Ленин и Керенский 2017. Всадники апокалипсиса

Александр Полюхов, 2017

Новая книга Александра Полюхова выходит в год 100-летия Большой Русской Революции и в отличии от предыдущих, носит не мемуарный, а пророческий характер. Как всякая книга о будущем, содержит эпизоды, которые можно назвать фантастическими. Поэтому все персонажи и происшествия в книге являются вымышленными и любое совпадение с реальными людьми и событиями случайно. Автор, используя как катализатор элемент фантастики (перенося в Россию XXI века вождей Февральской и Октябрьской революции Александра Керенского и Владимира Ленина), пытается дать прогноз на ближайшее политическое будущее нашей страны. Можно сказать, что с помощью художественного приема писатель дает хороший толчок российской политической системе и с интересом наблюдает, что с ней происходит. Отличный язык, увлекательный сюжет, аналитические способности автора и его хорошее знание как политической закулисы, так и работы российской и зарубежных спецслужб превратили книгу не только в увлекательное, но и в крайне познавательное чтение.

Глава 2

Саша

Полдень и в Северной Пальмире — пушка в Петропавловской крепости бабахнула! Александр аж подпрыгнул на кровати, зачем-то розовой и круглой. Просыпаться не хотелось — загулял до глубокой белой ночи, что заколдовывает столицу Российскую империи в июне. Глаз не открывал, пытаясь вспомнить, что же произошло в те восхитительные призрачные часы, когда природа не может решить: темно в городе или нет. Стал отматывать события назад, стараясь уловить логику случившегося с ним. Вот идет под руку с умопомрачительной девушкой по серым безлюдным, словно мертвым улицам. А вышли из металлической двери с крошечным иллюминатором и двумя цирковыми силачами по бокам. Вот еще эпизод: внутри, в подземном зале гремит неземная музыка. Ритмический акцент не совпадает с метрическим — синкопа за синкопой. Извиваются фигуры, хаотически бродят лучи света в пугающе-сказочном зазеркалье. Подходит она (забыл имя) — в обтягивающем трико (тоже из цирка?), стройная, гибкая и яркая, как змея из тропиков. Обнимает за шею, дышит слова в ухо. А до нее приставал парень в парике и блузе, декольте которой дополнял собачий ошейник. Гладил по бедру и глаголил чушь несусветную.

«Папик, мне нравится твой прикид — френч и стильный ежик. Стиль милитари и стальной цвет волос сейчас в тренде. Правда, дружок, что ты женщиной переодевался в Зимнем Дворце? Не женщиной, а матросом? Шалунишка! Люблю морячков, у них бесподобная эрекция. Осенью заходил французский корвет, там ТАКОЙ был лейтенант-афроевропеец. Так бы и съел сладенького. Что такое афроевропеец? Негр, живущий в Европе, только политкорректность запрещает негра называть негром и даже черным. Не знаком с термином «политкорректность»? Например, мы с тобой, геи не хотим, чтобы нас обзывали педиками. Ты, кстати, как предпочитаешь? Наверное, пожестче, ведь, поди, из военных будешь. Кожаные штучки, цепи, шипы? Сам худощавый от злости или в спортзале себя истязаешь? Дай, пощупать «кубики» пресса». Тут незнакомка и подплыла, наглеца отшила: «Лёд у себя в стакане щупай или шары в карманах! Не видишь: гетеросексуал? Мой клиент».

Но как с мужеложцем произошло изначальное знакомство? Память подсказала: это случилось в помещении ватерклозета. Там Александр впервые в чуждом мире и обнаружил себя, стоящим перед зеркалом. Суровое сухое лицо с длинным прямым носом не могло скрыть растерянности: перед выходом из кабинки обнаружил, что упустил, испачкал исподнее. Приступы медвежьей болезни участились после октябрьского переворота. Видимо, заметив минорное настроение, любитель морячков подкатил и предложил выпить в баре. Услышав про боль в висках, великодушно одарил таблеткой. Голова сразу прошла и пошла кругом, всё смешалось.

— Сашенька, просыпайся! Мне пора на работу, — голос принадлежал совсем другой женщине — без макияжа и в брючном костюме. — Принесла тебе анальгетик, а то ты вчера прилично выпил.

— Нет-нет, только не микстура! Мигрень исчезла, вероятно, помогло лекарство, что дал тот юноша.

— Ага! «Лекарство»! Наркотик тебе всучил, сосунок конченый! Надо поосторожнее в клубах, там публика попадается опасная.

— А вы, мадмуазель… Запамятовал ваше имя, миль пардон.

— Лидия.

— Но вчера звались иначе, нечто французское…

— Николь — псевдоним для ночной профессии.

— Вы трудитесь по ночам? Бедное дитя! Тогда почему сегодня днем собираетесь на службу?

— В детский сад для приличия устроилась на полставки, художественным руководителем. На полную не берут, высшее образование не смогла закончить.

— Смольный институт благородных девиц? Не успели диплом получить до захвата здания большевиками?

— Так большевики его сто лет назад захватили. Диплом я профукала: залетела, сын родился. Приходится по клубам и ресторанам вкалывать.

— Правильно ли понимаю, что имею честь беседовать с дамой полусвета?

— Правильно. Кстати, должен мне две сотни за ночь и сотню за выпивку.

— Увы, добрейшая Николь, — признался мужчина, осмотрев карманы френча, — я совершенно без средств — финансы российские разорены, жалование давно не выплачивали.

— Неужели и чиновникам зарплату задерживают? Ты же бухтел, что в правительстве служишь.

— Истинно так. Я — Александр Федорович Керенский, председатель Временного правительства России.

— Полный отстой! Как тебя от «колес» развезло.

— Ничегошеньки не понимаю, любезная. Но триста рублей не столь великие деньги, чтобы убиваться. Ведь коробок спичек стоит миллион.

— «Лимонами» цены исчислялись в 90-е, хотя при нынешней инфляции впору опять деноминацию проводить.

— Ошибаетесь, милочка, при Александре III рубль являлся самой крепкой валютой Европы.

— Имею в виду конец ХХ века, а не ХIХ.

Приглаживая короткую седую растительность на вытянутом черепе, бывший эсер, трудовик и думец, министр юстиции, морских и военных дел, глава Директории и прочая, надолго умолк. Уже сообразил, что попал в иное время, но упоминание конкретного десятилетия двадцатого столетия ввергло в шок. Дальше тянуть не имело смысла, настал миг задать главный вопрос.

— Нынче который год от Рождества Христова?

— Ну, ты накидался вчера! Третье тысячелетие тикает. А должен мне три сотни «грина», а не рублей. Деньги для меня серьезные, на них рассчитывала, мне хозяину за квартиру платить, — взор девушки на миг затуманился, потом карие глаза заговорщицки сверкнули. — Отпашешь у Исаакия.

— Где ж там пахать? В Александровском саду прикажете? Что там посадишь? — мелкими отговорками Керенский отгораживался от ужаса, рожденного его личным путешествием через столетие.

— В Блокаду люди картошку и свеклу сажали.

— Красные или белые осаждали Петроград?

— Немцы, 871 день и ночь кошмара.

— Армия императора Вильгельма добралась до российской столицы?

— Нет, фюрера Гитлера. Совсем что ли историю не знаешь? Я тебе про главного фашиста толкую.

— Путаете, барышня! Фашизм ведь только-только зародился в Италии. Некий Муссолини…

— Во Вторую мировую войну Муссолини был на подхвате у Гитлера, тот захватил всю Европу. В итоге вломили ему по полной, хотя только наши потери превысили 20 млн. человек, — худрук не удержалась от экскурса в историю, знакомую каждому жителю Петербурга.

— ДВАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ! — ошарашенный гость из прошлого не мог переварить «двоечку» с семью нулями. — А меня ругали за политику соглашательства с Германией! С германцами следует дружить. Я…

— Хорош балаболить, вернемся к нашим баранам. Короче: постоишь у входа в церковь, я отпрошусь с работы и буду баксы собирать.

— Милостыню на паперти просить не стану. И в Бога не верую! — мастер риторики перешел на короткие отрицания — время длинных речей прошло вместе с прошлым веком. — Про «баксы» мне ничего не известно.

— Научишься! Там интуристов в обеденное время полно — будешь изображать Керенского за доллары, — худрук развивала бизнес-план.

— Доллары североамериканские?

— Не панамские же! — отшила ночная фея. — Брось вилять, прямо ответь: будешь работать или мне позвонить «Рефрижератору»? Он с тебя должок получит с процентами.

— Рефрижератор, — с ударением на последний слог спросил пришелец, — обрусевший француз?

— Криминальный русак, здоровенный и злой! Готов выступать в шоу?

— В любительских постановках участвовать доводилось, — уже более позитивно Александр начал вживаться в реалии современной России. — США — это звучит многообещающе. С американцами дело иметь приходилось.

— Чудесно! Глотай кофе с бутерами и вперед.

Ближе к обеду, преодолев Мойку, парочка оказалась у Собора. Погода выдалась расчудесная, и стадо туристов, подавленных монументальностью храма, бродило в поисках менее крупных форм, достойных погребения в цифровой памяти смартфонов. Экс-премьер, задержавшийся на Фонарном мосту на мгновение, чтобы узреть свой питерский талисман — бронзовую голову единорога, вновь поверил, что удача ему улыбнется. Вида не подал, ходил суровый, по-наполеоновски заложив длань на груди, между пуговицам френча. «Господа, леди и джентльмены, — завопила на русскоанглийском Лида, — перед вами Александр Керенский — отец Февральской революции, создатель Временного правительства, свергнувшего императора и в свою очередь свергнутого большевиками. История оживает перед вашими объективами. Походите для личной или групповой фотосессии. Расценки гибкие. За отдельную плату возможна беседа с вождем капиталистической России».

Толпа зашумела, нахлынула. Касса заработала, чёс начался. Только за съемку бухого финна в обнимку с российским гарантом финляндской конституции запросила Николь (иностранное имя предполагало повышенные расценки) 200, получила 150. Что резко повысило реноме главы Директории в ее глазах. «Серьезный чел, — размышляла девушка, когда турпоток ослабел, повернув от Исаакия к заведениям общественного питания для ланча, — обходительный и языки вражеские знает. Вот бы с ним из Рашки свалить! Надо придумать, как эффективнее монетизировать его внешность и таланты, желательно в твердую валюту». Мечта покинуть Родину овладела давно. Сдерживало лишь отсутствие материальной базы для жизни ТАМ, где в детских садах не нужны бездипломные худруки, а проституток в избытке.

— Не, глянь, наглеют с каждым днем! — сотрудник патрульно-постовой службы от возмущения заерзал на продавленной сидушке в «ладе» с цвето-графической раскраской полиции.

— Куют презренный металл, — напарник умел сплетать литературный лексикон и новояз. — Сейчас обнимем? А то жрать охота.

— Закончат, двинут к себе. На хате и примем, заодно выясним, что за артисты. Мужик обалденно смахивает на Керенского.

— В кино бы играть с его данными.

— Лучше скажи: с такими данным и на свободе.

— Это временно. Если упрутся и «зелени» не откашляют, сунем в обезьянник, чтобы очухались.

— Девка хороша — надо бы оприходовать.

— Маньяк! Нынче с этим строго, весь отдел видеокамерами утыкан, не разгуляешься.

— Дык, на фатере и трахнем.

— Стрёмно. К тому же сдается мне, а значит, так оно и есть, — подпустил афористичности более зрелый из ментов, — что видел её в ночном клубе. Кажись, под «Рефрижератором» ходит. Он за своих шлюх горой стоит, организует заявление об изнасиловании, свидетелей подтянет. Оно нам надо?

— Ладно, берем только бабло.

— И то верно: просто бизнес, ничего личного.

— Но задница у нее супер!

— Кончай!

— Прямо здесь, в салоне?

— Дрочила!

— Сам дрочила!

Консул в Древнем Риме — фигура! Главный избираемый чиновник! Нынче красивый титул обозначал дипломата, присматривающего на чужой территории за интересами своего государства. Справки, шпионаж, дела о утраченных паспортах сограждан, наследственные тяжбы. Скукота смертная, а самое противное — постоянное обслуживание «важных» гостей, имеющих блат в госдепартаменте. Внешне почетно, а на деле — встреть, отвези, налей, выпей. Хорошо коллегам в российском захолустье: туда мало желающих путешествовать. В Петербурге же ручеёк визитеров не иссякал, несмотря на санкции, охлаждения, запреты. Зимой все прутся в Эрмитаж, летом — программа обширнее. С утра лимузин со звездно-полосатым флажком успел смотаться в Петродворец, сейчас скользил по набережным Невы с их чарующими видами. Посещение Исаакиевского собора — must в программе осмотра культурной столицы. Нынешний вип-турист, хоть и мормон, однако изволил поинтересоваться православным храмом. «Зануда редкостный, святошу строит из себя, — кивая головой и елейно улыбаясь, размышлял консул. — Хорошо еще сын согласился со нами поехать, развлекает баснями из истории России. Подсел на тему капитально, лучше бы в футбол играл, а то ботаном вырастет».

— Пап, смотри, Керенский чешет по тротуару, — словно угадав мысли отца, встрял вихрастый тинэйджер. — Помнишь, я report про Временное правительство написал. Препод сказал, пригодится при поступлении в Гарвард.

Отца больше волновал вопрос об оплате университета, но отложил на потом, предпочтя информированностью произвести впечатление на могущественного жителя штата Юта. Перстом указал на пешехода.

— Первый премьер-министр демократической России. Сверг царя и боролся с большевиками.

— Копия, конечно, — добавил отпрыск, переполненный эрудицией. — Оригинал давно отбросил копыта.

— Вау! — последовала реакция гостя, подуставшего от величия города на Неве. — Хочу с ним познакомиться, остановите машину.

— Майкл, вперед! — дипломат щелкнул пальцами.

Парень опустил стекло «кадиллака» точно в ту секунду, когда Лида возбужденно шепнула: «Сашенька, нас пасут! В тачке, слева менты». Глава Директории, после октябрьского переворота прятавшийся по питерским пригородам, напрягся: «Дзержинский подослал чекистов, не иначе». И тут же расслабился: прошло сто лет. Всё же, будучи в неведении относительно политического устройства нынешней России, благосклонно воспринял приглашение подростка усесться в лимузин к американцам. Выбираться из сложных ситуаций на дипломатических экипажах начинало входить в привычку после побега из Зимнего дворца. «Кадиллак» с удлиненным салоном обнял Александра и Лидию, разместив напротив резидента ЦРУ и руководителя «Комитета по связям с военными» (есть, оказывается, и таковой в «Церкви Иисуса Святых последних дней»).

— Добрый день, джентльмены! — Александр сходу включил шарм. — Спасибо, что соблаговолили подвезти, господин посол.

— О, я — просто консул, — поправил дипломат/шпион. — Мой гость хотел бы пообщаться с вами.

— И пригласить пообедать, — взял бразды правления мормон, посчитавший забавным поболтать с русским имитатором: будет что рассказать друзьям в Солт-Лэйк-Сити, — а также побеседовать о судьбах России.

— Сочту за честь, но со мной дама…

— Отлично: разбавит мужскую компанию, — вставил Майкл, вывернувший шею с переднего сидения, чтобы пялиться на красотку.

— Разумеется, — согласился папаша, прикинув, что есть шанс и на более тесное общение сына с девушкой, несомненно, способное уменьшить образование прыщей на подростковой ряшке. — Опять же мисс украсит совместную фотографию. Надеюсь, расценки не слишком высоки?

— Разумеется, — подала первую реплику потенциальная эмигрантка, осчастливленная знакомством с представителем США — страны «Сияющего Храма на Холме». — Если мое присутствие будет полезно.

Во время представлений и болтовни ни о чем мужская четверка (или пятерка, если не забывать о шофере) прикидывала, где и с кем будет присутствовать Лидия в ночное время. Ее личное мнение в те минуты претерпевало коррекцию. Александр достойно проявил себя в кровати, хотя с утра странновато вел себя. Пацан симпатичен, но что у него есть кроме скромных карманных денег? Папаша его выглядит привлекательно, опять же шишка в консульстве. Только захочет трахнуть на халяву, пообещав грин-карту, а потом и по телефону до него не дозвонишься. Лысый американец оставался темной лошадкой — консул перед ним заискивал, вот только непонятно, как у мормонов с внебрачными связями. Приняла исторически верное решение: в ресторане мужики выпьют, языки развяжутся и картина прояснится. Направились они, с подсказки Майкла, в «Русский китч», что через Неву напротив Английской набережной. А китч — мешанина еще та, логике не поддается. В нем главное — экстравагантность, а сочетание элементов — хаотическое.

Самым неожиданным из них и стало сообщение, поступившее мормону из штаб-квартиры Церкви, на чей сервер его смартфон в реальном времени сбрасывал новые заметки, фото и прочие цифровые следы из России. Там же в штате Юта разместился и Центр хранения метаданных и прочих материалов Агентства национальной безопасности, которое рутинно перехватывало ВЕСЬ мировой телетрафик. Его суперкомпьютеры с зачатками искусственного интеллекта опознали обедающего русского как Александра Федоровича Керенского («Вероятность 95 %. Руководству ЦРУ доложено»). В этом царстве информации, способном вместить ВСЁ, что в ближайшие десятилетия мелькнет в сетях и интернете, трудилось много верных сынов Церкви…

Руководитель «Комитета по связям с военными» вздрогнул, прочитав известие и спросил консула, разрешается ли курить в заведении. Тот приподнял бровь, но смутить шпиона нелегко даже некурящему мормону, и предложил выйти на улицу. Там и состоялся разговор об индивиде, любящем монологи, езду на дипавто и обеды за счет бюджета США.