Механики. Холодный ужас

Александр Март, 2023

Мы думали, что попали в ад, но у нас не было выбора. Гоны рано или поздно прорвались бы в наш мир. А оказалось это был парадный вход перед тем местом где мы сейчас. Холод, пронизывающий до костей, не так пугает, как бесчеловечность местных обитателей. Но больше всего удивляет алчность их местного правителя, который ради своей выгоды уничтожил все хорошее, что тут могло быть, обрекая всех на голодную смерть. И волей-неволей мы оказались в эпицентре погибающего мира. Холодный ужас пробивает меня до костей, когда я вспоминаю эти события, эту боль… В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 1

19 февраля

Александр. Деревня в горах

Метель за окнами не утихает, снег идёт почти весь день, завтра, походу, точно откапываться будем. Тем временем на улице стемнело, мы зажгли свечи и расставили их по углам, стало ещё уютней. В принципе, можно готовиться ко сну, как-то глазки у меня уже слипаются, да и остальные пацаны вон, зевают и выглядят, как сонные мухи.

Лежанку я себе уже давно выбрал, прям напротив печи, вон вижу в приоткрытую створку, как горит огонь; эх, жалко камина нет.

А изба хорошая, точно на совесть собрали. На улице метёт, а тут не задувает, вообще нигде, я всё за потолок переживал — ничего подобного, разве только в щели в окна немного дует, но то для вентиляции щели.

— Всем спокойной ночи, — потягиваясь и зевая, сказал Иван.

— Ага, спокойной, сладких снов, — послышалось в ответ.

Сам не заметил, как заснул — смотрел, смотрел на огонь и вырубился.

20 февраля. Ночь.

— Саня, Саня, — услышал я сквозь сон и почувствовал, как кто-то трясёт меня за плечо.

— А? Чё? — открыв глаза, увидел над собой Апреля, — тот выглядел встревоженным и держал в руках свою помпу — тебе чего не спится? — оглядываюсь, пацаны все спят. Машинально смотрю на часы, почти три ночи.

— Я в сенцы в туалет пошёл, услышал звук шагов, думал, показалось.

— Ну да, там метёт-то — будь здоров!

— Не, вокруг дома кто-то ходит.

Сон с меня как рукой сняло, вскочил, носки, кроссовки, АА12.

— Слива, подъём! — легонько бью его ногой по заднице.

— Чё надо? — пробурчал он и перевернулся на другой бок.

Хрясь, хрясь, хрясь — я прям отчётливо услышал, как за окном из-за шагов заскрипел снег.

— Во, — подняв вверх указательный палец, шёпотом сказал Апрель, — я же говорил.

Хрясь, хрясь, — ещё шаги.

— Слива, вставай, — я пнул его ещё раз, — вокруг дома кто-то ходит.

— Где? — тот проснулся мгновенно, вон уже сидит на своей лежанке, а в руках дробовик.

— Тихо ты, буди остальных.

— Мужики, там кто-то ходит, — сюда к нам в большую комнату ворвался Клёпа, он в соседней спал, — двое или трое, судя по шагам — тяжёлый и осторожный, это не волк.

— Медведь? — спросил я.

— Не знаю, — пожал плечами Клёпа, — но ходит осторожно.

И тут где-то около дома рванула растяжка, и следом раздался вой животного, я бы даже сказал, рёв.

Млять, мы тут дружно аж присели, и мои, ещё не проснувшиеся мурашки, тут же проснулись и забегали у меня по спине.

Пацаны разом подскакивали со своих мест. Вот же молодцы — все разуты, раздеты, но за оружие схватились все разом. Мамуля и Одуван уже с бензопилами стоят и готовы их заводить.

— А? Что? Где? Кто это? — посыпалось со всех сторон.

Там снаружи кто-то поревел и заткнулся. И тут рвануло снова, прям около окна, часть досок выбило, и они, влетев к нам в комнату немного хлопнули собой стоящего Мамулю, тот выронил бензопилу и упал на пол.

— К бою! — уже не скрываясь, заорал Апрель, — к окнам не подходить.

Мамулю сразу же оттащили и подняли на ноги. И тут разом завыли и заорали со всех сторон. Слива схватил фонарик, который приволок с собой Клёпа, включил его и направил луч на то окно, где отсутствовали парочка широких досок. Туда же мы направили оружие. В этой большой комнате два окна, в соседней — одно, и в других двух — тоже по одному, их все мы заколотили. И тут в луче фонаря сверкнули два глаза на уровне окна и, кажется, какая-то страшная белая рожа. Твою мать, я чуть в штаны не наложил! Раз, — глаза и рожа исчезли. Это вот такое сейчас на растяжках подорвалось? Да она же ростом пару метров, мать вашу!

— Кто это? — взвизгнул Дже.

— Распределиться по дому, держите окна, близко к ним не подходить! — крикнул Апрель.

По дому тут же раздался топот ребят, орали, кто где стоит, и какое окно держит. И тут во входную дверь, ведущую в сенцы кто-то мощно ударил, мы все разом подпрыгнули, затем взрыв, затем снова вой и рычание. Твою мать, у меня адреналин прям сразу зашкалил!

— Стрелять, только если эти твари полезут в дом, — громко сказал Апрель.

Охренеть, не встать, вот вам и местные жители, вернее, живность! Ещё взрыв, снова вой, такой, протяжный.

И тут ударили по доскам заколоченного окна.

— Не стрелять! — проорал Апрель.

У меня палец так и дёрнулся на спусковом крючке. Доски выдержали. Теперь мы отчётливо слышали вокруг дома множество шагов. Бац, — наверху загремели доски, ещё что-то.

— Они на втором этаже, — сказал Клёпа.

Млять, куда ствол направлять-то? На потолок или на окна? Ещё удар в доски, ещё. Мы все сгрудились в центре комнаты.

— У нас тоже по окнам бьют! — проорал кто-то из соседней комнаты.

— У нас тоже — вот, это Иван.

И тут всё стихло, разом — шаги, вой, шебуршение какое-то, снег перестал скрипеть. Мы так и стоим с оружием наизготовку.

— Ушли? — взвизгнул Мамуля.

— Хрена с два! — серьёзно ответил Слива.

И раздался вой, сильный, громкий, и во все окна и дверь в сенцах разом стали долбиться. И тут наши нервы не выдержали.

— Огонь! — заорал Апрель.

Я тут же всадил несколько патронов в заколоченные доски, которые под ударами снаружи уже вот-вот должны были отвалиться. Это же какую силу нужно иметь-то? Доски под нашими выстрелами тут же разлетелись, кажется, в окне мелькнула какая-то тварь.

Топот по потолку усилился, вскидываю АА12 и шмаляю по доскам и балкам второго этажа. Мощный 12 калибр разносит всё в труху. Грохот такой стоит, что я мгновенно оглох, вон вижу, как Большой, открыв рот, поливает длинной очередью потолок.

— Прекратить огонь! — не, сначала-то я увидел, как Апрель начал махать руками и что-то орать, затем, когда некоторые из нас перестали стрелять уже, услышал, что он там орёт. Из соседних комнат ещё несколько раз хлопнули выстрелы и тут же всё стихло.

— Ушли? — снова спросил Мамуля, спустя секунд десять-пятнадцать.

— Иди, посмотри, — подколол его Слива.

— Чисто, — пробасил Иван.

— У нас тоже! — это Маленький орёт.

Потолок весь в дырках, сквозь некоторые из них падает снег.

— Кажись, зацепили кого-то, — кивает Слива сначала на пол, а затем на потолок.

На полу вижу капли крови, красной, вон она капает с потолка. Точно, какую-то тварь грохнули.

Снова скрип снега, кажется, удаляется. Окна открыты, слышно хорошо, вон кто-то завыл опять, только уже далеко.

— Походу, они поняли, что мы им не по зубам, — сглотнув сказал я.

— Ага, — кивнули разом несколько ребят.

— Так и будем всю ночь стоять? — спрашивает Слива, — до рассвета ещё часа четыре.

— Хрен я на улицу выйду! — тут же буркнул Большой.

— Мамуля, — почему-то шёпотом позвал его Апрель, — подкинь дровишек, холодновато становится.

Дом мы своей пальбой выстудили мгновенно. Доски, которыми заколотили окна, разнесли все напрочь, а вот брёвна так ни одна из наших пуль и не пробила. Хороший дом, крепкий.

Мамуля тут же стал подкидывать дровишки в печь, одним глазом косясь на окно, из которого уже ощутимо начало задувать, да и из второго, вон, дует.

— Есть идея, мужики, — хмыкнул я.

На меня никто так и не посмотрел, все смотрят на окна.

— Думайте, млять, быстрее, — снова пробасил из комнаты Иван, — тут холодно, пипец, сами-то в прогретой стоите.

Во мля! Кому чё. Тут только что чуть не сожрали, а ему холодно.

— Страйк, — позвал я его.

— Чё? — он тут же вбежал сюда из соседней комнаты.

— Гвозди и молоток где?

— Вон валяются, — он показал рукой на ящик в углу.

— Мамуля, заводи бензопилу, — сказал я ему, — пили пополам стол, им и забьём окна, хрен они его выбьют. Всех сюда, в эту комнату, будем тут сидеть, на всякий сделайте несколько факелов, тряпки вон есть.

— А с потолком как быть? — спросил Слива — там вон и кровь капает, и снег идёт, всё равно холодно будет.

— Потерпим, нам бы до утра продержаться, на улицу точно выходить не нужно.

— Это точно, — снова буркнул Большой, снимая с себя и ставя на пол Печенег, — Мамуля, давай, пилим стол, Страйк, бери гвозди, пацаны, помогите кто-нибудь.

— Интересно, что там за тварь лежит? — задрав голову, спросил Упырь.

— Иди посмотри, — хихикнул Слива, — а там ещё одна такая же тебя ждёт.

— Не, не пойду, — отрицательно махнул головой Упырь, — завтра посмотрим.

Этот хороший и добротный стол распилили на две половинки меньше чем за минуту. Затем, на всякий случай выкинули в каждое окно по гранате — бахнуло, к нам сюда занесло снега и грязи, но никто больше не завыл, значит эти хрены точно ушли. Быстро приложили половинки стола к окнам и лихорадочно прибили их гвоздями.

— Отлично, — немного нервно хлопнул кулаком по вновь заколоченному окну Иван.

Те три комнаты оставили, как есть, только растяжки уже внутри дома установили, прям под окнами, а в эту комнату тоже дверь есть, хорошая, дубовая, хрен её вынесешь. И забили ещё дверь в сенцы, она удары с той стороны выдержала, но всё-таки её немного перекосило.

— Млять, кровищи-то сколько, — поскользнувшись, выругался Дже, кидая на пол, куда сверху накапала кровь, тряпку.

Свои лежанки мы тоже стащили поближе к центру комнаты. Повалились на них, вроде теплее стало, только сверху вон капает, видать, тот, или те, кто сейчас прыгали по второму этажу, снесли там всю конструкцию, которую пацаны сделали, недаром там так гремело недавно. В комнате тепло, снег начинает таять. Да хрен с ним, будем до утра сидеть.

— Я подежурю, — неожиданно сказал Большой, — всё равно больше не засну, спите.

— Я с тобой, — подал голос Маленький, — спите, пацаны, хоть попытайтесь.

Ага, заснёшь тут. Но всё-таки организм требовал отдыха, в течение часа адреналин успокоился, мурашки вернулись на своё место, где они там живут у меня, затихли, и я стал понимать, что глазки-то у меня начинают слипаться.

Слива, вон, уже дрыхнет, посапывает, да и ещё несколько ребят тоже. Мы вон ножки стола по бокам поставили и на них пару тряпок натянули, получился этакий шалаш внутри дома, ёлки лежат, тепло, хорошо, вода с потолка не капает. Хорошо хоть, что по печи никто не вмазал, а то бы дубу щас тут дали.

Уже засыпая, поймал себя на мысли, что мне жутко интересно, кого мы там наверху грохнули и кто подорвался на растяжках вокруг дома. Пригрелся я, ёлки эти сумасшедше пахнут, колются правда, но это фигня, так и заснул.

— Мужики, подъём, — услышал я сквозь сон голос Апреля, — рассвело уже.

Я лежу, мне тепло, хорошо, даже храп Сливы не мешает.

— Рота, подъём! — заорал тот во всё горло.

— Апрель, чтоб тебя, — пробасил откуда-то сбоку Иван, — на часах семь утра, вот куда тебя несёт в такую рань? Дай поспать.

— Вставайте, мужики, — уже тише повторил Апрель, — у нас дел по горло. Мамуля, Упырь, мяса что ли пожарьте, а то вчера всё съели.

— Мне чайку, — тут же встрепенулся Клёпа.

— Щас всё будет, — охнул Мамуля, — хорошо, что оленя нашего в сенцах положили, а то эти гады его бы точно спёрли.

Мля, как же вставать-то не хочется, мне, пипец как, хорошо. Пришлось вставать.

— Ну что, мужики, — делая энергичные взмахи руками, сказал Страйк, — пошли посмотрим, кто там наверху лежит? И потом на улицу, а то на клапан давит.

Да, в туалет я тоже хочу. Машинально смотрю на тряпку, которую на лужу крови бросил Дже. Она вся в крови, и если бы не эта тряпка, то кровь растеклась бы по всему полу.

— Вань, пошли, — беря в руки пулемёт, бухнул Большой.

Ваня взял свой Печенег, встряхнулся, кивнул головой, и Маленький рывком открыл дверь в сенцы.

— Чисто.

— Растяжки снимите, — сидя около печи и подкидывая в неё дрова, сказал Апрель.

— Пошли, глянем, — толкнул меня в бок Слива.

— Пошли.

Беру свой АА12, к нам присоединяются ещё несколько ребят, больно всем интересно, что там за тварь наверху. Лестница, ведущая на второй этаж, в соседней комнате. Как можно аккуратней поднимаемся наверх, мля, скрипит-то она как… Первым пустили Страйка — его инициатива, вот пусть и идёт первый.

Тот, держа на уровне глаз дробовик, поднимается наверх, мы стоим внизу, держим на мушке весь потолок.

— Чисто, — громко произнёс он нам, когда заглянул на второй этаж — фигасе, тут тварина лежит!

Раз, — и он уже там, на втором этаже, мы за ним. Ох, и снега же тут! Эту тварь мы увидели сразу, честно, я как-то прифигел, да и пацаны, вон, не удержались от комментариев.

Грохнули мы какого-то вурдалака. По размерам как человек, серого цвета, ходит, походу, на двух ногах, но на руках и ногах когти, уши большие, зубы, клыки. Короче, такое ощущение, что волк взял, резко вырос и стал ходить на двух ногах, у меня такая ассоциация возникла.

— Это что же тут за животные-то водятся? — с удивлением спросил Дже, рассматривая убитую тварь.

— Это ты ещё других не видел, — хмыкнул Клёпа, — бывают и побольше, и пострашнее.

— Мужики, — заорал с улицы Маленький, — трупов нет, они их с собой, походу, утащили, выходите, тут хорошо, свежо.

Плюнув на эту тварь, пошли вниз. На улице ночью опять был снегопад, и хороший такой. Несколько воронок от взрыва наших растяжек нашли, как и кровь, которую присыпало снегом, но трупов действительно нет. Либо эти вурдалаки, или кто они там, действительно утащили с собой трупы, либо их ранило, и они просто ушли.

Крови много, со всех сторон дома, особенно под окнами. Думаю, штук пять этих вурдалаков мы точно зацепили.

— В лес ушли, — разбросав ногами снег, резюмировал Клёпа, — вот в этом направлении.

Ну да, вон до леса метров сто, я бы тоже туда свалил. Пока умылись снегом, опорожнились, немного размялись, из дома потянуло жаренным мясом. Да, умываться снегом — то ещё удовольствие, в кавычках.

Ничё так мясо, и чаёк хороший, почти что вкусный. Малыш вон сидит, ест со своего огромного ножа жаренный кусок и сладко почавкивает.

Кстати говоря, в соседних комнатах я всё-таки увидел сквозные отверстия в брёвнах, это Малыш — только его пушка пробивает брёвна и деревья насквозь. Видать, как палили сегодня ночью, так и он шмалял, не разбираясь, знает, что всё равно бревно навылет.

— Ну чё, — попивая чаёк из ёлки, спустя часик, сказал Апрель, — нужно на гору лезть, осматриваться.

— Мужики, машины! — крикнул со второго этажа Клёпа.

Его Апрель туда поставил за окрестностями смотреть. Вернее, он всех туда поставил, дежурим по десять-пятнадцать минут, чтобы не замёрзнуть, одежда-то на нас лёгкая, а на улице минус пятнадцать точно есть, если бы не печь, мы бы уже точно замёрзли.

— Нас всё равно засекут, — скороговоркой сказал я, хватая свой дробовик, — дым из печи хорошо видно.

— Значит так, — взял слово Апрель, — нас тут трое — Саша, Слива со мной, остальным — тихо, лучше бы конечно заныкаться где. Короче, по обстановке, мужики, если чё — валим всех, рации всем включить, пятнадцатый канал. Пошли — это он уже мне и Сливе.

Вышли на крыльцо и стали терпеливо дожидаться приближающиеся машины. Что-то там прям ну очень сильно тарахтит, такое ощущение, что какой-то вертолёт.

Сначала мы как-то разом увидели поднимающуюся снежную пыль, а затем, из-за поворота около дальнего дома вылетел катер. Да-да, именно вылетел. Белый, здоровый, сзади большой пропеллер, и он летел над землёй и тащил он за собой прицеп, который был раза в два больше самого катера.

— Охренеть! — воскликнул я, — Метла, как у нас, только этот с прицепом ещё.

— Точно, — хмыкнул Апрель, — Метла, только этот катер больше.

Слива от эмоций завернул пару ласковых.

— На носу пулемёт, — сказал я, разглядев его.

И вот это удивило меня ещё больше. Но вот дальше… дальше из снежной пыли вылетел ещё точно такой же катер, только кабина у него была меньше, и позади кабины был кран, да-да, стрела крана, мать его, и он тоже был с прицепом!

— На этом тоже пулемёт, — нахмурился Апрель, — валим?

— Поздно, — ответил я, наблюдая, как оба катера, как по команде, сбросили обороты, и уже чисто на инерции подлетают, и почти что останавливаются, прям напротив нашего дома, — нас заметили. Как дадут из пулемёта, мало не покажется!

— Эй, вы трое, на крыльце, — внезапно раздался усиленный громкоговорителем голос, — стоять на крыльце, не двигаться, оружие положили на землю, быстро.

Мы аж пригнулись от неожиданного голоса, да громко ещё так, шум двигателей обоих катеров чувак с матюгальником легко перекричал.

Во втором катере из люка на носу, как чёрт из табакерки, выскочил чувак, и схватившись за пулемёт, направил его на нас, а потом крышка в кабине у этого же катера откинулась, и оттуда на специальной подставке показался ещё один пулемёт, и его тоже направили на нас. Стало как-то совсем не по себе. Меня мгновенно прошиб пот, и стало жарко.

— Никому не стрелять, — произнёс в микрофон Апрель, — оружие кладём, — это он уже нам.

Пока мы медленно клали оружие на занесённое снегом крыльцо, прицеп на первом катере, который по размерам был, как грузовик, отцепили. Отцепили его изнутри, и катер взревел двигателем. Крутанувшись на месте и подняв кучу снега, умчался дальше, это я только по шлейфу снега понял, так-то его совсем не видно было, а прицеп так и остался висеть где-то в метре над землёй.

— Стоять, не двигаться, — вновь повторил голос, — руки подняли, быстро.

— Всё веселее и веселее, — сквозь зубы произнёс Слива.

— Да не двигаемся мы, — прошипел Апрель.

Вот же, млять, попали-то. До этого катера со стрелой крана метров тридцать, и они нас очень хорошо видят, да и мы их, кабина большая, вон я вижу, как из бойниц на нас наставили ещё стволов пять, точно.

— Ещё машины едут, — отчетливо услышали мы голос Клёпы в наушниках.

Он так и сидел на втором этаже. Н-да, оттуда, откуда только что прилетели эти катера, из-за этого поворота, показались три больших машины, тоже белого цвета, формой похожие на кирпич. Все три машины шестиколёсные, и колёса большие, низкого давления, чтобы по снегу ездить и не проваливаться. Две последние тащили за собой прицепы, средняя — прицеп на двух колёсах низкого давления, последняя на четырёх колёсах. Колёса прикрыты большими круглыми щитами. И во всех трёх машинах уже были откинуты верхние люки, и там тоже виднелись и пулемёты, и пулемётчики.

— Вот же, млять, попали-то… — процедил Слива.

Первая машина, не останавливаясь, свернула во двор второго дома, проломив забор, остановилась, и из неё посыпались люди и…

— Рейдеры, мать вашу! — не выдержал Апрель.

Если бы мне сейчас можно было бы опустить руки, то я бы ими начал тереть свои глаза. Из этой первой машины действительно выпрыгнули три Рейдера, как наш Малыш, здоровые, одетые в какие-то штаны и полушубки, с пулемётами, за ними пять человек, все вооружены, все в белом, ну да, тут же зима вокруг.

Две другие машины остановились на дороге, и из них так же стали выбираться люди в белом, все в тёплой одежде, все с оружием, и ещё с пяток Рейдеров. Некоторые из них тут же встали на колено и стали смотреть за лесом. Короче, они ни хрена не лохи, сразу всё под контроль взяли, это я сразу понял.

Экипированы очень хорошо — автоматическое оружие, пулемёты, подсумки, разгрузки, пистолеты, рации вон вижу, у нескольких бинокли на груди болтаются, ох ты ж, епт, РПГ вон вижу за спинами ещё у двоих. Один из Рейдеров, вообще вон, с какой-то огромной трубой стоит и смотрит на нас, походу, что-то типа гранатомёта, мля.

— С одной войны на другую попали, походу, — предположил я.

— Апрель, чё делать? — раздался взволнованный голос Маленького в наших наушниках, — мы из дома выбрались, по сугробам лежим.

— Положить — всех не положим сразу, — подключился Большой, — но шороху хорошо среди них наведём. Саша мы готовы, если что, давай как тогда с бандитами, в ладоши хлопнешь, мы открываем огонь, сразу, вы в дом валите и через окна назад.

Я слышал в наушнике, как ребята быстро распределили цели. Я прикидываю, каково им сейчас лежать в снегу, да и ещё, наверное, закопались в него, у нас же цифра у всех, а она не белая.

— Добро, но пока не надо стрелять, — шепнул я в микрофон, — мы ещё живы.

— Среди них девки есть, — так же сказал на общей волне Маленький, — вижу четверых.

О-па, девки среди них есть, маловероятно, что они какие-то бандиты, хотя, кто его знает… И ещё, мне показалось, что они все загорелые, прям, как мы. Хотя, нет, мы чернее точно.

— Пока насчитал двадцать пять человек, включая Рейдеров, — шёпотом произнёс Слива, — неизвестно ещё, сколько внутри машин и катера, и сколько в первом катере. Короче, их больше нас в два с половиной раза точно.

Вот же, млять!

— Руки можно опустить? — громко крикнул я.

Из катера-крана на его нос один за другим из кабины выбрались три человека и уставились на нас. Все остальные люди и Рейдеры из машин так и держали под контролем всю деревню. От машин далеко никто не отходит, пулемётчики на кирпичах уже развернулись в сторону леса. Что это, мать вашу, за спецназ такой? Возраста они все разного.

— Ну опусти, — хмыкнул высокий и крепкий мужик с носа катера, покрутив головой.

На груди у него стволом вниз висел какой-то автомат, на боку — пистолет. Шапка у него прикольная, лохматая такая, тоже белая, да они все в шапках, но у этого вся прям пушистая такая.

С облегчением мы опустили руки, а то я себя прям ущербным каким-то уже стал чувствовать.

— Вы кто такие? — спросил мужик, повернувшись и махнув рукой водителю.

Двигатель на катере тут же заглох, и стало тихо, ну почти, те три машины так и работали на холостом ходу, дизельки, определил я по звуку, но их тарахтение еле-еле слышно.

— Вы всё равно не поверите, — ответил Апрель.

— А ты попробуй.

— Мы из другого мира, — выпалил Апрель.

Бац, — один из стоящих двух бойцов рядом с этим высоким, протянул ладонь, а второй спустя пару секунд по ней хлопнул. Они чё? Поспорили?

— Короче, мужики, — вновь взял слово Апрель, громко сказав, чтобы его услышало как можно больше этих бойцов, — верите вы или нет, но мы действительно из другого мира. Попали сюда в силу неких обстоятельств. Посмотрите, как мы одеты и обуты. Кто вы и что, мы точно не знаем, ваших реалий тоже. Проблемы ни вам, ни нам не нужны, мы тут оказались чисто случайно. Предупреждаю сразу, вы все под прицелом наших бойцов. Хотите пострелять — нет проблем, но трупы никому не нужны.

Эко их проняло! Они аж подобрались все, в оружие вцепились ещё сильнее.

— Предлагаю зайти в дом и спокойно поговорить, — вновь крикнул Апрель, — да и наши пацаны уже в снегу мёрзнуть начинают, а простыть никому не хочется.

— Чем докажешь, что вы тут не одни? — ухмыльнулся высокий.

— А ты проверь, млять, — начал заводиться я, — что, встать всем надо или пальнуть куда? Ты совсем идиот?

Тот снова ухмыльнулся и повернулся к двоим, стоящим с ним на носу катера. Спустя минуту они повернулись к нам, и высокий крикнул.

— Мы идём к вам, скажи своим пусть выходят, мы не будем стрелять, не похожи вы на злодеев.

Да ладно? Они вот так нам поверили? Бывают в жизни чудеса. Тем временем эти трое легко спрыгнули с катера, высокий подошёл, открыл калитку и направился к нам.

— Пацаны, отбой, — шепнул в микрофон Апрель.

— Нам выходить? — тут же последовал вопрос.

А из тех бойцов тем временем некоторые опустили оружие, но не все. Продолжают смотреть за окрестностями. Троица подошла к нам, остановилась в паре метров перед крыльцом, и высокий снова спросил.

— Ну и где ваши люди?

Стоящие по бокам от него два парня помладше, лет по двадцать пять им, внимательно на нас смотрят, а этому высокому лет сорок пять точно есть, шапка эта, блин, его, на лёгком ветру развевается.

— Своим скажи, пусть оружие опустят, — тут же ответил ему Апрель, — а то они у вас нервные какие-то.

— Осторожные, — парировал тот, — отбой, встречайте гостей, — произнёс он в микрофон.

— Пацаны, отбой, — так же произнёс в микрофон Апрель.

И тут меня прям гордость разобрала. Уж не знаю, как, но наши пацаны, пока эти катера тут снежную пыль поднимали, успели рассосаться по всей деревне. Вон Мамуля с Одуваном аж с той стороны дороги вылезли из сугроба, вот когда они туда перебежать успели? А Дже вообще под забором, прям напротив одной из машин из сугроба выбрался. Малыш их особо не удивил. Форма если только.

— Прикольно, — улыбнулся высокий, наблюдая, как появляются наши хлопцы, — успели попрятаться, нас бы больше половины сразу положили.

— Точно, — не улыбаясь, ответил Апрель, — пошли в дом, потрещим, поверьте, там больше никого нет. Своим скажи, пусть наших пацанов погреют, костры там разведут или ещё че, сами видите, как мы одеты, и катеру вашему, который улетел, отбой дайте. Наверняка же полетел наши машины искать — нет их, пусть не ищут. А ещё лучше пусть в дом сюда все идут, он протоплен. Ещё раз — мы вам не враги.

— Ума, займись, — коротко сказал высокий, выслушав Апреля, спустя пяток секунд раздумья.

Парень слева кивнул, развернулся и пошёл к катеру-крану.

— Ну пошли, потрещим, — поправляя висевший на плече автомат, сказал высокий.

Подобрав наше оружие, прошли в дом. Едва зашли в сенцы, они увидели не до конца сожранную нами тушу оленя, в комнате наши лежанки, навес и кровь на полу.

— Твари какие-то ночью сегодня на дом напали, — пояснил я, увидев их взгляд, — сожрать хотели; отбились. Наверху вон до сих пор одна мёртвая лежит.

Судя по их взгляду, словами о твари я их не удивил, а лежанки и вся обстановка в доме подтвердила, что у нас ни хрена, нет и мы действительно те, за кого себя выдаем.

Нет машин, рюкзаков, тёплой одежды, нет того, что обязательно должно быть у такого отряда на выходе. Только вон навес из тряпок от воды с потолка, лежанки из веток, посуда, да барахло всё, которое мы сюда натаскали вчера из других домов. Короче, приют бомжей, и то, у бомжей вещей больше. А у нас только что на нас надето.

— Ясно всё, — вздохнул высокий, берясь за рацию снова и произнес в неё — всем «43», повторяю, всем «43», согрейте и, если надо, накормите, — и отключился.

О как, коротко произнёс.

— За обогрев и еду спасибо, — поблагодарил я его, — а если бы было бы «44» или «42»?

— «15», — ответил он, продолжая рассматривать комнату, — тогда бой, и мало кто выжил бы.

От его этих слов мне стало как-то не по себе. Лихой мужик, с опытом и в запасе кодовое слово не зря держал.

— Тварей, которые на вас сегодня ночью напали, зовут Веланы, — подал голос второй парнишка, — разновидность местных зверей. Меня Пех зовут, это — Деро, — кивнул он на высокого, — он у нас старший.

— Александр, Апрель, Слива, — представился я сам и представил ребят, — Апрель старший, я больше по организационным вопросам.

Мы наконец-то обменялись рукопожатиями, вроде расслабились.

— Присядем? — предложил я, показав на валяющиеся ветки.

— Да легко, — улыбнулся Деро, — ну рассказывайте, кто вы и откуда?

— Ты тут типа «начальника Чукотки»? — сморозил Слива.

У меня в голове уже были несколько вопросов, которые я хотел задать им, но тут, после этих слов Сливы оба как-то резко замерли и развернулись к нам. Хренасе, это что ещё за реакция такая на, казалось бы, безобидную подколку?

— Что ты сказал? — удивлённо и насторожено переспросил Деро.

— Ну, это, — Слива аж немного растерялся, — ты тут типа «начальника Чукотки»?

— Хм, — хмыкнул тот и сначала переглянулся с Пехом, а потом взялся за рацию, — спокойно, — сказал он нам, увидев, как мы резко напряглись, — Лёха, приём.

У меня после этих слов аж глаза на лоб полезли.

— Кто «приём»? — сглотнув, переспросил Апрель.

— Лёха, приём, — улыбнувшись, повторил он нам, — кажется среди нас есть один из ваших.

— Из каких «наших»? — ещё больше обалдел я.

— Сейчас узнаете. Лёха, — видимо тот ему ответил, Деро кивнул, улыбнулся и снова сказал в гарнитуру, — зайди в дом. Точно, один из ваших, — засмеялся он.

— Из каких, мать твою, наших? — не выдержал Слива.

Честно говоря, я уже сам был готов завернуть пару ласковых от этих непоняток, но тут в сенцах послышались шаги и к нам сюда в дом буквально влетел парень лет тридцати, тоже весь в белом, с каким-то автоматом и с порога заорал.

— Мужики, они все с Земли!

А сам лыбится стоит до ушей. Мы охренели ещё больше. За ним ввалились Маленький, Большой, вон там ещё Страйк и Клёпа виднеются, за ними ещё бойцы, те в белом, идут. В комнате мгновенно стало тесно, набились сюда, как шпроты в банке.

— Мужики, он с Земли, — добавил Маленький, а другие наши только кивают стоят.

— Земляки, — продолжал тот орать, — вы откуда, пацаны? Из какого города?

Я как стоял, так и плюхнулся на задницу на лежанку.

— Ты откуда, чувак? — спросил, первым пришедший в себя, Слива.

— Из Питера, вы-то откуда? — продолжал он смеяться, смотря на наши удивлённые рожи.

— Ну пипец… — выдавил я из себя.

— Земеля! — заорал Страйк откуда-то сзади, растолкал всех, прорвался к этому Лёхе и, не стесняясь никого, полез к нему обниматься, — какой район? Улица, мать твою, какая?

Лёха от радости заорал в ответ и так же стал обниматься со Страйком.

— Колпинский район, — выпалил Лёха, — улица Губина.

— Мля, братка, — ещё больше развеселился Страйк, — я с Заводского проспекта.

И тут они оба заорали, так орут только от радости. Заорали, затем быстро отцепились друг от друга и за несколько секунд пожали друг другу сразу обе руки, проведя какую-то хитрую серию рукопожатий, ну, как реперы что ли какие здороваются. Получилось это у них быстро и синхронно.

— Аааааа!!! — орал Страйк, — земеля!

— Аааааа!!! — орал Лёха, — корефан!!!

И они снова стали обниматься, а мы охренели ещё больше. И тут Лёха снова начал орать.

— Эй, армейцы не сдаваться!

— И на льду за Питер драться!

Тут подхватил Страйк, и они уже вдвоём, почти что, срывая горло, стали орать.

— На площадке линии…

— Красные и синие.

— Значит нам поможет лёд,

— И соперник не пройдёт,

— Жди опасного броска,

— Если атакует СКА!

Дальше они снова орали и обнимались друг с другом, им никто не мешал. И мы и белые эти все стояли и хихикали над двумя здоровыми лбами, которые обнимались, хлопали друг друга по спине и орали на всю избу какие-то кричалки. Наконец, наоравшись, вспомнив общих знакомых, угомонились.

— Успокоились? — немного придя в себя, спросил я.

— Ага, — синхронно кивнули оба.

— Дела, — крякнул Деро, — ладно, — почесал он макушку, — ладно, Ума, за работу, у нас время до вечера. Ваши нам помогут? — спросил он у меня и Апреля.

— А чё делать-то надо? — обалдели мы.

— Прицепы и кран видели?

— Ага.

— Разобрать все дома и погрузить на прицепы. У нас времени до вечера, пацаны пока потрудятся, а мы спокойно поговорим, если у нас тут земляки очутились, — он снова посмотрел на Лёху и нашего Страйка.

Те так и стояли улыбались и о чём-то шептались.

— Нахрена вам эти дома-то? — обалдел я, — леса вокруг мало?

— Брёвна уже высохли и хорошо подогнаны друг к другу, — ответил Деро, — их разобрать и на месте собрать проще, чем валить лес, очищать от веток, вытаскивать эти самые брёвна по глубокому снегу, шкурить, сушить и подгонять их друг к другу. А эти, — он постучал костяшкой пальца по стене дома, — уже готовые. Их сейчас пронумеруют, и на месте, как конструктор соберём.

— Резонно, — кивнул я, вспомнив, как у нас в Речном лежат штабеля брёвен на просушке.

— Одежду дадим, — добавил Деро, — обувь? — и посмотрел на Ума.

— Есть у нас там несколько пар, — тут же ответил тот.

— Тогда поможем, — пробасил Большой, — потом, как я понимаю, в тепло поедем?

— Ещё в какое тепло, — засмеялся Ума, — пошли, мужики, ща обо всём за работой и поговорим, тут, походу, новостей куча.

— Ага, только мы не совсем с Земли-то — выпалил Большой.

Раз, все замерли.

— Нормально всё, — улыбнулся Большой, — ща всё расскажем, — и на меня смотрит.

— Рассказывайте, — кивнул я, поняв взгляд Большого, — нет смысла таить.

— Добро, — ответил Большой, — пошли мужики.

— Лёха, может останешься? — спросил Апрель.

— Не надо, — тут же сказал Деро, поудобнее устраиваясь на лежанке, — я всё про него знаю, пусть идёт с этим вашим.

— Страйк его зовут, — добавил я.

— Ага, со Страйком.

Это двое болельщиков тут же испарились из избы.

— У вас кофе случайно нет? — услышали мы в сенцах голос Упыря.

— Есть, красавчик, — услышали мы звонкий девичий голос.

Охренеть, Упырь и «красавчик»? Да его в подворотне ночью встретишь — сначала от страха полные штаны наложишь, а потом от разрыва сердца умрёшь. Вот что девки в нём находят? Как так-то? Я ему прям завидовать начинаю.

— Ща он и тут будет пользоваться успехом у женского пола, — не менее удивлённо произнёс Апрель.

— Он же страшный, — нагнувшись ко мне, произнёс Деро, — без обид…

— Девкам это скажи, — засмеялся я, — у него одна из самых красивых девушек, и бабы к нему так и липнут. Походу, и ваши на него запали. Как бы конфликта не было.

— А, — махнул рукой Деро, — сами разберутся, взрослые люди.

— Красавчик, тебе сколько сахара? — раздался с улицы второй звонкий девичий голос.

— Обалдеть! — выдал Пех.

Мля, я реально завидую Упырю. Не, у меня, конечно, есть Светка, но вот так, сходу, на меня девки никогда внимания не обращали, а этот — на тебе. Да и пацаны, вон, смотрю, вздохнули.

— Чё встали? — спросил Деро у всех бойцов, продолжавших находиться в избе, — за работу.

Топот ног, изба за пару минут опустела, и мы снова остались вчетвером. Слива с пацанами свалил. Через пяток секунд с улицы снова раздались фанатские кричалки — это Страйк с Лёхой снова стали орать на всю вселенную.

— Да уж, — хмыкнул я, — такое не каждый день увидишь, вернее, вот так, хрен пойми где, встретишь человека с Земли.

— А где мы хоть? — спросил Апрель.

— На планете, — засмеялся Деро, — но это точно не ваша Земля. И что значит, вы «не совсем с Земли»?

— Ох, мужики, — покачал я головой, пытаясь собраться с мыслями, — тут, походу, без бутылки не разберёшься.

— Пех, тащи, — разведя руки в стороны и всё поняв, сказал Деро, — и закусить чё. Эти там щас точно пить будут, Ума, скажи, чтобы про работу не забывали.

— Всё нормально будет, — ответил Пех, выходя из комнаты.

А с улицы раздалась очередная кричалка болельщиков.