Урфин Джюс и его деревянные солдаты

Александр Волков

Александр Мелентьевич Волков был математиком и даже не думал становиться писателем, но пришлось. Однажды у него оказалась книга Л. Ф. Баума «Волшебник страны Оз». История оказалась настолько увлекательной, что А. Волков решил перевести её для советских детей. Начал переводить, а в итоге пересказал. Так появились на свет девочка Элли, добродушный Страшила, Железный Дровосек, Смелый Лев и другие герои «Волшебника Изумрудного города». Книга настолько понравилась читателям, что они написали множество писем А. Волкову с просьбой рассказать продолжение истории об отважной Элии и её друзьях. Так появился цикл книг «Волшебник Изумрудного города», состоящий из шести повестей. В нашу книгу вошли две сказочные повести: «Волшебник Изумрудного города» и «Урфин Джюс и его деревянные солдаты». Произведения входят в программу школьного чтения. Для среднего школьного возраста.

Чудесный порошок

Необыкновенное растение

Однажды вечером разразилась сильная буря. Думая, что эту бурю вызвал злой Урфин Джюс, жевуны ёжились от страха и ждали, что их домики вот-вот рухнут.

Но ничего такого не случилось. Зато, встав утром и осматривая огород, Урфин Джюс увидел на грядке с салатом несколько ярко-зелёных росточков необычного вида. Очевидно, семена их были занесены в огород ураганом. Но из какой части страны они прилетели, навсегда осталось тайной.

— Давно ли я полол грядки, — проворчал Урфин Джюс, — и вот опять лезут эти сорняки. Ну, погодите, вечером я с вами расправлюсь.

Урфин отправился в лес, где у него были расставлены силки, и провёл там целый день. Тайком от Гуамоко он захватил с собой сковородку и масло, зажарил кролика и с наслаждением съел.

Вернувшись домой, Джюс ахнул от удивления. На салатной грядке поднимались в рост человека мощные ярко-зелёные растения с продолговатыми мясистыми листьями.

— Вот так штука! — вскричал Урфин. — Эти сорняки не теряли времени!

Он подошёл к грядке и дёрнул одно из растений, чтобы вытащить его с корнем. Не тут-то было! Растение даже не поддалось, а Урфин Джюс занозил себе руки мелкими острыми колючками, покрывавшими ствол и листья.

Урфин рассердился, вытащил из ладоней колючки, надел кожаные рукавицы и вновь принялся тянуть растение из грядки. Но у него не хватило силы. Тогда Джюс вооружился топором и принялся рубить растения под корень.

«Хряк, хряк, хряк», — врубался топор в сочные стебли, и растения падали на землю.

— Так, так, так! — торжествовал Урфин Джюс. Он воевал с сорняками, как с живыми врагами.

Когда расправа была кончена, наступила ночь, и утомлённый Урфин пошёл спать.

На следующее утро он вышел на крыльцо, и волосы у него на голове стали дыбом от изумления.

И на салатной грядке, где остались корни неизвестных сорняков, и на гладко утоптанной дорожке, куда столяр оттащил срубленные стебли, — везде плотной стеной стояли высокие растения с ярко-зелёными мясистыми листьями.

— Ах, вы так! — злобно взревел Урфин Джюс и ринулся в бой.

Срубленные стебли и выкорчеванные корни столяр рубил в мелкие куски на чурбаке для колки дров.

В конце огорода, за деревьями, был пустырь. Туда Урфин Джюс таскал изрубленные в кашу растения и в гневе расшвыривал во все стороны.

Работа продолжалась целый день, но наконец огород был очищен от захватчиков, и усталый Урфин Джюс пошёл отдыхать. Спал он плохо: его мучили кошмары, ему чудилось, что неизвестные растения окружают его и стараются поранить колючками.

Встав на рассвете, столяр первым делом отправился на пустырь посмотреть, что там творится. Отворив калитку, он тихо охнул и бессильно опустился на землю, потрясённый тем, что увидел. Жизненная сила незнакомых растений оказалась необычайной. Неплодородная земля пустыря была сплошь покрыта молодой порослью.

Когда Урфин накануне в ярости разбрасывал зелёное крошево, его брызги попадали на столбы забора, на стволы деревьев: эти брызги пустили там корни, и оттуда выглядывали молодые растеньица.

Поражённый внезапной догадкой, Урфин сбросил с себя сапоги.

На их подошвах густо зеленели крошечные ростки. Росточки выглядывали из швов одежды. Чурбак для колки дров весь ощетинился побегами. Джюс бросился в чулан: рукоятка топора тоже была покрыта молодой порослью.

Урфин сел на крыльцо и задумался. Что делать? Уйти отсюда и поселиться в другом месте? Но жалко покидать удобный вместительный дом, огород.

Урфин подошёл к филину. Тот сидел на насесте, прищурив от дневного света жёлтые глаза. Джюс рассказал о своей беде. Филин долго покачивался на жёрдочке, раздумывая.

— Попробуй изжарь их на солнышке, — посоветовал он.

Урфин Джюс мелко изрубил несколько молодых побегов, сложил на железный лист с загнутыми краями и вынес на открытую площадку под жаркие солнечные лучи.

— Посмотрим, прорастёте ли вы здесь! — зло пробормотал он. — Если прорастёте, я уйду из этих мест.

Растения не проросли. У корней не хватило силы пройти сквозь железо. Через несколько часов жаркое солнце Волшебной страны обратило зелёную массу в бурый порошок.

— Всё-таки не напрасно я кормлю Гуама, — сказал довольный Урфин. — Мудрая птица…

Захватив тачку, Джюс отправился в Когиду собирать у хозяев железные противни, на которых пекут пироги. Он вернулся с тачкой, доверху наполненной противнями.

Урфин погрозил кулаком своим недругам.

— Теперь-то я с вами разделаюсь, — прошипел он сквозь стиснутые зубы.

Началась прямо каторжная работа. Урфин Джюс не покладал рук с зари до зари, только днём делая короткий перерыв.

Он действовал очень аккуратно. Наметив небольшую площадку, он тщательно очищал её от растений, не оставляя ни малейшей частички. Выкопанные с корнями растения он измельчал в железном тазу и раскладывал сушить на противни, расставленные ровными рядами на солнечном месте. Бурый порошок Урфин Джюс ссыпал в железные вёдра и закрывал железными крышками. Упорство и настойчивость делали своё дело. Столяр не давал врагу ни малейшей лазейки.

Участок, занятый ярко-зелёными колючими сорняками, уменьшался с каждым днём. И вот настал момент, когда последний куст обратился в лёгкий бурый порошок.

За неделю работы Джюс так измотался, что еле стоял на ногах. Переступая через порог, Урфин споткнулся, ведро накренилось, и часть бурого порошка просыпалась на медвежью шкуру, лежавшую у порога вместо ковра.

Столяр не видел этого; он убрал последнее ведро, закрыл его, как обычно, доплёлся до кровати и уснул мёртвым сном.

Проснулся он оттого, что кто-то настойчиво теребил его за руку, свесившуюся с кровати. Открыв глаза, Урфин оцепенел от ужаса: у кровати стоял медведь и держал в зубах рукав его кафтана.

«Я погиб, — подумал столяр. — Он меня загрызёт… Но откуда в доме взялся медведь? Дверь-то была закрыта…»

Минуты шли, медведь не проявлял враждебных намерений, а только тащил Урфина за рукав, и вдруг послышался хриплый басистый голос:

— Хозяин! Пора вставать, слишком долго спишь!

Урфин Джюс был так изумлён, что кубарем скатился с кровати: медвежья шкура, раньше лежавшая у порога, стояла на четырёх лапах у постели столяра и мотала головой.

«Это ожила шкура моего ручного медведя. Она ходит, разговаривает… Но отчего это? Неужели просыпанный порошок?..»

Чтобы проверить свою догадку, Урфин обратился к филину:

— Гуам… Гуамоко!..

Филин молчал.

— Послушай, ты, наглая птица! — свирепо заорал столяр. — Довольно я ломал язык, полностью выговаривая твоё проклятое имя! Если не хочешь отвечать, убирайся в лес и сам добывай себе пищу!

Филин ответил примирительно:

— Ладно, не кипятись! Гуамоко так Гуамоко, но на меньшее я не согласен. О чём ты хотел меня спросить?

— Правда ли, что жизненная сила неизвестного растения так велика, что даже его порошок оживил шкуру?

— Правда. Об этом растении я слыхал от мудрейшего из филинов, моего прадеда Каритофилакси…

— Хватит! — рявкнул Урфин. — Замолчи! А ты, шкура, убирайся на место, не мешай мне думать!

Шкура послушно отошла к порогу и улеглась на привычном месте.

— Вот так штука! — бормотал Урфин Джюс, усевшись у стола и подперев лохматую голову руками. — Вопрос теперь в том, полезная для меня эта штука или нет?

После долгих размышлений честолюбивый столяр решил, что эта штука для него полезная, так как даёт ему бо`льшую власть над вещами.

Но надо было ещё проверить, как велика сила живительного порошка. На столе стояло сделанное Урфином чучело попугая с синими, красными и зелёными перьями. Столяр достал щепоточку бурого порошка и посыпал голову и спину чучела.

Произошла удивительная вещь. Порошок с лёгким шипением задымился и начал исчезать. Его бурые крупинки словно таяли, всасываясь в кожу попугая между перьями. Чучело задвигалось, подняло голову, осмотрелось… Оживший попугай взмахнул крыльями и с резким криком вылетел в открытое окно.

— Действует! — в восторге заорал Урфин Джюс. — Действует!.. На чём бы ещё попробовать?

К стене в виде украшения были прибиты огромные оленьи рога, и Урфин щедро посыпал их живительным порошком.

— Посмотрим, что из этого будет, — ухмыльнулся столяр.

Результата пришлось ждать не очень долго. Опять лёгкий дымок над рогами, исчезновение крупинок… Затрещали выдираемые из стены гвозди, рога свалились на пол и с дикой яростью бросились на Урфина Джюса.

— Караул! — завопил испуганный столяр, удирая от рогов.

Но те с неожиданной ловкостью преследовали его повсюду: на кровати, на столе и под столом. Медвежья шкура в страхе сжалась у закрытой двери.

— Хозяин! — закричала она. — Открой дверь!..

Увёртываясь от ударов, Урфин отодвинул засов и вылетел на крыльцо. За ним с рёвом неслась медвежья шкура, а дальше дико подпрыгивали рога. Всё это смешалось на крыльце в вопящую и кувыркающуюся кучу, покатилось по ступенькам. А из дома неслось насмешливое уханье филина. Рога вышибли калитку и огромными скачками понеслись к лесу. Урфин Джюс, помятый и ушибленный, поднялся с земли.

— Чёрт побери! — простонал он, ощупывая бока. — Это уж чересчур!

Шкура с укором молвила:

— Разве ты не знаешь, хозяин, что сейчас самая пора, когда олени страшно драчливы. Ещё хорошо, что ты остался жив… Ну, теперь и достанется оленям в лесу от этих рогов! — и медвежья шкура хрипло захохотала.

Из этого Урфин заключил, что с порошком надо обращаться осторожно и не оживлять что попало. В комнате был полнейший разгром: всё было поломано, опрокинуто, посуда перебита, в воздухе кружился пух из распоротой подушки. Джюс сердито сказал филину:

— Почему ты не предупредил меня, что опасно оживлять рога?

Злопамятная птица ответила:

— Гуамоколатокинт предупредил бы, а Гуамоко не хватило для этого проницательности.

Решив рассчитаться с филином за его коварство позднее, Урфин начал наводить в комнате порядок. Он поднял с пола когда-то сделанного им деревянного клоуна. У клоуна было свирепое лицо и рот с оскаленными острыми зубами, и потому его никто не купил.

— Ну, я думаю, ты не натворишь столько бед, сколько рога, — сказал Урфин и посыпал клоуна порошком.

Сделав это, он поставил игрушку на стол, а сам сел рядом на табуретку и замечтался. Опомнился он от острой боли: ожившая игрушка вцепилась ему зубами в палец.

— И ты туда же, дрянь! — рассвирепел Урфин Джюс и с размаху швырнул клоуна на пол.

Тот заковылял в дальний угол, спрятался за сундук и остался сидеть там, мотая для собственного удовольствия руками, ногами и головой.

Честолюбивые планы Урфина Джюса

Однажды Урфин сидел на крыльце и слушал, как в доме переругивались медвежья шкура и Гуамоко.

— Ты, филин, не любишь хозяина, — ворчала шкура. — Нарочно молчал, когда он оживил рога, а ведь знал, что это опасно… И всё-то ты хитришь, филин, всё хитришь. Насмотрелся я на вашего брата, когда жил в лесу. Вот погоди, доберусь до тебя…

— Ух-ух-ух! — издевался филин с высокого насеста. — Ну и напугала, пустая болтушка!

— Что я пустая, это верно, — сокрушённо призналась шкура. — Попрошу хозяина набить меня опилками, а то уж очень легка я на ходу, никакой устойчивости, любой ветерок свалит с ног…

«А это хорошо придумано, — заметил про себя Джюс, — надо будет так и сделать».

Голоса в доме становились всё громче, и Урфин гневно прикрикнул:

— Ну, вы там, разгалделись! Замолчать!

Спорщики продолжали браниться шёпотом.

Урфин Джюс строил планы на будущее. Конечно, он должен теперь занять более высокое положение в Голубой стране. Урфин знал, что жевуны после смерти Гингемы выбрали в правители уважаемого старика Према Кокуса.

Под управлением доброго Кокуса жевунам жилось легко и свободно.

Вернувшись в дом, Урфин заходил по комнате. Филин и медвежья шкура умолкли. Джюс рассуждал вслух:

— Почему жевунами правит Прем Кокус? Разве он умнее меня? Разве он такой искусный мастер, как я? Разве у него такая же величавая осанка? — Урфин Джюс гордо выпрямился, выпятил грудь, надул щёки. — Нет, Прему Кокусу далеко до меня!

Медвежья шкура угодливо подтвердила:

— Верно, хозяин, у тебя очень внушительный вид!

— Тебя не спрашивают, — рявкнул Урфин и продолжал: — Прем Кокус гораздо богаче меня, это правда! У него большие поля, где работает много людей. Но теперь, когда у меня есть живительный порошок, я могу наделать себе сколько угодно работников, они расчистят лес, и у меня тоже будут поля… Стой! А что если не работников, а солдат? Да-да-да! Я наделаю себе свирепых, сильных солдат, и пусть тогда жевуны осмелятся не признать меня своим правителем!

Урфин в волнении забегал по комнате.

«Даже дрянной маленький клоун укусил меня так, что до сих пор больно, — думал он, — а если сделать деревянных людей в человеческий рост, научить их владеть оружием… Да ведь тогда я смогу помериться силами с самим Гудвином…»

Но столяр тут же боязливо зажал себе рот: ему показалось, что он сказал эти дерзкие слова вслух. А вдруг услышал их Великий и Ужасный? Урфин вжал голову в плечи и ожидал, что вот-вот его поразит удар невидимой руки. Но всё было спокойно, и у Джюса отлегло на душе.

«Всё-таки надо быть поосторожнее, — подумал он. — На первое время достаточно с меня Голубой страны. А там… там…»

Но он даже мысленно не решился простирать свои мечты дальше.

…Урфин Джюс знал красоту и богатство Изумрудного города. В молодости ему довелось побывать там, и воспоминания не покидали его до сих пор.

Урфин видел там удивительные дома: у них верхние этажи нависали над нижними, и кровли противостоящих домов почти сходились над улицами. На мостовых всегда было сумрачно и прохладно, туда не проникали жаркие лучи солнца. В этом сумраке неторопливо прогуливались обитатели города, все в зелёных очках. Таинственным светом сияли изумруды, вкраплённые не только в стены домов, но даже между камнями мостовых…

Столько сокровищ! Волшебник не содержал для их охраны многочисленную армию — всё войско Гудвина состояло из одного-единственного солдата, которого звали Дин Гиор. Впрочем, зачем нужна была Гудвину армия, если одним своим взглядом он мог испепелить полчища врагов?

У Дина Гиора была одна забота — ухаживать за своей бородой. Ну, уж это была и борода! Она тянулась до самой земли, солдат расчёсывал её с утра до вечера хрустальным гребешком, а иногда заплетал её, как косу.

По случаю дворцового праздника Дин Гиор показывал на площади солдатские приёмы на потеху собравшимся зевакам. Он так ловко управлялся с мечом, копьём и щитом, что привёл в восторг зрителей.

Когда парад кончился, Урфин подошёл к Дину Гиору и спросил:

— Достопочтенный Дин Гиор, не могу не высказать вам своё восхищение. Скажите, где вы изучали эти премудрости?

Польщённый солдат ответил:

— В старое время в нашей стране часто бывали войны, об этом я прочитал в летописи. Я разыскал старинные военные рукописи, где рассказано, как начальники учили солдат, каковы были воинские приёмы, как отдавались приказы. Я усердно изучил всё это, применил на деле… и вот результаты!..

Чтобы вспомнить военные приёмы солдата, Урфин решил заняться с деревянным клоуном.

— Эй, клоун! — закричал он. — Где ты?

— Я здесь, хозяин, — отозвался писклявый голос из-за сундука. — Ты опять будешь драться?

— Вылезай, не бойся, я не сержусь на тебя. И кстати, раз уж ты ожил, я дам тебе человеческое имя: отныне ты будешь называться Эот Линг.

Эот Линг выбрался из своего убежища.

— Сейчас я посмотрю, на что ты способен, — сказал Урфин. — Маршировать умеешь?

— А что это такое, хозяин?

— Зови меня не хозяином, а повелителем! Я это и тебе говорю, шкура!

— Слушаюсь, повелитель! — в один голос ответили клоун и медвежья шкура.

— Маршировать — это значит ходить, отбивая шаг, поворачивать по приказу направо и налево или кругом.

Эот Линг оказался довольно сообразительным и перенимал солдатскую науку быстро, но он не мог взять деревянную саблю, выстроганную Урфином. У клоуна не было пальцев, а кисти просто заканчивались кулаками.

— Придётся моим будущим солдатам делать гибкие пальцы, — решил Урфин Джюс.

Ученье продолжалось до самого вечера. Урфин устал командовать, но деревянный клоун был всё время свеж и бодр, он не показывал никаких признаков утомления. Конечно, этого и следовало ожидать: разве может уставать дерево?

Во время урока медвежья шкура с восхищением глядела на своего повелителя и шёпотом повторяла все его приказы. А Гуамоко презрительно щурил жёлтые глаза.

Урфин был в восхищении. Но теперь им овладела тревожная мысль: вдруг у него украдут живительный порошок?

Он закрыл дверь на три засова, заколотил чулан, где стояли вёдра с порошком, и всё же спал тревожно, просыпаясь при каждом шорохе и стуке.

Можно было раздать жевунам взятые у них железные противни, которые теперь были не нужны столяру. Джюс решил своё новое появление в Когиде обставить торжественно. Тачку он переделал в тележку, чтобы запрягать в неё медвежью шкуру. И тут он вспомнил подслушанный разговор шкуры с филином.

— Послушай, шкура! — сказал он. — Я заметил, что ты слишком легка и неустойчива на ходу, и потому решил набить тебя опилками.

— О, повелитель, как ты мудр! — в восторге завопила простодушная шкура.

В сарае Урфина опилок накопились груды, и набивка прошла быстро. Закончив её, Джюс задумался.

— Вот что, шкура, — сказал он. — Я тоже дам тебе имя.

— О, повелитель! — радостно вскричала медвежья шкура. — И это имя будет такое же длинное, как у филина?

— Нет, — сухо ответил Джюс. — Наоборот, оно будет коротким. Ты будешь называться Топотун, медведь Топотун.

Добродушному медведю новое имя очень понравилось.

— Как здорово! — воскликнул он. — У меня будет самое звучное имя в Голубой стране. Топотун! Пусть-ка теперь филин попробует задирать передо мной нос!

Топотун грузно затопал из сарая, радостно ворча:

— Вот теперь, по крайней мере, чувствуешь себя настоящим медведем.

Урфин запряг Топотуна в тележку, взял с собой Гуамоко и клоуна и с большим шиком въехал в Когиду. Железные противни грохотали, когда тележка подпрыгивала на кочках, и поражённые жевуны сбегались толпами.

— Урфин Джюс — могучий волшебник, — перешёптывались они. — Он оживил ручного медведя, издохшего в прошлом году…

Джюс слышал обрывки этих разговоров, и сердце его переполнялось гордостью. Он приказал хозяйкам разобрать противни, и те, боязливо косясь на медведя и филина, очистили тележку.

— Понимаете теперь, кто господин в Когиде? — сурово спросил Урфин.

— Понимаем, — смиренно ответили жевуны и заплакали.

Дома, поразмыслив, Урфин Джюс решил, что станет расходовать порошок крайне экономно. Он приказал жестянщику сделать несколько фляг с плотно завинчивающимися крышками, пересыпал в них порошок и закопал фляги под деревом в саду. В надёжность чулана он уже не верил.

Конец ознакомительного фрагмента.