Наивный мангуст

Александр Евтихьевич Евтушенко, 2012

Приключенческий роман о службе сотрудника органов КГБ и его любви к восточной девушке. Действия в книге разворачиваются последовательно и динамично. Остросюжетные повороты событий, раскрытие тайных сторон работы сотрудников органов КГБ, доступный язык изложения делают роман привлекательным для чтения. Главный герой романа Семён, по злой иронии судьбы потеряв любимую, всего себя отдаёт службе и добивается серьёзных результатов, разоблачает агентов спецслужб противника. Вскоре он встречает новую любовь, с которой вынужден расстаться перед самой свадьбой, так как был направлен в командировку. После которой, получив ранение, отказывается от продолжения отношений с любимой. Перед распадом СССР Семён увольняется из органов КГБ, генерал просит его поработать под прикрытием в приграничном Китае, чтобы выяснить судьбу нашего разведчика. Семён находит свою любимую, а потом уезжает в Китай, там ему удается освободить друга-разведчика, но самому…

Глава 7

В субботу после коротких занятий Семён и Аман в отутюженных форменных брюках и рубашках, в начищенных до блеска ботинках вышли за ворота КПП школы. Там их поджидал на «Жигулях» курсант Рафик. Машину ему привезли родственники из Армении на пароме через Каспий. Заехали к цветочнику домой. Забрали заказанный букет алых роз, окаймлённых по кругу белыми розами, трёхлитровую банку с водой и поехали в университет. Место свидания недалеко от здания университета в сквере под раскидистыми деревьями, где стояли скамейки. Там и стал Семён дожидаться Асмиру, а Аман расположился в сквере на скамейке неподалёку. Цветы Семён поставил в банку с водой у скамьи. Ещё в спецшколе он написал Асмире стихи на маленькой открытке:

Прилетаешь ко мне, как весенняя птица,

И щебечешь на сердце моём, на груди.

Как зовут тебя, счастье, чтобы молиться

За тебя по утрам у подножья зари.

Как зовут тебя, радость, чтобы признаться

Что на Млечном Пути есть звезда Асмира.

Я её лишь люблю, не могу с ней расстаться,

Моё сердце навечно забрала она.

Семён купил золотую брошь в виде бабочки и прикрепил её к открытке. Открытку вложил в букет. Время шестнадцать пятнадцать. «Опаздывает на пятнадцать минут или не придёт»? — лихорадочно думал Семён. Ему было по-настоящему страшно, давно он не испытывал подобного. Наверное, с детства. Он подходил к скамейке и вновь отходил от неё, порывался пойти к зданию университета, останавливался на полдороге и возвращался обратно. Отчаянье стало овладевать им. «Неужели не придёт. Что-то с ней случилось. Может она заболела? Как я её найду?» Перед глазами всё было, как в тумане. Что-то мелькало из-за угла здания университета. Потом появилась девушка, вернее, её кто-то вытолкал из-за угла, но она снова туда вернулась. Не осознавая, что он делает, Семён почти побежал к этому углу. И лицом к лицу столкнулся с Асмирой. Она была с подружкой. Та восхищённо посмотрела на лейтенанта и сказала:

— Ну, я пошла, не беспокойся, Асмира, я буду рядом, — и завернула за угол.

Смуглая кожа не скрыла пылающего на щеках Асмиры румянца. Она опустила глаза, не зная, что сказать.

— Здравствуйте, Асмира, я рад, что мы смогли встретиться, — первым нарушил молчание Семён. Звук его голоса привёл её в себя.

— Здравствуйте, вы военный? — скрывая волнение, спросила она.

— Да, в некотором роде. Пройдёмте под деревья, там прохладнее.

Асмира подняла большие прекрасные глаза. В них свет радости, удивление и вдруг мелькнул озорной огонёк.

— Вы офицер, а подрабатываете грузчиком. Или мне так показалось. В прошлый раз ваш наряд делал вас похожим на грузчика, который знает английский. Тон её голоса успокоил Семёна,

— Знаете, редко, но приходится, как бы подрабатывать.

Девушка развеселилась.

— Неужели, это вам разрешают? Хотя, — она озорно взглянула на него и отвела глаза. — Вы, наверное, из этой страшной части, которая, говорят, есть в городе. Вы сотрудник разведки, поэтому так одеваетесь, чтобы вас не узнали, правильно?

— Вы почти угадали, хотя название немного не такое. Но у меня серьёзные намерения, поэтому скрывать не буду, я из этой части.

Семён использовал возможность ненавязчиво сказать то, что он хотел и тоже повеселел. Они подошли к скамейке, лейтенант незаметно нагнулся и в руках у него, как по волшебству, появился пышный букет самых красивых, самых ароматных среднеазиатских роз. Алые бутоны становились ещё алее на фоне белых. Неповторимый запах окутал парочку. Асмира замолчала и зачарованно смотрела на букет. Потом взяла его из протянутой руки лейтенанта, поднесла к лицу и закрыла глаза, вдыхая аромат любви. Она благодарно взглянула на него.

— Вы, Семён, и впрямь разведчик. Букет появился в ваших руках из воздуха.

И тут Асмира заметила открытку. Она с неподдельным любопытством открыла её. Так маленькие дети берут любимую сладость из рук родителей. Румянец ярко запылал на прекрасной нежной коже щёк. Она сделала шаг в сторону и отвернулась от него. Он спокойно ждал. Через некоторое время Асмира вновь повернулась к Семёну. Её большие чёрные глаза, казалось, ещё сильнее потемнели и с кроткой нежностью взглянули на него. Потом она скосила глаза на грудь, там, на сиреневом вышитом платье, сидела золотая бабочка.

— Вы считаете она хорошо смотрится? — спросила Асмира.

— Я думаю, да. Там её не хватало, она прилетела на своё место. И гармонирует с твоими глазами.

— Спасибо. Чудесный букет и чудесный подарок. Это правда, что вы написали в открытке? Мне ещё никто не писал такие красивые стихи, вы сами их написали?

— Сам, и в стихах всё правда. Я полюбил тебя, Асмира. Как только увидел и полюбил. А сейчас встретил и полюбил ещё сильнее. — Он говорил и не слышал своих слов, смотрел на Асмиру и не мог оторваться.

Она отвернулась от его горящего взгляда.

— Разве это возможно?! Вы говорите правду? Я же вас совсем не знаю. Я боюсь, вдруг это всё не так.

— Я говорю правду, слово офицера. Сейчас позову своего брата, он знает узбекский, он учился в вашем городе. Он всё подтвердит.

Семён сделал знак рукой Аману, который неподалеку из — за дерева с любопытством наблюдал за парочкой.

— Да! — очень удивилась Асмира. — Ваш брат знает узбекский?

Подошёл Аман и поздоровался.

— Аллейкум ас салам, — ответила Асмира, и они заговорили на узбекском. Потом она перешла на русский:

— Семён, объясните мне, как Аман может быть вашим братом? Вы не похожи, вы разной национальности, он казах.

— Это так, Асмира, мы не похожи с Аманом, мы разных национальностей, но мы братья. Не по крови, но по духу и по службе. И я, дорогая Асмира, в присутствии своего брата делаю тебе предложение руки и сердца. Предложение выйти за меня замуж. Пусть этот честный человек подтвердит, что мои намерения чисты и благородны, и я хочу взять на себя ответственность за тебя и твою судьбу. Я сделаю тебя счастливой и не обижу ни словом, ни делом, ни помышлением. И буду любить до конца жизни.

Семён говорил страстно и нежно. Он смотрел на эту прекрасную восточную девушку и видел, как расширяются её глаза, на губах мелькает и исчезает улыбка, как чувства обуревают её трепещущее чистое сердце. Она вдруг закрыла лицо ладонями с тонкими изящными пальцами и отвернулась. Некоторое время они так и стояли молча, Асмира вытирала платочком глаза. Потом она обернулась к ним с сияющей улыбкой. Аман что-то сказал ей на узбекском языке. Она зарделась и, глядя в глаза Семёну, тихо произнесла:

— Дорогой, Семён, я принимаю ваше предложение. Я мало вас знаю, но моё сердце подсказывает, что я делаю правильно. Я верю вам и вашему брату. Хотя мои родные могут не одобрить мой выбор. Тогда что мы будем делать?

— Мы уедем, Асмира, в Россию. А пройдёт время, родители нас простят.

— А вы сможете меня увезти? Погони не миновать.

— Смогу, у меня есть друзья, — Семён посмотрел на Амана.

В это время показался Наркисов.

— А вот, познакомьтесь, Исаак Керимович приехал за нами. Он приглашает нас к себе на плов. Хочет познакомить со своей женой, она тоже из Узбекистана. Асмира, зови свою подругу.

Асмира поздоровалась с Наркисовым, перевела глаза на Семёна и сказала нерешительно:

— Разве это возможно, вы всё решили так быстро, одна встреча и предложение, и я сразу согласилась. Я сама удивляюсь себе, но я опасаюсь, у нас так не принято.

— Моя дорогая, Асмира, наша встреча с тобой — это судьба. И ты и я сейчас находимся в таком положении, если не будем действовать решительно, мы можем потерять друг друга. Понимаешь, о чём я говорю. Ты можешь ничего не объяснять, только скажи, прав я или нет?

Асмира удивлённо смотрела на Семёна.

— У вас такие сведения, словно вы читаете мои мысли. Я второй раз убеждаюсь, что вы разведчик. Я только могу полагаться на вас, как на своего… — она обернулась в сторону университета, где стояла её подруга, словно ища поддержки. А потом тихо произнесла: — Жениха.

И зарделась, опустив глаза.

Асмира позвала свою подругу Динору, и все разместились в «Волге» Наркисова. Аман сел на переднее сиденье рядом с Исааком Керимовичем, за спиной Наркисова села Динора, а Семён сзади Амана рядом с Асмирой. Оказавшись совсем рядом, они были напряжены и молчали, иногда на поворотах, их плечи и руки соприкасались, и Семён чувствовал трепет сердца этой юной девушки. Он вдруг отчётливо понял, что она его любит, а может быть, полюбила в этот небольшой промежуток времени пока они общались. Теперь всё зависит от него, он в ответе за её жизнь и её счастье.

В большой четырёхкомнатной квартире их встретила стройная красивая жена Наркисова Дильбар. Она была современно по-европейски одета в летнее длинное платье с декольте. На голове причёска от хорошего парикмахера, золотая цепочка с кулоном, золотые серёжки с рубинами. Дильбар радушно приняла гостей, увела девушек на кухню помогать накрывать на стол. Большая гостиная была обставлена современной мебелью. Работал кондиционер. На стене, на туркменском ковре, висела коллекция старинных кинжалов и сабель. Семён, улучив момент, пока Аман рассматривал коллекцию, спросил Наркисова.

— Исаак Керимович, я уже привык задавать вам бестактные вопросы, разрешите ещё один? И давайте пройдём в другую комнату.

Они вышли на застеклённый балкон, и Наркисов с улыбкой произнёс:

— Валяй, Семён, ты у меня гость, и побить я тебя не имею узбекского права, гость — это святое. Если я тебя плохо встречу или накормлю, то позор падёт на мою интернациональную голову.

— Сегодня я у вас в гостях, увидел вашу замечательную супругу, вас рядом с нею и понял, что у вас прекрасная семья. А существует информация о вас, что вы бросали или бросили семью.

— Это клевета, чтобы скрыть истинную причину. Меня сдали, когда я работал по члену республиканского ЦК партии. Естественно, не по своей инициативе. Вызвал начальник и дал задание. По нему параллельно работал ещё другой отдел, кто-то сдал меня. Обвинили, что это была моя собственная инициатива. Зажали в угол, что я мог доказать? Сливать своего начальника не стал, иначе конец. Это все прекрасно знают, поэтому шанс вернуться в органы у меня есть.

— А стоит ли уходить в Афган, а оттуда, наверное, дальше. Оставить жену, детей. Ведь вы идёте не на год, не на два — навсегда. Вам снова сюда возвращаться нельзя в качестве сотрудника. Партия не поймёт. Вы за кордоном состаритесь и, может быть, больше никогда не увидите свою Дильбар и детей. Зачем вам это? Работайте внештатным сотрудником, приносите пользу отечеству. У вас звание полковник, генералов нелегалам не дают. Что вами движет, уважаемый Исаак Керимович?

— Спасибо, тебе, Семён, ты говоришь, как настоящий друг и взрослый мужчина. У меня из нашей среды после увольнения друзей не осталось. Все ещё на службе, а с такими изгоями, как я, дружба не поощряется. Я тебе доверяю, поэтому скажу. Поймёшь ты меня или нет, не знаю. — Он вздохнул и поправил спадающую пряд волос. — Я прекрасно живу, всем обеспечен. Дети учатся. Я радуюсь тому, как расцвела наша республика, наша страна за последние годы.

А я, мужчина в расцвете лет, занимаюсь пчеловодством, продаю мёд и получаю большую пенсию. Накапливаю капиталы. Зачем мне всё это? Я боец невидимого фронта, моя жизнь — борьба, я сотрудник самой сильной спецслужбы мира. И должен вариться в этом котле, сражаться за свою Родину на дальних подступах к её границам. Это моё предназначение, мой путь. И если я погибну за отчизну, я погибну с радостью и улыбкой на устах. Мне не нужны звания и награды, я просто хочу снова встать в строй таких же солдат нашей отчизны, как ты. Понимаешь, это в моём сердце. Одно меня только волнует, я уйду туда незаметно для всех, — он понизил голос. — Дильбар не будет знать. Она будет страдать и плакать. Прошу тебя, поддержи её. — Он замолчал и задумался. — Не бросай её, пройдёт какое-то время, скажи ей, чтобы выходила замуж.

Лицо Наркисова словно окаменело. Это было лицо бойца, жёсткого и бескомпромиссного, который знал, на что он идёт. Какой силой воли надо было обладать, чтобы сказать эти слова. Оставить любимую жену, детей, родной очаг и уйти навсегда.

— Исаак Керимович, нельзя же так. Стоит ли платить такую несопоставимую ни с чем плату за право быть в системе. Семья — это святое. Дело от этого не умрёт, есть много талантливых сотрудников.

— Ты понимаешь, Семён, есть ещё честь офицера. И не простого, а контрразведки. Моя офицерская честь поругана. И любая плата за то, чтобы она снова засверкала, как клинок кинжала, не будет большой.

В гостиной раздавался весёлый женский смех и воркующая узбекская речь. Дильбар с Асмирой и Динорой накрывали на стол. Семён подошёл к Аману:

— Скажи, брат, что ты сказал Асмире на узбекском, когда я сделал ей предложение?

Аман улыбнулся.

— Я сказал, что душа Семёна — драгоценный алмаз, не упусти, Асмира, бери его.

— Спасибо, брат.

Семён обнял Амана. Стол был накрыт, всех пригласили к столу. Здесь правил бал ароматный узбекский плов, было много других блюд. Но Семён запомнил только те, которыми угощала его Асмира.

Они сидели на стульях рядом, и она ухаживала за ним. И плов, и каурма, и самса, и шербет — всё было вкусно. Голубой виноград, зелёный виноград, фиолетовый виноград из нежных рук Асмиры таял как мёд во рту. Они обменивались взглядами, она опускала густые ресницы и снова поднимала глаза на статного красавца. Дотронулась пальцами до всё ещё заметной красной полоски от удара на щеке. Внимательно посмотрела ему в глаза. Он улыбнулся, но ничего не сказал. Мужчины выпили белого холодного вина, женщины пили чай. Если бы этот день длился вечно, то Семёну и Асмире всё равно бы его не хватило. Но девушкам пора было уезжать. Семён дал Асмире номер телефона квартиры Иван Ивановича и сказал, чтобы она звонила Любови Ивановне каждый день и передавала новости для Семёна. Договорились о том, что Асмира сообщит родителям, что дала согласие Семёну выйти за него замуж после прихода свахи. На прощанье Семён взял руку Асмиры и поцеловал её тонкие пальцы.

— Можно я буду называть тебя Ася, — спросил он.

Она покраснела и кивнула головой.

В понедельник Семён позвонил Комиссарову и попросил организовать ему встречу со свахой. Начальник школы разрешил лейтенанту отлучаться в город в свободное от занятий время. На следующий день он уже звонил в двери по указанному адресу. Кто-то внимательно изучал его через дверной глазок. А потом раздался молодой женский голос с приятным акцентом:

— Это вы, Семён?

Двери открылись. На пороге квартиры стояла высокая статная женщина, немного полноватая, одетая в зелёный бархатный халат до пят, платок на голове завязан в виде чалмы. Миловидное круглое лицо излучало радушие, словно она встречала дорогого и близкого человека.

— Здравствуй, наш орёл, Семён, победитель. Какой красавец, не мудрено, что узбекские девушки в таких героев влюбляются. А рост, а стать, одно слово, советский офицер. Сама бы влюбилась, если бы была молода. Проходи, попьём чай, поговорим. За тебя такие большие люди просят, что ты, видно, не простой человек. Меня зовут Фархунда, можешь по-русски звать тётя Фрося.

Они сели за стол в большой комнате, где стоял небольшой телевизор. На полу лежал богатый ковёр с затейливым арабским рисунком, ковры висели и на стенах гостиной. Узоры и цветы ковров были перед глазами повсюду, создавая впечатление, что человек попал в сказочную шкатулку.

Фархунда поставила на стол два небольших белых фарфоровых чайника, домашнее печенье и дыню. Семён рассказал свахе о своих родителях, которых уже не было на этом свете, о том, что служить он будет на Дальнем Востоке. Что уже сообщил по месту своей будущей службы, что приедет с женой, и ему будет предоставлена благоустроенная квартира.

— Значит, ты, Семён, не сын генерала. Хотя за тебя генералы просят. Родители невесты люди знатные по восточным меркам и хотят своей дочери жениха ровню по положению в обществе. Такие есть и сватаются, но они избалованные дети, ещё не мужчины, играют друг с другом в игры, кто главнее. Они не принесут счастья нашей принцессе Асмире. Как это объяснить её родителям, чтобы они поверили. Трудная задача.

— Тётя Фрося, вы великолепный психолог, красивая и умная женщина, у вас получится.

Фархунда довольно улыбнулась.

— Спасибо, офицер, язык твой, что мёд. Приятные слова приятно слышать. Такой жених и нужен нашей невесте. Скажи, ты встречался с Асмирой, поговорили? Спросил её, пойдёт ли за тебя замуж?

— Встречался, я ей сделал предложение, и она согласилась.

Фархунда округлила глаза:

— Сразу сделал предложение, и она сразу согласилась. Что делается! Сколько раз вы встречались и говорили? Ты любишь её?

— Два раза, один раз случайно. А потом я сумел пригласить её на свидание. Признался в любви и сделал предложение.

— Ох, два раза, два раза! Ты офицер, ты победитель! — удивлялась сваха. — Асмира готова с тобой уехать?

— Да, готова, она согласна. У нас будет дружная семья.

— Как я рада за тебя, Семён, эта девушка принесёт тебе счастье. Береги её, но как уговорить её родителей?

— Говорите прямо, что Асмира будет счастлива со мной, у них будут хорошие внуки. Что я буду заботливым мужем и защитником. Но не говорите о том, что она дала согласие выйти за меня замуж. Она скажет это сама родителям после вашего визита к ним.

— Да, это восток. Нельзя, чтобы родители ничего не знали о согласии дочери, а я поставила их перед фактом. Есть один серьёзный момент, который нам надо с тобой обсудить. Это «никах», знаешь, что это?

Семён покачал головой.

— Это обряд венчания, его проводит имам. А потом молодые едут в ЗАГС. Этот обряд очень важен для родителей невесты. Его делают даже дети правительственных работников. Хотя, конечно, не афишируют. Ты атеист, по-другому и не может быть. Но твоя невеста мусульманка, знаешь это?

— Да, знаю, — Семён вздохнул. — Если Асмира захочет, я буду с ней венчаться.

— Вот это хорошо. Я к родителям невесты пойду не с пустыми руками. Но разрешено ли это исламом и захочет ли имам читать вам «никах»? Ислам же ты не примешь? Кстати, с тебя я брать ничего не буду за свою работу. Потому что мне уже заплатили. Я очень заинтересована не подвести твоих друзей и тебя. И ещё помочь Асмире, не буду объяснять почему, сам потом поймёшь. Я буду у твоих будущих родственников через несколько дней. Позвонишь мне, — сваха протянула лейтенанту записку с номером телефона.

По разрешению начальника школы Семён с Аманом начали сдавать экзамены досрочно. Семён занимался с Аманом по специальным дисциплинам, и тот, несмотря на прогнозы других курсантов, сдавал экзамены на хорошо. Семён написал и сдал рефераты. Оставался экзамен по научному коммунизму. Аман предупредил, что принимать экзамен будет преподаватель полковник, казах по национальности, с ним надо быть осторожным. И то ли в шутку, то ли всерьёз сказал, что он его родственник. На экзамене попался вопрос о национальной политике, проводимой в стране И.В. Сталиным в годы его правления. Семён все предыдущие экзамены сдал на «отлично».

Получать по научному коммунизму четвёрку не хотелось, хотя этот предмет для него большого значения не имел. Поэтому он решил быть осторожным с этим преподавателем. За столом в аудитории сидел седой полковник с грозными мохнатыми бровями и суровым лицом и внимательно изучал зачётку Семёна.

— Сейчас на официальном уровне принято считать, что национальная политика, проводившаяся в СССР Сталиным, была неверной, — начал свой ответ лейтенант, внимательно наблюдая за полковником. Тот нахмурил брови и остановил его недовольным голосом:

— А вы, как считаете?

Это был сложный момент. Лейтенант должен служить партии, значит, придерживаться официальной версии. Но Семён думал, что национальная политика Сталина была во многом верной. «Была не была, скажу правду», — подумал он.

— Я считаю, что в своей основе национальная политика, проводимая Сталиным, была верной, — выражение лица преподавателя смягчилось.

— Не только в своей основе, но и вся национальная политика товарища Сталина была верной. Посмотрите, как хорошо стали жить национальные республики при советской власти.

— За правильное понимание сути вопроса и проявленную смелость ставлю вам «отлично». А в отношении официальной трактовки Москвой данного вопроса, это пройдёт, и всё станет на свои места.

Вечерами Семён звонил на квартиру Ивана Ивановича, отвечала ему Любовь Ивановна. Передавала приветы от Асмиры, у неё всё хорошо, скучает, мечтает о встрече, но пока это невозможно. Потом Асмира сообщила, что была сваха, родители встретили её очень радушно, но положительно ответа не дали, но и туфли свахи носками на выход не поставили. Договорились, что сваха через несколько дней придёт ещё раз. Сейчас отец и мать совещаются, а потом будут говорить с Асмирой. Тревожное и радостное ожидание охватило Семёна. Как он хотел, чтобы они с Асмирой были вместе, чтобы она стала его женой! «Скоро это свершится. Ему дадут отпуск на свадьбу. После свадьбы они поедут в Самарканд, Бухару, потом в горы. Будут путешествовать, полетят в Москву, Ленинград. А потом домой на Дальний Восток», — думал Семён. Но на следующий день Асмира не позвонила. Любовь Ивановна по его просьбе от имени подруги вечером позвонила ей домой, ответила бабушка и сказала, что Асмиры нет дома. «Где же она может быть вечером, если не дома»? — думал Семён. Прошёл ещё один день, Асмира не звонила Любови Ивановне. Никто не ответил и на звонок Любови Ивановны Асмире домой. Семён пошёл в университет, нашёл подругу Асмиры Динору. Она сказала, что уже два дня Асмира на занятия не приходит. Лейтенант позвонил Комиссарову, но того не оказалось на месте. На следующее утро он дозвонился до Комиссарова, рассказал о сватовстве и исчезновении Асмиры. Семён попросил помочь установить, где находится его невеста. Комиссаров был удручён.

— Не знаю, говорят одна беда не приходит. Я только что от жены Наркисова Дильбар, ей очень тяжело. Вчера похоронили Исаака Керимовича. Дильбар так страдает, очень жалко, прекрасный был человек.

Семён не знал, что сказать. Это был удар такой силы, что всё в его душе перевернулось. Слёзы навернулись на глаза, и он не мог удержаться. Они полились против его воли.

— Как, как это могло случится? — сквозь сдерживаемые рыдания прокричал он. — Исаак Керимович был совершенно здоров.

— Крепись, лейтенант. Авария, страшная авария. Его сбил грузовик. Ничего не вернёшь. А тебе я постараюсь помочь. Навести Дильбар, поддержи её.

Всё перемешалось в голове Семёна. «Асмира, где она, что с ней случилось? Наркисов, страшная смерть настигла этого великого воина. Почему всё в одночасье обрушилось. Зачем эти беды, почему»? — думал лейтенант. Он ушёл за школу по беговой дорожке и сел на ещё тёплый, нагретый солнцем, бордюр. Южные сумерки быстро превращались в ночь. Такая же ночь отчаянья навалилась на его душу. Он обхватил голову руками и раскачивался в такт одной мысли: «Почему, почему…?» На его плечо легла рука.

— Семён, я тебя везде ищу. Что случилось, брат?

Это был Аман. Семён встал и обнял его, сдерживая рыдания:

— Исаак Керимович погиб, и Асмира пропала.