Газета в селе

Александр Левитов, 1865

«У почтовой конторы в городе Черная Грязь стояла мужицкая телега, около которой суетились сам хозяин телеги (обтерханный такой мужичонка с рыженькой клочковатою бородой и с каким-то необыкновенно испуганным лицом) и почтамтский сторож, отставной унтер-офицер, с большими седыми усами, серьезный и повелительный старик…»

I

У почтовой конторы в городе Черная Грязь стояла мужицкая телега, около которой суетились сам хозяин телеги (обтерханный такой мужичонка с рыженькой клочковатою бородой и с каким-то необыкновенно испуганным лицом) и почтамтский сторож, отставной унтер-офицер, с большими седыми усами, серьезный и повелительный старик. Он сердито покрикивал на мужика, помогая ему взвалить на телегу какой-то большой тюк пуда в два.

— Ну, ну! — командовала военная кость. — Чего стал? Наваливай, наваливай! Что же, в самом деле, сам я, что ли, стану вместо тебя это дело делать?

— Ослобони, бога для, милый человек, — умолял мужик. — Сейчас бы мы с тобой дернули за это по махенькой, вот те Христос, дернули бы!

— Поговори! — прикрикнул солдат, и тюк грузно упал в телегу. — Тут, братец, никакая махенькая не поможет. Вези как приказано. Слышь: не забудь, как тебе его высокоблагородие господин почтмейстер наказывал говорить: так и так, мол, Архип Петрович! Милость, мол, вам большая вышла. В самой Москве, мол, узнали про вас господа синаторы и вот, мол, газету вам шлют. Почтмейстер, мол, оченно вас с такой милостью проздравляют… А что ежели ты, шельма, мне про питье энто говоришь, так ты мне деньгами сейчас подавай, потому как же иначе-то?.. Так вот, вынимай же и помни. Слышь?

— Слушаю! — печально откликнулся мужик, усаживаясь в телеге как можно подальше от тюка.

— И избави тебя боже потерять али бы как иначе попортить, — беда! — все строже и строже внушал солдат. — Тут весь свет описан… Моря опять… Ты скажи: маленькие они, моря-то, али нет?

— О господи! — мысленно перекрестился мужик. — Где им быть маленьким?

— Пытаму, ежели ты ево потеряешь, рази ты можешь другую такую же сочинить, а?

— Где уж?

— То-то же! Марш!

— Н-ну, тр-рогай! — в свою очередь скомандовал мужик послушной лошади, и телега тронулась. Солдат счел своим долгом постоять на крыльце конторы и посмотреть, как именно поедет таинственный тюк.

— Смотри ж, сберегай! — еще раз крикнул он с крыльца. — Как можно сберегай, — все силы…

— А я вот его свитенкой прикрою, — торопливо ответил мужик издали, — чтобы он не тово… Чтобы он как-нибудь… бог е ведь знает…

— Прикрой, прикрой, — согласился унтер. — Оно лучше будет так-то, сохранней! — Потом он тихим шепотом прибавил: — Скажи, пожалуйста: народец какой, а? От самих господ синаторов не хотел посылки отвезть. Я, говорит, боюсь, как бы мне не проштрафиться… Экой народ необразованный, право!

— Вот напасть! — толковал тоже и мужик уже на дороге. — Что, ежели она пропадет?

И вслед за тем он пристально осмотрел окрестные поля и дорогу впереди и назади, приподнявшись для этого на телеге во весь рост, а потом перекрестился, завернул роковой тюк в свою свиту, твердо сел на него и принялся есть зеленый, словно бы из кирпича сделанный, с конопляным маслом, калач, прихваченный им в дорогу для скуки на городском базаре…