Миры Душ. Узы братства

Александр Мартынов, 2021

Рыцарский орден Знаменосцев идет навстречу новой битве. В этот раз им придется отправиться в печально известный Громовой сектор. В этом скоплении обитаемых систем никогда не утихает грохот орудий и стук клинков. Задача Знаменосцев отразить дерзкое вторжение Федеративного Диктата, желающего присвоить себе систему Варрадо, принадлежащую Единой Империи. На первый взгляд угроза кажется незначительной, однако события резко принимают неприятный оборот для рыцарей. На фоне критического положения дел дают о себе знать и внутренние разногласия, уже давно назревавшие внутри ордена. Знаменосцам придется уладить конфликты, а также придумать план, который позволит справиться с превосходящими силами противника. Рыцарям потребуются все их силы и магические способности, чтобы выбраться из хитроумной ловушки. Но даже победа в этой борьбе может в будущем обернуться еще большим поражением для Империи.

Глава 2. Стальной дождь

После разговора с Черными панцирями паладины Знаменосцев вновь отошли поговорить.

— Забавно. Он тоже паладин восьмого круга, как и я, — отметил Кирен.

— В других орденах это действительно имеет значение, в отличие от нашего. Если он возглавляет восьмой круг, значит, он восьмой человек в ордене. Жаль, я так и не спросил, сколько еще с ним кругов. Черные панцири — классический орден. В каждом их круге всего по десять рыцарей, считая паладина. Зато и рыцарских кругов у них гораздо больше. Надеюсь, вместе с ним еще как минимум десяток, но что-то я в этом сомневаюсь. Вряд ли бы большую экспедицию возглавил всего лишь восьмой паладин.

— А это значит только одно, — подхватил Кирен. — Нам нужно немедленно подготовиться к контратаке. Если Панцирей окажется недостаточно, то нашим единственным шансом будет воспользоваться эффектом неожиданности. Мятежники отвлекутся на них, а мы тут же ударим им в спину.

— По-другому не получится, — согласился Раджаф.

Знаменосцы принялись готовиться к бою в ожидании подкрепления. Коридоры дворца наполнились рыцарями в зеленой форме восьмого круга и воинами в белых одеяниях из пятого. Ждать пришлось недолго. Не прошло и часа, как в небе показались маленькие черные точки, едва различимые на фоне света солнца. Кирен попробовал сосчитать их и был неприятно удивлен их количеством:

— Четыре?! Четыре челнока? Это все, что они смогли бросить в бой? — недоумевал паладин.

Раджаф продолжал внимательно вглядываться в небо, пока наконец не заметил кое-что необычное в полете черных точек:

— Это не челноки, Кирен. Они спускаются на десантных клетях.

— Что? Они решили упасть прямо на головы врагам?

— Да. Если они хорошо прицелились, то раздавят несколько десятков только при одном приземлении.

— Значит, у нас нет времени. Мы должны немедленно наступать. Даже Черные панцири долго не протянут, находясь в сердце вражеских сил.

Раджаф кивком согласился, и паладины немедленно повели рыцарей в бой, который имел все шансы стать их последним, если они потерпят неудачу.

— Говорит Данте! Доложить о готовности! — сообщил паладин по общему потоку связи ордена.

— Десятый круг готов!

— Тринадцатый круг готов!

— Семнадцатый круг готов!

Когда все остальные паладины отчитались, Данте продолжил:

— Как только высадимся, окажемся в самом плотном скоплении врагов. Приказываю действовать по обстоятельствам и пытаться соединиться с остальными.

— Так точно! — отозвался хор голосов по рунной связи.

Данте облегченно вздохнул. В этот раз подконтрольные ему паладины не стали проявлять никаких признаков неповиновения. Во время сражения на Андоре орден Черных панцирей потерял гетмана. Благородный Коэмунд долгие десятилетия вел орден ко все новой славе, и его гибель тяжело отразилась на боевом духе рыцарей. Но для Данте хуже всего было то, что в той злополучной битве гетман оказал паладину, тогда еще третьего круга, небывалое доверие и покровительство. Победа на Андоре должна была закрепить статус Данте в качестве приемника Коэмунда. Вместо этого все обернулось катастрофой, и вскоре он был разжалован до паладина восьмого круга. Сейчас же опальный рыцарь возглавлял маленькую бесславную экспедицию, которая патрулировала системы, потенциально склонные к восстанию. За несколько месяцев Черным панцирям удалось поучаствовать лишь в нескольких мелких стычках, едва достойных рыцарей ранга доминатус. Другие паладины из группы Данте уже открыто начали высказывать свое презрение в его адрес. Все они воспринимали свое назначение не иначе, как ссылку. И, пожалуй, это было правдой. Каждый из них имел натянутые отношения с паладинами, поднявшимися наверх после перестановки власти в ордене. Очевидно, те решили таким образом отомстить, отправив их в экспедицию с самым ненавидимым воином в ордене.

Но теперь каждый рыцарь в экспедиции почувствовал вкус славы. Восстание на Каркануме было достаточно заметным, чтобы, подавив его, подняться во внутренней иерархии. Подумать только, у них есть шанс спасти рыцарей из другого ордена ранга доминатус. Паладины Панцирей решили не мешать Данте командовать ими, полагаясь на его значительный опыт сражений.

Сам же восьмой паладин готовил рыцарей своего круга к битве:

— Я — ярость без жалости! Я — стойкость без слабости! Я — воля без страха! Я — честь без изъяна! — прокричал он слова боевого клича имперских рыцарей.

Воины подхватили его, и вскоре гул голосов слился в оглушительный грохот. Постепенно клич принял форму, характерную для Черных панцирей:

— Без жалости! Без слабости! Без страха! Без изъяна!

Голоса все еще гремели, когда десантная клеть обрушилась на землю. Руны в магических контурах резко вспыхнули, гася энергию от столкновения, а уже через несколько секунд створки клети открылись, выпуская Панцирей наружу.

Они тут же вступили в бой. Все пространство вокруг них кишело врагами, но у тех не было никаких шансов против рыцарей. Черные панцири не просто так носили свое название. Каждый воин ордена был облачен в массивный латный доспех, закрывающий все тело. Доспехи были покрыты многочисленными рунами, уменьшающими вес брони, укрепляющими и без того прочный металл, увеличивающими физическую силу. Войска Диктата, имевшие несчастье встретиться с Панцирями в бою, прозвали их «ходячими танками» в честь своих еретических железных машин. Но кроме доспехов у воинов была еще одна характерная деталь. Негласным символом ордена считался огромный двуручный меч с широким толстым лезвием длиной от одного метра. Без рун, усиливающих физическую силу, таким мечом просто невозможно нормально орудовать. Однако Черные панцири нередко использовали это оружие подобно одноручному мечу, стреляя второй рукой из хронострела, дальнобойного оружия, как правило, крепящегося к левому предплечью.

Данте построил своих рыцарей, и они стальной стеной пошли вперед, сминая все на своем пути. Паладин иногда вспоминал, как в первые годы службы рыцарем ему было искренне жаль людей, попадавших под каток Черных панцирей. Но с годами малодушие ушло, и Данте перестал испытывать к врагам какие-либо чувства. Если они вступили в бой против рыцарей Императора, то однозначно заслуживают смерти.

Предавшись подобным мыслям, Данте и не заметил, как прошел вместе со своим кругом целых сорок метров вперед, оставив позади себя кровавую просеку. Однако мятежников как будто и не стало меньше. Паладин поискал взглядом других Панцирей и увидел, что все они находятся в аналогичном положении. Остальные рыцари пытались прорваться и соединиться с кругом Данте, но они вязли в толще врагов, как в зыбучем песке. Хоть паладин восьмого и старательно отгонял от себя пораженческие мысли, однако его безрассудная атака начинала казаться ему все менее и менее хорошей идеей. Данте уже начал догадываться, по какой причине Знаменосцы не смогли привести мир к порядку.

Только паладин подумал о другом ордене, как по войскам противников прошло еле заметное колебание, понятное только воину, прошедшему не одно сражение. Их атаковали с фланга, и Данте прекрасно знал, кто за этим стоит.

— Вперед и с честью! — прокричал Кирен, ведя своих рыцарей в атаку.

В глазах паладина вспыхнул герб, и зеленое сияние тут же отразилось в глазах его воинов. Через невидимую связь, скрепляющую всех воинов, использующих герб, Кирен почувствовал поверхностные мысли рыцарей. Они желали во что бы то ни стало сокрушить врага и отомстить за погибших товарищей. Это напомнило паладину о ранах на его душе, которые до сих пор причиняли боль. Когда погибал кто-либо из его рыцарей, Кирен чувствовал, как рвется их связь и как отрывается кусок души. Уже больше семи лет он носил звание паладина, но так и не смог привыкнуть к этому. За это время круг Кирена серьезно вырос и превратился из сборища воинов, отобранных из других кругов ордена, в мощнейший боевой отряд со своей уникальной военной доктриной. Во многом паладин вдохновлялся как раз таки Черными панцирями, которые сейчас пришли Знаменосцам на помощь. Его рыцари также могли принимать на себя десятки ударов, не получая при этом никакого вреда. Герб делал их непоколебимыми и несгибаемыми. Но, в отличие от Панцирей, воины Кирена не могли похвастаться сверхчеловеческой силой. Рыцари восьмого круга могли лишь медленно продвигаться вперед, но зато долго и неумолимо. Только благодаря им столица еще не пала. Все десятки тысяч вражеских солдат выдыхались быстрее, чем мощь герба Кирена.

Однако был в восьмом круге один рыцарь, который не принимал силу паладина. Сайрус, занимавший пост второго рыцаря, еще со времен основания круга открыто выступал против Кирена. Он отказывался от герба, объясняя это тем, что не желает становиться копией паладина. В его словах была доля правды, ведь каждый раз, когда рыцарь восьмого использовал силу, он деформировал свою душу по образу и подобию души Кирена. Однако для Сайруса это было всего лишь предлогом, чтобы выразить свое неповиновение. Он все еще надеялся однажды занять место паладина и явно рассчитывал создать собственный герб, а не унаследовать старый. Упрямство дорого обходилось второму рыцарю. С гербом или без, но ему приходилось биться наравне со всеми. За десять недель осады Сайруса сильно потрепало, но ненависть к Кирену продолжала толкать его вперед и выдерживать все новые напасти.

И вот теперь рыцари вновь пошли в атаку, медленно прогибая ряды мятежников. Группы воинов Раджафа в это время наносили точечные удары по брешам в построении противника. Сам же Раджаф вместе с еще несколькими рыцарями охотился на вражеских командиров. Используя свой герб, он видел мысли тысяч солдат. Из этой мешанины он вычленял потоки приказов и прослеживал их источники. Для него вражеское войско превратилось в живой организм, которому он должен был перерезать кровеносные артерии. Действия паладина пятого круга немедленно привели к полнейшей неразберихе среди восставших, и их и без того неровные ряды полностью смешались. Из войска они превратились в человеческий скот, который медленно забивали с двух сторон. Знаменосцы и Черные панцири постепенно брали мятежников в тиски, загоняя их в кольцо. Жестокая резня продолжалась еще несколько часов, пока отчаявшиеся люди просто не побросали оружие.

После битвы все пространство перед столицей было усеяно трупами. Хоть тела большинства погибших подверглись распаду и исчезли с поля боя, осталось множество тех, кто погиб окончательно и больше не возродится. Именно холодные трупы этих несчастных уже начинала медленно затягивать текучая почва Карканума. Стоит отметить, что ни один из герцогов, возглавлявших восстание, не погиб и даже не получил каких-либо серьезных ран. Но радоваться им тоже было рано. Все мятежные дворяне были пойманы и брошены в темницу. Как и все постройки на Каркануме, тюрьма в столице также не являлась шедевром архитектурного искусства. Она была крайне маленькой и быстро переполнилась многочисленной знатью. Ну а рыцари же, в свою очередь, не спешили разбираться с пленными. Все воины были невероятно истощены долгой битвой и пытались прийти в себя. Силы герба Кирена едва хватило до конца боя, как и запаса потенциала рун на доспехах Черных панцирей. Сейчас же все паладины были вызваны в королевский дворец, где вновь гордо восседал монарх, который сам до конца не верил, что ему удалось вернуть власть над миром.

Шесть командиров рыцарей предстали перед королем. Тот никак не мог нарадоваться и довольно ерзал на своем троне. Заметив, как на него косятся паладины, он отбросил ребячество и обратился к ним:

— Благодарю вас от своего имени и имени всех верных Империи жителей Карканума. Уже скоро мятежные герцоги будут казнены, и на нашей земле вновь воцарится мир!

Паладины ответили ему гробовым молчанием. Раджаф уже успел перекинуться с Черными панцирями парой слов и объяснил, каким авторитетом обладает, а вернее не обладает человек, сидящий на королевском троне. Кирен предлагал в ближайшее время отправить запрос Инквизиции с просьбой провести расследование на предмет халатности со стороны монарха. Ни один из паладинов не стал возражать.

Король же тем временем, видя вялую реакцию на свои слова, продолжил, чтобы окончательно не потерять лицо:

— Ваши рыцари могут пользоваться нашим гостеприимством столько, сколько посчитают нужным.

— К сожалению, Черные панцири не смогут воспользоваться вашим предложением. Наша миссия не окончена, и мы и дальше должны патрулировать просторы Империи, — сказал Данте.

— Знаменосцы тоже вскоре покинут Карканум, — ответил Раджаф. — Здесь больше нет работы для рыцарей. Мы и так сильно затянули кампанию. Возможно, наши боевые братья уже давно нуждаются в помощи где-то в другом месте.

— Жаль, — произнес король. Хотя по его лицу было видно, что ему ни капельки не жаль.

Паладины откланялись и пошли в покои, отведенные Знаменосцам, чтобы наконец поговорить по делу.

— Так, получается, этот король профукал целый мир? — спросил паладин десятого круга Черных панцирей.

— Именно, — кивнул Кирен. — А еще ему хватило ума преуменьшить масштаб восстания, когда он отправил запрос о помощи. В результате наши два круга практически в одиночку вступили в бой с армией мятежников.

— Надо обезглавить этого короля вместе с герцогами, — веско заявил Данте.

— Мы, конечно, можем так сделать, — сказал Раджаф. — Нас даже никто не осудит. Но, как и предложил Кирен, лучше оставить это на откуп Инквизиции. Я слышал, эти ребята очень не любят, когда кто-то другой отнимает у них работу.

— А кому бы это понравилось? — усмехнулся паладин тринадцатого круга Панцирей. — Мы бы тоже не простили, если бы кто-то забрал себе наше сражение.

— И куда вы теперь? — спросил Кирен.

— Продолжим патрулировать, — с налетом грусти ответил Данте. — Как думаете, есть шанс, что еще какой-то мир в окрестностях решит восстать?

— Восстание вполне вероятно, — задумался Раджаф. — После Андора повсюду напряженность. Но я сомневаюсь, что в радиусе нескольких систем отсюда случится что-то настолько же скверное, как здесь. Я бы поставил на небольшие волнения, с которыми справятся и рыцари ординатус.

Слова Знаменосца не прибавили настроения Данте, но он постарался скрыть свое разочарование и спросил в ответ:

— А куда направитесь вы?

— Вернемся на наш корабль-крепость. Гетман наверняка уже знает, куда бы нас послать дальше.

При упоминании гетмана Данте невольно вспомнил Коэмунда. Теперь у Черных панцирей совершенно другой предводитель, но для паладина его старый гетман навсегда останется человеком, по сути заменившим ему отца.

Остаток дня паладины провели в теплой дружеской беседе, делясь неиссякаемым потоком историй о прошлых битвах. И Знаменосцы, и Черные панцири в итоге прониклись друг к другу глубоким уважением. А Раджаф внутренне радовался, что ему удалось завести дружбу с высокопоставленными рыцарями прославленного ордена. Как-никак, еще одна его победа на дипломатическом поле.