Ненавижу игрушки

Александр Прялухин

Каждый шаг контролируется, каждый вздох, каждый взгляд… У тебя на плечах эйнер. Его нельзя сбросить, уговорить или разжалобить, можно только подчиняться. И холодные лезвия, касающиеся твоей шеи, ежесекундно напоминают – не вздумай ослушаться! Теперь нет связи с Землей, нет надежды на спасение. Но в людях остались упрямство и желание быть свободными!«Ненавижу игрушки» – первая книга в дилогии, посвященной столкновению трех цивилизаций: акци, менсо и эйнеров.

Бах!

Когда на подходе крупная партия живого товара, хозяева устраивают встречу. Собираются у одного из них дома, по пятнадцать, двадцать эйнеров. Нас, носителей, оставляют в подсобке или гараже, а то и просто на улице — бизнес они обсуждают без свидетелей. Такое бывает раз в полгода, иногда чаще, иногда реже. Я ненавижу эти встречи. Не только потому, что после них сотни людей отправляются в рабство, навечно исчезая в черноте чужого космоса, но и потому, что ждать приходится в толпе, среди других носителей, многие из которых растеряли все человеческое.

Мы идем через центр города. Рэк сказал мне адрес и время, к которому мы должны быть на месте. Остальное — мои проблемы. Я сама решаю, как быстро нужно переставлять ноги, имею ли право на кратковременный отдых.

Осторожно поглядываю по сторонам, вспоминая, какими эти улицы были раньше. Сейчас сады вдоль бульвара заброшены: где-то они разрослись, выламывая заборы, а где-то засохли без должного ухода. Фасады домов с облупившейся краской, окна покрыты слоем пыли. Под ногами разбитый асфальт. И запах… Вездесущий, въедливый запах помоев!

Пересекаю городскую площадь. Здесь до сих пор видны воронки от взрывов: полиция и ополченцы в дни вторжения стояли до конца. Но силы, конечно, были не равны. Интересно, что там, ближе к Земле? Идет ли война? Все ли миры захвачены, как наш, или кто-то продолжает сражаться? Я трясу головой, прогоняя бесполезные размышления, терзающие душу и сердце.

— С тобой все в порядке, Века? — спрашивает неживым голосом плюшевый медвежонок, сидящий на моей спине.

— Все хорошо, хозяин. Я в порядке.

Дура! Нельзя ему показывать, что ты о чем-то думаешь. Ни словом, ни жестом. Сжимаю зубы и иду дальше.

Вот и нужный адрес. Пришли с опережением в шесть минут. Захожу через проем в заборе, где когда-то была калитка. Это территория другого хозяина и я готова в любой момент остановиться: у каждого свои правила — кто-то не терпит чужих носителей, требует гостя спешиться еще до порога. Но двое свободных, стоящих в охране, нас пропускают. В стороне, у одной из хозяйственных построек, замечаю нескольких человек с таким же горбом энергоблока, как у меня. Пять… Семь… Всего девять носителей. Среди них три девушки. Это хорошо, внимание остальных не будет сосредоточено лишь на мне.

У входа в дом Рэк слезает, ловко цепляясь металлическими когтями за мою одежду. Уходит не оглядываясь. Один из охранников молча указывает мне на других людей и я послушно иду к ним. Сколько продлится встреча? Два часа? Три? Еды нам никто не даст, но хоть вода есть — мутный бочонок из голубого пластика, литров на пятнадцать. На треть он уже опустел, а к концу ожидания и вовсе обсохнет. Стоит напиться сейчас, сразу. Пока пью, замечаю знакомого парня: похоже, он единственный, кого я знаю.

— Привет.

Кивает мне в ответ головой. Даже если он не хочет разговаривать, ему придется. Я научилась чувствовать настроение толпы, звериные повадки человека, поэтому прекрасно понимаю, что могут сделать с одинокой, беззащитной девушкой. Защитник из парня аховый, но это лучше, чем ничего. Надо лишь обозначить, что я не одна, я с ним.

— Есть какие-нибудь новости?

Пожимает плечами.

— Откуда? Вселенная бросила нашу планету в черный ящик и захлопнула крышку. До нас никому нет дела.

— Брось, не стоит перегибать палку! Может, все еще изменится.

— Изменится? Как? — он разочарованно машет рукой.

Чуть в стороне громко разговаривают четверо мужчин. Толкают друг друга, улыбаются. Кажется, они не разочарованы той жизнью, которую им уготовила судьба. Словно в подтверждение моих мыслей один из них громко заявляет:

— А я жив и слава богу. Да, хозяин бывает грубоват, — мужчина проводит рукой по шее, на которой виднеются многочисленные порезы, — Но с нашим братом иначе нельзя, сами понимаете. Главное, чтобы голодным не оставили. А работу я не потеряю, силенок у меня еще ого-го!

— Какая же это работа, Гена? — со смехом встревает другой, — На работу по своей воле устраиваются!

Все четверо ржут в голос.

— Не скажи, брат! В прошлой жизни я ненавидел свою работу еще больше. Тут главное что? Иметь отдушину, возможность расслабиться. Когда хозяева нам не мешают, мы сами найдем себе развлечения! Правда? — он подмигивает женщине, которая не успела ни с кем сойтись, поэтому сидит одна, упираясь спиной в стенку из старых досок.

Он прав. Порой хозяева специально сгоняют носителей в группы, оставляют их наедине друг с другом. Не знаю, может, они и наблюдают за нами украдкой, с них станется. Драки, насилие — забавное зрелище для того, кто смотрит со стороны.

Женщина мрачнеет, опускает взгляд. Не проходит и пяти минут, как Гена хватает ее за руку, заставляя встать, тянет за сарай. Женщина не сопротивляется, понимая, что выйдет себе дороже. Трое оставшихся подбадривают приятеля, выкрикивают ему вслед скабрезности. Каждый из них надеется стать следующим, но Гена не торопится и через несколько минут они уже начинают проявлять нетерпение.

— Прости, — мой собеседник тоже встает, собираясь отойти в сторону, — Сейчас они и за тебя возьмутся. Мне не нужны неприятности.

«Трусливый ублюдок!» Я стараюсь отодвинуться в тень, но это не спасает: трое подходят, окружая со всех сторон, заставляя вжиматься в стену. Не хочу мириться с этим, нужно дать отпор, хотя бы попытаться! Эх, если бы не слабые манипуляторы…

Тот, что напротив, хватает меня за горло, остальные держат за руки. Чувствую смрадное дыхание, прикосновения беззастенчивой пятерни, ощупывающей мое тело. Когда он чуть отстраняется, чтобы взглянуть на жертву, я уже готова ударить его коленом в пах.

— Эй, ты!

Появляется один из охранников, указывает на меня.

— Да, ты. Поди сюда.

Зло отталкиваю мужчин, иду к охраннику.

— Что? — спрашиваю осипшим голосом.

— Твой хозяин не хочет, чтобы ты с ними оставалась. Приказал отвести в отдельное помещение. Идем!

Я успеваю оглянуться, замечаю разочарованные взгляды. Рэк не хочет, чтобы меня попортили раньше времени — развлечься с игрушкой хозяин и сам успеет. Про себя благодарю его, хоть и понимаю, что сегодня он спасает меня от боли и унижения, но завтра сам может бросить кому-нибудь на расправу. Все зависит от его настроения.

* * *

Ночью, уже в своем гараже, опять не могу уснуть. К счастью, тело погибшего носителя убрали, я снова одна. Ощупываю затылок, пытаясь в уме воссоздать переплетение проводов, места подключения, крепление серой коробочки с аварийным прерывателем.

Нет, не сейчас. Страшно. А вдруг не получится? Перепутаю провода, сломаю. Или Рэк заметит, что я в них ковырялась. Что он со мной сделает? Убьет? Продаст? Невольно обхватываю себя руками, вздрагиваю от одних только мыслей о возможных последствиях.

Лампочка под потолком мигает, словно подавая знак. Если она погаснет… В темноте справиться с прерывателем невозможно. Где-то внутри меня расцветает, набухает огненным цветком злость — на войну, пришельцев, смирение и страх, на саму себя. Как можно сомневаться? Сколько еще терпеть такую жизнь? Если сегодня меня не взяли силой, не сломали, это не значит, что так будет всегда, что хозяин станет меня и дальше оберегать. Решившись, сажусь на холщовой подстилке, заменяющей мне постель. Сейчас или никогда! Другой возможности может не быть.

Аккуратно, стараясь не делать лишних движений, отсоединяю один провод за другим. Я их не вижу, не могу запомнить по цвету, остается лишь надеяться, что расположение зафиксируется в памяти — так, на ощупь.

Готово! Пересаживаюсь в центр гаража, под свет лампы, чтобы было лучше видно. Открываю коробочку, очень медленно и осторожно извлекаю прерыватель, запрограммированный на мой нейро. Теперь его надо заменить другим. Достаю из потайных складок замотанный изолентой кусочек пластика. Освобождаю его, задерживаю дыхание, чтобы поставить на место. Если что-нибудь сломаю — хозяин сразу заметит, когда попробует ко мне подключиться. Едва слышимый «щелк» и прерыватель занимает свое место.

Шумно выдыхаю. Теперь размять руки-манипуляторы, передохнуть несколько минут. Осталось подключить коробочку к проводам. Их всего четыре: один, самый толстый, идет по центру и с ним ошибиться невозможно. А вот с остальными… Два справа и еще один слева. Но это не точно, они расположены слишком близко друг к другу. Что будет, если ошибусь? Замкнет?

Включаю один. Угадала. Со вторым долго не могу решиться — помню, что он справа, чуть сверху, но пока перебираю его пальцами, натыкаясь на соседний, начинаю сомневаться. Вдруг перепутала? Отпускаю, начинаю сначала. «Да нет же, Вероника, ты все делаешь правильно». Нажимаю на штекер, вставляя его в гнездо, и… Тишина. Ничего не происходит. Значит и в этот раз угадала! Что ж, с последним теперь все ясно. Расслабившись, упираюсь подушечкой пальца… В глазах вспыхивает что-то яркое, словно бело-голубое солнце! А потом наступает тьма.

Когда я прихожу в себя, за горизонтальной прорезью окна уже играют солнечные блики. Пытаюсь вскочить, но от сильной головной боли снова падаю на пол.

— Ох, дерьмо…

Сколько я была без сознания? Поднимаю руку: на часах шесть тридцать девять. Обычно хозяин посылает за мной не раньше семи, но в шесть я должна быть готова.

— Черт. Черт!

Сажусь, на этот раз медленно. Нащупываю сзади болтающийся провод. Сгорел? Кажется, нет. Штекер не оплавлен, оплетка ровная. Что там на самом деле — мне не видно. Сейчас уже поздно гадать и сомневаться. Меняю провода местами, втыкаю без раздумий. На этот раз обошлось без короткого замыкания. И почти в ту же секунду, как защелкнулся последний провод, дверь, ведущая в дом, распахивается. На пороге один из свободных, лакей.

— Хозяин зовет.

Он хотел было развернуться и уйти, но остановился, потянул носом.

— Чего это здесь, вроде как, горелым воняет?

Я невозмутимо поднимаюсь с пола, прохожу мимо него.

— Не знаю. Лампочка мигала, может с проводкой что-то.

Успеваю незаметно кинуть в ящик с инструментами свой прерыватель. Сейчас нет времени его прятать. Я знаю, что рискую головой, но какая теперь разница? Разве это жизнь? Надежда на побег, пусть призрачная и эфемерная, грела мне душу все эти месяцы и годы. Смогу ли? Попробовать можно, только куда бежать? Оккупированную территорию эйнеры обнесли стеной, просто так не выберешься, а и выберешься, так попадешь в мир хаоса и беззакония. Государственные институты не действуют, нет больше ни армии, ни полиции. Каждый сам за себя. Если верить другим носителям, которые, якобы, слышали об этом от своих хозяев, за стеной осталось мало людей. Голод, болезни и убийства сделали свое дело.

— Века, возьми вон там, — Рэк указывает мне мягкой лапой на низкий, сделанный под его рост стол, на котором лежит пистолет, — Да, да. Это.

Замешкавшись от удивления, я подхожу к столу, поднимаю оружие за рукоять. Интересно, он заряжен? Это какая-то проверка? Меня на дешевом трюке не поймать! Протягиваю хозяину пистолет, со злорадством понимая, что он вряд ли его удержит.

— Нет, оставь. Для тебя будет работа.

Успеваю заметить, как в коричневых складках плюшевой морды прячется хромированный скелет — видимо, хозяин снимал шкуру на ночь. Он взбирается по мне, усаживается на горбу энергоблока.

«Что еще за работа?» По спине пробегает холодок. «Для работы с оружием есть охрана. Причем тут я?»

Мы выходим на просторный двор, где лакеи палками выстраивают десятка три оборванцев — партия, выторгованная на вчерашней встрече. Мне становится совсем нехорошо: я понимаю, что собирается делать Рэк. Сейчас начнется выбраковка.

Поднимаю голову, вижу на стенах четырех безмозглых носителей с хозяевами на плечах. Черепные коробки у них пустые, если не считать имплантов, зато у каждого в руках энергетический импульсатор.

Обходим строй. Рэк придирчиво осматривает товар, к некоторым притрагивается моей рукой. Кажется, он недоволен. С каждым разом качество все ухудшается и ухудшается. Не то, что было в первые месяцы интервенции, когда в рабство продавались сильные и здоровые колонисты. Следуя указаниям хозяина, лакеи отводят четверых в сторону. Мы проходим вдоль строя еще раз, после чего возвращаемся к обреченной четверке. Их толкают к стене, хозяин останавливает меня напротив. Затылком чувствую, что он не хочет их отбраковывать, терять прибыль, но решение принято. Рэк уверен, что этих продать не получится.

Рука, в которой я держу пистолет, поднимается сама собой. На рукояти знакомая маркировка — оружие людей, эйнеры таким не пользуются. Щелчок предохранителя. Я знаю, что могу остановиться, подмененный прерыватель не позволит хозяину отключить мое сознание. Или… Разрешить ему выстрелить? Ведь от меня ничего не зависит, черт побери! Что я могу изменить? Кого спасти?!

Давлю на спусковой крючок. Еще чуть-чуть и… Напряжение ослабевает, указательный палец распрямляется. Рука плавно идет вниз, направляя ствол пистолета в землю.

— Века, — в его голосе, не способном передавать эмоции, я все же чувствую разочарование и одновременно предупреждение, угрозу, — Века, ты не слушаешься меня.

Рука вздрагивает, пытаясь снова подняться, но я ей не позволяю. Эти гребаные бионические манипуляторы мои и я сама буду решать, что и когда им делать!

Мягкая лапа легла на затылок: он пытается отключить меня. Я продолжаю упрямо стоять.

— Века!

«Заметил. Наверное, провод почернел от замыкания». Поднимаю пистолет и не глядя направляю его за спину, чуть выше плеча. Выстрел. Я взвизгнула от боли, потому что падающий эйнер успел выпустить когти, разорвал рубашку, оставляя на моем правом боку три кровавые полосы.

Живой товар с криками разбегается в стороны, стараясь прижаться к стенам. Двое безмозглых начинают пальбу, но кто-то случайно закрывает меня своим телом и они попадают в него. Несчастного разрывает на части, я забрызгана чужой кровью.

Поднимаю пистолет, почти не целюсь — манипулятор компенсирует все колебания, позволяет за тысячные доли секунды навести оружие. Бах! Бах! Двое безмозглых с противоположной стены падают, тут же разворачиваюсь, еще два выстрела. Все кончено. Рядом продолжают кричать, но врагов не осталось и во двор из дома никто не выходит. Лакеи и охрана свободные люди, но сейчас некому отдать приказ, а сами они под пули лезть не желают.

Прямо передо мной ворота на улицу, закрытые на кодовый замок. Направляю на него ствол, но в последнее мгновение останавливаюсь. Мне нужна другая одежда. Лихорадочно осматриваю испуганных людей, выбираю парнишку того же телосложения, что и у меня. На спине у него отключенный энергоблок, значит рубашка с вырезом, как у всех носителей. То, что нужно!

— Раздевайся.

Он не смеет ослушаться, трясущимися руками расстегивает пуговицы. Я скидываю свою одежду, изнанкой утираю лицо, переодеваюсь. Бах! Замок на воротах разлетается на мелкие куски. Удар ногой и створки со скрипом пошли в стороны.

— Выходите! Все! Быстро, разбегайтесь в разные стороны!

Оборванцы замерли в нерешительности, но еще один выстрел помогает им. Толпа вываливает на улицу, с криком разбегаясь. Я иду спокойно, словно ничего не случилось, будто у меня важное поручение и к этим людям я не имею никакого отношения. Прячу пистолет под рубашку.

Я знаю, что подставила их. Вряд ли хоть один беглец доживет до вечера. Прятаться им особо негде, переловят всех. Но они отвлекут эйнеров, дадут мне возможность добраться до стены. Если повезет, конечно.

Поворачиваю в переулок, продолжаю идти размеренным шагом, не ускоряясь, не притормаживая. У меня важное дело, я выполняю поручение хозяина…