Год Мужчины. Ордер на Любовь

Александр Гордиенко, 2016

Кто-то очень могущественный выдал Ордер на Любовь. Вещь – редчайшая. Выдается одному на миллион. Или на миллиард. Отказаться невозможно. Как от рака. Ордер на Любовь к человеку случайному, чуждому, равнодушному, из другой галактики. И что с этим делать? Как (!) строить свою жизнь без надежды, что тебе ответят взаимностью? Именно с такой проблемой столкнулся Александр Железнов, мужчина с характером, по иронии судьбы – автор популярнейшего шоу по выбору красивейшей женщины России…

*** (0)(1) Железнов

Гостиница «Рэдиссон Славянская»

За 12 месяцев до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится».

Александр Железнов с бокалом сухого красного, аккуратно обходя танцующих, медленно выбирался из зала, в котором телекомпания энергично праздновала Новый год, а заодно — и свою очередную годовщину. Веселье было в разгаре. На подиуме — эффективное средство от импотенции в лице «Виагры»: песни — забойные, телеса — открытые, ноги — стройные, у мужиков — блеск в глазах, крутизна в плечах, у женщин глаза потеплели, индекс взаимного доверия взлетел на невиданную в рабочие дни высоту, в общем: «Мы — лучшие!»

Настроение у Железнова было звонкое, хрустальное. Вспомнилось, что нечто подобное он испытывал давным-давно, после защиты диссертации, когда пришло понимание, что он, молодой и дьявольски талантливый, смог, вопреки всему, защитить в двадцать четыре «пионерскую» в России диссертацию, и все впереди… Сегодня же, как считал Железнов, повод был не менее значимый — генеральный сказал: «В работу». А «в работу» означало ни более и ни менее как то, что формат развлекательной программы — шоу «Она мне нравится», который придумал он, Железнов, генеральный одобрил и дал команду продюсерам из департамента развлекательных программ на детальную проработку формата и производство цикла программ.

Пробираясь к выходу из зала, Железнов размышлял о том, как часто реализуются банальности из серии, что жизнь представляет собой цепь случайностей. Еще вчера его формат в виде двадцати страниц убористого текста валялся где-то в столе с резолюцией Наума: «Это не наш формат. На нашем канале он не пройдет, но так как я в этом участия не принимал, тебе самому решать, двигать его дальше или нет». Валялся месяца два. Валялся, потому что Няма Гений был для Железнова «пререкаемым», но все-таки авторитетом в области телевизионного креатива, а сам Железнов был финансовым комиссаром телеканала — то есть тоже авторитетом, но авторитетом в области, лежащей где-то перпендикулярно креативу.

Когда же Железнов на какое-то мгновение остановился, пропуская очередную танцующую пару, одновременно выискивая взглядом направление своего дальнейшего продвижения к выходу из зала, размышления слетели: «О, легок на помине». Навстречу ему, расталкивая и распихивая всех, правда, при этом по-доброму улыбаясь и извиняясь, с бутылкой виски в одной руке и пузатым бокалом — в другой двигался Наум Александров, он же Няма Гений. Железнов, в спину которого слегка врезалась одна из танцующих пар, не преминул прокомментировать неожиданную встречу:

— Более уединенного места для встречи друзей и не придумать.

— Ты имеешь в виду, что на нас никто не обращает внимания? — Наум махнул рукой, отметая этот факт. Было видно, что его переполняют эмоции. — Саня! Ты — гений! Продавить на канал свой формат! Давай отметим! — Наум поднял руку с бутылкой виски.

— Продавить?! Рокотову?! Тоже мне… пластилинового нашел.

— Да уж… — Наум попытался бутылкой почесать свой затылок. — Как-то не срастается. Мимо генерального не проскочишь. Но и поверить не могу! Это же не наш формат! Как тебе…

— Уже — наш. Кастинги участниц начинаются на следующей неделе. Сегодня началась работа над эскизами декораций. Генеральный запросил предложения по ведущим шоу. Вот так.

— Ну ты и монстр! И все же, как же тебе это удалось?!

— Няма, а где было твое знаменитое гениальное чутье?

— Опыт! Опыт — был против. А чутье… — Наум закатил глаза кверху, «вспоминая», где же оно было, его чутье. — Насморк у меня был! Творческий! С заползанием на мозг! Саня! Не томи! Как тебе это удалось?

— Я же говорю — вынул из стола! — Железнов улыбнулся, вспоминая стремительное развитие событий накануне.

Вчера к нему в районе обеда забежал продюсер Женька Леонов из производственного с просьбой помочь оформить представительские. Железнов ваял очередной контракт, оставалось чуть-чуть, пару минут, и он, чтобы чем-то занять Женьку, достал из стола валявшийся сверху формат.

— Посмотри пока. Посмейся. Дилетант делал.

— Давай.

Железнов развернулся к компьютеру — запустил форму для представительских на печать и принялся заносить реквизиты в контракт.

— Гы-гы, — раздалось за спиной, — гы—гы. — Леонов, разместившись в кресле для гостей, довольно урчал, быстро просматривая страницу за страницей. — Ты знаешь, а мне нравится! И вправду нравится! Саш, а можно я шефу покажу?

— Да без проблем. — Железнов повернулся в кресле в сторону продюсера.

— А что сказать, с автором договоримся?

— Считай, договорился.

— Как это? — Леонов слегка опешил. — Это ты, что ли?

— Я.

— Ну и ну! — Леонов как-то по-новому, оценивающе взглянул на Железнова. — Ну так я побежал?

— Опасно. — Тоном эксперта отрезал Железнов.

— Что опасно? — На лице продюсера последовательно проявились непонимание и неуверенность, разрешает или нет Железнов взять формат.

— Солидный человек, можно сказать продюсер, бегущий по офису, может вызвать панику: а вдруг как пожар! Или опять же — алиментщиков организованно по этажам ловят… — Железнов, не в силах больше сдерживаться, широко улыбнулся.

— А… — Непонимание на лице Леонова никак не хотело трансформироваться в нечто более позитивное. — Шутишь?

— Уже нет. Леоныч, — Железнов несколько замялся, — у меня к тебе просьба: только шефу, это раз, и вторая — никому больше не говорить, что я тут в свободное от работы время форматы пытаюсь ваять. Дилетантство вроде бы. Нехорошо. Хорошо? Договорились?

— Да-да, конечно… — Леонов уже мысленно беседовал с шефом. — Конечно…

— За заявкой не забудь зайти! — уже вдогонку крикнул Железнов.

Через полчаса прилетел возбужденный Леоныч.

— Ты представляешь, шефу понравилось, он схватил формат и — к генеральному! Генеральный просмотрел и говорит: «В работу»! Саша, такого еще не бывало!

Выслушав эту историю, Наум удивленно покачал головой:

— Да… Неисповедимы пути господни… Это ты на вынос, домой? — Наум кивнул на бокал в руке Железнова.

— Ага, троллейбус у входа ждет: пассажиры нервничают, кондуктор мне место держит, а ты тут вопросы разговариваешь. — Железнов усмехнулся и повел взглядом вокруг себя. — Да все здесь как-то уж очень энергично. Хочу перекурить в тишине. — Железнов кивнул в сторону холла и приподнял руку с бокалом: — На пару с испанским.

— И осознать значимость момента! Саша, кроме КВНа, я не знаю других отечественных форматов!

— Няма, ты мне невозможного не приписывай. Скажешь тоже — осознать… — Железнов иронично улыбнулся. — Я же пол-ков-ник! В недалеком прошлом, справедливости ради. И в соответствии со сложившимися стереотипами думать мне не положено, вернее, нечем. И эмоции мои должны быть сосредоточены в одном месте — в виде ненависти к врагу. Да ладно, Ням, — Железнов понизил тонус разговора, — я и вправду сам не ожидал, что все так срастется. Неожиданно. И быстро. За полдня каких-то. Давай после этого сабантуя — ко мне. Надо все это обсудить. Хорошо?

— Договорились.

Уже ближе к выходу из зала плотность танцующих заметно упала, и Железнов облегченно вздохнул — наконец-то ему удалось выбраться из этого астероидного пояса, именно такая ассоциация возникла у него в голове, по-видимому, вследствие непредсказуемости движения каждой отдельной пары и всей их совокупности в целом. Но не тут-то было: когда до спасительных дверей оставалось всего метров пять, из них стремительной походкой появился Рокотов Александр Борисович — генеральный директор телекомпании, который, увидев Железнова, совершил сразу две неожиданные для последнего вещи: во-первых, заговорщически подмигнул ему — типа, мы с тобой знаем то, чего остальные пока не знают, а во-вторых, изменил траекторию движения в сторону Железнова (в общем-то они оба знали, кто есть кто, но так как компания большая, все их предыдущее общение сводилось к односложным деловым фразам профессионалов при подготовке и подписании самых крупных договоров).

— Добрый вечер, Саша!

Ошалевший на мгновение от нежданной реакции на него генерального директора Железнов на автомате протянул руку для рукопожатия:

— И вам работу не менять, Александр Борисович!

Рокотов рассмеялся:

— Не ожидал, Саша. Честно признаюсь — не ожидал. Чтобы финансист предложил формат… Да еще такой смелый и яркий — выбирать красивейшую женщину России среди обычных женщин, без участия профессиональных моделей…

— На объективной, а значит, достоверной основе.

— Как вам такое в голову пришло?!

— Дак чистый эгоизм, Александр Борисович.

— У вас есть протеже на титул красивейшей женщины?

— Совсем наоборот. Я же закоренелый холостяк…

— Я в курсе…

–…уже больше двадцати лет. Вот я и подумал, а как мне, человеку, большую часть жизни проводящему на работе, — Железнов широко улыбнулся, — собрать немереное число красавиц к себе…

— И не отходя от места…

— Именно так — не искать по городам и весям самую-самую…

— А собрать их здесь…

— Да! Собрать здесь самых красивых женщин России. И прямо в рабочее время…

— Выбрать лучшую из них. И предложить ей…

— Не-е, Александр Борисович. Насчет предложить — это уж вы махнули…

Рокотов вновь рассмеялся.

— Саша, подумайте, раз вы автор, вам обязательно нужно участвовать в проекте.

— В качестве кого? — Железнов был совершенно не готов к подобному предложению.

— Придумайте. Вы же человек с большой фантазией, как выяснилось.

— Скорее с жизненным опытом.

— Вот и придумайте себе должность. Во всяком случае, креативную часть проекта я поручаю вам. Удачи вам, Саша, — Рокотов протянул руку.

— Служу целевой аудитории! — Железнов по-военному щелкнул каблуками и шутливо-демонстративно кивнул головой (типа «Всегда!»).

Внутренне улыбаясь, Железнов наконец-то выбрался в огромный холл. Моментально оценив, что плотность «местного населения» достаточно высока на периферии (на диванах), а центр, где стояли высокие фуршетные столики, — практически пуст, Железнов направил свои стопы в центр холла, равноудаленно от всех присутствующих, где можно было вдали от шума и гама, царивших в зале, не спеша ощутить букет хорошего красного испанского.