. Оба были напряжены до предела.

— Я сейчас себе в штаны наложу, — шёпотом сообщил Норик.

— Нужен один только меткий выстрел и всё закончиться. Не бойся. Просто держись за мной, — Люпин потянул на себя ручку.

Дверь с мерзким скрипом отворилась, и они смело шагнули внутрь. Театр представлял собой обширный зал с множеством стульев. Они были повернуты в сторону сцены с красными кулисами, находящейся на другой стороне от входа. На некоторых из них сидели отвергнутые. Также Люпин с сыном заметили на первом ряду спящих товарищей некроманта. Сам Ингвар стоял на сцене с книгой в руках, не обращая никакого внимания на вошедших. Огюст ползал у его ног. Роберта стояла на коленях рядом с ними и резала себя ножиком.

— Интересная книжонка. Спасибо, Оги, — холодно произнёс некромант.

— Я не помню, чтобы покупал её. Или чтобы мне её кто-то передавал. Она просто однажды появилась в моей коллекции сама по себе, — Огюст прильнул губами к ногам Ингвара. — Я сделаю всё, что захочешь. Только не делай со мной тоже, что и с Робертой.

— Ну, ну, Оги. Где твоя гордость. Ты же артист. Как ваш Бог говорит? Нужно смотреть на этот мир с улыбкой? Ну-ка, покажи, как ты это делаешь, — некромант легонько пнул его, отогнав от себя. Огюст жалобно посмотрел в его глаза и широко улыбнулся. Его губы дрожали, на глазах наворачивались слёзы. — Вот так, Оги. Молодец.

— Что ты сделал с Робертой, монстр? — громко спросил Люпин.

— Ах, маэстро, ты всё же пришёл. Я боялся, что придётся искать тебя по всему дому. Это было бы накладно, — некромант протянул к ней руку. Вокруг женщины возникла тень в виде сороконожки. Она дёрнулась и принялась ещё активнее резать себя. — Этот дом переполнен воспоминаниями. Те люди, которых вы убили и похоронили под его стенами, жаждут мести. Их тени придали мне сил. И я научился кое-чему новому. Я поделился болью с Робертой. Наполнил её страданиями словно сосуд. Видимо её разум не выдержал.

— Сними с неё заклятие, — приказал ему Люпин. Они с сыном подошли поближе к сцене. — Я сказал, расколдуй её!

— Нет никакого заклятия, маэстро. Никаких фокусов и театральных трюков. Есть только боль, — Ингвар спрыгнул со сцены и бесстрашно двинулся в их сторону. Воздух вокруг него мерцал фиолетовым свечением. И он казался гораздо выше. В глазах читалось безразличие. Люпин ощутил внутри себя всепоглощающую пустоту. Он навёл арбалет на голову некроманта и выпустил болт. Снаряд со свистом влетел в лицо некроманта и прошёл насквозь, не причинив ему никакого вреда. — Вряд ли ты понимаешь, о чём я. Но скоро ты поймёшь. Будь уверен в этом.

— Что за хрень?! — взревел Люпин. Он быстро зарядил новый болт и выстрелил второй раз. Снаряд влетел в грудь Ингвара, прошёл насквозь и воткнулся в сцену.

— Как я уже говорил, тени убитых придали мне сил, — некромант бросил взгляд на сына маэстро. Тот, снося стулья, кинулся к спящим товарищам Ингвара. — Прощай, Норик. Наше знакомство было крайне неприятным.

Один из отвергнутых вскочил со стула. Им оказался Номо. Он моментально схватил Норика за руку с кинжалом и, выкрутив её, обезоружил. Другой рукой он схватил его за голову. Тот пытался вырваться, но это было тщетно. Оживший мертвец одним движением свернул парню шею. Услышав хруст, маэстро мгновенно побледнел. Его начало тошнить.

— Нет! — взмолился он.

Перед ним возник Авестант с выколотым глазом. Он легко выбил арбалет из его рук, а затем бросил Люпина к ногам некроманта.

— Нас ждёт спектакль, маэстро. Идём со мной, — Ингвар вернулся на сцену, прихватив с собой свободный стул. И поставил его в центре. Следом Номо с Авестантом затащили Люпина и усадили его. — Если он попытается встать, сломайте ему обе ноги.

Двойные двери распахнулись, и в театр вошла толпа отвергнутых. Среди них даже затесался Тольм. Они незамедлительно заняли пустые места.

— Норик, поднимись к нам, пожалуйста. Тебя тут не хватает, — Ингвар щёлкнул пальцами. Тело парня затряслось, а затем он встал и отправился к сцене. Шея была сломана, а его голова была повёрнута назад. Копна волос болталась спереди. Люпин уставился в пол, только бы не видеть сына таким. — Что-то не так, маэстро? Могу заставить его ходить задом наперёд. Может так лучше будет?

— Нет. Не нужно, — с трудом выдавил из себя Люпин.

Норик взобрался на сцену и встал рядом с отцом. Тот с трудом подавлял рвотные позывы. Ингвар с неприкрытым отвращением оглядел труппу. Затем он прошёлся по сцене и заметил большой сундук за кулисами.

— А это что? — поинтересовался он.

— Там хранятся костюмы и реквизит, — торопливо ответил Огюст.

Ингвар с любопытством откинул крышку и рассмотрел содержимое.

— Хм, добавим сюрреализм, — некромант вытащил одну из масок. Она выглядела как морда волка с разинутой пастью и олицетворяла голод. — Надевайте.

Ингвар повертел в руках морду хищника, после чего надел её на Норика. Теперь больше не было видно, что ему свернули шею. Отвергнутые разобрали остальные маски. Номо досталась личина гиганта. Авестант — лиса. Роберта перестала резать себя. Она что-то неразборчивое бормотала себе под нос и медленно истекала кровью. Ингвар возложил ей на голову корону. Огюст накрыл голову красным колпаком королевского палача. Он избрал себе крепких отвергнутых среди зрителей, которых собирался забрать с собой и раздал им маски. Тольм заслужил образ шута с улыбающимся лицом и разноцветным колпаком со свисающими с него бубенцами. Своих товарищей некромант не тронул. Затем Номо засунул в мешок оставшиеся маски.

— И что теперь? — на лице Люпина читалось отчаянье.

— Теперь мы проведём суд, — Ингвар окинул взглядом зрительный зал. — Вы многих замучили до смерти. Тут несколько десятков. Вы убивали их целыми семьями. Я не стал оживлять детей. Номо закапывал тела под домом и на их могилах росли грибы хауты. Из них Роберта варила «Сияние звёзд». Что вы можете сказать в своё оправдание?

— Это часть нашей религии. Мы разыгрывали перед ними представление. И у каждой пьесы багровый занавес, — запинаясь, ответил практически скороговоркой Огюст. — Мы наблюдали за их болью с улыбками. Превратили их страдания в шутку и сделали частью спектакля. И всё это ради единственного зрителя. Нашего Бога Амока.

— А ты что скажешь, маэстро? — Ингвар со скучающим выражением лица подошёл к сундуку. В нём ещё оставалось различное тряпьё, представляющее собой театральные костюмы. Поковырявшись в них, он обнаружил на самом дне моток верёвки.

— Мне нечего добавить, — Люпин выглядел подавленным.

— Что ж. Я объявляю вашу труппу виновными в массовом убийстве и приговариваю к смерти, — Ингвар подошёл к Огюсту. Тот весь съёжился. — Сначала ты. Как и обещал, я не сделаю с тобой тоже, что и с Робертой. К чему повторять эксперимент, не так ли, Оги?!

— Что ты собираешься сделать со мной? — взвизгнул Огюст. — Я могу и дальше быть тебе полезным. Я ведь был полезным?!

— Ты можешь стать хорошим слугой, но я не могу доверять твоей человеческой природе. И поэтому… — Ингвар вынул из сапога рондель. — Направь мою руку! Только осторожно! Когда ещё представиться такой шанс?!

Руку некроманта, держащую оружие, обвила тень в форме сороконожки. Ловким движением он вскрыл грудную клетку Огюста. Тот не успел даже вскрикнуть. Коротышка замер на месте и даже ни разу не шелохнулся. Тьма наполнила его рану, вырвала его бьющееся сердце. Ингвар аккуратно взял его в свободную руку. Оно продолжало содрогаться в его ладони. Фиолетовая дымка охватила орган, и тот исчез без следа. Рана на груди Огюста затянулась. Он стоял, покачиваясь из стороны в сторону.

— Получилось? — Ингвар оглядел коротышку. — Я не сомневаюсь в тебе. Просто спрашиваю. Я чувствую его тень в себе, но не могу приказывать.

— С кем ты разговариваешь? — Люпин огляделся по сторонам.

— Во мне живёт сороконожка. Он очень болтливый. Он знает твоего Бога. Амок один из тех, кто обидел его. Так что всё это можно считать личным.

— Ты спятил. Безумный психопат не больше. Думаешь, что ты лучше меня? Какое право ты имеешь судить всех нас?! — взревел Люпин.

— А кто если не я? Стража не особо со своей работой справилась. Венценосцам нет никакого дела. И что-то я не вижу тут Богов. Где же наши защитники? Неужели им всем тоже насрать?! Тут только я. И да, я намного лучше тебя. Ты можешь лишь отнимать жизнь, не более. Я же могу создавать нечто удивительное. Нечто за гранью живого и мёртвого, — Ингвар указал на Огюста.

— Я… могу быть полезным… — он присел на корточки и начал принюхиваться словно животное. — Я… сделаю… всё, что захочешь.

— Я превратил его в гуля. Теперь он мой слуга. Будет заботиться об отвергнутых. Питаться насекомыми и крысами. Таково его наказание.

— И что же меня ждёт?! Тоже превратишь меня в… это?! — дрожащим голосом спросил Люпин.

— Нет, — Ингвар кинул к его ногам верёвку. — Подбери и сделай петлю.

— Что? Я не стану. Хочешь убить — убивай!

— Иначе твоя труппа будет медленно отрывать от тебя куски тела. Сначала ногти. Потом пальцы. Твой язык, твои глаза. Уши. Нос. И так до тех пор, пока от тебя ничего не останется, — Ингвар источал могильный холод. — Вяжите петельку, маэстро.

Люпин, хныкая, завязал узел. Пальцы его тряслись, лицо побледнело как у мертвеца.

— Помогите ему, — некромант взмахнул рукой.

Отвергнутые затянули петлю на шее Люпина, затем подняли его и поставили на стул. Другой конец они перекинули через карниз, на котором висели кулисы.

— Не нужно этого делать. Я не виноват. Меня подчинил себе Амок. Я болен. Мне лечиться надо, — по лицу Люпина текли слёзы вперемешку с соплями.

— Тени всё помнят. Твоё тело будет висеть над сценой, и гнить вместе с театром под взором твоих жертв. Это твоё последнее представление, маэстро, — Ингвар спустился в зрительный зал и склонился над Варном. Затем он поднёс руку к носу фьелсланга и щёлкнул по нему. — Чпоньк!

— У тебя нет такого права. Отдай меня под законный суд. Твои товарищи бы согласились со мной, — стул опасно качался под ногами Люпина.

— Вот только они будут спать до утра и ничего не узнают, — некромант приказал Норику в волчьей маске поставить ногу на стул. Остальные натянули веревку, и Люпин был вынужден встать на носочки. Петля на его шее затянулась сильнее. Ему стало тяжелее дышать. — Твоя труппа уйдёт со мной. Твоя тень останется здесь в одиночестве.

— Прошу тебя. Не надо, — взмолился Люпин.

— Я глух к мольбам. Теперь тишина будет твоим собеседником. Представление подошло к концу. И… — Ингвар отдал приказ Норику. Стул прогремел по сцене. Верёвка натянулась. Хрипы разнеслись по всему залу. — Занавес.