В тисках антилюбви

Александр Николаевич Сыров, 2021

Одна из космических федераций в 6821 году от рождества Христова стоит на пороге больших перемен. Амбициозный, сколотивший баснословное состояние олигарх Федор Ухорезов, рвется к власти, рассчитывая на предстоящих выборах одержать победу и занять кресло президента. Он полон решимости провести масштабные перемены в экономике гигантского государства, изменить, исходя из своих взглядов, весь уклад жизни в галактиках, входящих в космическую федерацию. Кажется, что Ухорезов не остановится ни перед чем на пути к своей главной цели. Он готов к тайному сговору с террористами для того, чтобы ликвидировать или оттеснить с дороги на политический Олимп любого, кто осмелится очернить его репутацию. А прошлое кандидата в президенты далеко не безоблачное. Вереница оставленных любовниц, финансовые злоупотребления, нерешенные проблемы в отношениях с налоговыми органами. Пухлая папка с компроматом на Ухорезова оказывается в руках у одного из политиков, придерживающегося крайне левых взглядов.

Предложение баяниста

Алмазов обиделся на Катю: она уехала, не попрощавшись с ним, как будто и не было теплого чаепития и сердечного разговора. «Ладно, еще вернется, тогда поговорим», — успокаивал себя электрик — Дон Жуан, — мне в ноги и не такие принцессы кланялись.».

Очередную «субсидию» от Корешкова за свою агентурную деятельность Артем никак не мог дождаться, сидел без денег, тосковал. На дискотеки не ходил, красного сухого вина не покупал, на сверкающие позолотой звездолеты не засматривался — затянул ремень потуже.

В такие периоды безденежья Алмазов летал на «левые» заработки: брал в руки гитару и занимал давно пригретый им пятачок в подземном переходе космопорта на Кобре — столице Туманности Андромеды. Здесь стражи порядка сквозь пальцы смотрели на бродячих музыкантов, дающих концерты и собирающих подаяния. Сам подземный переход не отличался чистотой. Звездолеты улетали и прилетали и днем, и ночью — народ всегда спешил к выходу, заполняя переход сумками и чемоданами. Гитариста почти не замечали, хотя он всегда старательно и вдохновенно пел под гитару хиты Виктора Цоя и Владимира Высоцкого.

И все-таки за три часа такой концертной деятельности широкополая ковбойская шляпа, которую Алмазов оставлял в метре от себя, обычно наполовину заполнялась звонкой монетой. Иногда попадались в шляпе и более крупные купюры. Такая подработка приносила Артему хотя и скромный, но гарантированный доход. Опять же, привлекало то, что никаких алиментов и налогов с этого дохода никто не отчислял.

В этот раз Артем, спустившись вниз, в переход, неожиданно увидел на своем пятачке по-хозяйски расположившегося, широко улыбающегося кареглазого мужика в старом поношенном пальто и в сильно истоптанных армейских ботинках. Именно мужика. Язык не поворачивался назвать этого похожего на бомжа музыканта мужчиной. Мужик сидел на складном стульчике и, перебирая разноцветные кнопки баяна, вдохновенно исполнял одну из самых популярных в федерации песен: «Вот кто-то с горочки спустился, наверно, милый мой идет…».

–Конкурент появился, — недовольно проворчал Алмазов, — странно, что ни шапки перед нет, ни кепки. Куда же он деньги собирает».

–Ей, баянист, ты мое место занял, укладывай свой инструмент и дуй отсюда подобру-поздорову, — Артем постарался, чтобы его слова прозвучали как можно более угрожающе.

— Я играю не ради денег, мне хочется людям настроение поднять, доставить им радость, — баянист продолжал перебирать кнопки и все так же по-доброму улыбался. — Скажи, сколько здесь ты обычно за день зарабатываешь. Я дам тебе сумму, которую ты назовешь.

«Странный тип, — подумал Артем, — что-то не похож он на богача. Одет и обут, как нищий».

— Ты не смотри, что я выгляжу, как бомж, — музыкант словно прочитал мысли Алмазова. — Это так, маскарад, прикрытие. В такой одежде я чувствую себя более комфортно, когда играю в переходе.

— Давай 200 рублей и можешь оставаться здесь.

— Вот спасибо, дорогой. Я тебе дам 300 рублей, плюс к этому предлагаю зайти в бар «Черная дыра», выпьем по сто грамм за знакомство. Бар находится в нескольких метрах от выхода, ты, наверное, знаешь?

— Да, заходил иногда в это заведение. А что, я давненько там не был. Пойдем, пообщаемся.

Как это часто бывает, за первыми сто граммами последовали вторые сто граммов, за вторыми — третьи сто пятьдесят.

— Все, с меня хватит. Я и так свою норму перевыполнил, — баянист поднял вверх обе руки, как будто сдавался. — Так значит, говоришь, нуждаешься в деньгах. У меня для тебя работа есть. Очень высокооплачиваемая. Не пыльная, но не простая. Берешься?

— Что за работа Василий? Баяниста звали Василием. Василием Примусовым. И сколько ты готов заплатить? Я вообще, электрик, хотя в душе физик. Так что не каждая работа для меня подходит.

— Физик, говоришь. У меня отец был физиком. Царство ему небесное. Ученым-физиком. Таких, как он, в галактике Туманность Андромеды ценили на вес анти-золота. Приходит он однажды домой и говорит: Василий, я хочу, чтобы ты знал, меня могут убить.

Отец руководил группой ученых, занимающихся разработкой нового взрывчатого вещества. По официальной легенде это взрывчатое вещество планировала применять при добыче анти-водорода одна из компаний бизнесмена Федора Ухорезова. Однажды отец задержался в лаборатории и, совершенно случайно, стал свидетелем разговора Ухорезова с неким Хандсманом, начальником охранного предприятия. Они стояли за дверью, уверенные в том, что на рабочих местах никого не осталось. Отец слышал, как Хандсман пытался добиться от Ухорезова разрешения на использование нового взрывчатого вещества для подрыва общественного космического транспорта. Они разговаривали довольно громко. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что Ухорезов связан с террористами. Хандсман перед уходом заметил отца. Он ничего не сказал ему, но у отца все похолодело внутри от тяжелого ледяного взгляда, которым его обмерил террорист.

Василий достал из внутреннего кармана пальто пачку фотографий, показал один из снимков Артему.

— Вот он, тот самый террорист. Крайний слева. Такого ни с кем не перепутаешь. Месяц назад отец ушел на работу и не вернулся. Его окровавленное тело было обнаружено в подворотне, в нескольких шагах от дома. Я уверен, что к этому убийству причастен Хандсман. Мне кажется, ты уже догадался, какую работу я тебе предлагаю. Хандсмана нужно ликвидировать. Я спокойно спать не могу, пока этот ублюдок жив.

Артем после такого предложения почувствовал, как хмель стремительно покидает его организм.

«Да, с таким работодателем лучше не пить, — подумал Алмазов, — Хандсмана ликвидировать. Знаю я этого типа. Не раз видел его в компании с Ухорезовым. Рожа — бандитская. К нему так просто не подступишься. Он почти всегда в окружении своих головорезов».

— А сам-то ты почему не берешься за это семейное дело? — спросил Василия протрезвевший Артем.

— Дело в том, что за мной установлена слежка. Пожалуй, только в подземном переходе космопорта я не чувствую себя под колпаком Хандсмана. Ловко ведь я замаскировался под бомжа. Если я начну готовить план по ликвидации террориста, его дружки быстро все пронюхают. Вот поэтому я тебе и предлагаю взяться за это дело. В случае успешного результата получишь 300 тысяч рублей. 150 тысяч в виде задатка готов отдать тебе здесь, в баре. Чтобы заработать такие деньги гитарой в переходе, тебе нужно несколько лет петь. Так что, соглашайся. Вижу, что ты парень не промах. Насколько я знаю, Хандсман сейчас с Ухорезовым находятся на планете Янтарной. Скоро они вернутся на Гариону. Уверен, ты придумаешь, как решить этот вопрос. Давай договоримся так, через неделю мы встречаемся в переходе, после обеда. Из газет я узнаю, как ты выполнишь мой заказ.

— То, что Хандсман на Янтарной, я тоже знаю, — названная Василием сумма стояла перед глазами Артема во всем своем великолепии. Таких денег Алмазов в руках еще не держал. — Хорошо, я что-нибудь придумаю. Давай задаток. Если на одного ублюдка в федерации станет меньше, это не так уж и плохо. Хотя, ты мог бы обратиться и в КСБ — космическую службу безопасности.

— Да уж, если КСБ за это дело возьмется, скорее всего, Хандсмана даже не посадят. Кто будет доказывать, что он причастен к убийству моего отца? А я и без доказательств уверен, что именно Хандсман — убийца.

— Хорошо, раз ты так решил, так тому и быть. Давай-ка анти-кофе закажем, здесь анти-кофе очень вкусный. По рукам.