Белый зонт

Александр Мирошниченко, 2023

Фирму «Белый зонт» можно было бы считать вполне обычной, если бы не сфера её деятельности: покупка душ человеческих. Души покупают не у всех, а только у тех, кто душой своею тяготиться. А штат фирмы совсем невелик: двое сотрудников (художник Че́ша и хакер Цаца), а также виртуальный ассистент по имени Матрёна. Вот такой видит команду мечты директор «Белого зонта» – довольно странный господин, который в самом начале повествования становится Смирновым Александром Максимовичем. Читателя ждут истории людей, задумавших совершить необычную сделку. А также полная детективных, шпионских и мистических приключений поездка из Москвы в Санкт-Петербург на суперсовременном автомобиле, с управлением которого героям помогает Матрёна. Ну, и как же без романтической истории, когда дело касается города Белых ночей? Никак. И такая история в этой книге есть.

Туман

Несмотря на утренний туман, ближе к полудню потеплело. Стояла пусть и не жара, но достаточно прогретый высоким, в это время года даже в Питере, солнцем, воздух практически избавился от остатков ночной и утренней влаги, которые кое-где еще прятались в тени. Здание Частного института психологии с расположенным вокруг него парком было ограждено высоким забором, и, стало быть, имелось немало затененных мест, где прятались от дневного тепла большие клочья утреннего тумана. По аллее, ведущей от лаборатории к главному корпусу, шли двое. Андрей Николаевич Бугров — директор института, крупный мужчина, отвечающий за все происходящее внутри стен подвластного ему заведения, вел себя непривычно. Он семенил за небольшого роста мужчиной, внимательно прислушиваясь к его спокойной речи. И хоть гость заведения говорил тихо, слова его наводили жуть на грозного в иное время директора.

— От имени попечительского совета я должен выразить недовольство состоянием проекта. Вы, милейший Андрей Николаевич, нам уже полгода назад предъявляли оборудование. И я уже даже не говорю о несовершенстве технологии, но у вас, голубчик, нет и практических результатов. Ни одного.

Говоривший медленно шел по вымощенной дорожке, и стук его трости о камень заставлял ежиться большого, влиятельного в иное время директора института, также известного в иных кругах по кличке Бугор. Хоть кличка происходила от фамилии, но статусу его соответствовала.

— Мой зам по науке — самый авторитетный специалист по этой теме — утверждает: невозможно при современной научно-технической базе рассчитывать на меньшие сроки.

Идущий впереди остановился, и директор, едва не наткнувшись на него, поспешил сделать несколько шагов назад. После небольшой паузы глава попечительского совета развернулся, приподнял ручкой трости шляпу и посмотрел в глаза собеседнику, у которого от этого взгляда пробежал холодок по спине, и стало очень тоскливо в области желудка.

— Вас, мой голубчик, — с этими словами говоривший легко коснулся ручкой трости лацкана пиджака директора, — поставили сюда не объяснять неудачи, а обеспечивать решение проблем. Для объяснения неудач мы бы поставили другого, кого не так жалко. Вернее, так: кого жалко еще меньше.

Директор института пытался не встречаться взглядом с главой попечительского совета, но прекрасно понимал бесперспективность этого. А когда встретился взглядом, страх, который, казалось, уже не имел границ, все равно усилился.

— А пригласите-ка ко мне Ефима Павловича. Давно мы с ним не общались, — сказал председатель попечительского совета и, убедившись, что собеседник в достаточной мере осознал свою ответственность, пошел в сторону главного корпуса.

Бугор, сам умевший наводить жуть на своих подчиненных, облегченно вздохнул, физически ощущая, как каждый шаг, разделяющий его с этим худым невысоким мужчиной в дорогом сером плаще и того же цвета шляпе, уменьшает страх, который вызывает это вынужденное общение. Хотя до встречи с этим странным господином, Бугор, прошедший все ступеньки бандитской карьеры, страха не ведал вообще. Да, иначе бы и не поднялся так высоко в криминальной иерархии. Правда, для такой карьеры на столь опасном поприще бесстрашие должно быть подкреплено звериным чутьем. И это чутье подсказывало бывшему бандиту: сей господин более чем просто опасен. Вернее, даже так: этот господин и есть олицетворение опасности.

— Борский, — уже по телефону обратился Бугор к своему заместителю по науке, — тебя Сам зовет.

— Я на месте, — ответил Ефим Павлович, и директору показалось: подчиненный почувствовал страх своего шефа.

— А куда ты денешься, — злобно добавил Бугор в трубку, уже отбив звонок.

Ефим Павлович Борский — заместитель директора по науке, в отличие от своего руководителя, не испытывал благоговейного трепета перед тем, кого директор называл Сам. Он как ученый умел выключать эмоции, когда нужно работать головой. Помогала хорошая осведомленность о ситуации в той отрасли науки, которой он занимался, а также свойственная любому ученому способность к объективному анализу. Это администраторов можно менять по настроению. А ему, доктору психологических наук, сделавшему уже так много по данной теме, замену найти не просто. Если вообще возможно.

Важный гость также объективно оценивал вклад Ефима Павловича в осуществление проекта, для которого институт и создавался. А также хорошо понимал разницу в эффективном взаимодействии с администраторами и с учеными.

— Как же так получается, уважаемый доктор Борский? Вы до сих пор не продвинулись в решении проблемы? — спросил гость, усевшись в кресло в кабинете заместителя директора. — Ваше детище столь малоэффективно, к тому же вы еще и не имеете ни одного практического подтверждения его работы. Ни одного результата.

— Насчет эффективности я бы поспорил… — попробовал возразить хозяин кабинета, но его перебил председатель попечительского совета.

— Я бы выслушал ваши возражения, но наши оппоненты уже добились намного лучших результатов.

— Да, но у них нет моих ограничений. Они осуществляют манипуляции только по согласию, если так можно выразиться, донора, — продолжил настаивать на своем доктор.

— Хорошо, а почему ему для хранения изъятого не нужно промежуточное звено в виде живого организма? Изымают сразу в хранилище.

Последний вопрос заставил Борского потерять концентрацию, и противный, как холодная слизь, страх стал проникать в его сознание.

— Может, потому что он верит в Бога? — выставил последний возможный довод ученый.

— Это бред! Он не может верить в Бога. Он Его знает.