Тетради 2002—2005 годов

Александр Петрушкин

Книга включает в себя все стихотворения Александра Петрушкина, записанные в 2002—2005 годах. Книга представляет собой часть поэтического проекта «Тетради», включающего в себя стихотворения, записанные с 2000 года по настоящий момент.

Валгалла

Этот валяющийся шерстяной птенец в бледном балтийском штиле

теряется, когда смотрит на восток. После рассказов, в таком готическом стиле

завершающихся, вовсе не хочется спать, но если

ты иногда возвращался сюда, то вернешься снова — потому что — что Чехов, что Пресли,

вдавленный в чужие кости рентгеном с иглой,

никогда бы не расстались с такою веселой игрой.

Так как сесть на пароход без билета — можно, и зарвавшейся обезьяне —

необязательно помнить о пейзаже и саже, заблудившихся в дюнах воды или в кальяне.

В такие мокрые зимы только сигареты и руки, спрятанные в карманы,

имеют какой-то размазанный смысл, которого ждешь, как голодный — плесенной манны.

Вот (междометия) так же, и мне, выхристу, хочется, чтобы меня забрали,

и точно — еврейские такие базары и словари достали.

Вот она — твоя Валхала, маленькая, как и Боги

ее населяющие и уязвимые, если грызут ногти и поджимают ноги

под себя, как будущее твое — посмотришь и увидишь,

как вода аплодирует тому, кто к ней всех ближе.

Так блестит иней на камне, и клевещет камбала жаброй на воздух

и ты смотришь, потому что не слышишь — остук

тени своей о финляндские камни. Необязательно помнить имя свое и прочее — по цепочке.

Зрение автономно и когда нас уже нет — продолжается, даже если ты смят до точки.

Ну, так скажи, пернатый, как тебе гибель всего святого,

дрожь под коленками и в иных местах? — Времени с полседьмого

вчерашнего вечера — нет. И ты поднимаешься выше

того, кто на шпиле повис и видишь того, кто никогда не становится ближе.

И чиркнув спичкой, начинаешь девичьи разговоры. Все боги —

женщины, как бы не возражали они сами и их половины. Такие итоги —

протекают сквозь ладошки янтарным песком и танцуют по сумеркам стертым танго,

и теперь нам не двинуться дальше, скрытого в песочнице танка.

И ты смотришься в зеркальце, питая глаз амальгамой,

И Атлантида плещется — над Валхалой твоей — там, за герметичной рамой.