Далёкий Друг

Александр Михайлович Потапов, 2012

Даже у талантливых учёных случаются неудачи. Научный проект главного героя провален, и, как часто происходит у нас в России, крайним назначается именно он. Финансовое противостояние переходит в настоящую войну. Один против множества врагов. Как выстоять? Помогает прибор, созданный инженером вследствие неудачного эксперимента, позволивший ему обрести невероятные зрительные возможности и вступить в контакт с представителем инопланетной цивилизации. С его помощью главный герой восстанавливает справедливость.

Глава 4

С вечера сон не шёл, а с утра еле смог открыть глаза. На душе нехорошо, впереди очень неприятный день. Короткий вынужденный отпуск закончился, и теперь предстоит разбор полётов, а точнее, одного — моего. Вчерашний звонок из конторы выбил из колеи. Довольно грубо мне было предложено явиться с утра к генеральному на ковёр. Готовиться к мероприятию не было ни желания, ни сил. Если предстоит серьёзный проблемный разговор, я смогу пояснить причину неудач, а если конструктивной беседы не получится, что толку готовить длинные речи, казнь состоится при любой погоде.

Огромное ультрасовременное здание, ставшее за несколько последних лет почти родным, сегодня выглядит как-то неприветливо; обычно сверкающие на солнце окна точно затянуты тонировочной плёнкой. Конечно, виновата игра света, но всё равно настроение, и так неважное, опускается гораздо ниже плинтуса. Молчаливый охранник сухо здоровается и не на миг не оставляет без присмотра, словно я очень похож на замаскировавшегося террориста. Да, дела… Раньше господин Тихонов такой чести не удостаивался. Служба безопасности ко мне всегда относилась по-особенному. Скорее всего, из-за специфического чувства юмора: невзирая на лица, я всегда подмечал у людей недостатки и обязательно подшучивал над ними, зачастую довольно жёстко, но не переступая ту хрупкую грань, что отделяет юмор от хамства.

В приёмной директора повторилась та же история, что на входе: сухое приветствие секретаря, ещё недавно очень милой со мной голубоглазой блондинки, и её безликое предложение подождать некоторое время. Томительное ожидание растянулось часа два, не меньше. Какие всё-таки мелочные людишки рулят у нас в городе, ведь я в приёмной одной из крупнейших фирм мегаполиса! Можно было вызвать и на более позднее время, дабы не томить в приёмной, так нет — важно заставить посидеть, почувствовать, так сказать, своё место, а заодно и продемонстрировать социальное различие. Что ж — я не гордый, подожду.

— Виталий Николаевич, вас просят зайти.

Ну вот — начинается. Интересно, исполнят ли последнее желание приговорённого?

Кабинет директора всегда производил на меня странное впечатление. Отделанные дорогими панелями стены гармонировали с огромным персидским ковром на полу. Длинный дубовый стол с единственным креслом. Нетрудно предположить, что восседал на нём исключительно хозяин. Для остальных предлагались сиденья поскромнее — обыкновенные, хоть и стильные стулья. Но для меня не хватило и их. Кабинет оказался заполненным большим количеством моих коллег. У двери сиротливо приютилась расшатанная табуретка, и, не ожидая приглашения, я присел на разболтанное сооружение. Надо заметить, это движение произвело некое оживление, народ никак не ожидал от меня решительности. Ну что ж, пусть разочаруются! В кабинете ненадолго повисла тишина.

— Итак, господин Тихонов, мы вас слушаем, — генеральный буровил меня серыми, мутными после вчерашней попойки (добрые люди предупредили) глазами и говорил, точно вколачивал гвозди в крышку моего гроба.

Я собрался было раскрыть папку с результатами исследований, но тут же понял, что это никому из сидящих в кабинете не интересно. Ненадолго в огромном помещении воцарилась тишина. Те несколько мгновений, пока я определялся с докладом, занял мой бывший зам — Гладков, доселе казавшийся вполне безобидным. Неприметная и малозначащая фигура, вечно больше мешавшая, чем помогающая делу. Только подлости с его стороны я не ждал. Этот деятель, обычно не способный связать и пару слов, сегодня в ударе.

— Уважаемые господа, — он начинает говорить, — мы все в курсе проблемы, поэтому вкратце, если позволите, выскажу свою точку зрения на произошедшее…

Меня с тех самых пор мучает вопрос: он сам это придумал или его шеф попросил? Второй вариант несколько предпочтительней. Не может человек, который с ладони у тебя ел, так быстро перекраситься. Боже, что я только ни услышал в свой адрес! Нет, с нарезов не сорвался, но в ответном слове, начав издалека, очень подробно остановился на деятельности руководства фирмы и роли главного в развале творческой работы. Однако темпераментная речь ушла в пустоту, и, после того, как выступление закончилось, мне популярно объяснили, кто я есть и сколько пустил в бесполезный распыл хозяйских денег. Выступавшие, недавние приятели, начисто забыли прежние отношения и считали своим долгом втоптать меня в грязь.

Уволили в тот же день, конечно, без расчёта. Ещё счастье, что не предъявили за проваленную работу, а то было бы совсем нехорошо. Слабым утешением, даже не утешением, а барским жестом, было то, что мне позволили забрать личные вещи. Но даже это проявление «человечности» обставили максимально мерзко: вертухаи из службы безопасности не спускали глаз.

Прощание с лабораторией было скорым. В кристальной чистоте помещения не осталось уже ничего, над чем ещё недавно здесь билась научная команда. Проводить не вышел никто. Обижаться глупо: всем, кроме меня, ещё работать в этой конторе, а дружеские отношения с опальным коллегой могут сильно притормозить карьеру. К тому же новый завлаб Карякин, назначенный на моё место, расправился бы с любым, кто отнёсся ко мне хотя бы нейтрально. Мы с этим засранцем уже сталкивались по жизни. Туповатое создание, по характеру напоминающее дворняжку Бобика из детских воспоминаний (за кусочек сахара он мог подолгу ходить на задних лапах), а при определённой поддержке ещё и становящееся этаким Цербером, сторожащим хозяйское добро. Одним словом: сто процентов лояльности к начальству и огромное желание быть руководителем, пусть даже крохотным. В его повадках за несколько дней появилось много нового, а наиболее заметна — важность. Хотя, по мне, чёрт остаётся чёртом, даже когда достигает вершины чёртовой пирамиды. Он встретил меня в дверях и, не будь за моей спиной двух охранников, наверняка бы спросил документы.

Приказ побыстрее расстаться со мной выполняется на раз. Зайдя в свой, теперь бывший, кабинет, я увидел мои вещи уже упакованными в две коробки приличных размеров. Заглянув в ящики стола (таково было указание руководства) и убедившись, что там моего ничего нет, я подписал бумагу о передаче личного имущества и был тут же буквально вытолкан взашей.

Отнести сразу две коробки в машину одному было невозможно, а важные охранники и тем более новый начальник лаборатории помогать мне не имели желания. Для этого из ближайшего отдела был вызван самый свободный от неотложных дел сотрудник. Им оказался инженер-электронщик Акиншин Вася, которого я лично принял на работу (отличный парень, но с пятном в биографии — судимость по малолетке). Будет хоть с кем-то поговорить — наивно полагал я, но разговора в коридорах не получилось. Ничего обсуждать при охране ни я, ни он не собирались, и только у машины мы перекинулись парой слов.

Оказывается, решение о моём увольнении было принято только сегодня. Один из акционеров (это, конечно, Пётр Михайлович) никак не хотел с этим соглашаться, но большинство сегодня не на моей стороне.

— Вася, а когда успели собрать вещи?

— Николаич, не поверишь! Твоё увольнение и назначение нового начальника лаборатории было принято на утреннем заседании руководства, на котором присутствовал и Карякин. Радостный и гордый, он на собрании трудового коллектива объявил о своём повышении и сразу же приказал принести коробки, куда самолично и сбросал твоё.

Коробки в багажнике. Я попрощался с другом, обещая позвонить при случае, не забыв, конечно, предупредить его о возможном выходе на вольные хлеба следом за мной. Теперь до дому.

Только отъехав с полкилометра, я успокоился: что сделано, то сделано, и теперь нужно жить дальше, оставив прошлое позади. Поджидая зелёный сигнал светофора на перекрёстке, взглянул на небо и увидел, как яркое солнце пробивается сквозь облака. Хороший знак! Я улыбнулся и, нарушив все правила приличия, повернул направо из среднего ряда, чуть не поцарапав соседний автомобиль. Ещё несколько минут, сопровождаемый гудками сигналов, еду в сторону стоянки и, оставив коробки в машине (зачем мне сейчас это барахло!), быстро иду к торговому комплексу, за которым в двухстах метрах мой дом.