Аквариум лейтенанта Шпаликова

Александр Воропаев, 2021

Вашему вниманию предлагается научно-фантастический рассказ. Обитатели небольшого поселка где-то в советской глубинке становятся свидетелями необычного происшествия. И местный участковый закономерно оказывается на острие событий.

Окно на улицу было открыто. Белые занавески мягко шевелились, впуская в комнату тёплый воздух и аромат разогретой полуденным солнцем черёмухи.

Участковый-уполномоченный лейтенант милиции Вячеслав Шпаликов отложил в сторону учебник, встал из-за стола и, разминая затёкшие руки и плечи, подошёл к окну. Солнечные лучи, разделённые ажурной резьбой листьев на фрагменты, бликовали на распахнутых оконных створках, шевелились живыми пятнами на занавесках, на откосах, дрожали на широком подоконнике, где стоял новенький аквариум, и басовито шумел гэдээровский компрессор, цепочкой нескончаемых пузырей расталкивая ленивых рыбок.

Очередная фаза борьбы «пять на двадцать пять» прошла особенно болезненно. Оставаясь один, лейтенант не жалел себя и прилагал все физические усилия по искоренению своей слабости. Некоторый успех определённо был, но противостояние давалось нелегко. После акта отчаянного сопротивления от напряжения дрожали руки, а в затылке неохотно затухала пульсирующая боль. Поэтому на людях проще было не сопротивляться. Если уступить зависимости — боли не было. И так проще было скрыть свой порок.

За черёмухой невидимо заурчал двигатель рейсового «ЛиАЗа», несколько позже — через четыре секунды, напротив окна предсказуемо появился и сам автобус. На маршрутной табличке значилось «Чаусы-Славгород». Вразнобой лязгнули закрываемые двери. Возникло и проплыло лицо водителя — небритое, потное, держащее в вытянутых дудочкой губах дымящую папироску. Волосы нечёсаной скирдой отброшены назад, на покатую спину и худые плечи в несвежей сорочке.

Лейтенант нахмурился. Выходит, вчерашний разговор с Гундаревым прошёл мимо кассы — опять нарушает! Во время движения только начинает закрывать двери… да ещё и курит в салоне. Нарочно что ли он это делает?

Если профилактические беседы делу не помогают, значит, всё же придётся завтра дойти до диспетчерской и переговорить по селектору с автобазой.

Лейтенант, озабоченно делая себе зарубку в памяти, подошёл к овальному зеркалу, висящему на стене над голубым чешским умывальником, и внимательно всмотрелся в отражение.

С той стороны отзеркаленной комнаты строгим взглядом серых внимательных глаз на него посмотрел его молодцеватый и строгий двойник. Лейтенант прищурился и придирчиво стал рассматривать своё лицо, которое так часто доставляло ему неудобство.

Темные густые волосы, подстриженные в строгом соответствии с уставом. Правильный овал лица, широкий лоб, с двумя только едва намечающимися складками, соболиные выразительные брови, под ними — серые, доброжелательные и очень серьёзные глаза, прямой нос с аккуратными арками крыльев, твёрдый волевой подбородок, несколько смягчённый мальчишеской линией рта. Ему говорили, что он очень похож на своего знаменитого тёзку — актёра Вячеслава Тихонова. Только выглядит он значительно моложе. Он этого не находил…

Но как бы там ни было, женщины всегда с удовольствием оказывались неподалёку от молодого лейтенанта. Обращались к нему за справками в поисках библиотек, театров, художественных галерей и, конечно, филармоний. Вообще всячески пытались задержаться в непосредственной близости от его ладной мужественной фигуры, со сдержанными манерами военного человека. Чтобы добиться внимания его ясных глаз, они пускались на разные невинные уловки. Задевали невзначай его загорелыми руками, растерянно наталкивались на него высокими бёдрами, а порой даже наступали на ноги; переспрашивали о чём-то, возвращались, потерянно смотрели в его серые глаза из-под вопросительно вздёрнутых ресниц…

Всё это мешало лейтенанту Шпаликову исполнять свои служебные обязанности. Временами очень мешало. Хорошо бы было что-то с этим сделать. А что можно сделать? Как изменить внешность… как её настроить так, чтобы девушки меньше замечали в нём героя своих романтических грёз, видели только представителя советской милиции? Изменить причёску? Отрастить волосы на битловский манер? Этого не позволяет устав. Может тогда — усы, или модные нынче бачки?

Лейтенант Шпаликов вопросительно поднял бровь и спроецировал усы на своё лицо, отражённое в зеркале. Для начала — тонкую щёгольскую щёточку, как у белогвардейского офицера из недавно виденного фильма с участием Виталия Соломина. Получилось не очень — губы под такими усами стали выглядеть насмешливыми и настойчиво-обольщающими. Тогда он примерил густые мушкетёрские усы Михаила Боярского. Хм… это уже что-то. Лицо утратило значительную часть задумчивой интеллектуальности и стало выглядеть восторженно задиристым. Попробовать что ли отрастить такие в приближающемся отпуске? Это уменьшит интерес слабого пола к его персоне?

— Вы где, товарищ лейтенант, такую дефицитную вещь достали? В районном магазине таких компрессоров не бывает.

За окном появилась девичья фигурка в коричневом школьном платье. Вернее, только верхняя её часть — плечи с чёрными широкими лямками форменного передника, комсомольский значок и светлая головка с чёлкой и распущенными до плеч прядями волос, на кончиках завивающихся локонами. Девушка повисла на окне на локтях.

— А ты, Зинаида, конечно в курсе и того, что продаётся в нашем районом зоомагазине? Здравствуй, между прочим…

— Конечно. А что это товарищ лейтенант сейчас такое делал у зеркала? Я не поняла. Мне на миг показалось, что он любовался своей неотразимой мужественной внешностью…

— Ты вот сейчас сверзнешься с окошка вниз — будешь знать, как в окна служебного помещения подсматривать. Взяла манеру висеть на перемычке. Ты там уже своими танкетками всю стену отбила-извозюкала. Вот, нужно будет тебя привлечь к малярно-штукатурным работам. Я при случае скажу Михалычу…

— Ага, валяйте — жалуйтесь.

— Зинаида! Что ты позволяешь себе, что за лексикон? Я, между прочим, на службе — при исполнении… Что ты там вообще позабыла у меня на окне. Ну-ка, сейчас же марш оттуда!

Девчушка состроила презрительную гримасу, только что язык не высунула.

— Я кстати, товарищ лейтенант, как раз с сугубо официальным делом — как представитель встревоженной общественности к представителю власти…

— Представитель общественности, и через окно…

— А это я сейчас исправлю. Зайду, как следует.

Девушка спрыгнула вниз. Сиреневые кусты слева за окном закачались.

Эта пигалица, Зинаида Голубева, была соседкой лейтенанта Шпаликова, дочкой заведующего поселковым клубом Голубева Анатолия Петровича.

Вячеслав сам жил в служебной комнате коммунальной квартиры на втором этаже двухэтажного дома ещё с двумя соседками — благодушными сёстрами старушками весьма преклонного возраста. Сара Ильинична и Циля Ильинична обитали в других двух комнатах. А Голубевы жили на этой же площадке и занимали целиком квартиру напротив. И на этом простом основании взаимного соседства Зинаида без спроса и всякого смущения вторгалась в личное пространство Вячеслава Шпаликова в любое время дня. И дома и на работе. Не глядя на время, погоду и его занятость своими личными или служебными делами.

Это создавало молодому лейтенанту неудобство и в другом плане: девушка была уже совсем сформировавшаяся и при этом имела натуру артистичную, что означало — весьма бойкую и даже взрывную. Если бы только это…

Соседка знала о его слабости. Не известно, что она себе вообразила — Вячеслав боялся об этом даже заговорить, но когда после особенно яростного акта сопротивления Зинаида обнаружила его на полу почти беспомощного, она не устроила истерику, а бесшумно метнулась на кухню и помогла ему прийти в себя, обтирая его лицо и шею мокрым полотенцем.

…Участковый в ожидании неотвратимого явления десятиклассницы уселся за рабочий стол, пододвинул к себе журнал регистрации и повернул учебник по обществоведению так, чтобы видно было, насколько визит посетительницы несвоевременен, и как он отрывает лейтенанта от разных важных дел.

Раздался нарочито вежливый отчётливый стук в дверь, и Вячеслав пожал плечами. Вот как она это умудряется изобразить? Как вообще что-то можно вложить в стук!? Артистка!

— Войдите, — лейтенант положил руку с отточенным карандашом на лист писчей бумаги.

Девушка вошла стремительно. Юбка взвилась вокруг быстрых ножек в нейлоновых колготках, и Вячеслав поспешно отвёл глаза.

— Товарищ лейтенант, у нас произошло фантастическое событие!

Зинаида подошла вплотную, и требовательно положила кулачки на край стола, так что участковому на старом кожаном диване пришлось отодвинуться подальше к пружинной спинке, а затем и вовсе подняться на ноги, разделяя себя и соседку поверхностью служебного стола. Рыбки в аквариуме бросились к стеклу ему на встречу, явно решив, что настало время очередной кормёжки.

— Да, да, говори — я тебя слушаю…

— На Воронцовские пруды упала летающая тарелка! Требуется ваше немедленное присутствие.

— Зинаида, ну что ты несёшь! — Не сдержался милиционер. Это в репертуаре соседки было что-то новенькое. — Что за детские игры! Как тебе только не надоест. Вместо того, чтобы к выпускным экзаменам готовиться, как следовало бы поступить ответственной комсомолке и просто разумному человеку, ты отираешься возле отделения милиции. Мне работать мешаешь и ставишь под вопрос своё собственное будущее…

Девушка сделала большие глаза.

— Какие игры! Меня отправил за вами сам Иван Павлович. Половина посёлка уже там, а участкового нет! Я вот, как комсомолка, не понимаю, как может комсомолец и просто разумный человек так манкировать своими служебными обязанностями…

— Хм… манкировать… Неужели сам Бурцев за мной послал? Ты ничего не путаешь?

Если на происшествии присутствовал председатель горисполкома Бурцев, значит дело выходило вовсе не шуточное. Чуйка у Ивана Павловича была знаменитая. Похоже, случилось что-то действительно экстраординарное.

Лейтенант поспешно открыл тумбочку, извлёк планшет и, разогнувшись, наткнулся на бирюзовый взгляд, излучающий искреннее негодование.

— Как же я могу путать, когда он сам меня за вами отправил, Вячеслав Олегович. И Бурцев там со своим секретарём Димкой Анкундиновым, и послали шофёра за заместителем, и вас велели срочно известить. А раз они знают, что мы соседями с вами приходимся, и могу поэтому знать, где вы можете прохлаждаться, то я вызвалась сбегать… Там же Бонифаций… ну, в смысле учитель физики Игорь Всеволодович, рыбу удил, а теперь туда набежали со всей округи, и… военрук припёрся — под градусом конечно. Вы же знаете, чем это всё кончится. Они же обязательно сцепятся.

— Могут… Что значит «прохлаждаться»… Иван Павлович прямо так и сказал? Или ты сама выдумала…

До Воронцовских прудов было рукой подать — десять минут быстрым шагом, поэтому лейтенант Шпаликов не стал садиться на велосипед. Придерживая одной рукой фуражку, а второй — бьющий по ноге планшет, он поспешил вниз по тополиной аллее. Голубева побежала следом.

— Так что военрук?

— Так… поддатый же!

Ещё оставалась надежда, что всё это дурацкий розыгрыш экзальтированной девицы, или произошло что-то малозначительное, но, впрочем, присутствие самого Ивана Павловича…

— Так ты говори толком, — обернулся он на ходу к Зинаиде. — Что там случилось. Почему все собрались?

— Я же и говорю: физик рыбу удил, а тут тарелка в пруд упала…

— Зинаида!

— А ну вас. Сами разбирайтесь, блин!

Время следующего цикла настигло Вячеслава в конце аллеи. Сопротивляться сейчас было неуместно. Он вытянул шею и быстрым движением выставил перед собой сложенные вместе запястья. Это заняло не больше секунды.

Конец ознакомительного фрагмента.